Глава 30
От холода я не чувствовала своего собственного тела. Халат, который на меня накинул император, ни капли не согревал. Лишь горячие слезы на моих щеках давали понять, что я еще жива и могу чувствовать. После всего, что случилось ночью, я окончательно сломалась. Все, что произошло, казалось сном. Будто кто-то захватил мое тело и мой разум, а я лишь могла наблюдать со стороны за всем, что творю.
Когда Юн развязал мне руки, я из последних сил вскочила и хотела было убежать, но ноги не выдержали – упав на пол, я уже не смогла подняться и только беззвучно плакала, избегая взглядов стоящих рядом мужчин.
Чьи-то теплые руки обвили меня, подняли и прижали к себе.
– Дай мне ее, – проворчал Фанг. – Ты еще не поправился.
– Донести девушку я в силах, – ответил ему император.
Крепче прижав меня к себе, Юньвэнь шагнул к дверям казармы. Вспомнив, что на улице стоят солдаты, мне вдруг стало чертовски стыдно. Прикрыв лицо влажными волосами, я уткнулась в грудь императора и замерла.
Юньвэнь постоял некоторое время у входа, а потом тихо сказал:
– Несмотря на то, что ты мой друг и действовал мне во благо, я все же тебя накажу.
– Я буду ждать, – также тихо ответил Фанг.
Юньвэнь кивнул и вышел из комнаты.
На улице стало намного светлее, чем было раньше. Дождь кончился, и солдаты зажгли больше огней. Я слышала, как они приветствовали императора и чувствовала, как Юньвэнь им вежливо кивал.
Я не знала, куда он несет меня и что вообще со мной будет дальше, но я настолько устала, что мне было абсолютно все равно. Все важные вещи в жизни как-то разом перестали быть важными, и возвращение домой стало уже не таким заветным желанием. Она словно подёрнулась пеленой, утратила свой блеск. Мне хотелось только одного – уснуть.
Босые ноги я уже давно перестала чувствовать, а вот та часть тела, что была прижата к императору, начала медленно отогреваться. Одежда Юньвэня тоже вымокла из-за меня, но тепло от его тела не уменьшилось.
– Ты как будто батарейка, – пробубнила я ему в грудь.
– Что? – тихо переспросил он.
Сил на то, чтобы повторить сказанное, у меня уже не было. Я плотнее прижала замерзший нос к груди Юньвэня, вдохнула его приятный запах с нотками жасмина и чайного дерева, а потом провалилась в сон.
Несколько раз я просыпалась. Сначала от яркого света – это Юньвэнь принес меня в свои покои, – а потом от кипятка, который обжег все мое тело.
В купальне я немного взбодрилась. Отчасти из-за испуга, что меня будет купать император. Однако, увидев двух служанок, я облегченно выдохнула и расслабилась в огромной императорской ванне.
Думать о случившемся совершенно не хотелось, но я понимала, что разговора с Юньвэнем мне не избежать. Прислушавшись к себе, я сделала вывод, что больше его не ненавижу. Вызвана ли столь резкая перемена моих чувств словами Фанга или нет, я не знала.
Верила ли я в его правду? Скорее да, чем нет.
Верила ли я в правду Чун? Определенно.
У каждого своя правда – это факт. Но чью правду мне принять? Кому верить? На чью сторону встать?
И как после всего этого смотреть в глаза Юньвэню?..
После горячей ванны меня одели в шелка, укутали в тяжелый темно-красный халат с золотыми драконами, который я пару раз видела на императоре, и отвели прямиком к Юньвэню.
По пути мои ноги, уже полностью отогревшиеся, снова стали деревянными. Я словно шла на каторгу, или прямиком к палачу. Хотелось развернуться и убежать в свою комнатушку, однако побег не решил бы моих проблем. Разговор с Юньвэнем был необходим.
Я застала его сидящим за столом и сосредоточенно выводящим иероглифы на тонкой прямоугольной бумаге. Некоторое время я тихо стояла посреди комнаты, ожидая, когда император обратит на меня внимание, однако он продолжал упорно игнорировать меня.
Выжидая его милости, я внимательно разглядывала Юньвэня и вдруг осознала, насколько он изменился: лицо осунулось, под глазами залегли темные круги. Даже волосы Юна потеряли здоровый блеск и стали тусклыми и безжизненными. Цвет лица был здоровый, но тот молочно-белый оттенок, который делал из него фарфоровую куколку, исчез. За эти несколько недель Юньвэнь словно прибавил лет семь, и больше уже не был похож на мальчишку.
