Последнее Рождество на земле

– Откуда я знал, что это ты? – начал он оправдываться. – Говори спасибо, что я узнал тебя в последний момент, а то не знаю, что бы с тобой сделал… в последнее время вокруг творятся странные дела.

– Это ты мне рассказываешь?

– А что, у тебя что приключилось?

– Быстрее будет рассказать, чего не приключилось.

– Начни с объяснения зачем ты забралась в мой сарай ночной порой, – спросил он снова.

– Гарри тебе еще ничего не рассказал о своем недолгом побеге.

– Не говори так, я еще не знаю, что случилось, но точно уверен, что речь идет не о побеге. А почему спрашиваешь? Что такого важного в моем сыне, что ты прибежала сюда в ночи?

– Да ничего… скорее всего я начинаю впадать в паранойю и сейчас очень поздно… нам лучше поговорить завтра в кабинете, мне теперь надо вернуться на дежурство в участок, а тебе в постель к жене, – ответила Элен и собралась уходить.

– Постой! Ева спит с заткнутыми ушами и проспит еще часа четыре, а что до впадения в паранойю, так я себе то же самое повторяю со вчерашнего утра.

– Мне надо вернуться в участок, – повторила Элен, не совсем уверенно мотнув головой, она еще не решила, рассказывать ему или нет о двух трупах и об их вероятной связи с велосипедом Гарри. Элен все же понимала, что, если она не расскажет Джеймсу сейчас, все равно придется рассказать через несколько часов в кабинете.

– Не волнуйся, что там может приключиться в твоем участке? Там никогда ничего не случается.

– Уверен? Тогда послушай, что приключилось сегодня, – отозвалась Элен и все ему рассказала; закончив рассказ, она увидела, что Джеймс глядит на нее как на марсианку.

– То есть, ты говоришь, что здесь в лесу в машине почти на задворках моего дома лежали два трупа и что никто из горожан, которые шлялись по лесу в поисках Гарри, их не заметил? К тому же, если я правильно понял, по-твоему, есть вероятность, что эти трупы как-то связаны с недолгим исчезновением моего сына?

Элен убежденно кивнула.

– Вообще-то, ты, наверное, была права, когда сказала, что впадаешь в паранойю, – промолвил Джеймс, заметив следы усталости на ее лице.

– Тогда зайди, сам посмотри, – предложила Элен, открыла сарай и указала на велосипед.

– Уму непостижимо… надо все рассказать Еве, может на этот раз она признает, что я прав, – произнес Джеймс, глядя на светящийся руль велосипеда.

– Ничего ей не говори! – отрезала Элен настолько агрессивно, что ее реакция показалась Джеймсу преувеличенной.

– Да что такого? Почему я не могу сказать жене, что происходит?

– Не знаю, но думаю, что будет лучше, если пока мы ничего никому говорить не станем… считай, что это женское чутье, – сказала она в оправдание, отвечая на его недоумение. Джеймс вновь принялся рассматривать светящийся порошок, он нерешительно протянул руку, намереваясь потрогать его, но Элен резко остановила его, ухватив за запястье. Джеймс нахмурился, так как теперь Элен повела себя действительно странно, она ответила на его недобрый взгляд, вздохнув и размотав бинт на пальце, чтобы показать некроз.

– Вчера вечером я попыталась счистить порошок вот этим пальцем, – объяснила она.

– Черт возьми, тебе надо его врачу показать.

– Палец может подождать, у меня сейчас есть дела поважнее, – ответила Элен, пожав плечами.

– Я серьезно говорю, – настаивал Джеймс, с сомнением разглядывая палец, у Элен появилось впечатление, что Джеймс и вправду беспокоится за ее психическое равновесие.

– Хорошо, обещаю, что схожу к врачу, как только смогу, – успокоила его Элен. – А ты спрячь велосипед. Пусть пока Гарри не трогает его.

– И то верно, сейчас я уведу его в лес и там спрячу, а если Гарри его будет искать, скажу, что украли.

