Курсант. Назад в СССР 7

– Либо, – за следователя продолжила Света, – он считает себя правым. Уверен в своих поступках и никогда не раскаивается. Такое бывает у психопатов. Люди в их жизни – лишь пешки, которыми они манипулируют.

– Вот только психов нам не хватало, Светлана Валерьевна, – вздохнул Горохов.

– Не псих, а психопат. Это человек с патологией в самом характере, проще говоря, он обделен совестью и моральными качествами. В наборе его чувств нет любви и привязанности. Он вступает в контакт только для получения необходимого ему ресурса. Например, денег, материальных благ и получения эмоций за счет подавления других. Его внутренний мир пуст и бесцветен, потому ему приходится отбирать яркие краски у других.

– Нда-а… – Горохов поскреб подбородок. – Одно радует. Что психопата будет легче поймать.

– Отнюдь, – возразила Света. – Нельзя недооценивать их ум и харизму. Они живут среди нас, и выглядеть могут очень обаятельными и доброжелательными.

– Эх… – Горохов закурил. – Знать бы мотив, считай, полдела сделано. А так… Кого искать? Черт его знает. Окружение Дицони отработали и гостиницу перевернули. Списки всех постояльцев, проживавших на момент убийства, запросили, проверяем пока. Но толку нету.

– Не всех еще отработали, – сказал я. – Его любовница не опрошена.

– Вот не начинай, Андрей Григорьевич, – у следователя в пальцах сломалась сигарета. – Не дави на больное. Кто же нас подпустит к ней. Или ты предлагаешь сюда ее вызвать? Повесткой?

Дверь распахнулась, чуть на пришибив Каткова, что стоял рядом со входом. На пороге появилась широкомастная дама возраста предпенсионного, но со статью императрицы Екатерины.

Глава 5

За дамой переминался с ноги на ногу местный начальник ГУВД – целый генерал-полковник. Он попытался проскочить вперед дамы, но не успел. Женщина по-хозяйски вошла первой и остановилась посреди кабинета.

– Прошу вас, Галина Леонидовна, проходите, – генерал, наконец, протиснулся и, стоя чуть позади, незаметно махнул нам рукой, дескать, встаньте, товарищи, и поприветствуйте высокую гостью.

Но никто из нас не оторвал от стула пятую точку. Все, конечно, опешили, увидев, кто к нам заявился, но сделали вид, что не узнали Брежневу. Ждали, что будет дальше.

Та брезгливо поджала губы, огляделась и, обернувшись на провожатого, громко спросила:

– Это и есть ваша хваленая следственная группа?

– Это лучшие специалисты, – закивал генерал. – Встаньте, товарищи, у нас сама Галина Леонидовна.

– Здрасьте, – скептически произнес Горохов, чуть оторвавшись от стула.

Мы последовали его примеру.

– Кто у вас главный? – Галина прошла вперед тяжелой поступью, размахивая сумочкой из крокодиловой кожи. Стройняшкой она не была, так что объемное платье из дорогой ткани напоминало парашют, а бусины из крупного жемчуга на шее только подчеркивали второй подбородок. На внешность не красавица, но харизма прослеживается. На голове – копна. Хоть и аккуратная, но объемная, будто с начесом.

– Старший следователь по особо важным делам Горохов Никита Егорович, – представился наш шеф. – Чем обязаны?

– Вы что, Горохов? Не узнали меня? – сверкнула глазищами Галина.

– Узнал, – невозмутимо кивнул тот, – поэтому и спрашиваю. У нас рабочий процесс, так сказать. Тайна следствия. Гражданским сюда нельзя…

– Это я-то гражданская? – Галина махнула ручищами, будто ветряная мельница.

Ветерок достал и до меня. Катков даже на секунду зажмурился, но Никита Егорович с каменным лицом сел за рабочее место и смотрел на гостью не мигая, будто участвуя в битве взглядов.

– Совсем охамели! – Брежнева повернулась к генералу. – Плохо воспитываете свой личный состав!

– Галина Леонидовна, – поспешил заверить тот. – Это не мои сотрудники, они только дислоцируются на Петровке, а, согласно межведомственному приказу, подчиняются начальнику ГУУР МВД СССР.

