– Что случилось? – спросила она у Бориса.
– При попытке арестовать Элен заперлась с ребёнком в спальне и теперь угрожает его зарезать если не выполнят её требования.
– Какие ставит условия?
– Миллион баксов и безопасный вылет в Венесуэлу.
– Это мизер по сравнению с тем кого она держит в заложниках. Какие действия нашего шефа?
– Шеф вызвал снайперов и они уже взяли преступницу на прицел. Ждут только приказа о ликвидации.
– Ты думаешь это будет легко сделать через маленькое окно в спальне, не задев ребёнка?
– Вот потому и медлят с решением.
– Ясно. Мне надо поговорить с шефом.
– Вон он, – сказал Борис, показывая на полицейскую толпу.
Джулия пошла в ту сторону.
– Разрешите помочь, сэр.
– Зачем рисковать ещё и тобою?
– Так ведь при ликвидации рискуем больше.
– Знаю, но пока солнце её удачно высвечивает, то и риски задеть ребёнка минимальны.
– Но они ведь есть? Ладно, иди переговори со снайперами. Вон их командир.
– Что хотите предпринять? – спросил главный снайпер, – Надеетесь заболтать? Хочу вас огорчить – бесполезное занятие. Только солнце упустим. Если уж хотите помочь, то с пользой для дела.
– Завлечь её поближе к окну?
– Наоборот, подальше от этого узкого окна, поближе к двери, чтобы мы видели её целиком через приближающую оптику. Она держит ребёнка у головы, а я хочу её ранить пониже. Риск задеть ребёнка в таком случае сведётся к нулю. После выстрела, она упадёт, а вы хватайте дитя и убегайте.
– А может мне выхватить дитя у неё из рук, и это вам будет сигнал открыть огонь.
– Не годится. Движущаяся мишень – плохая цель для снайпера. Так что останавливаемся на первом варианте. Чем думаете завлечь преступницу к двери?
– Я думаю бутылочкой с детским питанием.
– Отличная идея. Бутылка уже есть?
– Она на кухне. Я сперва туда пройду.
– Договорились. Как только преступница полностью повернётся к нам спиной, мы открываем огонь. Она падает и вы забираете ребёнка.
Джулия осторожно вошла в дом, пошла на кухню и влила молочную смесь в детскую бутылку.
Дойдя до двери спальни она крикнула:
– Это я, Джулия.
– Зачем явилась?
– Я ребёнку еду принесла. Может впустишь меня? Я без оружия.
Дверь тихо открылась и Джулия зашла с поднятыми руками.
Элен было не узнать. Из тихой женщины с ребёнком она превратилась в с вытаращенными глазами фурию. В левой руке она держала плачущее дитя, в правой кухонный нож.
– Отпусти ребёнка. Возьми меня.
– Да кому ты нужна? Это дитя бесценно, а ты – ноль.
– Для полиции без разницы чья жизнь в заложниках. Они даже не знают от кого эта девочка.
– А для меня разница огромная. С ней я в любой стране буду обеспечена до конца жизни.
– Жизнь преступницы и похитительницы детей? В любой стране это сурово карается.
– Ребёнка я не похищала, он мой, а убийство Терезы вам ещё доказать надо. Единственный свидетель умирает в больнице.
– Я только что оттуда. Ева Браун действительно при смерти и она мне рассказала, что этот ребёнок вовсе не от эмира.
– Ты врёшь, – истошно закричала Элен и инстинктивно поддалась вперёд.
– Я лишь передаю тебе слова умирающей.
Лицо Элен выражало недоумение вперемежку с сомнениями. От этого её тело ещё больше расслабилось, и она сделала шаг в сторону Джулии.
– Ладно, хватит меня морочить. Бросай сюда бутылку, я покормлю?
– Дай я сама. Тебе же неудобно одной рукой.
Голодный ребёнок, увидев свою бутылочку ещё сильнее заплакал и потянулся ручонками к Джулии. Элен сделала ещё пару шагов к двери, а потом совсем приблизилась. Джулия умышленно так встала, чтобы преступница максимально повернулась к окну спиной, тем самым полностью загораживая своим телом от выстрела ребёнка.
Бесшумная пуля снайпера пробила сперва окно, а потом врезалась в поясницу Элен. Она сразу подкосилась. Джулия выхватила дитя и выбежала из дому.
Родившегося мальчика Джулия назвала Карлом и это было её страстным желанием. Образ Карла в любом обличьи должен был всегда присутствовать рядом с ней.
Девочку Алису она не предоставила органам опеки, сама усыновила и теперь растила, как родное дитя.
Пришло печальное известие о кончине Евы Браун. Оправившись от кровопотери ей так и не удалось побороть онкологию.
Сразу после похорон Джулия получила письмо. На нём была жутковатая надпись – «Письмо с того света от Евы Браун».
«Дорогая Джулия! Если ты читаешь это письмо, значит меня уже похоронили, и значит тебе укорять меня живьём не получится. А ведь есть за что. Я знаю, что ты усыновила Алису. Не знаю ты поступила так по доброте душевной или по зову сердца, но сделала самый правильный в жизни поступок. Теперь когда в живых нет ни меня, ни Карла то знай – это наш общий ребёнок. Да, да! Погибшая Тереза была суррогатной матерью и только. Донорами были я с Карлом. В ту ночь в Вегасе я планировала присвоить генетический материал эмира. Но тот наотрез отказался применить резинку, сказав, что такую прекрасную женщину, он хочет ощутить натурально, на все 100. В итоге мой план провалился. После восторгов эмира Карл настолько заинтриговался, что, как истинный ценитель женского пола, не мог не попробовать меня в постели. Его мужское любопытство взяло верх и в итоге мы с ним переспали. На сей раз супер чистоплотный Карл воспользовался презервативом, а я выполнила то что задумывала давно – сделала его донором для взятой у меня яйцеклетки. Матка моя была уже больна и потому в качестве суррогатной матери мы использовали Терезу. Сёстры-близняшки поплатились за свою жадность так и не узнав, что гонялись за несуществующим золотым тельцом. Я знаю, что ты родила моей Алисе брата. Умоляю тебя, как женщина, которой судьба не дала счастье материнства, – вырасти и воспитай их одинаково тебе родными, не ставя между ними никакой разницы.»
Алиса и Карл мирно спали в своих кроватках. Только теперь Джулия обратила внимание на их очевидное сходство. После письма Евы её дети стали родными по крови. Умиротворённая улыбка родителя засияла у неё на лице.
«Соитие мужского примитивизма и женского авантюризма – это и есть ключ плодородия», – заключила счастливая мать.