– Бедняга Гарри… сначала в лесу заблудился, потом велосипед… – проговорила Элен.

– …и наконец Тоби, – присовокупил Джеймс.

– Что натворил пес на этот раз? – с любопытством спросила Элен, и наступила очередь Джеймса рассказывать, что у них приключилось.

– Все кажется таким нелепым… – произнесла Элен после рассказа Джеймса.

– Да уж… – отозвался он, надевая толстые садовые перчатки. Джеймс вывел велосипед и направился вверх по тропинке к лесу, Элен пошла за ним.

– Ну вот, тут его никто не найдет, будь уверена, – удовлетворенно сказал Джеймс, снимая перчатки и добавил, – поздно уже, пора идти спать.

– Да, думаю, ты совершенно прав, – согласилась Элен, но ни тот, ни другая не двинулись с места.

– Сколько времени мы тут проводили, лежали на траве и смотрели в небо… – прошептал Джеймс, поднимая голову и глядя на сверкавший звездами небосвод.

– И чего только мы не вытворяли. Помнишь как мы прятались тря дня в том амбаре?

– Как не помнить, в наказание отец с матерью потом две недели меня из дома не выпускали! – припомнил Джеймс, они от души рассмеялись, потом вновь сконфуженно замолчали.

– Было время, когда я думала, что мы никогда не расстанемся, – призналась Элен.

– Я тоже так думал, даже думал бывало, что однажды женюсь на тебе, – ответил Джеймс, уставившись на свои ботинки.

– Да-а, но руки ни разу не попросил! – упрекнула его Элен, делая вид, что обиделась.

– Само собой, когда я в конце концов решился, ты начала встречаться с тем долговязым типом, – отозвался Джеймс.

– Да я только, чтобы ты стал ревновать, а ты тут же утешился с той кривлякой.

– Та кривляка теперь моя жена, и не отзывайся о ней так! – пошутил он, и они снова рассмеялись.

– Джеймс, что происходит? Здесь всегда было так тихо, жизнь текла так спокойно… – вдруг опять загрустила Элен.

– Видит бог, что я тоже хотел бы знать… – ответил он. Ветер повеял на него ароматом Элен, и сердце Джеймса сжалось от душевных мук. Он спросил себя, какой была бы его жизнь, если бы они в самом деле поженились, но тотчас подумал, что у него наверняка не было бы Гарри, и эта единственная уверенность заставила его немедля прогнать свои мысли.

– Пойдем, глянем? – предложил он.

– На что?

– Не прикидывайся, что с неба свалилась, знаю, что ты о том же думаешь, – ответил Джеймс, указывая на вершину холма, Элен заколебалась.

– Мы только глянем, обещаю, а я воспользуюсь случаем и заберу удочку Гарри. Прямиком через лес мы за десять минут дойдем… к тому же у нас фонари и пистолеты с собой, чего нам бояться.

– Не знаю…

– Ну же, за километр видно, что ты тоже умираешь от любопытства, – настаивал Джеймс.

Доктор Хоуп вышел из кабинета, президент поставил локти на стол, уперся тыльной стороной руки в подбородок и безмолвно погрузился в раздумья. Время от времени он поглядывал на Росса и Ковальского, в которых тоже явно просматривалось беспокойство, будто в их глазах он ожидал найти ответ на свои сомнения. За горсть минут он спросил себя по крайней мере миллион раз, в самом ли деле возможно, что не сегодня завтра обрушится на мир такое стихийное бедствие, что вмиг сметет с лица Земли все человечество. Тот же пугающий вопрос много раз приходил в голову его сотрудникам, которые сидели и обменивались растерянными взглядами. Президент подумал также, обнародовать ли новость или держать в секрете; он был уверен, что Бенджамин будет молчать, так как он понимает, что оглашение такой новости только вызовет вселенскую панику с легко предсказуемыми отрицательными последствиями. Президент решил, что разглашать сведений не стоит, но и сидеть без дела в ожидании развития событий он не будет; он не привык сдаваться, он был уличным мальчишкой, вырос на задворках, и первое чему его научила жизнь, так это драться за осуществление своих желаний. Любых желаний.