– Бардак, у тебя генерал, – поморщилась Галина. – Значит, так, – она снова повернулась к Горохову. – Даю вам неделю, чтобы найти, кто убил Артура.

– У нас свое начальство, Галина Леонидовна. Задачи оно нам ставит.

– Ну ты посмотри на него, – включила опять «мельницу» первая леди, обращаясь снова к генералу. – Какие бестактные у вас сотрудники.

– Галина Леонидовна, – начальник управления приложил руку к сердцу. – Не мои они.

– Да поняла уже, – отмахнулась от него Брежнева, и, посмотрев Горохову прямо в глаза, отчеканила. – Если не раскроете – вашей хваленой спецгруппе хана. А сами на гражданку пойдете с волчьим билетом.

Тяжелое молчание на секунду все же прокралось в кабинет, но Никита Егорович быстро его оседлал.

– Мы всегда делаем свою работу, как положено, – пробубнил Горохов будто по учебнику.

– И вот еще что, – Галина поправила сбившиеся бусы. – Слышала, вы нашли подвеску Артура. Ту, что с бриллиантами. Я пришла ее забрать.

– Извините, Галина Леонидовна, но ее могут получить только родственники убитого. Вы не имеете на нее имущественного права.

– Черт знает что! – Брежнева фыркнула, резко развернулась, обдав нас колыханием «парашюта», и решительно шагнула к двери, чуть не раздавив по пути генерала. Тот успел шмыгнуть к выходу и по-лакейски распахнуть перед ней дверь.

Бум! – дверь громко захлопнулась за посетителями, Катков вздрогнул, а мы облегченно выдохнули.

– Скверное дело досталось нам, товарищи, – до этого невозмутимый Горохов теперь раздувал щеки, натирал взмокшую макушку и лоб клетчатым платком, даже снял пиджак и закурил. – Если не найдем убийцу, думаю, что нас и вправду могут расформировать.

Я задумчиво смотрел в стену перед собой.

– Да кто она такая? – хорохорился Погодин. – Пусть не лезет в дела милиции. Где это видано, чтобы гражданские нами помыкали?

– Вот в следующий раз так ей и скажешь, – улыбнулся Горохов. – Когда снова к нам заявится.

– Я? – Федя опустил глаза, взгляд его забегал. – Но вы же у нас старший, Никита Егорович, как я могу поперек батьки? Не положено…

– Ну так я тебе могу делегировать часть своих полномочий, – хитро щурился Горохов. – Будешь от нашего имени вести переговоры с гражданскими. Как тебе такая идея?

– Да я и говорить-то толком не умею, – замахал руками Погодин. – Во всяком случае, не так красиво, как вы и Петров. Вот Андрей бы лучше с этим справился, – Федя с надеждой посмотрел на меня.

– Ладно, шучу я, – отмахнулся следователь. – Давайте думу думать, товарищи. Есть у кого свежие мысли по убийству Артурчика? Чтоб ему пусто было… Нельзя так о мертвых, но… Эх…

Я взял слово:

– Его художественный руководитель сообщил, что Дицони полгода назад в Зеленоярске застрял. Ночь в КПЗ провел, генеральную репетицию пропустил. И справка у него была.

– Вот как?.. – глаза Горохова блеснули. – Далеко его занесло, в захолустье.

– Не такое уж это и захолустье, городок молодой, тысяч на пятьдесят, хотя сейчас уже больше, скорее всего. Данные на семьдесят девятый год, когда последняя перепись была.

– Это, получается, день пути от Москвы? – Горохов подошел к карте, висевшей на стене.

– Меньше четырехсот километров.

– Молодец, Андрей Григорьевич, уже справки навел… А в местный ГОВД звонил? Узнавал, что да как?

– Звонил, но странное дело. Там сказали, что никакой Дицони у них в КПЗ не проходил.

– Может, проглядели? Журнал регистрации задержанных пролистнули не в том месте. Давай-ка официальный запрос сделаем. По телефону на отшибись могли сказать.

– Я лучше туда смотаюсь, на месте осмотрюсь. Может, что полезное накопаю. Разрешите?

