Теория государства и права. Учебник

Историческая школа права верно отметила тот факт, что право и государство – явления всегда глубоко национальные, в них аккумулируются национальные традиции и обычаи. Вместе с тем историческая школа права абсолютизировала национальный компонент в ущерб другим причинам и факторам, повлиявшим на возникновение государства и права. Ведь очевидно, что процесс происхождения государства и права был обусловлен не только национальными, но также общими для всех народов факторами.

Раздел III
Теория государства

Глава 6
Понятие и сущность государства

§ 1. Определение государства

§ 2. Термины, употреблявшиеся для обозначения государств

§ 3. Элементы определения государства

§ 4. Население

§ 5. Территория

§ 6. Государственная власть. Суверенитет

§ 7. Социальная природа государства

§ 1. Определение государства

Под государством понимается форма организации жизни общества, отличительной чертой которой является наличие выделенной из общества, всеми признанной или утвердившейся верховной власти, чьи распоряжения обязательны для всех лиц, находящихся в пределах определенной территории.

Иногда государство называют политически организованным обществом. При этом имеется в виду, что единство, целостность и политический характер этому обществу придает именно верховная власть, распространяющаяся на определенную (государственную) территорию. Такую власть и называют политической или государственной.

Общество едва ли мыслимо без власти. Однако не всякая публичная власть является государственной. Государственную власть следует отличать от самоуправления. При самоуправлении вопросы, представляющие общий интерес, решаются всеми членами общества в народном собрании или органами (лицами), пользующимися его полным доверием и подотчетными ему, как это было в первобытном обществе. Для примитивных, первобытных обществ характерна четкая структура, включающая органы, наделенные властными полномочиями (народное собрание, совет старейшин, вождь). Здесь власть представляет собой органическую часть, или функцию, общества. В государстве власть выделяется из общества, стоит над ним, приобретает по отношению к обществу известную самостоятельность. Воплощением и символом известного обособления государства от общества становится государственный аппарат, особым образом организованный контингент лиц, занимающихся исключительно управлением и требующий немалых средств на свое содержание, которые взыскиваются с населения в форме налогов.

Встречаются и промежуточные формы, которые сложно отнести к государственности или самоуправлению. Они получают особое распространение в эпоху перехода от первобытно-общинного строя к государству.

Выделение органов власти из общества служит основанием для иного, более узкого понимания государства, сводящего это явление к государственной власти, или к механизму государственной власти.

«Под государством на деле понимают правительственную машину или государство, поскольку оно в силу разделения труда образует свой собственный, обособленный от общества организм…», – писал К. Маркс⁶⁷.

По мнению проф. О. Э. Лейста, «государство – не организация общества, а организация, находящаяся в обществе, призванная его охранять и обслуживать»⁶⁸.

Нетрудно заметить, что в приведенных определениях речь идет о «государственной машине», или об аппарате государства, механизме осуществления государственной власти. Его обособленность от общества, при таком понимании государства, выявляется очень рельефно, а вот его органическая связь с обществом остается в тени или даже отрицается. Между тем пульт управления, мотор в любом сложном агрегате, в любой машине являются не только ее особым и чрезвычайно важным элементом, но и неотъемлемой частью целого. Аппарат управления при всей своей автономности не может существовать сам по себе, без объекта управления. Подданные или граждане также являются необходимым элементом государства.

Аристотель рассматривал полис (город-государство в Древней Греции) как объединение, общение свободных (имеется в виду противоположность рабству) и в известном смысле равных людей. Такое понимание прошло через тысячелетия. «Государство же есть совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы»⁶⁹, – писал Гуго Гроций (1583–1645) в знаменитой книге «О праве войны и мира». Не случайно столь широкое распространение, особенно в XVII–XVIII вв., так называемой договорной теории происхождения государства. Государство называли «гражданским обществом», т. е. обществом, состоящим из граждан (Гоббс, Локк, Руссо и др.). Локк пользовался также термином «политическое общество».

Такой взгляд на государство характерен для разных народов и в разные эпохи. Древнеиндийские источники (артхашастры⁷⁰ и «Законы Ману»⁷¹) говорят о семи элементах «царства» – правителе, министрах, сельской местности, городе, казне, армии и союзнике (в «Артхашастре» Каутильи к этому перечню добавлен еще и враг).

