Сын утешения

Глава 7. Сын утешения

Вот что я прочел в книге свт. Димитрия Ростовского, которую дал мне отец Геннадий. Имя Варнава в переводе с древнееврейского языка означает «сын утешения»^[2]. Правда, сначала апостола Варнаву звали Иосией или Иосифом. Именно так назвали его родители – проживавшие на Кипре евреи из левитского рода. Из этого рода левитов происходили такие древние великие пророки, как Моисей, Аарон и Самуил! Родители мальчика Иосифа были весьма богаты и имели свое село вблизи Иерусалима, изобиловавшее садами и украшенное большим зданием.

Когда отрок пришел в совершенный возраст, его отправили в Иерусалим к известнейшему в то время учителю Гамалиилу, чтобы он научился более совершенному пониманию еврейских книг и всего закона Божия. Здесь Иосиф подружился со своим сверстником Савлом – будущим первоверховным апостолом Павлом. Учась у Гамалиила, они преуспевали в разуме, понимании книг и в добродетельной жизни.

Но так было до тех пор, пока Иосиф не услышал об Иисусе Христе. Видя Спасителя и слыша божественные слова Его, юноша умилялся сердцем и весьма дивился чудесам, которые творил Христос. Увидев исцеление расслабленного человека при Овчей купели (см. Ин. 5, 1–15) и многие другие дивные дела Христовы, Иосиф так воспылал сердечной любовью ко Господу, что пал ниц к ногам Его и просил принять в число Своих учеников. Господь же, знавший все тайны сердец человеческих, увидел, что сердце Иосифа горело любовью божественной, и любезно благословил его и не запретил ему следовать за Собой.

О, как желал Иосиф, чтобы к нему присоединился и Савл! Но тот, выслушав его, только посмеялся над ним…

Иосиф отправился вместе с Господом из Иерусалима в Галилею. Когда Христос восхотел отправить двенадцать Своих апостолов на проповедь к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 10, 6), то увидел, что их мало. По этой причине Он явил миру и иных семьдесят учеников, и послал их по два пред лицом Своим во всякий город и место (Лк. 10, 1). В числе этих семидесяти учеников Господних одним из первых был и святой Иосиф, названный двенадцатью апостолами Варнавой, так как своей проповедью о Христе он утешал людей, с великим нетерпением ожидавших пришествия Мессии.

…За окном неожиданно просветлело. Я бросился к нему, вгляделся – но нет, это уже было не чудо. Просто начался густой неповоротливый снегопад… Полюбовавшись им, я вернулся в кресло и продолжил чтение, мысленно переносясь из XX века в столь дорогой для каждого верующего человека I-й…

После Вознесения Господа на небо, когда святые апостолы жили в Иерусалиме, апостол Варнава продал доставшееся ему в наследство от родителей село и все вырученные деньги принес к ногам апостолов, ничего не оставив себе.

Апостолу Варнаве часто случалось видеться с Савлом. Все свои усилия он прилагал к тому, чтобы обратить того к святой вере, но его друг был усердным ревнителем отеческих преданий и поэтому только посмеивался над святым Варнавой, как над человеком обольщенным, говорил даже хульные слова на Господа Иисуса Христа, называя Его Сыном плотника, Человеком простого звания, приговоренного к позорной смерти. Больше того, после убиения первомученика Стефана евреями, одежды которых охранял Савл, когда те побивали страдальца за веру камнями, Савл начал преследовать Христианскую Церковь.

Однако слезы и молитвы Варнавы, который усердно молился Богу, чтобы Он просветил душевные очи Савла и тот познал истину, были не напрасны. Когда наступило время милосердия Божия, Савл чудесным образом обратился ко Христу, будучи призван голосом Господним свыше на пути в Дамаск. И обратился волк в овцу; хулитель имени Христова начал прославлять Господа Иисуса Христа; бывший ранее гонителем сделался защитником Церкви.

Многие христиане в Иерусалиме и других городах не верили такому невероятному изменению и боялись Савла, думая, что тот только притворяется, усыпляя их бдительность. И только Варнава, узнав обо всем, побеседовал с Савлом и, удостоверившись, что это святая правда, привел его к апостолам, сказав:

– Вот тот, кто нас преследовал! Теперь он нашей веры и тоже верит в Христа!

