От расставания к новой жизни. Пять шагов, которые помогут исцелить раненое сердце

Посттравматическое стрессовое расстройство брошенности

Реакции многих людей на отказ от них имеют достаточно общих черт с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), чтобы считаться подтипом этой диагностической категории.

Как и в случае с другими типами посттравматических состояний, посттравматическое стрессовое расстройство брошенности²³ может варьироваться от легкой до тяжелой степени. Это психобиологическое состояние, при котором ранние травмы разлуки могут мешать текущей жизни. Вы прокручиваете эмоциональные воспоминания, наполняющие вас тревогой, в ответ на триггеры, которые вы, возможно, не воспринимаете сознательно, и это зачастую вызывает непреодолимое чувство неподконтрольности ситуации.

Надлом Джона

Джон пришел на первый сеанс: привлекательный молодой человек, высокий, красивый, крепко сложенный. Недавно он встретил женщину, которая ему понравилась. У них было только одно свидание. Ему казалось, что вечер прошел отлично: в ее компании он чувствовал, что нашел свою вторую половину и хотел установить с ней настоящую связь. Джон был уверен, что она чувствует то же самое, но женщина ему не перезвонила.

«У нас было всего одно свидание! – сказал он. – Поверить не могу, что я так расстроился из-за одного свидания!»

Джон предполагал, что встретится с этой женщиной на ближайшей профессиональной конференции, и боялся, что при встрече с ней не сможет совладать с эмоциями. «Она подумает, что я неудачник. Я не смогу это скрыть. «Почему я так бурно реагирую?» – сказал он. – Я зациклен на каждой минуте того дня. Не говоря уже о том, что не могу есть. Не то чтобы я отчаянно нуждался в женщине или что-то в этом роде. Я уже давно не хочу ни с кем встречаться. А теперь я веду себя так, будто отказ одной женщины перезвонить мне – это вопрос жизни и смерти». Он пожал плечами и посмотрел на меня в поисках ответа.

«Может ли это быть неразрешенным горем из-за других отношений?» – предположила я.

Джон лоб в лоб столкнулся с болью, которая пряталась внутри. Он глубоко вздохнул и попытался заговорить. Казалось, он не мог найти голос или совладать с мышцами лица.

Кажется, коробка салфеток, врученная мной, помогла. Слова полились свободным потоком вместе со слезами. Печальное событие произошло около десяти лет назад. Его невеста разорвала помолвку за неделю до свадьбы. Описывая этот опыт надлома, Джон удивлялся тому, что все еще чувствует боль. «Я думал, что совсем забыл о ней, – сказал он. – Я не задумывался об этом годами. После разрыва я пытался встречаться с другими, но чувствовал себя не в своей тарелке. Я был слишком неуверен, слишком насторожен. Спустя год или около того, ничего не добившись, я решил какое-то время побыть один».

Джон стал, как он выразился, «убежденным холостяком». Единственным побочным эффектом его добровольной изоляции было одиночество, но это была постоянная пульсация, тупая боль, к которой он привык.

Мужчина считал это предпочтительнее взлетов и падений романтических отношений. Он сказал себе, что нет на свете человека, который бы его заинтересовал, и что ему и так хорошо.

«И теперь я наконец встречаю женщину, которая мне нравится, и узнаю, что я неудачник, – сказал он. – Как спустя столько лет дела давно минувших дней по-прежнему имеют такой эффект?»

Хотя случай Джона не является серьезным, он отражает одну из особенностей посттравматического стрессового расстройства брошенности: навязчивую тревогу из прошлого. Его история сосредоточена на более раннем событии из его взрослой жизни, которое продолжает вызывать страх и тревогу и вмешиваться в его текущую жизнь.

Погружаясь дальше в свою историю, Джон обратился к своим детским потерям.

