Биография Кришнамурти

6. Я и брат мой – одно

Миссис Безант взошла на политическую сцену Индии в 1913 году, перед самым началом Первой мировой войны. Под руководством и по благословению риши Агастьи (который, по представлениям Теософского общества, отвечал в оккультной иерархии за судьбу Индии) она сразу же окунулась в самую гущу нарастающего политического брожения.

Анни была уже довольно знаменита в стране. Ее знали как великолепного оратора, ее признавали как великолепного педагога, ею восхищались как отважным социальным реформатором. Она очень близко к сердцу приняла свои новые ценности и с искренним восхищением относилась к индийской культуре и индийской мысли. Многие ее друзья и почитатели из числа интеллектуалов с большим одобрением отнеслись к ее решению заняться политикой. С ее темпераментом было неизбежно, что Анни с головой погрузится в это дело. Вскоре она утратила связь с оккультной иерархией. Ее способность прозревать в область священного и ее способности к сверхчувственному восприятию стали притупляться, а поэтому ей пришлось полагаться на Ч. У. Ледбитера, чтобы он доставлял ей послания из оккультного мира учителей.

К 1925 году стали брать свое годы. Интеллектуальные способности миссис Безант пошли на спад, а вместе с ними и железная хватка, благодаря которой она управляла делами Теософского общества. Начались различные интриги и махинации, направленные на то, чтобы приобрести влияние на нее, а через нее – на все Теософское общество. Осознавая, что Анни не в состоянии снова пробудить чакры кундалини шакти (шесть центров дремлющей психической энергии, расположенные вдоль позвоночника), а также зная о ее желании восстановить контакт с махатмами, многие из окружавших ее людей стали утверждать, что обладают даром ясновидения и могут передавать ей распоряжения учителей. Некоторые люди, занимавшие довольно высокое положение в организации, имели весьма поверхностные представления об оккультных вещах, но при этом утверждали, что они пробудили змеиную энергию кундалини, рвались к власти, вязли в иллюзиях и при всем при этом нередко брались доказывать, будто все, что не вписывается в их схему представлений, идет от темных сил. Действия таких людей привели к тому, что над Теософским обществом начали посмеиваться.

В Сиднее (Австралия) Ледбитер, облачившись в пурпурную мантию епископа, взяв в руки посох и повесив на шею инкрустированный самоцветами крест, направил свои усилия на создание атмосферы и энергии для возникновения шестой коренной расы^[67]. Он окружил себя юношами и девушками, которые стали его ближайшими учениками… Он избрал весьма странные формы и направления для использования своих оккультных сил. Он заряжал драгоценные камни для фей, обитавших в Национальном парке Сиднея, взамен прося разрешения поселить некоторое количество фей в «Поместье», где он жил с учениками. Ледбитер прибегал еще к такому вот диковинному способу пополнения своих оккультных ресурсов: пересекая Сиднейскую гавань на пароме, он утверждал, что творит незримые сети, в которые ловит морских сильф, и затем привязывает их к своей ауре, чтобы потом посылать на помощь людям, попавшим в беду^[68].

В Европе Джордж Арундейл и Веджвуд утверждали, что наладили прямой канал связи с оккультной иерархией и Махачохан принял их к себе в ученики. В атмосфере витало немалое возбуждение от того, что миссис Безант объявила о целом ряде посвящений, которые провел Арундейл.

Облачившись в пурпур после рукоположения в епископы Либеральной католической церкви, Арундейл и Веджвуд стремительно продвигались к тому, чтобы сделаться архатами^[69], пройдя через третье и четвертое посвящение. Жена Арундейла Рукмини^[70] прошла три посвящения за три дня^[71]. Миссис Безант и Ледбитер прошли четвертое посвящение еще до того, а значит, уже были архатами. Кришнамурти все это время находился в Охае, ухаживая за серьезно заболевшим братом, а поэтому понятия не имел об оккультном брожении, которое происходило в нидерландском Хёйзене, а затем в Звездном Лагере в нидерландском же Оммене на ежегодном съезде Ордена Звезды. И он ничего и не знал о том, что на съезде было объявлено, что его астральное тело прибыло из Охая, а из Адьяра прибыло астральное тело Джинараджадасы, чтобы предстать перед светлейшим собранием членов оккультной иерархии и получить от них благословение на четвертое посвящение. Позже, уже после завершения работы Лагеря, миссис Безант пригласила в свою комнату в Хёйзене леди Эмили, мисс Брайт и Шиву Рао и сообщила им, что она сама, Ледбитер, Кришнаджи, Арундейл и Веджвуд прошли через пятое и последнее посвящение. Все они теперь были не просто архатами, но адептами, а значит, освободились от причинно-следственной цепи кармы и перерождения.