– Немедленно разыщите профессора Гамильтона, он должен быть здесь завтра утром не позднее десяти, – вдруг приказал он сидевшим перед ним сотрудникам, встрепенувшись от лихорадочных умственных трудов. Он знал, что, если доктор Хоуп не ошибся, профессор Гамильтон есть последняя надежда в попытке избежать катастрофы или хотя бы ограничить ее последствия.

– Вы уверены, господин президент? Насколько вы помните в последний раз при вашей встрече вам показалось, что он не совсем в своем уме, – нерешительно возразил Росс.

– А что, это дело вам кажется для нормальных людей? У нас не много времени и нет другого выбора, слышали, что сказал доктор Хоуп? – безапелляционно возразил президент. – И как можно быстрее отыщите мне доктора Авель Паркер, мне надо немедленно поговорить с ней хотя бы по телефону, – добавил он.

– Сейчас же возьмемся за дело, – поднимаясь, ответил Росс.

– Естественно, мне не надо напоминать вам, что этой встречи никогда не было, – сказал президент выходившим из кабинета подчиненным.

– Только одним глазком, – постановила Элен, когда они дошли до места.

– Только одним глазком, – согласился Джеймс, поднимая желтую ленту и пропуская Элен, они прошли на обнесенный лентой участок, оглядываясь налево и направо и наугад направляя свет фонарей, так как сами не знали, что ищут. Джеймс решил сразу же забрать удочку, он направился осмотреть место у речки, где его сын обычно забрасывал ее, и увидел, что удочка светится голубоватым светом. Джеймс надел перчатки, потащил за удочку и остолбенел, глядя на леску.

– Элен, иди посмотри! – минуту спустя громко позвал он.

– Ш-ш-ш! Хочешь, чтобы Хэнкоки услышали? – подходя, приструнила она его. – Черт побери, это что за гадость? – с отвращением спросила она, указывая на что-то свисавшее с лески.

– Понятия не имею, – ответил Джеймс. – Будто какой-то зверь попался на крючок, а второй побольше попытался его сожрать. Но непонятно что за зверь, они как деревянные.

– Они превратились в мумии, также как… – начала Элен, но договорить не успела, Джеймс ладонью накрыл ей рот, свободной рукой обхватил ее за талию и потащил за куст, Элен запнулась за корень и упала, ушибив плечо.

– Да в чем дело? – ругнула она его, потирая ушибленное место. – За последние полчаса ты уже второй раз пытаешься убить меня! – заявила Элен.

– Мы не одни, – прошептал Джеймс, прижимая ее за плечи к земле и не давая подняться.

– Быть не может, – ответила она.

– А я говорю, что тут кто-то есть, слышишь свист?

– Ничего я не слышу, – ответила Элен, высвобождаясь от его рук и намереваясь пойти проверить. – А к тому же, шериф я, и это не мне здесь не место! – уточнила она, выходя из-за куста.

– Да пригнись же, Элен, сделай милость, – увещевал Джеймс, потянув ее за рукав, но она рывком отдернула руку и вышла на поляну. В тот же момент Джеймс услышал гудение, доносившееся из густого колка, словно включили генератор, он инстинктивно отшвырнул удочку и бросился к Элен, повалив ее на траву и вырвав у нее сдавленный стон.

– Вот теперь ты мне просто надоел! – воскликнула Элен, и в то время, как она боролась с ним, стараясь высвободиться, обрушился на них град слепящих молний, сопровождаемых оглушающим свистом, оба в ужасе замерли и прижались к земле. Как только орудие прекратило стрельбу, они услышали шум шагов двух человек, те шли прямо на них, освещая поляну мощнейшими фонарями и наспех обшаривая кусты.