Когда ему было шесть лет, у отца обнаружили рак, и он долго болел, из-за чего мать Джона была вынуждена работать полный рабочий день. Со временем рак перешел в стадию ремиссии, однако семейный бизнес закрылся, а финансовые проблемы вынуждали семью несколько раз переезжать. На этом пути у Джона было множество разочарований и разрывов связей. Детские переживания сделали его особенно чувствительным к потерям. Во взрослой жизни его стратегия заключалась в том, чтобы практиковать избегание, эмоционально дистанцироваться от основных потребностей и чувств. Он избегал отношений и неуверенности, которая сопровождала их.

Есть множество других паттернов и вариантов поведения, связанных с посттравматическим состоянием, и множество способов, которыми страх или тревога, возникающие в результате прошлых разлук, могут привести к эмоциональному захвату²⁴ и мешать вашей жизни сегодня.

Участница моего семинара в Институте Эсален рассказала о повышенной уязвимости, которую испытывала в результате детской травмы брошенности²⁵:

«Я становлюсь такой уязвимой, когда пытаюсь завести отношения. Это словно получить ожог – малейший ветерок причиняет боль».

Признаки и симптомы посттравматического стрессового расстройства брошенности

Несмотря на то, что пока это не принято в диагностической литературе, я предлагаю следующий список посттравматических симптомов брошенности²⁶:

• Сильный страх быть брошенным (подавляющая незащищенность), который имеет тенденцию дестабилизировать основные отношения во взрослой жизни.

• Склонность постоянно подвергать себя воздействию людей или переживаний, которые приводят к новым потерям и травмам.

• Навязчивое пробуждение старых потерь.

• Усиленные воспоминания о травмирующих разлуках и других событиях.

• Полные или частичные блоки памяти о более ранних событиях.

• Чувство эмоциональной отстраненности от прошлых кризисов.

• Трудности с освобождением от болезненных ощущений старых отказов и потерь, которые порождают постоянный эмоциональный конфликт с родителями или братьями и сестрами.

• Эпизоды саморазрушительного поведения.

• Трудности с переживанием нормальных эмоциональных взлетов и падений во взрослых отношениях.

• Трудности с переживанием обычных уровней конфликтов и разочарований в отношениях.

• Крайняя чувствительность к отказу.

• Склонность к эмоциональной или сексуальной замкнутости, неспособность определить ее причину.

• Затруднение назвать свои чувства.

• Трудности с ощущением привязанности и ее физических проявлений со стороны партнера.

• Колебание между страхом поглощения и страхом подавления.

• Склонность полностью избегать близких отношений.

• Тенденция торопиться с отношениями и слишком быстро хвататься за них.

• Трудность с отпусканием, сильная эмоциональная привязанность, даже если партнер не может удовлетворить ваши потребности.

• Чрезмерная потребность в контроле, независимо от того, контролируете ли вы других или чрезмерно контролируете себя; потребность в том, чтобы все было идеально и сделано по-вашему.

• Тенденция создавать хаос, избегать ответственности и откладывать дела на потом, чувство отсутствия контроля над собой.

• Склонность иметь нереалистичные ожидания и повышенную реактивность по отношению к другим, создавать конфликт, который может привести к отчуждению^[3].

• Склонность действовать импульсивно²⁸, не имея возможности притормозить, даже если осознаете вероятность негативных последствий.

• Склонность к непредсказуемым вспышкам гнева²⁹.

Не всем пережившим травматические потери в детстве суждено было развить посттравматические черты личности. Многие психобиологические факторы участвуют в определении того, могут ли ваши ранние эмоциональные травмы привести к развитию истинной клинической картины посттравматического стрессового расстройства³⁰.

Многие люди, страдающие посттравматическим расстройством брошенности, не способны идентифицировать крайние проявления отверженности в детстве. Напротив, они происходили из относительно благополучных семей, в которых не было известных случаев жестокого обращения. С другой стороны, есть люди, которые в детстве пережили огромные потери и тем не менее кажутся относительно свободными от травм во взрослом возрасте и способны пережить отвержение и потерю без признаков посттравматического стресса.