Горохов задумался, покряхтел, а затем глянул на Погодина:

– Ну вот, Федор Сергеевич, ты теперь по оперативной линии у нас временно за старшего. Пока Петров в командировке будет.

Федя удрученно кивнул. Не хотелось ему в передовиках сейчас быть, после впечатлений от Галины Леонидовны.

– Андрей Григорьевич, возьми нашу служебную машину, – продолжил Горохов. – Путевку оформим.

– Я думал, на поезде. А как же вы без транспорта?

– У нас МУР-овцы на подхвате. Перебьемся их транспортом.

* * *

Выехал я на утро следующего дня. Дорога заняла часов шесть. Зеленоярск раскинулся на берегу реки и стоял немного обособленно от областных трасс и городов. Окружен деревеньками и поселками. Когда-то и город был таким же, пока там не построили гидроэлектростанцию, которая взрастила рабочий поселок, превратив его в городок, состоящий в основной массе из пятиэтажных панелек и множества деревянных бараков. Те, конечно, возводились как временное жилье для строителей гидростанции, но обросли постоянными жильцами и, скорее всего, доживут до двухтысячных. Как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное.

Несмотря на всю провинциальность, Зеленоярск мог похвастаться довольно сносной гостиницей. Служила она пристанищем, в основном, для приезжих инженеров и других квалифицированных специалистов, что частенько посещали ГЭС. Внушительная гидростанция, гордость и краса области, перекрыла в паре километров от города реку Обинку.

Впрочем, заселился я в гостиницу без брони. Огромное здание с рестораном и холлом в комсомольском стиле (по стенам мозаика с изображением факелов и фигур советских строителей коммунизма) почти пустовало. Туристов здесь отродясь не было, а после завершения глобальной стройки наполняемость гостиницы «Меридиан» резко упала.

В любом другом крупном городе я бы натолкнулся на вечную проблему нынешнего Союза – табличку «Мест нет». И если нет заблаговременной брони (как командировочного), то заселиться в гостиницу зачастую можно было, только прошептав администратору магическую фразу – «Здравствуйте, я от Иван Петровича», ну, или дав взятку в виде бутылки коньяка, коробки конфет, а иногда и наличности. И место чудесным образом всегда находилось, а для остальных была стандартная отговорка, что все занято, так как грядет симпозиум лакировщиков глобусов, конференция слесарей-испытателей или прочие спортивные сборы космонавтов-альпинистов.

В СССР самые лучшие и самые доступные по ценам гостиницы, а буржуйские отели Европы и США и в подметки им не годятся. Так трубили советские СМИ. Насчет доступности – не спорю, а вот хорошим сервисом (за исключением некоторых крупных заведений, где часто принимали высоких гостей) и не пахло. Потому что клиент никуда не денется, ведь от Калининграда до Находки везде ждет его одно и то же. А короче говоря – тут вам не “Интурист” и уж тем более не “Россия”.

За два рубля в сутки в двухместном номере я оказался один. Одноместный был дороже, и бухгалтерия, как всегда, со скрипом оплачивала такие «излишества». Но, на мое счастье (не люблю храпящих под боком мужиков), администратор, отвлекшись от вязания под стойкой какого-то шарфика, заверила, что подселять ко мне никого не будут. Номерной фонд свободен, так что уплотнения проводить ни к чему.

В комнате две кровати, возле каждой тумбочка, а между ними – стол и пара стульев. В углу шкаф. Стандартная комплектация советского номера. Без кондиционера. Что ж, лучше, чем общага (хотя общага на Войковской в Москве, мне уже как родная), ведь имеется свой санузел, до потолка зашитый бледно-голубым кафелем.

На полу номера красный палас, а на стене картина с грустной босоногой Аленушкой, что присела на камень у пруда. Классика.

Принял душ, перекусил «Завтраком туриста» из консервов и направился в местный ГОВД, который оказался почему-то на окраине города. Хотя это было не далеко, ведь весь Зеленоярск на машине вдоль и поперек проехать можно было минут за десять. Маленький тихий городок. Очень тихий.

Милиция располагалась в двухэтажном здании с непомерно широкими коридорами, похожими на взлетку, будто дом переделали из казармы.