В сознании мелькнула мысль, что все это время он пил яд прямо из моих рук. Осознание этого было настолько ужасным и мучительным, что я в который раз попыталась заглушить совесть и отогнать от себя эту жуткую мысль, но попытка провалилась.
Дописав строку, Юньвэнь поднял голову и улыбнулся мне так тепло и ласково, что у меня сжалось сердце от чувства вины.
Нет, так играть невозможно. Он же не психопат, ведь так?..
– Отогрелась? – спросил император, отложив кисточку в сторону.
– Да. Спасибо. Вам, – запинаясь, ответила я.
Из-за смущения я не могла подолгу смотреть в его лицо, поэтому постоянно переводила взгляд в разные стороны. Увидев на столе чайник и чашу, я вздрогнула и отступила на шаг. Юньвэнь это заметил, позвал евнуха Пана и заставил его унести чайные принадлежности.
– Дегустаторы пробуют напитки? – после долгого молчания спросила я.
– Сначала проверяют на серебре, а потом пьют сами, – ответил Юньвэнь.
– Но ведь не все яды можно определить с помощью серебра, – тихо заметила я, глядя на носки своих новых неудобных туфель.
Послышался скрежет отодвигаемого стула, а затем шаги. Юньвэнь встал напротив меня и замер, тихо дыша. Ощутив приятный запах чайного дерева, я медленно подняла голову и посмотрела на императора.
Его выразительные темные глаза смотрели на меня с такой невообразимой добротой, что я невольно перестала дышать. Как, ну как можно так смотреть на человека, который пытался тебя убить?
– Хочу, чтобы ты знала три очень важные вещи, – пристально глядя на меня, сказал Юньвэнь заговорщицким тоном. – Во-первых, ты ни в чем не виновата.
– Но…
– Ш-ш-ш, – он приложил палец к губам. – Дослушай меня, пожалуйста.
Я коротко кивнула.
В покоях царил уютный полумрак. Свечи горели лишь на столе и у дверей. На плечи императора был небрежно наброшен черный шелковый халат с серебряной вышивкой. Свет от свечей попадал на переливающуюся вышивку и загадочным блеском отражался в бездонных глазах Юньвэня.
– Я верю, что ты выполняла поручения моего дяди не по своей воле, – продолжил император. – Я уверен, что ты ничего не знала о яде и о планах своей служанки. И я знал, что ты бы не убила меня.
– Знал? – сдавленно спросила я.
– Ну-у, – неуверенно протянул Юньвэнь. – Полагал… Надеялся… Верил…
– Все ясно. – Морок таинственности с долей интимности разом исчез.
– Я в тебя верил! – попытался вернуть все назад Юньвэнь. – Я видел по твоим глазам, что ты не способна на убийство!
Мой скептицизм пробился сквозь стену смущения и испуга, и теперь я отчаянно боролась с тем, чтобы не закатить глаза и не сморозить что-нибудь едкое.
– Это было первое, – отступил Юньвэнь, меняя тему. – Второе тебе не понравится, но это сделать придется ради твоей безопасности.
С этими словами он подошел к столу и взял лист бумаги, на которой недавно старательно выводил иероглифы.
Господи, что он там придумал?..
– Это список девушек, которые будут учувствовать в отборе невест, – пояснил Юньвэнь.
При этом взгляд у него был виноватый, и мне снова стало страшно.
– Канцлер Фан настаивал на том, чтобы Минчжу тоже учувствовала в отборе. У меня за спиной он составил список претенденток, включив в него свою дочь. Я категорически против участия Минчжу, но просто так ее убрать министры мне не позволяют. Они требуют заменить ее на другую девушку, и, слава Небу, этот выбор они оставили за мной.
В горле как-то резко запершило. Я нервно сглотнула и уточнила и без того уже понятную вещь:
– Вместо Минчжу в отборе буду учувствовать я?
Император кивнул.
– Прежде чем злиться, выслушай меня. Это пойдет тебе на пользу – никто и пальцем не тронет жену императора.
– Жену? – удивилась я. – Я не хочу выходить замуж! Ни за кого вообще. В ближайшие годы.