Причина этого очевидного несоответствия может быть связана с генетической предрасположенностью и другими физиологическими и психологическими факторами. Исследователи предположили, что некоторые люди рождаются с тенденцией к выработке более высоких концентраций норадреналина – химического вещества мозга, участвующего в возбуждении реакции самозащиты тела. Это означает, что их порог возбуждения снижен и они с большей вероятностью начнут беспокоиться, когда столкнутся в жизни со стрессами, которые напоминают детские страхи и переживания. Следовательно, такие люди более склонны к посттравматическим состояниям.

Даже если вы не являетесь кандидатом на диагноз посттравматического стрессового расстройства брошенности, вы можете испытывать некоторое эмоциональное наложение от прошлых потерь. Если это так, то повторное переживание склонно усиливать вашу потерю.

Травма сегодня³¹

На стадии надлома мои клиенты почти всегда реагируют на слово «травма» и часто используют его, независимо от того, испытывают ли они посттравматические симптомы или нет. На самом деле конец важных романтических отношений сам по себе является травмой, а не посттравмой. Это законная изначальная травма.

Является ли ваше горе брошенности результатом недавнего расставания или накопленных ран, связаны ли ваши чувства с потерей работы, потерей друга или спутника жизни – в любом случае этот опыт кажется травмирующим.

• «Выезд из дома был самым травмирующим опытом в моей жизни».

• «Трэвис причинил мне столько травм».

• «Потеря Лонни показалась мне травмой на всю жизнь!»

• «Я больше не чувствую себя нормально. Все, что я чувствую, – это травма».

В зависимости от обстоятельств разрыва, личной истории и нейрофизиологической конституции у некоторых из вас из-за текущих событий могут развиться посттравматические симптомы, в то время как у других этого не произойдет. Естественно, эта книга предназначена для того, чтобы помочь вам смягчить последствия травмы.

Признаки и симптомы текущего травматического стресса

Пережившие разрыв люди обычно испытывают следующие симптомы:

Шок³² и дезориентация

После потери любимого партнера люди описывают свое состояние как глубокий шок, неверие в происходящее и замешательство, неспособность встретиться с надломом реальности своей жизни.

Существует множество исследований, предполагающих, что на ранней стадии горя опиоидная система мозга вырабатывает более высокие уровни морфиноподобных веществ (одно из которых называется эндорфин). Опиаты обладают болеутоляющим эффектом и могут быть причиной шока и оцепенения, а также симптомов отмены.

Как вы, возможно, помните из истории Белинды, она перестала воспринимать окружающую действительность после того, как ее жених объявил о расторжении помолвки.

«Все казалось странным, – говорила она. – Мне представлялось, что моя жизнь была сном и что я просто проснулась в чужой постели. У меня вдруг не стало будущего. Накануне я выбирала нужный оттенок помады и запасную пленку для фотоаппарата. На следующий день ничего не имело значения – лишь бы пережить боль.

Если бы прямо передо мной упала Эйфелева башня, я бы этого не заметила. Я не была способна даже купить пачку сигарет, а после того как я их купила, вспомнила, что бросила курить пять лет назад».

Обезличенность³³

Еще одна особенность травмы – чувство обезличенности, отчужденности от своих чувств и от ощущения себя.

«Я больше не чувствовал себя собой, – сказал Карлайл. – Я не мог найти себя. Как будто я покинул свое тело. Это чувство было трудно объяснить, поэтому я просто двигался. Но я чувствовал себя брошенной раковиной или рекой, воды которой высохли».

Нереальность

После разорванных отношений ничто не кажется реальным.

«Когда Лонни порвал со мной, это разрушило мое чувство реальности, – сказала Мари. – Мои друзья не могли понять, почему меня больше ничего не волнует. Они внезапно оказались в параллельном мире, в мире, в котором была лишь иллюзия контроля, в мире, который больше не принадлежал мне. Я стала чужой в собственной жизни».