– Стой, кто идет. Стой, стрелять буду, – прокричала Элен, снова выскакивая из-за куста и выбросив вперед руку, сжимавшую пистолет, она прищурила глаза, пытаясь что-то или кого-то разглядеть. В ответ они вновь услышали гул включаемого генератора, Джеймс ухватил Элен и столкнул ее в реку, после чего бросился в воду сам и вплавь потащил ее за выступ скалы на противоположном берегу речки. Новый град молний обрушился на то место, где они прятались, Элен попробовала высунуться из-за камня и хоть раз ответить на огонь, но Джеймс опять-таки потянул ее назад.

– Тебе обязательно надо, чтобы нас убили? – озлобленно прорычал он, Элен с досадой фыркнула и засунула свой «ЗИГ-Зауэр» в кобуру. Мощный луч света несколько раз прошелся по поверхности реки, выискивая их, и они приникли за выступом, сидя по горло в воде и почти не дыша. Сидели долго, когда из-за холода и нервного перенапряжения они уже собирались выйти и сдаться, луч наконец переместился в сторону колка, удалился и погас во тьме. Элен била дрожь, она решила вылезти из воды, но Джеймс удержал ее.

– Все нормально? – спросил он.

– Думаю, что я еще цела, – прошептала она, еще не оправившись от испуга. Джемс обнял ее, пытаясь согреть, глаза их встретились, и он спросил себя как могут ее глаза сиять так лучисто даже в такую ужасную ночь. На отдавая себе отчета, он начал сравнивать Элен с Евой и признал, что то, что он ощущал, занимаясь любовью с женой, не входит ни в какое сравнение с тем, что он только что почувствовал, когда обнимал Элен. Он подумал, что такого с ним сделала Ева много лет назад, чтобы так соблазнить его. Джеймс прижал Элен к себе и погладил по волосам.

– Джеймс… пожалуйста, не… – откликнулась она, пытаясь выскользнуть из объятий; от его взгляда ей было неловко. Внезапно Джеймс заметил, какая Элен красивая, он подумал, что не примечал раньше только потому, что они росли вместе день за днем, и она все время мелькала у него перед глазами. Элен вновь попыталась отодвинуться, и Джеймс смущенно ослабил объятия. Элен успокоилась, но легкий ветерок снова пахнул на Джеймса ее ароматом, который до этой ночи он считал забытым навсегда. Этот аромат не имел ничего общего с запахом Евы, этот аромат мог затмить весь мир. Почти не осознавая, Джеймс притянул Элен к себе и поцеловал. На кратчайший миг Элен откликнулась на поцелуй, но тут же изо всех сил оттолкнула Джеймса.

– Да ты что сегодня, совсем спятил? – гневно крикнула она ему, вырвавшись из его рук. Поцелуй нервировал ее, поскольку она не могла решить, радоваться ей или возмущаться; но зато она без сомнения чувствовала себя виноватой и стыдилась будто украла.

– Если бы нас только что убили, я бы умер, не сделав единственного, что и вправду хотел сделать всю жизнь, – произнес Джеймс, разведя руками, Элен молча опустила голову, потом поплыла через речку, возвращаясь на обратный берег.

Льюк Мак-Дженьюэри неспешно ехал по семьдесят третьей дороге в направлении Рокленда и чертовски недоумевал, за последний год он изъездил Штаты вдоль и поперек и сомневался, что найдет то, что ищет в этом захолустном местечке на краю северо-восточной Америки. По его мнению, большая тайна обязательно требовала большого места действия, но ему казалось, что ничего грандиозного в этом городке нет. Искал он ответ на загадку слишком давно, он знал себя и понимал, что, если он еще раз даст маху, ему еще более невыносимо захочется бросить все. Но знал также, что из игры он не выйдет и тогда начнет ненавидеть себя за свое любопытство и проклятое чувство долга. В одно прекрасное утро примерно год назад, пожилой и очень состоятельный с виду мужчина предстал в его ветхой конторе частного сыщика и попросил разыскать молодую жену, пропавшую много лет назад. Поначалу Льюк подумал, что тот шутит и недоверчиво смерил посетителя взглядом, но, когда Льюк открыл рот для ответа, клиент не дал ему заговорить.