– Если останешься прислугой, пусть и высшего ранга, то защитить тебя от подозрений и злых языков будет намного сложнее. – Юньвэнь умоляюще взглянул на меня. – Мей, это самый разумный вариант. Поверь, я долго все обдумывал.
Возможно, он прав. После того, что случилось с Чун, на меня косо смотрели все слуги. Существует большая вероятность, что на меня могут повесить какое-нибудь преступление, и это никого не удивит, ведь моя служанка пыталась убить императора. Чего греха таить, мне нужна была защита, а так как Чжу Ди мне ее не предоставлял, придется играть на стороне императора. Поживу пока рядом с Юньвэнем, а потом решу, как мне вернуть сферу.
– Ладно, я согласна, – вздохнув, объявила я. – Только как я смогу пройти отбор?
– А ты не сможешь? – искренне удивился Юньвэнь. – Я думал, ты хорошо образована.
– Не во всех сферах, – поджала губы я. – Какие испытания будут на отборе?
– Вначале это всегда гороскопы. Придворные астрономы составляют для каждой девушки гороскоп, и если она не совместима с императором или у нее на пути присутствует злой рок, то претендентка не проходит отбор.
– Так, ну это и подделать можно, – деловито заметила я. – А дальше что?
Юньвэнь наморщил лоб.
– А дальше уже зависит от судей.
– И кто нас будет судить?
– Как правило, это вдовствующая императрица, сама императрица или же старшая жена императора.
Я весело усмехнулась.
– Выбор не густ. Ваша жена порвет всех ваших невест как Тузик грелку.
– Тузик? – не понял Юньвэнь.
– Не важно, – отмахнулась я. – Как будем подкупать Цюань?
– Я уже очень давно не видел ее. – Раздумывая, Юньвэнь начал медленно мерить шагами комнату. – Возможно, мне стоит навестить ее и обговорить с ней отбор.
Я усердно закивала головой. Супругам определенно надо поговорить. И помириться. Потому что иначе Цюань превратится на отборе в злобную фурию и не оставит в живых ни одной девушки.
– Хоть примерно можете сказать, какие бывают испытания? – вернулась я к нашим баранам.
– Искусство и наука бывают всегда, – ответил Юньвэнь.
Сделав несколько широких шагов, он вдруг остановился и радостно посмотрел на меня.
– Литература! Обязательно будут стихотворения!
Ну, класс! Только китайских непонятных стихотворений мне не хватало…
– Сможете снабдить меня нужными книгами? – спросила я с плохо скрываемым отчаянием в голосе.
Император кивнул и тут же отдал приказ стоящему за дверью евнуху Пану. Интересно, а что будет, если евнух когда-нибудь не отзовется? Такое вообще случалось?
– Куда прикажете доставить книги? – раздался голос евнуха.
Юньвэнь озадаченно взглянул на меня.
– В мою комнату, – подсказала я.
Император помотал головой.
– Исключено. Туда ты больше не вернешься. Я распорядился подготовить для тебя новые покои, но это займет некоторое время.
– Ох, не стоило…
– Поспишь пока здесь! – Император решительно хлопнул в ладоши и крикнул евнуху: – Пусть несут книги ко мне!
– Слушаюсь, Ваше Величество!
– Эй! – возмутилась я. – Я не хочу тут спать!
Словно в противоречие сказанным словам я внезапно ощутила страшную усталость и желание поскорее лечь и уснуть. Наверно, вид у меня тоже сделался соответствующий, потому что Юньвэнь коварно улыбнулся и сказал:
– Не спорь с императором! Выполняй мой приказ и иди спать.
– А вы?
– Я еще немного посижу. Много дел накопилось.
– Нет, я про другое, – сказала я, кивнув на постель. – Вы где будете спать?
– С тобой, – просто ответил Юньвэнь.
Я недовольно скривилась, и император весело рассмеялся.
– Не волнуйся, я не трону тебя. Лягу с краю и повернусь к тебе спиной. Постараюсь даже тише дышать, чтобы не смутить тебя своим присутствием, – заявил он и весело рассмеялся.
– Спасибо, – серьезно сказала я, глядя в его блестящие от радости глаза. – Спасибо, что не вините меня.
Заразительный смех императора разом оборвался, глаза посерьёзнели.
– Спасибо за доверие. Ну и за все…это, – я обвела руками пространство вокруг себя. – Спасибо и простите.