Кабинет начальника ГОВД я нашел без труда. Пухлая дверь, обшитая черным грубым дерматином, сразу бросалась в глаза на фоне прстой дощатости остальных дверей. На стене табличка: «Начальник подполковник милиции Караваев М. О.».

Никакой приемной и секретарши и в помине, естественно, нет. Возле кабинета толчется парочка милиционеров с бумажками на подпись. Лица печальные, как у Аленушки с картины. Видно, по материалам что-то накосячили и грустят в ожидании взбучки.

А в очереди стоять к начальнику горрайоргана можно часами. Еще по прошлой жизни знаю. Поэтому сделал ход конем. Дождался, когда из кабинета выйдет посетитель (рыжеусый майор с пузом как у стандартного начальника штаба) и, вытащив удостоверение, вежливо обратился к коллегам, что уже тянули шеи, заглядывая внутрь кабинета начальника:

– Извините, товарищи, я прибыл из Москвы по чрезвычайно срочному делу, – и прошел вне очереди.

– Разрешите? – приоткрыл я дверь, ведь стучать в мягкую обивку смысла нет.

На меня с любопытством уставился хозяин кабинета, признав во мне милиционера. Я в гражданке, но обращение уставное. Он сразу понял, кто пришел.

Небольшого роста ширококостный крепыш в массивных очках на половину лица кивнул:

– Проходите, вы лейтенант Петров?

– Он самый, здравствуйте, – я прошел и, не дожидаясь приглашения, сел на стул перед приставкой к столу.

– Михаил Олегович, – начальник протянул мне через стол руку.

– Андрей Григорьевич, – пожал я в ответ пухлую ладонь.

– Знаю, наслышан. Из Москвы звонили, просили оказывать вам всяческое содействие. Только не пойму, чем наше захолустье заинтересовало знаменитую межведомственную группу Горохова?

– Прям уж знаменитую? – улыбнулся я.

– Ну как же, – начальник развернул журнал, на обложке которого красовался возрастной улыбающийся сержант на фоне Кремля. – Вот, и в «Советской милиции» о вас пишут.

– Это старый номер, – я мельком глянул на статью с заголовком «Отпор преступности дает межведомственная следственно-оперативная группа». – Решили узнать о нас побольше?

– Нечасто к нам Москвичи приезжают, – подполковник продолжал улыбаться. – Да еще и такого уровня.

– Михаил Олегович, – я решил перейти к делу, не любил выслушивать комплименты, тем более еще не понял, искренние они или меня по отработанной схеме, как с проверяющими, задабривают. – Мы расследуем убийство некого Артура Дицони. Птица невысокого полета, но по некоторым причинам дело поручили нам. По нашим сведениям, примерно полгода назад он останавливался в вашем городе и был задержан сотрудниками милиции.

– Было дело, – закивал Караваев. – Я уже дал команду, чтобы собрали нужную для вас информацию. Я вам поясню про него.

– Уже?

– Я же говорю, мне звонили. Так вот. Гражданин Дицони 1957 года рождения действительно провел ночь у нас в камере за пьяный дебош, который учинил в ресторане гостиницы «Меридиан». Рядовое происшествие. Административка. Утром его выпустили. Чем интересен этот человек? Почему вам поручили расследовать его убийство.

– Вы не в курсе?

– Нет, – на виске подполковника выступила капелька.

– Артист, – не стал я раскрывать пока все карты. – В Большом театре выступал. Хотя многие его считали бездарностью.

– Кого попало в такое заведение не возьмут, – замотал головой Караваев. – Видно, у него были другие достоинства.

То ли он меня прощупывает, то ли вправду не в курсе, кто у Артурчика покровитель. Я пока не понял и решил не торопить события. Такое ощущение, что начальник ГОВД что-то не договаривает.

– А почему на пятнадцать суток его не оформили? – спросил я. – За хулиганство.

– Штрафом отделался, он не слишком в ресторане отличился, – развел руками Караваев. – Так, поскандалил немного выпивши.

– Ясно, спасибо за информацию, – я встал.

– Счастливого пути, – подполковник улыбнулся и протянул мне руку.

– А разве я сказал, что уезжаю?

Улыбка на миг сползла с лица начальника, но он быстро вернул уголки рта на нужное место.

– Нет, но… У вас здесь еще какие-то дела?