– Я знаю, что вы думаете, что я старый дурак и пришел надоедать вам своими барскими капризами, – опередил он, глядя Льюку прямо в глаза, Мак-Дженьюэри поджал рот и склонил набок голову.

– Моя жена ушла почти двадцать лет назад, – продолжил мужчина, – и, благодаря моему крупному состоянию, я искал ее годами по всему континенту и все безрезультатно. Она исчезла внезапно, не оставила никаких следов и не украла у меня ни доллара. Единственное, что она унесла с собой, так это ценную книгу, которая была вывезена из дворца Потала в Лхасе, это, как вам известно, священный город в Тибете.

– О чем говорилось в книге, могу я спросить? – справился Мак-Дженьюэри с некоторым любопытством.

– Секретов тут нет, насколько я знаю, речь идет о собрании сказаний о древнейших цивилизациях. В ней говорилось о летательных аппаратах, пилотируемых лишь силой мысли, которые летали в небесах, да об исполинских сражениях с применением такого разрушительного оружия, что мы и сегодня представить не можем… между нами, я даже не понял, зачем она ее взяла, ведь книга написана на непонятном языке. Полагаю, что она утащила книгу только, чтобы насолить мне, знала, что я книгой очень дорожу… ну, неважно, вернемся к разговору о моей жене, времени прошло много, и может быть она уже умерла или прячется в каком-нибудь забытом богом уголке Земли, – сказал посетитель, и Льюк кивнул, подняв брови.

– При моих-то деньгах женщин у меня могло быть сколько хочу, молодых, красивых и готовых на все, – добавил он, и Льюк развел руками, сраженный такой прямотой.

– Тогда зачем вы ко мне пришли? Думаете, что, если бы я умел чудеса творить, я сидел бы в этой конторе?

– Ваша контора значения не имеет, но о вас я знаю все, что надо знать.

– То есть?

– Например, что те разрешения, которые висят у вас за спиной, они… скажем… не совсем официальные, – ответил он, и Льюк замер на стуле. Он хотел спросить у мужчины: «А вы, извините, откуда узнали?», но тот опять не дал ему даже рта раскрыть. – У вас нет сентиментальных связей, и значит вы можете колесить по свету, сколько угодно, а что касается ваших профессиональных успехов, не будем о них упоминать, они не суть важны. Я знаю, что вы скептичны, циничны, материалистичны и не верите в бога. А еще достаточно упрямы и решительны, типичный разряд людей, способных провести всю жизнь, занимаясь одним конкретным делом и не отступая ни на миллиметр, этакий бульдог, который, если схватит кость, не отпустит ее хоть убей.

Вторжение в личную жизнь разбередило Льюка, из ищейки он превращался в искомого. Кроме того, персональные суждения пришедшего глубоко задели его, поскольку оказались они крайне созвучными его характеру. Чтобы скрыть свое недовольство, Льюк решил закурить, он предложил сигарету сидевшему напротив посетителю, но тот жестом отказался.

– Почему вы думаете, что я займусь этим делом? – чуть погодя спросил Льюк.

– Причин куча.

– Например?

– Например, вон те, – ответил старик и указал на стопку неоплаченных счетов под пресс-папье, посетитель стал неприятен Льюку, он задевал все оголенные нервы один за другим.

– А больше всего, вот эти, – договорил мужчина, бросив веером ему под нос пачку листков бумаги и снимков, касавшихся его жены, которые он вытащил из портфеля: высокая блондинка очень необычного вида была заснята в разные моменты и в разных местах. Льюк долго, внимательно рассматривал снимки, от невероятности у него перехватило дыхание. Он тряхнул головой.

– Это что, шутка? – отозвался он с блуждающей на губах улыбкой. В ответ собеседник положил на стол Visa Platinum, незаполненный чек и визитную карточку с подчеркнутым на ней телефоном.

– Я вас не ограничиваю во времени, и вы не обязаны периодически отчитываться передо мной, более того, чем реже вы будете меня беспокоить, тем лучше, потому что при каждом звонке, я буду надеяться, что вы ее нашли. Сумма на карточке не ограничена, она вам на расходы, а чек – ваше вознаграждение, вам нужно будет только вписать цифру.

