Вернулась домой старуха вдова, наносила дров и воды, истопила печь, приготовила обед. Пришел и муж; стали они с матерью обедать вдвоем, а молодую и не зовут. Ей сильно есть хочется. Как муж со свекровью пообедали и ушли – невестка скорей с печи, отыскала на полке кусок черствого хлеба – да на печь, да там и съела его молчком…
На другой день молодой уж невтерпеж есть хочется. Вот она раным-рано побежала на колодец и наносила воды, а сама опять на печь. Свекровь приготовила обед и говорит невестке: «Иди, дочка, поешь щей: это из той воды, что ты принесла». А каши и не дали ей.
На третий день поняла невестка, что тут – не у отца привередничать: надо подниматься пораньше. Встала, сбегала к колодцу, потом дров наносила, да и опять на печь. Свекровь опять сготовила обедать, позвала невестку есть и говорит: «Видишь, дочка: это теми дровами и из той воды, что ты принесла, обед сготовлен. Муж твой гречихи намолотил, я у печи похлопотала – все поработали, все и обедаем».
Видит невестка, что тут без работы не обойтись; стала и сама к делу привыкать: то возьмет веник – избу подметет, то горшки и ложки вымоет, то еще что-нибудь поделает, и так к работе привыкла, что ей уж и не сидится без дела. И стала она, как свекровь да муж, работящая.