Сепарационная тревога³⁴

Также часто встречается сепарационная тревога, которую многие описывают как щемящее чувство. Подобная тревога проистекает из вашего продолжающегося эмоционального кризиса и пробуждения старых, эмоционально заряженных переживаний. Мы уже обсуждали возбуждение симпатической нервной системы, лежащее в основе этого дискомфорта. Он вызывает состояние повышенной бдительности, которое мы переживаем как хроническую тревогу и возбуждение, а также чувство постоянной уязвимости.

Участники моего семинара рассказывали об этом так:

«Я ходил с чувством нездорового страха, – сказал Ричард. – Как будто должно было произойти что-то ужасное. Но что еще могло случиться? Худшее уже произошло. Я просто чувствовал себя некомфортно в собственной шкуре».

«Я задыхалась от беспокойства каждую минуту, – сказала Карла. – Одиночество казалось агрессивным… разъедающим… болезненным. Я была уверена, что не переживу этого».

Искажение реальности³⁵

Многие люди сообщают об иллюзиях восприятия, в которых они продолжают видеть утраченного партнера на улице, в толпе, в автобусе или поезде. Когда им удается подобраться достаточно близко, они видят, что ошиблись.

Пока ваш разум продолжает искать потерянную привязанность, ваши глаза сканируют горизонт, улавливая визуальные сигналы. По словам американского нейробиолога Кендес Перт, принимаемые нами сигналы должны проходить через пять синапсов в головном мозге: от глаза к задней части мозга (затылочная кора) и обратно к передней части мозга (лобная кора). В каждом синапсе изображение, которое мы видим, становится более детальным.

«Я видела Лонни в каждом синем «Вольво», проезжавшем мимо, – сказала Мари. – Независимо от марки или модели, я была уверена, что это он, пока машина не подъезжала достаточно близко и я видела, что там кто-то другой».

Иногда кажется, что эти иллюзии возникают из ниоткуда. Роберта рассказала, что однажды ночью, собираясь лечь спать, она увидела, как Трэвис смотрит на нее сверху вниз. Она сильно испугалась. Майклу показалось, что он услышал, как любимая зовет его по имени, хотя знал, что один в комнате. Такие искажения реальности обычно носят временный характер, но они подтверждают, что вы действительно находитесь в эпицентре эмоционального кризиса. Если вы начинаете слышать голоса или у вас появляются настоящие галлюцинации, вам стоит обратиться за профессиональной помощью и поддержкой. Нет необходимости преодолевать этот кризис самостоятельно, в то время как помощь всегда доступна.

Саморазрушение³⁶

Другой типичной чертой травмы является склонность к самоуничижению и саморазрушительному поведению. Ваша кипящая ненависть к себе может привести к риску для жизни. Люди обращают свой гнев за то, что их отвергли, против самих себя. Они считают себя виноватыми в болезненной утрате и хотят наказать или уничтожить виновного – себя. Они могут заниматься небезопасным сексом, безрассудно водить машину, принимать слишком большие дозы лекарств или даже наносить себе травмы. Нанесение увечий варьируется от выдергивания волос и сдирания болячек до нанесения настоящих физических ран.

«Я диабетик и перестала принимать инсулин, – сообщила Сильвия. – Мне уже было все равно».

Вместо того чтобы торговаться со своей жизнью, в это критическое время важно искать дополнительную поддержку, а также профессиональную помощь.

Злоупотребление алкоголем или наркотиками³⁷

Мы уже акцентировали внимание на дискомфорте, создаваемом системой самозащиты организма. В зависимости от уровня травматического стресса некоторые прибегают к отчаянным средствам обезболивания: снотворным, наркотикам или чрезмерному употреблению алкоголя. Многие сообщают, что после разрыва часто напиваются, даже если раньше пили редко. Дискомфорт может быть сильным, однако употребление наркотиков и алкоголя для преодоления эмоционального кризиса может привести ко многим рискам, не последним из которых является зависимость.