– Город, например, хочу посмотреть? – я тоже улыбнулся.

– Да что тут у нас смотреть? Ну, на ГЭС съездите. Комсомольцы такую махину отгрохали. Со всей страны приезжали. А так, у нас ничего особенного. Глубинка. Тишь да благодать.

Я даже шагнул к окну, как будто собирался удостовериться, что ничего тут интересного нет.

– А я слышал, что у вас с раскрытием убийств проблемы. Много темных висит.

Караваев поморщился:

– А вы отлично осведомлены, Андрей Григорьевич, но с убийствами мы сами разберемся. Потерпевшие – люди обычные, не ваш профиль, так сказать.

– Позвольте полюбопытствовать, Михаил Олегович. Сколько за последние два года у вас висяков с убийствами?

– Навскидку не скажу, – отмахнулся Караваев.

Неужели начальник милиции не знает о таких тяжких темнухах на своей территории? Что-то здесь нечисто, – подумал я, а вслух произнес:

– Тогда, если не возражаете, я переговорю по этому поводу с начальником вашего розыска. В каком он кабинете обитает?

– В десятом, – наморщил лоб Караваев. – Только какое отношение это имеет к Дицони?

– Никакого, просто хочу попробовать коллегам помочь, так сказать, в качестве обмена опытом.

Конечно, выполнять чужую работу я вовсе не собирался, а щупал подполковника, давя на больную мозоль. Его слабое место – куча нераскрытых убийств, о которых я узнал заблаговременно, когда просмотрел статистику по Зеленоярску перед отъездом. Хотел понять, какие криминальные веяния царят в этом городке.

– Спасибо, конечно, Андрей Григорьевич, но по делам работал наш лучший сыскарь Вахрамеев. Не думаю, что вы сможете нам чем-то помочь.

– Посмотрим, – улыбнулся я и пожал начальнику ГОВД руку. – До скорой встречи, Михаил Олегович.

Я вышел из кабинета и направился к начальнику розыска. Но того не оказалось на месте. Сослуживцы сказали, что он в областную управу уехал. Некого сыщика Вахрамеева на месте тоже не было. Создавалось ощущение, что они от меня прятались. Ну не исчезли же они, как в булгаковском домоуправлении при “нехорошей” квартире!

Вполне возможно, что притаились намеренно. Если Караваев им позвонил и дал соответствующую команду. А может, я просто себе надумываю лишнего. Черт его знает.

Вернулся в гостиницу «Меридиан» и прямиком направился в ресторан. Нужно побеседовать с персоналом. Может, помнят они, как Дицони у них тарелки бил. Или что он там делал? На столе танцевал? Узнать не мешает.

Глава 6

Но оказалось, что ресторан закрыт средь бела дня, хотя тут же на двери указано было, что работать должен с десяти до двадцати трех. Я подергал стеклянную дверь – все глухо. Повернулся, пошел к администратору гостиницы спросить, что за вольный график у их общепита. Почти уже очутился в холле, как услышал сзади щелчок замка. Обернулся и увидел, что, дверь ресторана открылась, и оттуда выскользнула широкозадая тетя с пухлыми загребущими руками. Она быстренько замкнула дверь и поспешила к выходу, еле волоча увесистую сумку из пюрешно-желтого кожзама.

– Гражданочка, – окликнул я ее. – Милиция. Постойте.

Тетка охнула и выронила сумку. Оттуда выкатилось колечко колбасы. Судя по раздавшимся дерматиновым бокам, в сумке такого добра было битком. Она даже не застегивалась.

Я подошел, поднял сумку и вручил ее женщине. Та хлопала на меня выпученными глазами, будто увидела привидение.

– Чем же я так вас напугал? – улыбнулся я, налаживая контакт с возможным свидетелем. – Давайте вернемся в ресторан, у меня к вам есть вопросы.

– Так зачем вопросы, товарищ милиционер? Это вот возьмите для Виктора Петровича. Привет ему большой от заведующей ресторана, – тетка протянула мне сумку обратно.

– Я не из ОБХСС, я вообще не из местного ГОВД. В командировке здесь, из Москвы приехал.