В теософском журнале «Вестник Звезды» (Herald of the Star) появились статьи, освещающие некоторые события, происходившие во время работы Лагеря в Оммене. В этих материалах миссис Безант и сообщила об упомянутых выше событиях. В статье под заголовком «По велению Царя» были опубликованы следующие слова миссис Безант:

Новый Мировой Учитель выберет, как это уже случалось прежде, своих двенадцать апостолов. Мне велено упомянуть лишь семерых, которые достигли уровня архатов. Первые двое – мой брат Чарльз Ледбитер и я сама – прошли великое посвящение одновременно. Еще двое – Ч. Джинараджадаса и Джордж Арундейл, чье рукоположение в епископы было необходимо как последний подготовительный этап подготовки к этому великому четвертому шагу посвящения. А также Оскар Коллерстрон, миссис Рукмини Арундейл, Кришнаджи и епископ Веджвуд^[72].

Позже, осознав, что она допустила серьезную ошибку, включив в список апостолов имя самого Кришнамурти, который был «проводником», она откорректировала свое заявление. Существовал и целый ряд других списков, включавших леди Эмили, Нитью, Раджагопала и златовласого пятнадцатилетнего протеже Ледбитера – Теодора Ст. Джона.

И далее миссис Безант объявила о трех направлениях деятельности, которым Теософское общество должно следовать в будущем. Необходимо утвердить религию нового мира, во главе которой станет Анни Безант. Необходимо основать университет нового мира, ректором которого станет Безант, директором – Арундейл, а администратором – Веджвуд, поскольку, по мнению миссис Безант, «ему ведомы обе стороны, и мирская, и оккультная». Далее она говорит: «Вы не должны противостоять им, ибо они – часть работы Царя». Между тем Арундейл, претендуя на обладание даром пророчества, сказал:

Полагаю, нет в мире человека столь же величественного и обладающего столь же замечательной способностью к самоотречению, как мой брат Нитья. То, как он полностью растворяется в своем брате, – одно из прекраснейших явлений, какие мне доводилось наблюдать. И я хочу, чтобы вы запомнили то, что я сказал сегодня, ибо полагаю, что это своего рода пророчество. Я думаю, что по прошествии лет мир будет лицезреть не одного только Кришнамурти, ведущего ту жизнь, которой он всецело посвящает себя и ныне… Но по правую руку от него будет шествовать и его великий брат, признанный во всем мире как один из величайших политических деятелей.

 

Нитья умер через четыре месяца после того, как были произнесены эти слова^[73].

Тем временем Нитье делалось все хуже. Арундейл дал Раджагопалу, который присутствовал в Лагере и был рукоположен в дьяконы Либеральной католической церкви, специально заряженный Махачоханом амулет, чтобы тот отвез его Нитье. Высокие члены духовной иерархии твердили, что Нитья будет жить и окажет неоценимую поддержку работе Мирового Учителя. По словам Арундейла: «Жизнь Нитьи – дар Кришне на пути становления архатом»^[74].