– Звучит так, будто ты собираешься уйти, – подозрительно прищурившись, заметил Юньвэнь.
– Да, вы правы, – нарочито печально сказала я. – Я ухожу.
Император заметно напрягся. Я так и представила, как лихорадочно работают шестеренки в его мозгу, силясь понять причину моего ухода. Помучив его еще немного, я улыбнулась и объявила:
– Я ухожу спать! Дико устала. Надеюсь, у вас удобная кровать!
Юньвэнь озадаченно заморгал, а потом, когда до него дошел смысл моих слов, заулыбался как дурачок. Нет, такое выражение лица подделать невозможно. Этот мальчишка искренен и добор как ангел, ведь как тогда объяснить все то, что он для меня сделал?
– Кстати, – сказала я, присаживаясь на кровать. – А что третье?
– Третье? – вопросительно изогнул брови Юньвэнь.
– Вы говорили о трех очень важных вещах, которые я должна знать, – напомнила я, самозабвенно поглаживая невероятно гладкое шелковое одеяло. – Первые две я услышала. А что третье?
Краска залила щеки императора. Он стеснительно улыбнулся и потупился. Я терпеливо ждала, что он скажет. Было видно, что это давалось ему не просто, поэтому я его не торопила.
Отодвинув стул, Юньвэнь оперся рукой на его спинку и, повернувшись ко мне корпусом, сказал:
– Я люблю тебя, Мей.
Глава 31
Я лежала, свернувшись калачиком, и усталым взглядом гипнотизировала спину императора. Несмотря на то, что я страшно устала, сон не шел ко мне уже, наверно, около часа. Слова, которые Юньвэнь сказал, врезались мне в мозг и не давали покоя.
Он это серьезно? Вот так взял и сказал, что любит?
Наверно, если бы не моя провальная – и слава богу! – попытка убить его, то я бы еще поверила в его признание, но теперь, после всего плохого, что я ему сделала…
С другой стороны, Юньвэнь несколько раз повторил, что ни в чем не винит меня. Может ли это быть правдой? Может ли он все мне простить, потому что любит?
– Рисовые пирожки, – спросонья пробубнил император.
Он зашевелился и попытался перевернуться. Это ему не удалось, и он плавно начал заваливаться на пол. Я порывисто схватилась за его халат и оттянула Юньвэня от края кровати. Сладко улыбнувшись во сне, он уткнулся носом в подушку и продолжил мирно посапывать, мечтая о рисовых пирожках. Как и обещал, спал он на самом краешке, чтобы мне не мешать. Даже когда ворочался во сне, то как-то умудрялся не приближаться ко мне близко, и, признаюсь, это было мило.
Спустя некоторое время ровное дыхание императора и его тихое бормотание усыпили меня. Я спала как убитая, без всяких снов, и проснулась, когда солнце уже было высоко в небе. Зевнув, я перевернулась с бока на спину и, чувствуя, что выспалась и отдохнула, довольно улыбнулась. Впервые за последнее время я так хорошо спала. Еще бы, на императорском-то ложе!
Вспомнив, с кем делила постель этой ночью, я зыркнула на чужую половину и спокойно выдохнула – императора не было. Наверно, он встал раньше и уже умотал по своим делам. Интересно, он тоже выспался?
Вылезать из теплой и мягкой постели совершенно не хотелось, но, судя по всему, было уже далеко не утро, а значит, мне пора перестать лениться.
На прикроватной тумбочке лежала аккуратно-сложенная одежда в нежно-бежевых тонах. Я потянулась к хлопковой рубахе и заметила, что на ней лежит изящная серебряная заколка с нежно-розовым лепестком сливы. Легкая улыбка сама по себе возникла на моих губах.
Расчесав волосы гребнем, который лежал в шкатулке Юньвэня, я завязала низкий пучок и воткнула в него заколку. Одежда была похожа на ту, что я носила на охоте, только цвет был иной, более приглушенный. Мысленно похвалив императора за то, что не стал рядить меня в шелковые халаты и превращать в помпезную капусту, я подумала о том, как не хватало мне моих туфель.
– Госпожа Мей, вы проснулись? – раздался за дверями знакомый старческий голос.
– Да, – отозвалась я и повернулась к входу.
Двери распахнулись, и в покои вошел евнух Бо. Поймав мой взгляд, старик добродушно улыбнулся и низко мне поклонился. От подобного уважения я буквально потеряла дар речи. Этот несносный мальчишка приказал всем мне кланяться теперь? Или со мной так учтивы, потому что я провела ночь с императором?