– Фух! Напугал ты меня, соколик, я-то думала… – тетка оживилась, и глаза ее встали на место.

Теперь она не напоминала мадагаскарского лемура, а, наконец, стала похожа на типичного работника советского общепита.

– А ресторан почему не работает? – поинтересовался я, разглядывая висевшую возле входа рисованную стенгазету «Молния», где говорилось о том, что сантехник Иванов бессовестно позволяет себе прогуливать рабочие дни, тем самым подставляя под удар номерной фонд гостиницы. Дальше говорилось, что на прошлой неделе на третьем этаже прорвало кран, и экстренно устранить аварию удалось только благодаря одному из проживающих – по фамилии Рукосуев. Под текстом фломастером был нарисован отважный постоялец в тельняшке, что грудью закрыл напор воды, хлещущий из крана, как из пожарного брандспойта, а ниже лежал в обнимку с бутылкой человек с красным носом и разводным ключом (очевидно, прогульщик Иванов).

– Так в шесть снова откроем, – выдохнула тетя, – раньше народ не собирается. Клиентов нет.

– Отлично. Считайте, что я клиент! Пройдемте в зал, поговорим.

Тетка не решилась включить стандартный режим халды-общепита, все же я не простой клиент, а власть. Хоть и не колбасу ее караулил, но в случае чего могу ведь и сообщить куда надо.

Она снова отперла дверь ресторана, и мы вошли внутрь. Пустой зал встретил белыми скатерками, скучающей барной стойкой, за которой на полках красовались пустые бутылки с красивыми этикетками и накрепко склеенные коробки из-под конфет.

– Меня зовут Андрей Григорьевич, – мы уселись за один из столиков, на котором стояла одинокая металлическая черная обезьянка, державшая в одной руку солонку с перцем, а в другой с солью.

– Марь Иванна, – приветливо кивнула работница ресторана.

Я улыбнулся. Сразу вспомнились анекдоты про Вовочку, которые скоро будут в ходу. Считается, что прототипом для героя послужил мальчик Володя из Симбирска, который хорошо учился, слушал папу и маму, закалялся, был сильным и смелым пионером.

– Вы не знаете этого человека? – я положил фото Артурчика на стол. – Примерно полгода назад его задержали в вашем ресторане за нарушение общественного порядка.

– Конечно, помню! – Марь Иванна вцепилась в фотокарточку. – Это же артист! Не помню имени, но как он пел, как пел… Каждый вечер у нас отдыхал. Как выпьет, так на сцену лезет, – женщина кивнула на приступок в глубине зала, где из полумрака торчала нехитрая звуковая аппаратура в виде колонок, барабанной установки, ионики и прочих микрофонных стоек. – Наши музыканты ему аккомпанировали. У нас даже солист после этого уволился, публика его не воспринимала, после того, как артист уехал.

Интересная картина, а в театре меня убеждали, что работать он не любитель. А тут глотку за просто так драл.

– Так что насчет дебоша? – продолжил я.

– Не было ничего такого, – пожала плечами заведующая. – Вполне себе культурный мужчина. Чаевые щедро раздавал. Правда, каждый раз с новой женщиной от нас уходил к себе в номер. Но это нас не касается, не правда ли.

– Вот как? – я задумчиво щёлкнул по носу обезьянку, что слушала нас, развесив уши. – Никаких неприятностей он вам не доставлял?

– Какие неприятности? С его приездом у нас клиентов стало больше! Всем хотелось услышать итальянца, что поет на чистом русском.

– А кто вам сказал, что он итальянец?

– Так он сам и сказал.

Очевидно, она нисколечко не сомневалась в правдивости гостя.

– Спасибо, Марь Иванна, вы мне очень помогли.

– А случилось-то чего?

– Итальянца этого, Артура Дицони, убили.

– Как – убили? – женщина снова стала похожа на лемура. – Такого мужчину!

– Вот то-то и оно. У него точно не было здесь конфликтов?

– В нашем заведении – нет. А вот когда он уехал… Выяснилось, что девчонка одна от него, говорят, забрюхатела.

– Кто такая?

– Да не знаю я. Может, это вообще слухи. Ну я же говорю, у нас все чинно было, благородно. И вы из самой Москвы ради этого приехали?