Когда до Кришны дошли вести об апостолах и архатах, о спешных посвящениях, о мировой религии и мировых университетах, это все привело его в замешательство и глубоко встревожило. Оставив Нитью на попечение учителей, он вместе с Раджагопалом отбыл в Европу. Леди Эмили, которая присутствовала в Лагере и сама прошла второе посвящение, встречала его в порту. Кришнамурти совершенно четко изложил ей свои взгляды на происходящее. Он отказался признавать посвящения, равно как и апостолов. Он с большим сомнением отнесся к мировой религии и к мировому университету. Ему не хотелось обижать миссис Безант, находящуюся в столь преклонном возрасте, поэтому он воздержался от того, чтобы открыто высказывать свои возражения, но тем не менее сообщил ей о своих сомнениях и опасениях. То, что Кришна отверг и посвящения, и апостолов, и мировую религию, и мировой университет, стало для миссис Безант ударом. Ее интеллектуальное состояние пошло на спад еще быстрее. «Она демонстрировала симптомы старения: потерю памяти и склонность сосредоточиваться на прошлом»^[75]. Но это никоим образом не сделало ее менее деятельной и не уменьшило ее преданность Кришнамурти как Мировому Учителю.

К началу ноября 1925 года миссис Безант, Кришнаджи, Раджагопал, Розалин, Веджвуд, Шива Рао, а также Рукмини и Джордж Арундейл отправились в Индию, чтобы принять участие в праздновании 50-летия основания Теософского общества Адьяр. Кришнамурти непоколебимо верил в учителей и в их предсказание относительно того, что с Нитьей все будет хорошо. В начале 1925 года, находясь в Адьяре, Нитья очень тяжело заболел. В письме к Анни Безант от 10 февраля 1925 года Кришнамурти рассказал ей свой сон, в котором он посетил Великое Братство и молил, чтобы брату сохранили жизнь:

Что касается моего сна, то я помню, как пришел в дом учителя и стал просить и молить его, чтобы он позволил Нитье поправиться и жить дальше. Учитель сказал, что мне нужно обратиться к Владыке Майтрейе. Я отправился к Нему и умолял Его, но у меня возникло ощущение, что я обратился не по адресу, а идти нужно к Махачохану. Тогда я пошел к Махачохану. Помню, словно наяву. Он сидел на своем кресле, преисполненный величайшего достоинства и глубочайшего понимания. Помню его взгляд, в котором светилось величие и доброта. Однако мое описание поверхностно и абсурдно, и вовсе не передает атмосферу величия, которая там царила. Я сказал ему, что готов пожертвовать своим счастьем и всем, чем только возможно, если это необходимо, чтобы сохранить Нитье жизнь, ибо я чувствовал, что это дело как раз решалось в тот момент. Он выслушал меня и ответил: «С ним все будет хорошо». Я испытал огромное облегчение, мои тревоги полностью рассеялись, и теперь я рад. Что же касается моей собственной подготовки, то я не знаю, какое решение принято, но готов делать, что потребуется. Все это было очень тяжело, я устал и весьма ослаб, но тут уж ничего не поделаешь.

Хвала Небесам, что ты будешь здесь, мать моя. Люблю тебя всем сердцем и душой.

Твой Кришна^[76]

В результате этого непосредственного общения с учителями Кришна уверился в том, что Великие Сущности намерены продлить жизнь Нитьи. Если мы на минутку сделаем паузу, чтобы проанализировать контакты Кришнаджи с учителями, с их проявлениями, и его общение с ними, то нам станет очевидно, что его встречи с учителем К. Х., с Махачоханом, с Майтрейей и с Буддой представляли собой видения и нередко происходили в состоянии сна. Это было так в детстве, когда его чувствительное сознание было подвержено воздействию потока эзотерических образов и мыслеформ, исходившего со стороны Ледбитера, так что вполне естественно, что он видел учителей в том облике, в каком они представали на изображениях в Эзотерическом отделении Теософского общества. Это было так и в более позднем возрасте, когда он рассказывал о своих встречах с учителем К. Х. в своих ранних письмах к миссис Безант. Следы этого же явления можно заметить и в процессе, который проходил в Охае, хотя на тот момент Кришнаджи уже начал освобождать себя от соответствующих видений, физических проявлений и зрительных образов. В ранние годы в сознании Кришнаджи не было отчетливого разграничения между состоянием сновидения и состоянием бодрствования. Видения, сны и физические воплощения мыслеформ для него были одинаково реальны. Позже он говорил, что все образы и проявления, сколь бы яркими и глубокими они ни были, являются проекциями ума. После смерти Нитьи, принесшей ему чудовищную обжигающую скорбь, заставившую прямо взглянуть в лицо реальности, все физические контакты с учителями прекратились.