Удивились, возрадовались и прославили Бога апостолы. Через какое-то время они послали апостолов Варнаву и Савла, который стал теперь Павлом, в Антиохию, откуда они принесли щедрую милостыню христианам Иерусалима, оказавшимся во время голода в трудном положении.

После этого друзья отправились в большое трудное путешествие, во время которого повсюду возвещали слово Божие. Их били, изгоняли – но и прославляли. Когда в одном из ликаонских^[3] городов они исцелили хромого, страдавшего своим недугом с рождения, язычники приняли их за богов. Народ даже вознамерился принести им жертвы, называя Варнаву Зевсом, а Павла – Гермесом. И святые апостолы с большим трудом уговорили людей не делать этого (см. Деян. 14, 8–18)…

После этого тот же народ по наущению иудеев поднял мятеж на тех, кого только что считал богами. Побив Павла камнями, язычники извлекли его из города, думая, что он умер, но он, поднявшись, вместе с Варнавой возвратился в город и на следующий день стал проповедовать вновь…

Много людей обратили ко Христу святые апостолы. Спустя некоторое время каждый из них отправился в свое путешествие. Это случилось по усмотрению Божию, дабы они, идя порознь, спасли большее количество душ. Вполне достаточно было проповедовать одному великому учителю там, где намеревались идти два великих учителя.

Немалые труды предпринял святой Варнава в последующие годы. Умножив число верующих на острове Кипр, он отправился в Рим и, как говорят некоторые, первый проповедал Христа в столице империи. Затем, основав и утвердив в итальянском городе Медиолане^[4] епископский престол, Варнава снова возвратился на Кипр, где во время проповеди в городе Саламин его побили камнями иудеи, пришедшие из Сирии и возмутившие против апостола и местных евреев ^[5].

Святые мощи апостола Варнавы чудесным образом были обретены спустя несколько веков, в V столетии ^[6], когда Христианская Церковь давно уже была официально признана во всем Римском мире. Сам император Зенон^[7] весьма возрадовался тому, что во дни его царствования обретено было столь великое духовное сокровище. И в то время было установлено праздновать память святого апостола Варнавы в одиннадцатый день месяца июня ^[8], когда были обретены его святые мощи.

«Старец». Поэма, или повесть в стихах (продолжение)

Сидела женщина недвижно

С прижавшимися к ней детьми

И только старшему чуть слышно

Шептала: «Хлебушка возьми!»

Им нужно было сил набраться —

Кто знает, что там на пути?

Набраться сил и постараться

Доехать, добежать, дойти…

И в полуяви-полудреме

Она сейчас опять была

На празднике в старинном доме,

Как первый снег, чиста, бела!

Решив, что свет затмится тучкой,

Она дивилась лишь тому,

Что дедушка ее не внучкой

Назвал, а дочкой! Почему?..

Потом уже ей объяснили:

И барыни, и мужики,

И даже царь с царицей были

Для старца «дочки» и «сынки»!

Ну а тогда, вконец устало,

Как оказалось, навсегда,

Он вышел, и понятно стало,

Что надвигается беда.

Случайный гость так и опешил,

Соседу выразив упрек:

«Да, нечего сказать – утешил!

Он что, к тому же и пророк?»

«Он – старец, и всегда сбывалось, —

Ответил твердо тот ему, —

Что им когда-то предрекалось!

И это, судя по всему,

Осуществится без сомненья.

Всё – по грехам! Жаль лишь детей…»

Но были и иные мненья

Не знавших батюшку гостей.

Известный адвокат со спешкой

Надел пенсне на хитрый нос

И с нескрываемой насмешкой,

На дверь кивая, произнес:

«Позвольте, господа и дамы!

Нам обещали столько бед!

Но уже то, что рушить храмы

В России будут – просто бред!

Кто тронет их в такой державе,

Какая, к счастью, есть у нас?

Возможно, батюшке Варнаве

Чуть нездоровилось сейчас!

Да, в государстве зреет смута,

Но есть закон и государь.

И хоть не нравится кому-то,

Все образумится, как встарь!»

Глава 8. Важный совет

После того как я прочитал житие святого апостола Варнавы в изложении святителя Димитрия Ростовского, мне стало ясно, что особых расхождений с источниками, которыми я руководствовался в работе над историческим романом, нет. Судя по всему, их авторы пользовались этой же книгой.