– У меня есть время подумать? – спросил Льюк, и в первый раз с момента их встречи, посетитель убрал с лица строгое выражение и улыбнулся. Он взял со стола ручку и обрывок бумаги и написал номер телефона.

– Это секретный номер на срочный случай, если вам понадобится что-то мне сказать, а по первому номеру я не отвечу.

– А зачем…?

– Моя жена скрывает что-то очень важное, – только и ответил стрик, вставая, он неслышно вышел из конторы также, как вошел, оставив на полу портфель и все остальное. Оставшись один, Льюк продолжал качать головой, глядя на снимки и почесывая в затылке, потом в голове его прозвенел звонок, оповещавший, что пора приготовить «Мак-Дженьюэри».

Будильник принимался звонить несколько раз и каждый раз проигрывал сражение, но в конце концов выиграл войну: Джеймс нехотя встал, все еще сонный и продрогший из-за ночного купания. Он принял горячий душ и сошел на кухню, стол был накрыт, завтрак стоял на столе, кофе разлито по чашкам, но никого не было. Он услышал голоса Евы и Гарри и прошел в гостиную, они сидели, склонившись над починенным и образцово собранным макетом. Они были настолько увлечены, что не заметили Джеймса, Ева что-то показывала сыну на иллюстрированных карточках, прилагавшихся к макету, и говорила вполголоса, Гарри слушал, кивал головой и отвечал.

– На каком таком языке вы изъясняетесь, могу я знать? – раздраженно спросил у них Джеймс пару минут спустя, ему не удалось разобрать ни слова. Он также спрашивал себя, в котором часу они встали, что успели собрать макет.

– Доброе утро, папа, мама учит меня древнеегипетскому языку, – воодушевленно объяснил ему Гарри.

– Древнеегипетскому языку? – эхом отозвался Джеймс, сомнительно глядя на Еву.

– Да, но, естественно, мы всего лишь играем, – улыбаясь, уточнила она.

– А вот и не играем! Она научила меня иероглифы читать, мы не играем, – запротестовал Гарри.

– Конечно, конечно, – подтвердила Ева, глядя на Джеймса и кладя руку на колено Гарри, чтобы он замолчал. – Будешь завтракать с нами? – спросила она у Джеймса.

– Жалко, но я здорово опаздываю, даже не успею вовремя отвезти Гарри в лагерь бойскаутов.

– Не беспокойся, милый, я уже вызвала автобус. Я посижу с ним, пока он за ним не придет.

– В самом деле?

– Ну да!

– Тогда я побежал, перекушу что-нибудь по дороге, – ответил он, беря ключи от машины из ящичка на этажерке около двери. – Пока, Профессоренок, веди себя хорошо, – прокричал он из двери Гарри.

– Джеймс, подожди! – окликнула его Ева, когда он уже закрывал за собой дверь, он сделал шаг назад и просунул в дверь голову.

– Что с тобой стряслось ночью? – спросила Ева, Джеймс вздрогнул. Он сомневался, что она уже обо всем проведала, включая поцелуй Элен, он покраснел и принялся мозговать, придумывая объяснение.

– Ты какой-то рассеянный сегодня… – добавила Ева заговорщицким тоном, подмигнув ему, и Джеймс словно вернулся к жизни.

– Честно говоря, я глаз не сомкнул… так ты посидишь с Гарри до прихода автобуса? – облегченно выдохнул он.

– Ну, конечно, иди.

– До вечера, – ответил Джеймс. «Конечно, милый, иди… никак весь свет с ума сходит», – повторял он мысленно по дороге на работу.