Еще перед этим, на борту корабля, идущего в Индию, Арундейл начал передавать послания от Махачохана, который распекал Кришнамурти за его скептицизм, намекая, что если Кришна не примет откровения, которые пришли через Арундейла в Хёйзене и Оммене и не одобрит имена людей, ставших адептами, то Нитья умрет. Кришнамурти отказался.

Во время прохождения через Суэцкий канал Кришнаджи получил телеграмму от Нитьи, где говорилось, что у него инфекционный грипп. На следующий день пришла еще одна телеграмма, где Нитья писал: «Мне все хуже. Молись за меня». Вера Кришнамурти не пошатнулась. Он сказал Шиве Рао, что учителя не позволили бы ему уехать из Охая, если бы его брату было суждено умереть. 13 ноября во время грозы пришла телеграмма с сообщением о смерти Нитьи.

Шива Рао, деливший с Кришнамурти каюту, оставил очень яркое описание того, что произошло после этого.

Миссис Безант попросила меня отвести ее в каюту Кришнамурти. Она вошла одна, чтобы поговорить с ним. Известие сразило его наповал, и это еще слабо сказано, как я убедился во время нашего дальнейшего путешествия. В один момент обратилась в прах вся его жизненная философия – безоговорочная вера в будущее, как ее очертили миссис Безант и мистер Ледбитер, будущее, в котором Нитья играл важную роль. Ночью он всхлипывал, стонал и выкрикивал имя Нитьи, иногда обращаясь к нему на своем родном телугу – на языке, которым он в бодрствующем состоянии давно уже просто не владел. Было ощущение, что он день за днем меняется, берет себя в руки, пытаясь прямо посмотреть в лицо жизни, но уже без Нитьи^[77].

Кришну и Нитью объединяло общее одиночество в чужом мире: они смеялись вместе, рассказывали друг другу смешные истории, путешествовали вместе, планировали совместную работу и жизнь^[78]. После смерти брата Кришнаджи писал: «Старая мечта умерла, и теперь рождается новая. Пробуждается новое видение, разворачивается новое сознание: я плакал, но не хочу, чтобы плакали другие. Тем не менее когда они плачут, мне теперь ясно, что это означает. Я знаю, что мы отныне неразделимы. Мы с ним будем двигаться вместе, ибо я и брат мой – одно».

К тому моменту, когда Кришнамурти и доктор Безант прибыли в Адьяр, Кришнамурти уже завершил свое свидание со скорбью и был абсолютно спокоен, светел и свободен от любых сентиментальных настроений и эмоций. Но его вера в учителей и в оккультную иерархию подверглась революционным изменениям. После этого он редко упоминал об учителях в их физической форме. В более поздние годы, сбивчиво рассказывая об этом периоде, Кришнамурти признавал, что, возможно, нестерпимая горечь тогда дала толчок пробуждению беспредельного восприятия, которое невозможно выразить в словах. В момент острейшего страдания начал функционировать разум, вызревавший в течение многих лет и пребывавший в бездействии^[79].

7. «Огонь поглотил личность Дж. Кришнамурти»

Перед юбилейным съездом, проводившимся в Адьяре, миссис Безант пыталась смягчить напряженность, возникшую между Кришнаджи и основными наставниками Теософского общества. Она привела молодого учителя в комнату, где собрались Ледбитер, Джинараджадаса, Арундейл и Веджвуд, и спросила Кришнаджи, готов ли он принять тех, кто избран апостолами, в качестве своих учеников. Кришнаджи ответил, что готов принять только миссис Безант.