Написано у меня было еще совсем немного и в основном нисколько не противоречащего святителю Димитрию, так что отдавать текст на богословскую проверку отцу Геннадию Младшему не виделось пока никакого смысла. Однако благословение отца Геннадия Старшего показать то, что уже сделано, второму священнику я воспринял как послушание, помня, что, как говорят монахи, послушание выше поста и молитвы. И с этим трудно не согласиться, особенно если принять во внимание, что грех непослушания закрыл перед нашими прародителями Адамом и Евой двери рая!

С отцом Геннадием Младшим мы встретились после службы в храме. Он был небольшого роста, стройный и с удивительно живыми, веселыми глазами. Что, впрочем, не мешало ему быть внимательным и серьезным. Выслушав меня, он взял папку с машинописью, полистал страницы и только вздохнул:

– Да я хоть сейчас прочитал бы, но – как? Когда? Ни минуты свободного времени. Сами видите: церковные службы, а кроме этого, семья с грудным ребенком, дом, хозяйство, сад, огород, да еще и учеба в семинарии!

Он немного помолчал и, чтобы сразу не огорчать меня отказом, деловито сказал:

– А давайте знаете как сделаем? Когда вы напишете всю книгу или хотя бы половину, вот тогда я и посмотрю! Глядишь, и знаний в семинарии еще поднакоплю, так что консультация будет более точной и правильной.

Это решение мне понравилось: и послушание не будет нарушено, и, действительно, для более полного восприятия лучше показывать не несколько страниц, а весь текст целиком!

Возвращая мне папку, священник сказал:

– Я тут успел заметить имя Варнава. Не о старце ли нашем собрались писать? Было бы очень хорошо!

– Нет! – к явному огорчению батюшки ответил я. – Это апостол Варнава. Собственно, книга об их совместном путешествии с апостолом Павлом, ну и еще там кое-что по сюжету…

– Нет, это тоже, конечно, очень важно! Люди, которые десятилетиями были лишены духовных знаний, должны знать об этом, – подумав, кивнул отец Геннадий Младший. – Но и о старце Варнаве тоже бы написали! Материал ведь о нем есть – книги, изданные в XIX и начале XX века. Недавно даже у нас в антикварной лавке одна была! Я вчера вечером заходил узнать, кто ее купил…

При этих словах я мысленно представил, какое лицо стало у антиквара, когда к нему после меня зашел еще и священник с вопросом об этой книге!

А отец Геннадий продолжал:

– Но не беда: нет ничего тайного, что не стало бы явным! Сегодня после проповеди я рассказал прихожанам про эту книгу и попросил их поразузнавать через знакомых имя ее покупателя, а то и найти его самого. Может, хоть на время даст ее почитать?

«Да-а… – подумалось мне. – Теперь к антиквару не два-три человека, а десятки пожалуют!» Увидев, что я улыбаюсь, священник сам повеселел.

– Ну вот и хорошо, что так ладно договорились! – сказал он и вдруг спросил: – А вы в Лавре давно были?

Вот те раз! От этого вопроса я просто опешил! Жил несколько лет совсем рядом с Москвой, усердно молился преподобному Сергию Радонежскому, а съездить на автобусе или электричке к нему самому, чтобы приложиться к его святым мощам, даже мысли не возникало!

– Увы, я вообще ни разу там не был! – признался я и почему-то спросил: – А старцы сегодня там есть?

– Да, – ответил отец Геннадий Младший. – И не один! Архимандрит Кирилл, архимандрит Наум, игумен Виссарион, – с уважением перечислил он и развел руками. – Правда, попасть к ним не так-то просто. Но на все воля Божия! Так что надо б, надо вам съездить в Лавру!

Лавра… Старцы, к которым хоть и не просто, но все же можно как-то попасть на прием, задать давно беспокоившие вопросы (например, где остановиться на постоянное жительство), наконец, благословиться на написание такой ответственной в богословском плане книги!..

Стоит ли к этому добавлять, что уже тем же вечером, доехав на автобусе из Выксы до Навашино, где была железнодорожная станция, я уже сидел в вагоне скорого поезда, следовавшего в Москву?..

«Старец». Поэма, или повесть в стихах (продолжение)

Не образумилось… Не вышло…

Взошла кровавая заря:

Закон сломали, словно дышло^[9],

Казнили кроткого царя…

Отца убили на Гражданской,

Забрали под коммуну дом.