– Как вы спали, госпожа? – поинтересовался евнух Бо, не сводя с меня довольного взгляда.
– Прекрасно. Всегда бы так, – не подумав, ответила я.
Лоснящиеся щеки евнуха тронул легкий румянец, а взгляд сделался хитрым.
– Я рад, что ваш сон с Его Величеством был прекрасен, – довольно заявил он.
Вот же извращенец старый! Чего он там себе вообразил?!
– Я не…
– Велите нести императорский обед? – перебил меня евнух.
– А что, уже пора? – удивилась я. Неужели я проспала до обеда? Матерь Божья!
Евнух Бо кивнул, не сводя с меня своих хитрых лисьих глазок.
– Несите, – разрешила я, чувствуя, как во мне стремительно пробуждается голод.
Поклонившись, евнух толкнул двери, и в покои вошли три служанки с подносами, полными еды. Подойдя к столу, девушки проворно расставили блюда и поспешили исчезнуть, будто их тут и не было.
– Вот это сервис, – восхищенно заметила я, разглядывая разнообразие блюд. – А император есть не будет?
– Он занят государственными делами и поест позже, – ответил евнух Бо.
С этими словами он поклонился мне и ушел вслед за служанками.
– Дела у него, – заворчала я, садясь за стол. – Даже поесть некогда. Поэтому такой худой.
Несмотря на разнообразия, блюда не отличались особым изыском. Удивительно, но императоров кормили как людей, сидящих на диетах.
Оторвав от вареной утки голень, я принялась жевать разваренное мясо, заедая его рисовыми булочками и какими-то солеными овощами. Интересно, жареной свининки я здесь когда-нибудь отведаю?
После обеда вновь пришел евнух Бо вместе с прислугой. Девушки так же проворно собрали посуду с оставшейся едой и унесли ее прочь. Мне хотелось спросить у старика, скоро ли освободится император, но двери вдруг снова распахнулись, и внутрь вошла целая толпа евнухов с кучей книг в руках.
– Это что? – удивилась я, глядя на то, как евнухи складывают книги на пол, выстраивая из них шаткие башни.
– Учебники, – ответил евнух Бо. – Этикет, искусство, наука, литература, – здесь все, что вам надо будет изучить к отбору.
Не отрывая глаз от учебников, я тихонечко застонала. Кажется, я снова во что-то влипла…
***
Юньвэнь страшно не хотел идти к своей жене. Закончив все дела на сегодня, он несколько раз порывался вернуться к Мей, но Фанг и Минчжу останавливали его и заставляли идти к Цюань.
– Вам надо обсудить отбор, – настаивал Фанг.
– И постараться помириться, – добавила Минчжу.
– Да схожу я к ней, схожу, – разозлился Юньвэнь и…никуда не пошел.
Сначала он начал ныть, что хочет есть. После еды, что хочет пить. После питья, что хочет вздремнуть. Вздремнуть у себя в покоях ему не позволили, поэтому пришлось делать вид, что он спит прямо на троне, а это было крайне неудобно.
Когда придуриваться надоело, Юн открыл глаза и чуть не вскрикнул при виде лиц Фанга и Минчжу прямо перед собой.
– Вы что? – воскликнул он, удивленно глядя на своих друзей.
– Иди к Цюань, – хором сказали они.
Делать нечего, пришлось идти.
У входа в покои императрицы Юньвэнь долго топтался на одно месте и никак не решался войти. Докладывать о своем приходе он запретил, чтобы было время подготовиться к встрече. Юн несколько раз уже репетировал этот разговор, но что-то подсказывало ему, что эта попытка примирения будет неудачной.
Внезапно за дверью послышалось веселое женское хихиканье. Юн озадаченно взглянул на стоящих у входа служанок, но те, потупившись, стояли как статуи, словно ничего не слышали и не видели.
– У императрицы кто-то есть? – спросил Юн придворную даму.
Женщина помотала головой, не смея поднять взгляда от пола.