– А чему вы удивляетесь?

– Я думала, вы из-за девушек.

– Каких девушек?

– А вы не знаете? – Марь Иванна посмотрела на меня как на школьника Вовочку, а затем придвинулась поближе, хотя мы были абсолютно одни, и шепотом проговорила. – Городок у нас небольшой, тихий. Только за последний год трех девиц убили. Так и не нашли, кто.

– Интересно…

– Прирезали их ни за что, ни про что, а милиция так и не нашла душегубов. Мне теперь самой страшно на улицу вечером выходить.

– Вот как?

– А еще недавно адвоката убили. Ножом прямо в сердце.

Собеседница моя сначала показала на грудь, будто себе туда кинжал втыкала, а потом едва заметно перекрестилась. Впрочем, руки она быстро спрятала под стол.

– Тоже не нашли убийцу?

– Слава Богу, нашли. Электромонтер оказался. Гришка Лаптев, одноклассник мой. Мужик он спокойный, но как выпьет, вожжа под хвост попадает. Кулаками машет, один раз даже на дружинников кинулся. С работы его все уволить не могли, дело он хорошо свое знал, но водку любил пуще жены. Из вытрезвителя на него бумаги по месту работы писали, что, дескать, опять ваш электрик у нас протрезвление проходил, примите меры общественного воздействия. Но все без толку.

Марья Ивановна с отстраненной горечью махнула рукой.

– А адвоката он за что убил?

– А кто его знает. Я же говорю, как выпьет – другой человек. Будто бес вселяется. Вот как бывает-то, – Марь Иванна вздохнула, уставившись невидящим взглядом в пустоту зала, будто вспоминала Гришку и школьные годы, где он был обычным пионером, чеканил речевки про отряд и не дружил еще с водкой.

– Ясно, спасибо еще раз…

– А колбаски вам не надо? – женщина извлекла из сумки палку сервелата и промасленный бумажный сверток с запахом буженины. – Денег с вас не возьму. Милиции помогать надо. Особенно московской.

* * *

Я направился на Главпочтамт и заказал междугородние переговоры. Можно было, конечно, позвонить Горохову из ГОВД, но там вряд ли бы получилось все обсудить без лишних ушей.

– Москва! Пятая кабина, – прозвучал гнусавый голос оператора, перекрикивая шум из соседних «скворечников». Отовсюду слышались крики, типа «Зина, Зина! Ты меня слышишь? Ваську поцелуй за меня! Скоро приеду», «Але! Але! Виталик! С днем рождения, друг!».

Я поплотнее закрыл дверь, снял черную увесистую трубку.

– Никита Егорович, – орать я не стал, в советский телефон чем громче блажишь, тем хуже слышно.

– Привет, Андрей Григорьевич, – голос следователя был невесел, и вместо того, чтобы выслушать мой доклад о проделанной работе, шеф вдруг стал сам мне докладываться. – У нас пока неважно дела идут. Луцкую Алевтину убили.

– Как убили? Кто?

– Не нашли пока. Дело не у нас. Районный отдел занимается. Из Москвы-реки выловили труп. Задушенная. Черненко Алексей Владимирович приходил, мы с ним вместе версии прикинули – нет подходящих пока для серьезной работы.

– Может, это сделал тот, кто убил Дицони? Устранил ее как свидетеля?

– Вряд ли… Почему он сразу тогда так не сделал? Только после того, как она у нас побывала. И потом, почерк разный: удушение и нож. А еще дело наше по цыгану на контроле у Щелокова. Все-таки Галина бучу подняла знатную.

– Не сомневался, – ответил я, вдавливая трубку в лицо и к уху (хотя если надо, нас прослушают и так), говорят, она с его женой очень дружна. Подружки, вроде…

– Тоже об этом слышал, – голос Горохова сник. – Боюсь, как бы меня на пенсию не турнули. Кровь из носу нам это дело раскрыть нужно, иначе прицепятся.

– Никита Егорович, стопроцентной раскрываемости не бывает. Это всем известно.

– Сам понимаешь, если под тебя копать начали – любой повод найдут… Вот ты сколько в системе? Три года? Скоро поймешь, что я прав. Может, быстрее, чем я думаю.