С включением в представления о государстве, наряду с органами власти, территории и населения мы встречаемся и в документах русской истории. Решения новгородского веча принимались не только от имени высших должностных лиц, но и от всего городского населения и от городских административно-территориальных единиц⁷². Государство («господин государь Великий Новгород») явно понималось здесь как единство власти (перечень всех высших должностных лиц), территории (все пять концов) и населения (бояре, житьи люди, купцы, черные люди).

Высказанные соображения побуждают рассматривать государство именно как особую форму организации жизни общества. Такое понимание охватывает все стороны сложного явления, тогда как узкое определение сводит его исключительно к механизму власти.

В юридической литературе не раз высказывалась мысль, что не следует искать единое определение государства⁷³. Выдающийся немецкий юрист Георг Еллинек (1851–1911) отмечал, что нельзя образовать какое-либо одно понятие государства, которое выражало бы сущность исследуемого предмета. По его мнению, возможны социальное, юридическое и т. д. понятия о государстве. Одна из работ создателя «чистой теории права» Ганса Кельзена (1881–1973) называется «Социологическое и юридическое понятие государства».

Разные подходы к государству и возможны, и полезны. Они позволяют всесторонне исследовать это явление с социологической, политической, философской, исторической, юридической и т. п. точек зрения. Но это вовсе не предопределяет неизбежность противоречий между ними. Социологическое и юридическое понимание государства фокусируются на различных аспектах одного явления. Если они несовместимы друг с другом, это свидетельствует только об отсутствии четких представлений о рассматриваемом предмете.

Приведенное выше общее определение государства, предварительное и нуждающееся в детализации и разъяснениях, может служить основой как для юридического, так и для социологического анализа.

§ 2. Термины, употреблявшиеся для обозначения государств

Общепринятый термин для обозначения государства – сравнительно недавнее явление. В прошлом это (или близкое к нему) понятие выражалось по-разному. Государство отождествлялось с властью, с ее носителями и формой.

Выражение идеи государства через форму правления (царство, княжество, принципат и т. д.) сохранялось на протяжении тысячелетий. Оно употребимо и в наши дни. Когда пользуются официальным наименованием «Соединенное королевство Великобритания и Северная Ирландия», имеют в виду соответствующее государство, а не только существующую в нем форму правления. Тем не менее, потребность в родовом понятии, которое объединяло бы разные формы правления и представляло бы своего рода научную абстракцию, ощущалось. Первыми, кто предложил такого рода абстракцию, или общее понятие, были древние греки. Они ввели в обиход слово «полис», переводимое на русский язык как «город-государство». От этого слова произошли такие понятия, как «политика», «политическая власть», теснейшим образом связанные с государством.

Понятия «полис» и «государство» нетождественны. Во-первых, древние греки никогда не пользовались словом «полис» применительно к государственным образованиям варваров, считая, что они не доросли до политической формы организации общественной жизни. В этом смысле «полис» уже «государство». Во-вторых, под «полисом» имелось в виду не только государство, но и вся общественная жизнь. Одно ни в какой мере не противопоставлялось другому. Греки не знали границ между общественным и государственным. Все, что представляло общественный интерес, относилось к полису. В этом смысле «полис» шире «государства».

Но несмотря на отмеченные различия, понятие «полис» отражало важнейшие свойства государства. Полис, безусловно, предполагал объединение населения, проживающего на определенной территории, под одной (политической, т. е. имеющей отношение ко всему полису) властью. Имелось в виду и наличие у всех жителей полиса общих дел, общих интересов.

Синонимом «полиса» в Древнем Риме стало слово сivitas, производное от сivis – гражданин. «Цивитас», как и «полис», представляет собой комплексный термин, объединяющий то, что ныне понимается под «государством» и «обществом». Это совокупность, союз граждан.

Наряду с «цивитас» римляне пользовались и другим словом для обозначения того же явления – «республика». Его не следует путать с современным значением этого слова. Сейчас «республика» понимается как форма государства. Римляне исходили из буквального смысла слова. Латинское res publica означает общее благо, общее дело, то, что представляет всеобщий (публичный) интерес. А это именно то, что греки передавали словом «полис». В этом, ставшем ныне архаичным, смысле слово «республика» применимо и к Римской империи.

Понятие «республика» в отмеченном смысле оказалось более долговечным, чем «полис». Оно переводилось на другие языки, и в некоторых из них употребляется до сегодняшнего дня. Термин commonwealth представляет собой буквальный перевод на английский латинского «республика». Он и поныне используется для обозначения не только Британского содружества наций, но и государства.

