Забрались это они в неведомое царство; народ чужой; денег нет – как тут быть? Климов говорит: «Надо в работники наняться». А генерал ему: «Да, хорошо тебе, братец, ты к работе привычен. А я – генерал, простой работы не знаю». «Ничего, я такую работу найду, что и уменья не надо». Пошли они в деревню и нанялись стадо пасти: солдат пошел пастухом, а генерал – поднаском. Целое лето пасли; к зиме получили расчет и стали делиться… Климов деньги пополам разделил: сколько генералу, столько и себе; а генерал обижается: «Как смеешь меня с собой ровнять!» «И то правда, – говорит солдат: – я пастухом был, а вы только поднаском; значит, натрое разделим: две доли мне, а вам одну». Давай генерал спорить и ругаться. Ругались-ругались, подрались. Климов побил генерала, все деньги себе забрал и ушел.
Остался генерал на чужой стороне один, без денег, голодный. Кое-как добрался до города; попадается ему на площади торговка – мясо вареное с лотков продает. «Тетенька, – говорит генерал, – возьми меня в работники за хлеб хоть. Я не здешний, с голоду пропадаю. Буду тебе со всех сил работать: лотки за тобой носить».
Взяла его торговка. Он идет за нею, лотки с говядиной несет, и такой его голод забрал, что стянул он с лотка телячью ногу и давай ее, походя, грызть. Вдруг, смотрит, кругом него народ – толпятся, уставились на него… «Что ты ешь?» – спрашивают. «Ногу телячью», – отвечает генерал. «Какую телячью? Человечью руку ты грызешь!»
Взглянул он свою еду – и впрямь человечья рука…
Тут его сейчас схватили, локти назад и повели в суд: «Так и так! Вот чужестранный человек – людоед. Разве по закону можно человечье мясо есть?» «Нельзя! – говорят судьи. – Казнить его, голову ему отрубить!» Привели генерала на площадь, на плаху положили, взял палач топор, размахнулся… Как вскрикнет генерал от страха:
«Ой!..» А купец-трактирщик его спрашивает: «Что, ваше превосходительство, вскрикнуть изволили, или заболело что?..»
Оглянулся генерал, вздохнул. Смотрит: он в своей комнате, где он просителей принимал; перед ним трактирщик с половыми и Климов-солдат стоят. Взглянул на часы: и полминуты не прошло с тех пор, как он солдата в тюрьму посадить грозился… Наваждение!
«А, так вот ты гусь какой! – говорит он Климову. – Ступай, купец, домой; ящик с черепками мне оставь; я твое дело разберу. А этого мошенника взять сейчас под караул, в кутузку его запереть!» Подхватили городовые Климова и заперли. Климов идет – горя ему мало: «Когда нужно будет, – думает, – уйду. Долго ли сторожам глаза отвести!»
Сейчас генерал собрался, надел парадный мундир, подцепил все ордена и поехал к королю. А король у них был Аггей – старый старик и до денег очень жадный. «Так и так, ваше величество! – докладывает ему генерал. – Вот какой у нас человек объявился». – И рассказал королю про Климова все. Король Аггей слушал-слушал, а понял только, что солдат из черепков золото делает.
«Ну что ж, – говорит генералу, – приведи ко мне этого солдата: он человек нужный». Вот тебе раз! Поехал генерал, привез нужного человека. И говорит Климову король Аггей. «Правда ли, служивый, что ты, из чего хочешь, золото можешь делать?» А Климов, посидевши в кутузке с ворами и мошенниками да послушавши их разговоров, уж вовсе осмелился: «Точно так, ваше королевское величество, могу». Сейчас приказал король принести ему медных копеек на сто рублей. Принесли копейки, высыпали на стол – целая груда: десять тысяч копеек. «Вот медь, – говорит король, – сделай-ка золото из нее». А Климов ему: «Может, – говорит, – в другом месте и медь, а здесь все чистое золото». Глянул король на стол… Батюшки! И впрямь, груда золотых лежит! Придворные подошли, позвали золотых дел мастера – верно: на пятьдесят тысяч рублей чистого золота из ста целковых меди сделалось.
Так это королю Аггею понравилось – сказать нельзя. Приказал он свозить со всего своего королевства во дворец медные деньги. Привезут, свалят в королевском дворце, глядь: а вся медь золотом стала. Король сидит, золотые считает, генералам-сенаторам жалованье отдает, министрам на расходы отпускает – все этим золотом. Чего выгоднее! Только одна беда: принесут министры королевское золото домой, глядь: а вместо золотых – медные копейки. Стали генералы и сенаторы к королю ходить, жаловаться; а король: «Вы что от меня, – спрашивает, – получили?» «Золото». – «Ну я не виноват, что у дураков золото медью идет». И прогонит их… Дальше все хуже пошло: без жалованья генералы и сенаторы в долги вошли, потом и верить им купцы перестали – приходится хоть по миру идти… Министры солдат не кормят; жалованья не платят; пошло воровство, разбои…