Залили кровью христианской

Страну, распятую с Христом…

И адвокат, став прокурором,

Надев пенсне на важный нос,

В кругу знакомых – приговором,

С усмешкой прежней, произнес:

«Ваш старец, господа и дамы,

Сулил перед концом расцвет.

Но уже то, что снова храмы

В России будут, – просто бред!»

И чем мешали новой власти

Иконы, крест, колокола?

Ответ один: она во власти

Сама у темных сил была!

Но это тщательно скрывалось

От взоров и умов людей,

Которым силой насаждалось

Зло богоборческих идей.

Везде трубили, что не сможет

Вернуться вера никогда,

И храм последний уничтожат

Уже вот-вот и навсегда!

Тянулись дни, мелькали годы.

Минуло двадцать, тридцать лет.

А избавленья от невзгоды,

И правда, не было и нет…

Лишь глядя на отца Варнавы

Совсем седых духовных чад,

Ей было ясно, что не правы,

Кто вел Россию прямо в ад.

Они за веру с убежденьем

Стояли и в СССР.

И самым лучшим подтвержденьем

Тому был их живой пример.

Кто жил, как старец заповедал,

Тот хоть, бывало, и тужил,

И много горестей изведал,

Но все-таки спасаясь жил!

А адвоката-прокурора,

Вдруг отстраненного от дел,

После суда и приговора

Ждал, как возмездие, расстрел…

Любая смерть – источник страха,

Неважно где: будь то кровать

Иль окровавленная плаха —

Повсюду страшно умирать.

Но главное в другом, конечно,

Размыслить если не спеша,

Вся суть – куда пошла навечно

Его бессмертная душа?..

Глава 9. Святые плоды

В электричке, которая шла из Москвы в Сергиев Посад, я познакомился с двумя пожилыми паломниками – мужем и женой, которые уже не первый раз ехали в Лавру.

В самом городе, на небольшой площадке, с высоты которой открывался величественный вид на Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, они вдруг остановились. Помогая друг другу, принялись стряхивать с одежды снег и дорожную пыль, чистить складными щетками обувь. Мне, удивленному этой неожиданной задержкой, они объяснили, что такова древняя традиция. Издавна люди, идущие пешком и ехавшие в Лавру за сотни верст в повозках по печально известным своей разбитостью русским дорогам, именно на этом месте приводили себя в порядок после долгого пути и мысленно готовились к долгожданной встрече, настраиваясь на самое главное.

Быстро, по давней офицерской привычке, я одернул пальто, подтянулся, поправил лямку от сумки на плече. И, ожидая попутчиков и вводя мысли в духовное русло, стал смотреть вниз, на Лавру.

Мало сказать, что она потрясла меня. Она была словно небесный остров, сошедший на землю с небес. И такая мощь, защищенность, духовная сила чувствовались в ней, что сразу стало понятно, почему именно сюда в час смертельной опасности спешили, ища спасения, могущественные русские цари и находили здесь надежное прибежище. Не случайно те же поляки, осаждавшие Лавру в течение долгих месяцев в период Смутного времени, несмотря на все свои старания и немалую военную силу, так и не смогли ее взять!

В Лавре, как еще в электричке объяснили мне мои попутчики, первым делом нужно благословиться у преподобного Сергия на пребывание в основанной им обители Пресвятой Троицы. Так мы и сделали. Отстояв длинную, несмотря на мороз и пронизывающий ветер с редким колючим снегом, очередь, мы вошли в теплый Троицкий собор. Он поразил меня не менее, чем общий вид Лавры, а может быть, даже больше. В нем всё было так, что невозможно описать никакими земными словами, – как-то по-надмирному величественно, свято… А еще меня просто потрясли огромные древние иконы. Перед одной из них, которая именуется Нерукотворенный Спас, я невольно остановился, не в силах идти дальше, так что уже начал задерживать людей, следовавших за мною в очереди к раке с мощами преподобного Сергия.

Благословившись у игумена всей земли Русской и этой святой обители, мы походили по Лавре, зашли в храмы, помолились. Когда я наконец спросил о старцах, мои попутчики признались, что сами приехали к ним, и показали мне на небольшой деревянный домик-проходную, похожий на сторожку, где за стеклянным окном действительно сидел дежурный, к которому обращались с вопросами паломники. Справа была деревянная дверь, ведущая к двум старцам. Третьего, игумена Виссариона, как шепнули мне мои новые знакомые, можно было бы увидеть во время исповеди, но она давно закончилась, и он наверняка уже в своей келье.