Заинтригованный, Юн толкнул дверь и вошел в покои своей жены. Сразу же в нос ударил сильный запах лотосов, которыми были заставлены все столы и тумбы. Цюань стояла у террасы, вертела в руках цветок лотоса и лучезарно кому-то улыбалась. Она не слышала, как вошел Юн. Тот, кто стоял на улице, занимал все ее внимание. Тихо подкравшись к жене, Юньвэнь заглянул за ее плечо и увидел Ланьлина, который устроился на перилах террасы и ловко складывал из бумаги цветок.
Словно почуяв присутствие постороннего, Ланьлин резко поднял голову, и их с Юном взгляды встретились. Долгое мгновение они смотрели друг на друга, и Юн видел в глазах дракона лихорадочное размышление о том, как ему поступить: сбежать или пасть на колени.
Обернувшись, Цюань ахнула при виде Юньвэня. Цветок лотоса выпал из ее рук, а улыбка сошла с лица императрицы, уступив место ужасу.
– Почему мне кажется, что вы сейчас устроите покушение на императора? – попытался разрядить обстановку Юньвэнь.
На лице Ланьлина отразилось недоумение.
– А я думал, почему моя жена в последнее время живет как затворница? Оказывается, не совсем уж она затворница.
Юн никогда не думал, что, застав жену с любовником, будет так этому радоваться. В голове у него уже сформировался восхитительный план: он отправит голубков куда-нибудь далеко-далеко, где до них никому не будет дела. Даст им много золота и свое благословление. Хоть у кого-то в этой истории будет счастливый конец…
– Ваше Величество, я могу все объяснить, – дрожащим голосом заговорила Цюань.
– Да что тут объяснять? – не понял Юньвэнь. – Вы ведь любите друг друга?
Цюань и Ланьлин переглянулись. Кажется, они все еще не понимали, что Юн ни капли на них не сердится. Ждут от него подвоха и думают, как им действовать.
Вздохнув, Юньвэнь опустился на стоящий рядом стул и принялся объяснять:
– Слушайте, я на вас не злюсь. Казнить, пытать, сажать в тюрьму не собираюсь. Наоборот, я даже рад, что так вышло. Видеть мучения Цюань для меня было уже невмоготу. – Он взглянул на жену и ласково ей улыбнулся. – Я всегда хотел, чтобы ты была счастлива. Со мной тебе ужасно не повезло, так, может быть, повезет с ним. – Юн кивнул на Ланьлина.
Цюань медленно отошла от террасы и приблизилась к Юньвэню. Заглянула в его глаза и тихо спросила:
– Вы говорите искренне?
– Более чем, – кивнул Юньвэнь, с интересом разглядывая Ланьлина.
От него не укрылось, что у мужчины к поясу был привязан шелковый платок с вышитым на нем красноглазым драконом. Наверно, у них все серьезно, раз она дарит ему свою вышивку, а он носит ее при себе.
– Ланьлин, – обратился к мужчине Юн, поднимаясь со стула. – Поговорим?
Ланьлин нерешительно кивнул. Цюань испуганно взглянула на Юна, а потом на своего возлюбленного. Ободряюще улыбнувшись жене, Юн вышел на террасу и, перемахнув через перила, оказался в саду. Ланьлин последовал его примеру.
– Идем, – бросил Юньвэнь, небрежным жестом руки указав направление.
Цюань наверняка вся изведется, пока они будут разговаривать там, где она не сможет их услышать и увидеть.
Миновав в молчании большую часть сада, Юн остановился у небольшого пруда с карпами. Раньше его тут не было, но бабушка так любила разноцветных карпов кои, что приказала выкопать небольшой пруд и запустить в него рыб. Подобной живности было много на территории Запретного города. От бабушки Юну передалась любовь к этим рыбам, поэтому он всегда носил с собой куски лепешек и пирожков, чтобы их подкармливать.
Наблюдая, как один большой красный карп гоняет пятнистого белого, Юн достал из кармана в рукаве кусочек лепешки и принялся крошить его в пруд. Ланьлин спокойно стоял в стороне и ждал.
– Ты ее любишь? – спросил Юн.
Утвердительный кивок.
– Я рад. Прошу только об одном: будьте осторожны. Никто не должен узнать о вас. Если ваша связь всплывет, в первую очередь пострадает Цюань.
– Можете быть спокойны, я не допущу подобного, – уверенно заявил Ланьлин.