Мыс Канаверал, Флорида, местное время приблизительно девять утра. Помост с ораторской тумбой и микрофонами для поздравлений космонавтов и для заведенных интервью был готов два дня назад. Маленькая трибуна кишела народом, ее поставили сбоку от полосы так, чтобы, пробегая последние метры после приземления, челнок медленно проплыл и остановился прямо перед зрителями. Машины аварийной службы сверкали как новенькие, выстроившись елочкой с противоположной стороны от трибуны, они ждали приземления космического челнока, чтобы празднично загудеть в гудки. В небольшом ангаре в нескольких метрах от полосы подготовили для космонавтов шведский стол, ведь им надоело кормиться из обезвоженных одноразовых пакетов и не терпится снова вкусить настоящей еды. Для сотни любопытных, которые набежали полюбоваться зрелищем и стояли, уткнувшись носом в оградительную сетку Космического центра им. Кеннеди, посмотреть, как приземляется челнок было впечатляющей картиной. Не такой как взлет, когда челнок, оглушительно грохоча, устремляется прямо в небо, намереваясь продырявить его в то время, как все вокруг словно разваливается на куски, но посмотреть, как челнок садится и из него выходят обычные люди, которые только что вернулись с прогулки в космосе, все же заманчиво. А на этот раз у любителей была еще одна причина: официальное закрытие космической программы челночных полетов состоялось при возвращении «Атлантиса» 21 июля 2011 года, и сегодняшнее возвращение вне программы несколько лет спустя вероятно станет действительно последним. Посадка челнока давно считалась делом обыденным, но вот уже несколько дней специалисты Космического центра им. Джонсона в Хьюстоне были неспокойны, кое-кто опасался, что после долгого бездействия они не совсем в форме. Когда наконец космонавты через двадцать минут после приземления, необходимых, чтобы выключить все системы на борту орбитального блока, ступят на асфальтированную полосу, вот только тогда специалисты успокоятся. Только тогда можно будет уверенно сказать, что полет завершился успешно. В операторской наземный персонал неотступно следил за входом челнока в атмосферу, что было самым критическим моментом всего полета. Система регулирования обратной связи отлично выполнила свой долг: в момент входа в ионосферу она задала «Атлантису» нужный наклон и сразу же наступила ожидаемая и пугающая ионная потеря связи. Двенадцать минут молчания всегда были самыми ужасающими, потому что невозможность связаться, пусть предусмотренная, заставляла всех затаить дыхание. Все шло по планам, но все равно царило напряжение, со многих лбов от стресса лил пот. Недаром гибель «Колумбии» несколько лет назад научила, что малейшая неисправность, как например, микроскопическая трещинка на внешней оболочке челнока, летевшего в этот момент на скорости в двадцать восемь тысяч километров в час, могла уничтожить годы работы и в один миг унести жизни их героев. Только что закончился обратный счет, несколько мгновений спустя после выхода «Атлантиса» из ионосферы, телекамеры с высочайшим разрешением, установленные на спутнике, засекли его и передали зрителям на громадный экран изображение, как челнок летит над Атлантическим океаном словно огромный белый ангел.

– Хьюстон… Хьюстон… я «Атлантис».

– «Атлантис», видим и слышим вас ясно и четко. Как проходит полет? – ответил Коннор, отвечавший за связь.

– Все идет по программе. Бортовые приборы работают отлично, система управления только что перевела для меня все устройства в ручной режим.

– Как с топливом?

– На десять кругов хватит.

– Отлично, но не задерживайтесь, там во Флориде вас ждут с распростертыми объятиями. Прием.

– Подождите, Хьюстон… У лейтенанта Гаррета возникла проблема, – объявил серьезным голосом майор Салас, пилот и командир челнока. При этих словах наземный координатор подскочил в кресле. Звали его Руперт Ли, но все называли его просто шефом.

– Какая проблема? – тревожно спросил он, проведя рукой по волнистым рыжим волосам.

– Он требует, чтобы ему гарантировали, что в конце посадочной полосы его будут ждать две жареных куры, – сообщил майор Салас, и на мгновение у Ли возникло желание послать его к черту, так он его напугал.

– Передайте лейтенанту Гаррету, что он стареет, в прошлый раз он просил подвезти ему парочку красоток, – улыбнувшись и облегченно вздохнув, ответил шеф; сотрудники хохотнули.