На Конгрессе Звезды, который состоялся вслед за юбилейным съездом, Кришнаджи произнес речь под древним деревом баньян. Солнечные лучи пробивались сквозь широко раскинутые ветви и многочисленные свисающие вниз корни, превращая это одно дерево в волшебный лес света и тени. Посреди своей речи Кришнаджи взбудоражил аудиторию, внезапно переключившись с использования третьего лица на первое. Говоря о Мировом Учителе, чье пришествие ожидалось, он сказал: «Он приходит только к тем, кто хочет, кто жаждет, кто стремится… – а затем вдруг: – Я пришел к тем, кто хочет понимания, кто хочет счастья, кто жаждет найти источник счастья во всех вещах. Я пришел, чтобы реформировать, а не низвергать, я пришел не рушить, но строить». Многие из присутствующих заметили, что тембр его голоса изменился, слова наполнились силой. Позднее миссис Безант отозвалась о произошедшем: «Это событие знаменует рукоположение избранного „проводника“»^[80].

В феврале Кришнамурти направился из Адьяра в Варанаси. Он проводил беседы с девочками и мальчиками в школах Камакчи. Вернулся он больным – пищевое отравление. Ему посоветовали отдохнуть, и Кришнаджи отправился в город Утакаманд (Ути). Находясь там, он отметил:

Проводил эксперименты над собой, поначалу не вполне успешные, пытаясь разобраться, насколько я могу отстраниться от себя и видеть свое тело, как оно есть. Я экспериментировал так два-три дня – возможно, неделю – и обнаружил, что могу достаточно легко пребывать вне тела и смотреть на него со стороны. Я стоял возле своего тела, лежащего на кровати, – поразительное ощущение. С того дня у меня возникло отчетливое чувство отстраненности, разделения на управляющего и управляемого, так что тело – хотя у него и есть свои стремления, свои желания двигаться вперед, жить и наслаждаться обособленно ради самого себя – никоим образом не пересекается с моим Истинным Я^[81].

Весной 1926 года миссис Безант сопровождала Кришнаджи в его поездке в Англию. Он серьезно раздумывал о том, чтобы принять санньясу^[82] и заводил об этом беседы с некоторыми своими друзьями.

Позже, в июле, Кришнаджи поехал в Оммен. Хотя там присутствовала и Анни Безант, но именно выступления Кришнамурти произвели наибольшее впечатление на тех, кто был в то время в Лагере в Оммене. Кришнамурти расточал бьющую через край радость и ощущение единства со вселенной. Его слова не согласовались с устоявшимся теософским учением, что очень обеспокоило присутствовавшего при всем этом Веджвуда. Он стал нашептывать миссис Безант, что устами Кришнамурти вещает не Владыка Майтрейя, а некий могущественный черный маг. Позднее Безант сама завела разговор об этом с молодым учителем. Потрясенный ее заявлениями, Кришнамурти сказал, что, если она верит в эту историю, он не будет больше выступать перед публикой. Она взяла свои слова обратно, и на следующий же вечер Кришнамурти сказал собравшимся в Лагере: «Когда прошлой зимой я гулял по холмам Индии, мне явился мой Идеал, мой Возлюбленный, мой Гуру, мой Великий Учитель, и с тех пор я словно вижу его во всех деревьях, во всех горах, во всех прудах, во всех крошечных букашках. С тех пор у меня неизменно остается это видение, это понимание вещей»^[83]. Это единство с гуру и таинством жизни и дальше оставалось важной темой его бесед.

Во время своего последнего выступления Кришнамурти сказал: «Я сильно изменился за последние две недели – как внутри, так и снаружи. Мое тело, лицо, руки, все мое существо изменилось. Единственный способ дышать свежим воздухом жизни – постоянное изменение, постоянное волнение, постоянное смятение»^[84].

Вот что написала о Лагере в Оммене 1926 года Эстер Брайт:

Итак, А. Б. сидела рядом с ним у лагерного костра, лелея теплую нежность в сердце, удивляясь, любя, любуясь, не всегда понимая, но храня дивную веру в то, что он был Вестником Новой Эры и со временем все прояснится. Они вместе прошли через это огромное скопление мужчин и женщин по дорожке, которая вела к центру, где был разложен костер – целая гора прутиков, веток и бревен. Они зажгли его вместе: эта величественная старая седовласая голова и черноволосая голова Кришнаджи с изящными и вдумчивыми чертами одновременно склонились, поднося огонь. Пламя взметнулось вверх, и на некоторое время воцарилась тишина…

«Но ты – учитель», – сказал ему однажды его верный друг Раджагопал. Дело было в Оммене. Мы собрались небольшой группой, чтобы обсудить кое-какие вопросы. Кришнаджи немного помолчал, а потом просто сказал: «Я протягиваю вам свет»^[85].