Другой пример – «Речь Посполитая», историческое наименование польского государства, уживавшееся с монархической формой правления. «Речь Посполитая» буквально обозначает то же, что и латинское res publica. Однако в Польше, в отличие от Англии, этот термин не был чужд и определенного республиканского в современном понимании подтекста. Дело в том, что Речью Посполитой называлось объединение Польши и Литвы, сохранявших самостоятельность («общее дело двух стран и народов»), а короли в этом государстве избирались дворянством, что позволяет говорить о дворянской республике.

В XVI в. знаменитый итальянский политический мыслитель Н. Макиавелли (1469–1527) ввел в обиход новый термин stato. Он происходит от латинского слова status, представляющего собой причастную форму глагола stare (стоять), и означает состояние, установление, положение. То, что производные от итальянского stato вошли во многие европейские языки (английское state, французское etat, немецкое staat, испанское estado и др.) свидетельствует о полезности и широком признании нововведения Н. Макиавелли⁷⁴. Слово stato, так же, как «полис» и «республика», позволяет отличать политическое состояние или установление от страны как географического понятия, общества, народа, от лица или органа, обладающего верховной властью.

Русский язык не знает подобного термина. Мы пользуемся старым словом «государство», производным от «государя» и, следовательно, обозначающим буквально «царство», «княжество», «королевство». То же значение имеет и термин «держава», происходящий от глагола «держать», т. е. владеть, править. Правителя называли «державцем». Так, знаменитый русский историк С. М. Соловьев (1820–1879) писал, что еще при Мономахе новгородцы «брали князей от руки державца Киевского»⁷⁵. До сих пор сохранилось другое производное от того же глагола – «самодержец». В современном русском языке «государство» и «держава» употребляются как синонимы, но слово «держава» приобрело оттенок торжественности, даже напыщенности и некоторой архаичности. В научном, официальном и бытовом языке употребляется, как правило, «государство». В украинском языке, наоборот, «держава» – и научный, и официальный термин, обозначающий государство. Но оба слова – и «держава», и «государство» – давно абстрагировались от монархической формы правления и приобрели новое содержание, вполне соответствующее макиавеллевскому stato. Так, Новгородская Вечевая Республика именовалась в официальных документах «господином государем Великим Новгородом»⁷⁶. Следовательно, «государство» означало уже не только монархию, но и определенное политическое единство независимо от характера верховной власти.

§ 3. Элементы определения государства

Напомним приведенное выше определение. Государство – это форма организации жизни общества, отличительной чертой которой является наличие выделенной из общества и признаваемой им верховной власти, чьи распоряжения обязательны для всех лиц, находящихся в пределах определенной территории.

В этом определении три составные части: население, территория и верховная власть. Упоминается также общество. Но в контексте данного определения общество поглощается населением. Ясно, что общество – это соответствующим образом структурированное население.

Нередко в качестве элемента понятия государства называют законы, организованный порядок. Этот признак очень важен для юриста. Против него ничего нельзя возразить. Однако полезно иметь в виду два обстоятельства.

Во-первых, организованный порядок в какой-то степени подразумевается наличием признанной верховной власти и, в этом смысле, вторичен.

Во-вторых, возведение законов в ранг одного из основных признаков государства способно при известных обстоятельствах привести к своеобразным эксцессам, к сужению понятия государства, а значит, и к искажению его сути. Такие случаи известны.

Иногда за существенный признак государства выдается не наличие законов, а их соблюдение властью, связанность власти законами, или правом. «Сущность государства, – пишет В. А. Четвернин, – это власть, подчиненная праву. С этой точки зрения различается государство (власть, подчиненная праву) и деспотия (власть, ничем не ограниченная)»⁷⁷.

Такая позиция не нова. Ее придерживался Г. Еллинек, у которого государство ассоциировалось с наличием свободных и полноправных граждан, а не с управлением людьми, лишенными всяких прав. В подтверждение этой мысли Г. Еллинек ссылался на Аристотеля, называвшего государство общением свободных людей.