Я лишь тихо усмехнулся, оторвавшись на секунду от трубки, но вслух сказал:

– У меня пока тоже глухо, но есть некоторые странности. Дицони этот в Зеленоярске чуть ли не душой компании был.

– Что он там вообще делал?

– Пока не выяснил, работаю. Местная милиция явно что-то умалчивает. Поэтому я пока как в потемках. Оперативные позиции с гражданскими буду налаживать, ну и сводки старые просмотрю. Дела оперативного учета мне никто, конечно, не даст глянуть. Местные, скорее всего, уже получили указания от начальника держать язык за зубами. Но что-нибудь придумаю. Постараюсь всё же не задерживаться здесь.

Я понимал, что и там я очень нужен.

– Давай, Андрей Григорьевич, работай. На тебя надежда. Только аккуратнее там. На рожон не лезь. Завтра доложишь.

– Есть.

* * *

На следующий день я снова направился в ГОВД Зеленоярского горисполкома. Сразу прямиком к начальнику. Снова у его двери толпился народ, а я проскользнул без очереди по старой схеме.

– Что же вы, Михаил Олегович, не все мне рассказали? – с порога перешел я в наступление. – Я тут справочки некоторые навел – никто из ресторана «Меридиан» за буйства цыгана не забирал. Наоборот. Говорят, он там очень даже вписался в праздный антураж заведения и выступал за спасибо. А девушка, что от него забеременела, как мне ее найти? Поможете? Или мне самому опять тропку протаптывать?

– Нет этой девушки больше, – нахмурился Караваев, отчего его лысина съехала на лоб.

– Как – нет? – я сел за приставной стол. – Только не говорите, что тоже убили.

– Что значит – тоже? – опешил местный начальник.

– Насколько я знаю, у вас три трупа женщин с колото-резаными и мертвый адвокат за последний год.

– Да это все бытовуха. Шлялись по ночам, вот и нарвались, наверное, на хулиганов.

– И адвокат шлялся?

– Его дома нашли… Там и подозреваемый у нас есть. Задержан.

– Так что насчет беременной?

– Непутевая она была. Гулящая. Повесилась спьяну дома на люстре. Там никакого криминала нет. Суицид чистой воды. Отказной материал могу предоставить.

Караваев при этом сделал жест, как бы отмахиваясь – мол, совершенно нечего там смотреть.

– Спасибо, я, если что, в штабе в архиве его попрошу, сошлюсь на вас, если не возражаете. И мне бы еще по убийствам девушек посмотреть дела.

– В прокуратуре они. Мы только оперативное сопровождение осуществляем, – вздохнув, выдал Караваев прописные истины, будто не понимал, что я всю эту кухню давно знаю.

– Ну так вы туда позвоните, попросите, чтобы мне краем глаза взглянуть. А то вашего начальника розыска днем с огнем не сыщешь.

– У нас с местной прокуратурой напряг, – поморщился Караваев. – Не задалась как-то дружба.

* * *

– Алло! Никита Егорович, – для переговоров с Москвой мне снова попалась пятая кабина, я уже начинал считать ее личным кабинетом. – Как у вас там? Ничего нового… У меня все интереснее становится. Березова Олеся Александровна – девушка, что крутила роман с Дицони, повесилась у себя дома месяц назад. Я отказной проверил, там все чисто. И заключение СМЭ, и осмотр, все говорит о суициде. Да и дверь была заперта изнутри, когда ее хватились. Слесаря из ЖЭКа вызывал участковый, чтобы в квартиру проникнуть. Но странное дело. Местный начальник милиции сообщил, что она, якобы, непутевая была. Чуть ли не проститутка. Я тут ее по месту жительства посетил. В квартире никого не оказалось. Поговорил с соседями, они пояснили, что девушка была приличная. На швейной фабрике работала. Даже вроде там на доске почета висела, еще не проверял, правда. Жила с отцом. Матери нет.

– Очень мне непонятна позиция местных. – пробурчал Горохов. – Что сам думаешь?

– Отца ее отыщу, переговорю. И вот еще что… Темные убийства не дают мне покоя. Хоть они и не связаны с Дицони, но хочу проверить, что там местные наработали. Для успокоения души, так сказать.