– Я ему уже говорил, а он утверждает, что в состоянии слопать обеих кур меньше, чем за четыре минуты, вот мы и побились об заклад на пару долларов. Понимаешь же, скоро Рождество и чуть побольше мелочи в кошельке на подарки не помешает… ты бы поговорил с центром Кеннеди, может добудут пару кур.

– Не знаю, у нас девять утра, и шведский стол уже накрыли… ну ладно, обещаю, что постараюсь что-нибудь сделать.

– Вот спасибо, шеф. Кстати, Рождество где проведешь?

– Ну, если кроме кур никаких проблем не возникнет, я смогу все закончить вовремя и вернуться в Ричмонд к жене и сыну.

– Ладно, постараюсь посадить этот старый драндулет как можно мягче. Увидимся по видеосвязи, когда будем на полосе, прием.

– Ник, сходишь за курами? У нас мало времени, а ты в этих делах настоящий мастак, – предложил Ли одному из сотрудников.

– Хорошо, шеф, – ответил тот, поднимая трубку.

– Америка и на этот раз сможет нами гордиться, – объявил шеф, наконец-то расслабившись. Он развязал узел звездно-полосатого платка, который носил на шее как ковбой, и утер им скулы и подбородок. Потом наклонился, выискивая что-то под столом.

– Значит дело серьезное! – воскликнул Трумэн, диспетчер аэродрома, увидев, что шеф вытаскивает из-под стола магнум «Моэт э Шандон». Ли начал расставлять хрустальные бокалы на своем столе, вырисовывая очертания челнока.

– Потею каждый раз как в бане, вечером мне понадобится пять-шесть бутылок пива, чтобы восстановить испарившиеся минеральные соли, – объявил Руперт Ли, снова вытирая платком пот на шее. – Кто-нибудь хочет составить мне компанию?

Все присутствующие вскинули руки в знак участия, кроме связника, он сидел, не сводя глаз с экрана, будто не слышал слов шефа.

– Эй, Коннор, ты чего? Оглох или стал непьющим?

– Шеф… там кажется не все идет как надо.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю, шеф, – объяснил Коннор, – видеосигнал поступает и исчезает, челнок вроде как… делается прозрачным.

– Прозрачным? Какого черта означает «делается прозрачным»? – спросил Руперт, усевшись рядом с ним.

– Погоди минуту… вот, видишь? – сказал Коннор, щелкнув мышью и увеличив изображение.

– Верно, черт возьми! – признал Руперт. – Это что значит? – спросил он, снова проведя рукой по рыжей волнистой шевелюре и озадаченно почесав в затылке.

– Так сразу не могу сказать, может неполадка в телекамере или магнитная буря, или они увлекли за собой шлейф электромагнитного заряда из ионосферы. В любом случае что-то портит связь. Ты как думаешь?

– Понятия не имею, специалист ты! Не можешь поточнее объяснить?

– Да не знаю, что объяснять, экран начал так мигать, когда «Атлантис» вошел в район Бермудского треугольника, – сообщил Коннор. – Челнок задрал морду, потерял скорость, и вот…

– Брось ерунду нести, ты что веришь в суеверную чушь про Бермудский треугольник?

– Да нет же, шеф, но я попробовал бы с ними связаться и узнать, все ли у них в порядке.

– Согласен, – ответил Руперт, в который раз нервно вытирая пот на шее, потом вздохнул и включил микрофон.

– Хьюстон вызывает «Атлантис»… слышите меня?

– Ясно и четко, шеф… какие-то проблемы? – с готовностью ответил майор Салас.

– Никаких проблем, хотели только сказать вам, что промышляем кур, – соврал Руперт Ли, чтобы не создавать ненужной паники на борту челнока. – Ждем встречи, причешитесь для телевидения. Прием.

Шеф выключил связь и бросил на Коннора испепеляющий взгляд, давая понять, что тот поднял тревогу не из-за чего.

– Хьюстон, – прохрипело радио несколько секунд спустя.

– Слушаем, что еще?

– Шеф, у вас метеоусловия как кажутся?