По существу, во всех этих случаях речь идет о том, каким государство должно быть, об идеале правового государства. Но идеальные мерки не подходят к реальным явлениям. История не знала совершенных государств, но зато изобиловала государствами, нарушавшими законы и права человека. Объявить их деспотиями, а не государствами – простое решение, но тогда, оставаясь реалистом, следовало бы изучать природу и историю деспотий, а не государств. У классиков политической мысли в самом деле иногда встречается противопоставление государства и деспотии. Так, древние греки считали, что политическая организация характерна только для них, а остальные народы живут в условиях деспотии. Но они же делили формы государства на правильные и неправильные. И худшей из неправильных форм объявляли тиранию, которую трудно отличить от деспотии. И. Кант прямо называл деспотическими все государства, где не соблюдается принцип разделения властей. Таким образом, правовой характер, уважение к правам человека характерны вовсе не для всякого государства. Речь может идти лишь о минимуме организованного порядка, вытекающего из традиций и законов, или распоряжений власти.

§ 4. Население

Государство иногда характеризуют как сообщество лиц, проживающих на определенной территории, с едиными управлением и системой права. Это сообщество лиц составляет население государства. Оно неоднородно.

В древности и в Средневековье население, как правило, делилось на сословия, обладавшие разными правами и обязанностями. Особое значение имело деление на свободных и рабов, или крепостных. Буржуазные революции покончили с сословными привилегиями, провозгласили гражданское равенство. Однако и поныне, даже в наиболее демократичных государствах, население остается неоднородным, причем ряд различий имеет правовые последствия.

Основную массу населения государства составляют граждане, т. е. лица, обладающие полным набором не только личных, но и политических или гражданских прав, а также несущие перед государством все обязанности, связанные с их активным участием в политической жизни. Но наряду с гражданами есть и неграждане двух родов. С одной стороны, лица, не достигшие совершеннолетия и потому не наделенные политическими правами и ограниченные в пользовании рядом личных и имущественных прав. С другой стороны, иностранцы, находящиеся на территории государства. Им гарантируется свободное пользование личными и имущественными правами, но они лишены основных политических прав – избирать и быть избранными в органы власти, участвовать в управлении страной. Тем не менее, обе названные категории являются частью населения, они обязаны подчиняться действующим в государстве законам и власти.

Другие различия в составе населения не всегда имеют правовые последствия. Таково имущественное положение. До постепенного внедрения в XIX–XX вв. всеобщего избирательного права имущественное положение непосредственно влияло на избирательное право (за редкими исключениями, такими как афинская демократия эпохи Перикла, кратковременное введение всеобщего избирательного права для мужчин во Франции после революции 1848 г., в Германии при Бисмарке и т. п.). Развитие демократии упраздняло юридические последствия имущественного неравенства.

Принципиально то же можно сказать о различии полов (в XX в. в большинстве государств женщины добились гражданского равноправия с мужчинами), конфессий, национальностей.

Соотношение государства и нации приобретает особый интерес. Этот вопрос активно обсуждается в политической и юридической литературе постсоветской России⁷⁸. В. А. Четвернин полагает, что в современных условиях изменился смысл понятия «население» в качестве одного из элементов государства: «речь идет не о «населении государства», а о народе как этнической общности в смысле права наций на политическое самоопределение»⁷⁹.

Для оценки этого суждения обратимся к понятию «нация». Оно неоднозначно. «Категория «нация», – пишут П. А. Оль и Р. А. Ромашов, – рассматривается фактически в трех основных значениях:

• как племя, т. е. общность, основанная на кровнородственных связях;

• как культурно-языковая общность;

• как политическая общность или национальное государство»⁸⁰.

Возникнув в эпоху античности для обозначения племени (лат. natio – племя, народ), т. е. этнической группы, понятие «нация» стало приобретать политико-правовое содержание с образованием в Европе централизованных государств⁸¹. В основе этого процесса лежало развитие хозяйственных связей, приведшее к формированию наций в современном смысле слова, т. е. исторически сложившихся общностей людей, объединяемых общим языком, культурой, характером, экономическими связями и, как правило, общей территорией проживания и этническими корнями.

Возникновение централизованных государств, охватывавших всю территорию складывавшихся наций, стало закономерным этапом развития. Их называют национальными государствами, или нациями-государствами (nation-state) в отличие от городов-государств, княжеств и т. п. древности и Средневековья. Связь этих государств, возникавших с XV–XVI вв. и в основном сохраняющихся до сегодняшнего дня, с нациями настолько тесна, что ряд исследователей видят в государственности один из неотъемлемых признаков нации наряду с языком, культурой и т. д. Однако понимание государственности в качестве одного из свойств всякой нации не получило всеобщего признания. Более обоснованной представляется мысль, что не все нации обладают собственной государственностью. Право наций на самоопределение, общепризнанный принцип современного международного права, предполагает, что не все нации создали свои государства и что самоопределение необязательно должно вылиться в форму полностью суверенного государства.

