Подчалила шлюпка к судну, матроса на руках в каюту снесли, шкатулку капитану отдали.
«Ну, – говорит Дельфин-рыба, – теперь еще одну службу мне сослужите. Постарайтесь, капитан, у той же старухи последнюю, серебряную, шкатулку достать; тогда всем моим бедам конец». «Извините, господин хозяин, – говорит капитан. – Это вовсе невозможно: тот матрос, который медную шкатулку достал, уж должно быть, помер: у него на спине и на грош кожи нет». «Пустяки! Влейте ему в глотку вот этого лекарства с полубутылкой водки. Он – русский человек: живо поправится. А кто мне последнюю шкатулку достанет, того я на весь век счастливым сделаю».
Дал капитан матросу лекарства, тот мигом выздоровел, спина кожей обросла, будто и не была ободрана. Но только получил он свои пять тысяч и говорит: «За деньги спасибо, но кабы знал я про-такую страсть, никаких миллионов бы не взял». Прочие матросы, только капитан заикнулся про третью шкатулку, в один голос закричали: «Нет, господин капитан, увольте! Никто в третий раз не пойдет: во-первых, что теперь уж старуху не надуешь, а потом она ведьма, и через нее человек и с деньгами на век несчастным может стать».
Что делать? Задумался капитан, приходит к Дельфин-рыбе и говорит: «Никто не идет, господин хозяин: очень напуганы. Вот разве что сделаем: раньше я бегать был мастер; не пойти ли мне самому счастья попытать?»
Дельфин разахался: «Ах, – говорит, – господин капитан, как мне вас благодарить?!
Ах, вы меня спасете!»
Хорошо. Уговорил капитан Маструбин того матросика, который первый к ведьме ходил, с собой идти, обещал ему, вровень со вторым матросом, до пяти тысяч додать, и пошли они. Не доходя до ведьминой избушки, послал капитан матроса кругом, с другой стороны зайти, научил, что сделать, а сам идет смело к двери. Старуха в двери стоит, а он ей: «Доброго вечера, – говорит, – бабушка».
Та молчит, злобно на него смотрит. Заглянул он ей через плечо в избушку и говорит:
«Э-э! Кто это к вам в окошко заглядывает?» А это матрос в окно просунулся…
Как кинется на матроса ведьма. Он окно захлопнул, держит, ведьма тянет к себе, открыть хочет. Пока они возились, капитан вскочил в избушку, ухватил шкатулку и – давай Бог ноги!.. Выскочил, смотрит, а Матросик уж далеко впереди к берегу задувает, только пыль вьется. Побежал и капитан; бежит, что есть духу, слышит: догоняет его ведьма, сопит, ворчит, зубами скрипит, вот-вот ухватит. Со всех сил наддает капитан ходу, бежит, как ветер летит, а ведьма не отстает, по пятам гонит. Вот он и берег; гребцы в шлюпке сидят, совсем вперед легли, чтобы сразу веслами ударить, как капитан вскочит. Он разбежался, прыгнул, да с разбегу через шлюпку перелетел – и в воду… Не сдержалась и ведьма, прыгнула за ним; насела на него в воде и рвет его когтями, что у ней на руках и на ногах, точно ястребиные, торчали. Вмиг все мясо с затылка и со спины и с ног сорвала – белые кости открылись. А он, сердечный, упал ничком, только шкатулку к груди прижимает. Тут матросики не сробели: спрыгнули в воду и давай ведьму – кто веслом, кто багром, кто ножом; живо ее прикончили, оторвали от капитана, на куски раздробили и куски разбросали.