Юн искрошил всю лепешку карпам, отряхнул руки от крошек и внимательно посмотрел на Ланьлина. В его душе не было ревности, но он все же полагал, что утонченный и высокий Ланьлин с пальцами музыканта и грацией пантеры не совсем подходит Цюань. Если выбирать из драконов, то, возможно, ей больше подошел бы Рин или Ичиро…
– И еще кое-что, – тише сказал Юньвэнь. – Даже не думайте вытворить что-то бездумное. Советуйтесь со мной, я вам не враг. Сейчас положение Цюань при дворе очень шаткое, и нам надо всеми силами укрепить его. Придется делать вид, что наши отношения с ней улучшились, иначе министры отправят ее в монастырь сразу же после отбора.
На гладком лбу Ланьлина обозначились складки. Ему, разумеется, не нравилось все, что говорил Юн, но такая уж сложилась ситуация, и ее надо как-то решать.
– Что я могу сделать? – В черных глазах мужчины больше не было недоверия.
– Просто будь с ней, – улыбнулся Юньвэнь. – Об остальном я позабочусь.
Он кинул последний взгляд на карпов и поспешил вернуться к Цюань. Ланьлин бесшумно последовал за ним.
Цюань ждала их на террасе, нервно теребя длинные рукава своего одеяния. Юн ласково улыбнулся жене и перелез через перила. Ланьлин остался стоять в саду.
– Поговорим? – спросил Юн у жены.
Она кивнула и, бросив на Ланьлина встревоженный взгляд, прошла следом за Юном.
– Скоро начнется отбор. Ты знаешь, что должна проводить его, а также оценивать претенденток?
Цюань кивнула.
– Выберем тех, на кого я укажу. Остальных отправим назад, к их алчным отцам, которые спят и видят породниться с императорской семьей ради богатства и власти.
Цюань усердно закивала. Все же Юну ужасно повезло застать ее с Ланьлином. Если бы не это обстоятельство, он бы с ней никогда бы не договорился.
– Надеюсь, ты больше меня не ненавидишь? – тихо спросил он, отдаленно представляя, что могла чувствовать Мей после попытки убить его.
– Я никогда тебя не ненавидела, – прошептала Цюань, отведя печальный взгляд в сторону.
Юн хотел было ее поблагодарить, но не решился. Ему вдруг показалось, что это будет лишним. Поэтому он вежливо поклонился своей жене и, выйдя из ее покоев, поспешил к Мей. За целый день разлуки с ней Юн страшно соскучился. Ему хотелось прижать девушку к себе, вдохнуть ее запах, прошептать ей на ухо, как он скучал по ней сегодня и как рад, что она находится рядом с ним. Черта с два он отпустит ее жить в новые покои. Будет врать, что их все еще не подготовили, только бы она была рядом.
Прямо перед Дворцом Небесной Чистоты его нагнал евнух Пан. Юн даже не сразу узнал его в простой крестьянской одежде. Лицо евнуха было потным и грязным. В руках он держал сумку, в которой лежали странные вещи Мей.
– Ну что, узнал что-нибудь? – нетерпеливо поинтересовался Юн.
Евнух помотал головой и протянул ему сумку.
– Я обошел всех ремесленников, Ваше Величество. От самых богатых районов до трущоб. Никто не знал, что это за изделия. Лишь один иностранный сапожник сказал, что подобной обуви не может существовать, ибо туфли эти сделаны инструментами, которые не существуют в природе. Этот человек знает свое дело как никто другой. Он побывал почти во всех развитых странах, но ничего подобного не видел.
– Я понял, – задумчиво отозвался Юн. – Можешь идти. Отдохни сегодня.
– Ваша милость безгранична, мой господин, – подобострастно сказал евнух и, поклонившись, поспешил ретироваться.
– Пан! – окликнул его Юньвэнь.
– Да, Ваше Величество?
– Вернись к этому сапожнику и предложил ему работу во дворце.
– Слушаюсь, Ваше Величество.
– И еще. Приказываю тебе помыться. От тебя дико воняет.
– Да, Ваше Величество.
Морща нос от неприятного запаха, который все еще стоял в носу, Юн медленно пошел к дворцу. Тяжелая сумка Мей не давала ему покоя, как и вещи, что она ему давала: тянущаяся лента для волос, липкая повязка для ран и, наконец, сережка со странным замком, которая сегодня утром впилась Юну в бок.
– Так, Юньвэнь, соберись. Сегодня тебе надо допросить ее с каменным выражением лица и попытаться не растаять под ее взглядом, – сказал сам себе император, входя во дворец.