Всего несколько ступенек вниз – и мы увидели два домика. В одном из них обычно принимал архимандрит Кирилл, но он в этот день почему-то отсутствовал, и поэтому даже снежок к его домику не был протоптан… Зато около второго стояло несколько десятков человек. И каждый из них горел желанием попасть на беседу к архимандриту Науму. Да только это было не так просто! Старец то и дело переходил с места на место, говорил то с одним, то с другим посетителем, причем исключительно по своему выбору.

Однажды он остановился прямо напротив меня! Я уже открыл было рот, чтобы выпалить все, что хотел спросить. Но отец Наум вдруг круто развернулся и исчез в домике… И только потом, когда мы с попутчиками уже решили уйти, старец снова встал перед нами и, крутя пуговицу на моем пальто, стал отвечать на мои мысленные вопросы… стоявшему рядом со мной мужчине. Тот ничего не мог понять. Судя по его робким возражениям, у него был свой дом и ему не нужно было искать место для постоянного жительства. И потом, при чем тут литературные дела, когда он водитель автобуса и после школы не прочитал ни одной книги?

А отец Наум продолжал:

– Какие-какие книги писать в первую очередь… Вот, к примеру, вы ведь прекрасно знаете, что монеты бывают золотые, серебряные и медные!

– Еще были железные – в Спарте, – невольно добавил я, не понимая, откуда отец Наум мог знать про мою давнюю страсть собирательства старинных античных монет, благодаря которой я так быстро освоил историческую науку, что сумел написать повести и роман о Древнем Риме!

– Ну, такие мы вовсе не будем брать в счет! – отмахнулся отец Наум.

И вновь, обращаясь к моему соседу, начал отвечать на мой так и не высказанный вопрос о том, что же мне все-таки писать:

– Вот я и говорю, монеты бывают медные, серебряные и золотые!

Перед тем как вновь уйти в домик, он добавил, обращаясь уже ко всем:

– А теперь советую вам поехать в скит!

– К старцу Варнаве, – сказал кто-то.

– К кому? – решив, что ослышался, переспросил я у своих попутчиков.

– Как, вы разве не знали, что в Черниговско-Гефсиманском скиту подвизался сам старец Варнава? – ответили они. – Это совсем рядом, всего-то десять минут на автобусе!

– Вот это да! – только и смог выдохнуть я.

Но оказалось, что это было еще не все… Только мы поднялись по ступенькам к выходу, так сразу увидели, что на площадке перед проходной стоит множество людей.

– Старец Кирилл! Старец Кирилл! – только и слышалось вокруг.

Паломники старались пробиться к худощавому старцу с длинной седой бородой, но того настойчиво уводил к двери проходной строгий монах. И надо же было случиться такому: они как раз проходили мимо меня! Как было не воспользоваться такой возможностью?!

– Батюшка! Отец Кирилл! – почти взмолился я и зачастил: – Я был журналистом, теперь писатель, издал исторические книги и вот хочу писать только на духовную тему! Чтобы даже далекие от веры люди, такие, которые никогда не зайдут в храм, чтобы купить церковную книгу, но любят исторические романы, возьмут такой – а в нем, на доступном им языке, – о Боге и вере! Глядишь, и задумаются о самом главном!

Архимандрит Кирилл остановился, коротко, но как-то по-особенному подумал и протянул мне руку для благословения… Словно огромная, невидимая, ласковая и в то же время могучая волна накрыла меня с головой!

– Пишите истину об Истине! – назидательно сказал мне старец.

И строгий монах завел его наконец в дверь проходной.

Я стоял, сам не веря тому, что только что произошло со мною. Собственно, я не получил точного ответа ни от одного, ни от другого старца… Но ведь даже мысленно я не задавал им вопросов с перечислением тем, сюжетов и названий задуманных книг. Однако этого, как оказалось, и не потребовалось. Мне вдруг все стало ясно и так.

Вот какие они – современные старцы! И плоды благословения преподобного Сергия!

А ведь мне еще предстояла поездка в скит, где сто лет назад жил и вот так же принимал приходивших к нему людей великий старец Варнава…