Многие люди, участвующие в программах избавления от зависимости, сообщают, что они начали злоупотреблять наркотиками или алкоголем, чтобы справиться с опытом брошенности. Алкоголь, героин и другие наркотики были противоядием от ран. Хорошая новость заключается в том, что эти люди признали проблему, обратились за помощью и ситуация изменилась к лучшему.

Вспышки ярости³⁸

Приступы неконтролируемого и непредсказуемого гнева типичны для стадии надлома. Мы уже говорили о том, как брошенность вызывает выброс адреналина и норадреналина, которые активируют реакцию вашего тела «бей или беги», снабжая вас энергией, необходимой для побега или сопротивления. Даже спокойные люди могут испытать эмоциональный захват, потеряв контроль и впав в ярость, граничащую с насилием. Такая склонность к вспышкам гнева особенно заметна, когда в качестве самолечения мы прибегаем к спиртному. Алкоголь и другие наркотики, как правило, ослабляют запреты, которые контролируют приступы гнева.

Гнев, который вспыхивает непредсказуемо и вырывается из-под контроля, часто предназначен для наших потерянных партнеров, но, к сожалению, вместо этого мы иногда взрываемся на близких друзей и невинных прохожих.

Брошенность часто не признается травмой

На стадии надлома пережившие разрыв испытывают практически те же симптомы, что и жертвы других видов травм, таких как изнасилование или физическое нападение. Разница в том, что переживших разрыв не часто признают травмированными. Однако шок, ступор, дезориентация, вспышки гнева и склонность к риску – все это симптомы серьезной травмы.

Следующий отзыв написал переживший разрыв человек, который обратился ко мне через веб-сайт:

«Я просыпался каждую ночь, скучая по ней так сильно, что моя кожа горела и целыми днями я потел. Мой друг, ветеран боевых действий, сказал, что у него было то же самое во Вьетнаме. Его кожа горела, мысли метались, и он постоянно потел»³⁹.

Такие симптомы мы можем наблюдать у детей, которые пережили опыт брошенности⁴⁰. Но у детей, в отличие от взрослых, нет инструментов, с помощью которых можно смягчить воздействие. Их обиды и разрывы могут оставить сильный отпечаток на развивающемся мозге и влиять на эмоциональные реакции на протяжении всей жизни⁴¹.

Отголоски ранних надломов

Мне четыре года, я единственный ребенок в семье и очень близка с родителями. Родители привезли меня в больницу. Я не готова к тому, что произойдет. Я остаюсь одна и ничего не понимаю.

Во время операции врач разрезал мне горло, когда я была под наркозом. Я просыпаюсь от ужасной боли в горле. Я не знаю, что мне удалили миндалины, и не понимаю, почему так больно. Я не знаю, где мои родители.

Мне почему-то кажется, что произошла ошибка. Я нахожусь в детской палате с другими детьми. Там стоят детские кровати, в них лежат дети, а рядом суетятся няни и родители. Каждый день, целыми днями родители навещают других детей. Но ко мне никто не приходит. Я в полном одиночестве.

Через много дней наконец пришли мои родители. Я в позе эмбриона. Мне нужно сделать массаж, чтобы мои руки и ноги могли достаточно расслабились, чтобы двигаться. Меня можно забрать домой.

Я не помню этого. Мама рассказала мне подробности моего пребывания в больнице.

Сценарии детских надломов

В моей истории нет ничего необычного. Многие детские переживания вызывают сильное чувство брошенности. Умирает домашнее животное, или уезжает бабушка после долгого визита, или мама внезапно посвящает все свое время новому малышу. Вы слышите о смерти чужой матери и начинаете переживать, что такое ужасное событие может случиться и с вами. Родители поздно забирают вас из школы, или вы видите, как они серьезно ссорятся, или у вас проблемы с учебой в школе. Вам не с кем поиграть на детской площадке, или на вас кричит учитель, или отец вас критикует.