Тем не менее, связь наций с существующими государствами настолько тесна, что термины «нация» и «государство», и даже «общество», нередко употребляются как синонимы там, где привилось политическое представление о нации⁸². Об этом свидетельствует и название «Организация Объединенных Наций», где под нациями имеются в виду, конечно, государства. Графа «национальность» в международных паспортах означает гражданство, то есть принадлежность к государству, а не к нации в этническом смысле.

Как синоним государства термин «нация» утрачивает этнический аспект. Но поскольку этническое и культурно-языковое понимание «нации» сохраняется, возникает опасность подмены термина, когда на место политического значения нации ставят этническое. Именно это и происходит, когда при разъяснении элементов, составляющих определение государства, вместо «населения» говорят о народе как этнической общности, о «нации» или «титульной нации».

Отождествление государства с нацией или народом как этнической общностью обычно характерно для консервативных и националистических кругов.

Наиболее последовательное воплощение эти идеи получили в нацизме. Гитлер видел назначение государства в том, чтобы обеспечивать господствующее положение арийской расы. Но стремление превратить государство в орудие исключительно титульной или ведущей нации не в столь циничной форме проявлялось и в других странах, в частности, на постсоветском пространстве. Известны лозунги типа «Россия для русских». В конституциях ряда азиатских стран СНГ государство рассматривается как форма самоопределения только титульной нации, хотя этнический состав этих государств неоднороден⁸³. Лидер радикальной организации «Державна самостiйнисть Украiни» В. Коваль написал книгу «Нациократия». Нередко «нациократии» придается не столько этнический, сколько религиозный характер. Тот же В. Коваль является энтузиастом организации «Родная украинская национальная вера»⁸⁴. Подобные тенденции наблюдаются и в России. Профессор А. М. Величко пишет, что «вопрос о титульной нации в условиях имперского быта (идеал А. М. Величко – «Православная империя», «смысл которой определяется исключительно тем, что она выступает средством служения Церкви». – О. М.) не есть вопрос крови, а индивидуального воцерковления и способности»⁸⁵. И здесь нации придается не этнический, а религиозный, но не в коей мере не политический смысл. Принадлежность к нации определяется не гражданством, а воцерковлением. Лица, не принадлежащие к Церкви, оказываются и вне рамок «титульной нации». Выделение титульных и нетитульных наций по любому признаку не способствует равенству прав и обязанностей, а также политическому единству.

Рассматривать этнос как «субстанциональный элемент государственности» в противовес населению, с юридической точки зрения, нет оснований. Население государства, особенно современного, как правило, носит полиэтнический характер. Обладание всей полнотой прав связано не с этнической принадлежностью, а с гражданством. В этом важнейшее отличие государственной, территориальной организации от племенной, кровнородственной. Выдвижение принципа национальности, или «ведущей», «титульной», «коренной» национальности в качестве одного из основных правовых свойств всякой государственности представляется ошибочным и политически опасным.

В то же время совершенно очевидно, что исторически государства складывались и продолжают существовать на определенной этнической (нередко полиэтнической) и национальной почве, что они представляют собой продукт национальной культуры, пользуются национальным языком, обладают национальным сознанием и национальными интересами (последние в значительной мере совпадают с государственными сознанием и интересами) и т. п. На первый взгляд кажется, что между приведенными выше двумя рядами соображений существуют непримиримые противоречия. Однако это поверхностное впечатление. На самом деле речь идет о разных аспектах государства: правовом и социальном, и о двух подходах к государству – юридическом и социологическом. Приведем по этому поводу продуманное суждение проф. А. В. Мицкевича, относящееся еще к началу 60-х годов прошлого века: «Народ, классы, нации – это категории политики, а не права. Они необходимы в юридической науке прежде всего для определения сущности, социально-политической природы отражающих их правовых категорий, но не могут быть поставлены на место последних»⁸⁶. Это положение, как и любое другое, не следует абсолютизировать. Известны случаи, когда категории «народ», «классы» приобретали юридическое значение. Достаточно вспомнить о зафиксированном в законодательстве классовом подходе к избирательному праву в первые годы советской власти (до Конституции 1936 г.) или о «репрессированных народах». Но в данном случае речь идет об исключительных обстоятельствах. К тому же приведенные примеры противоречат идеалам права. В качестве общего принципа мысль А. В. Мицкевича представляется правильной. К юридическому определению государства не следует примешивать этнические и социальные признаки.