Это обычные детские переживания, которые тем не менее могут вызывать сильное чувство тревоги и отчаяния. Дети переживают все потери, раны и потрясения как брошенность. Сильнее всего они привязаны к своим основным опекунам. Но они формируют и другие сильные привязанности к людям, местам, способностям, идеалам и мечтам. Любая брешь в этих привязанностях порождает повышенный страх быть брошенным – чувство беспомощности, чувство неспособности удержать то, что им дороже всего. Все, что вызывает чувство личного унижения, провоцирует у ребенка страх быть покинутым. Это страх, который может жить бесконечно долго, часто оторванный от воспоминаний о первоначальных событиях, вызвавших его.

Моя мама заметила, что, когда я училась в начальной школе, мне было очень тяжело, если приходилось ждать, пока кто-нибудь заберет меня из школы, или какого-то важного события. Даже в подростковом возрасте обычные переживания, такие как предвкушение свидания или ожидание отказа, могли довести меня до истерики. Это было особенно заметно, когда я ждала своего кавалера перед выпускным. Я начала беспокоиться и паниковать, что он вообще не придет, что я никогда не узнаю, в чем дело, что я навсегда останусь одна. Мама решила, что важно рассказать мне историю про больницу.

«Сьюзен, думаю, тебе следует кое-что знать, – сказала мама. – Это о том случае, когда тебе было четыре года и тебе удалили миндалины. Мы с папой неправильно поняли врача в больнице. Мы думали, что нам нельзя тебя навещать. Поэтому мы уехали на выходные и не возвращались, пока не пришло время тебя забирать».

Я рассказала ей о своем единственном воспоминании об этом. О любящих глазах мамы и папы, смотрящих сверху вниз на меня в больничной койке, о том, как они ложкой клали ванильное мороженое мне в рот. Оно было холодным, и боль в горле уменьшалась.

«Да, – сказала мама, – все сходится. После того как мы увидели, что с тобой стало, мы почувствовали себя ужасно. Мы часами кружили над тобой, пытаясь расслабить тебя, чтобы ты повернулась и заговорила с нами. Мы кормили тебя мороженым, пока ты не успокоилась, а потом отвезли домой».

С тех пор я испробовала все известные техники – гипнотерапию, гештальт, психодраму, – чтобы вернуть это воспоминание, чтобы освободиться от тревоги, связанной с ним. Но, несмотря на это и на все мои годы обучения и практики в психотерапии, оно не возвращается.

Не стоит и говорить, что я научилась избегать людей, которые могут заставить меня ждать. Однако иногда мне все же приходится это делать, и при определенных условиях я все еще чувствую, как тревога охватывает мое тело, бросая вызов рациональному разуму, который пытается оставаться спокойным и расслабленным.

Я не единственная пережившая разрыв в детстве, у кого сохранились посттравматические симптомы старых эмоциональных переживаний. И я не единственная, кто не может вспомнить события, которые их вызвали. Многие пережившие брошенность по-прежнему переполнены страхом, тревогой, неуверенностью и неадаптивными моделями поведения, возникающими из детских переживаний, о которых нет сознательных воспоминаний. Они недоумевают, как им удалось застрять в эмоциональном прошлом, почему их прежние потери и отказы до сих пор оказывают такое влияние на их жизнь.

Многие из моих клиентов предполагают, что они, должно быть, вытесняли или подавляли детские переживания в своем бессознательном. Эти бессознательные воспоминания, рассуждают они, продолжают отравлять их жизнь вне поля зрения.

Эти люди используют термины подавление, вытеснение и бессознательное, чтобы предположить, как они могли создать свои скрытые воспоминания. Используя эти термины, они не пытаются быть учеными или психотерапевтами – они просто пытаются разобраться в следующих вопросах:

• «Как детство может так сильно влиять на меня, если я даже не могу его вспомнить?»

• «Куда уходят воспоминания?»

• «Если получится раскопать прошлое, смогу ли я освободить свою жизнь от неуверенности, беспокойства и страха?»

Наука о мозге проливает свет на эти посттравматические загадки. Благодаря новаторской работе Джозефа Леду мы многое знаем о миндалевидном теле – структуре, расположенной глубоко в эмоциональном мозге.