С августа 1926 по апрель 1927 Анни Безант и Кришнамурти вместе находились в Охае. Вероятно, это было самое продолжительное время, которое они провели вместе с тех пор, как он был ребенком. Ощущая, что она нужна ему рядом, Анни Безант отменила свое возвращение в Индию и многочисленные дела, ожидавшие ее там. В Охае они вместе сажали деревья и Анни занималась скупкой земель в долине Охай, на которых позднее был расквартирован Фонд «Счастливая долина». Живя бок о бок с ним, она понемногу осознала, насколько далеко он ушел от устоявшегося теософского учения.

Перед миссис Безант открылся новый Кришнамурти. Она все более отчетливо осознавала, что более раннее пророчество, согласно которому тело Кришнамурти предстоит стать всего лишь «проводником», через который в мире проявится часть сознания Майтрейи, было неверным. Скорее, сознание Кришнамурти и сознание Владыки Майтрейи должны просто слиться воедино. Вот какое отражение нашла эта мысль в письме, которое она 12 октября написала Арундейлу: «Дж. К. постоянно меняется, но при этом не возникает ощущения, будто он уходит, а Владыка входит. Это больше похоже на соединение сознаний»^[86].

Становилось все более очевидно, что ни годы обучения в Теософском обществе под руководством Ледбитера, ни жизненные тяготы, пережитые во время Первой мировой войны в Англии, ни тесное общение с аристократическим обществом Британии – все это не оказало формирующего воздействия на мозг Кришнамурти. Его так и не удалось запрограммировать, он просто отдыхал – наблюдал и слушал, оставаясь независимым.

После долгого периода созревания ум Кришнамурти сбросил поверхностные слои, которые в свое время кое-как перенимали и усваивали теософские ритуалы и иерархию. В результате ум его предстал в своем первозданном виде, без оставленных в нем следов. Требовалась воистину титаническая энергия, чтобы выкопать корень людского ума: задавать вопросы, воспринимать, отвергать структуру человеческого сознания, проникать в сердцевину мыслей и чувств, постигая их работу, вырываться из плена любых знаний, чтобы обрести способность воспринимать заново. Требовательность к себе и аскетизм были не просто врожденными качествами этого человека, но, как говорил он сам, «необходимым условием для сохранения энергии»^[87].

Его пробуждение оказалось необычайно ярким. В его словах была потрясающая простота. 9 февраля Кришнамурти написал Ледбитеру:

Я знаю, в чем состоит мое предназначение и моя работа. Я уверен, что мое сознание смешивается с сознанием Учителя и он всецело меня наполнит. Также я чувствую и знаю, что чаша моя полна почти до краев и скоро станет переливаться. А до той поры мне нужно сохранять покой и глубокое терпение. Я жажду дать всем счастье и сделаю это^[88].

Перед отъездом из Соединенных Штатов миссис Безант сказала репортеру United Press: «Божественный дух вновь снизошел на человека по имени Кришнамурти, который в этой жизни практически достиг совершенства, что могут подтвердить все, кто его знает. Мировой Учитель уже здесь»^[89].

Выступление Кришнамурти на открытии лагеря Ордена Звезды в Оммене в 1927 году было по духу своему диаметрально противоположно учению теософов. 30 июня он сказал: «На протяжении многих жизней и в течение всей текущей жизни – в особенности в последние несколько месяцев – я боролся за свободу… свободу от моих друзей, от книг, от личных ассоциаций. Вам нужно бороться за такую же свободу. Необходимо постоянно поддерживать внутреннее смятение»^[90]. Кришнамурти бунтовал. Ни один учитель его не удовлетворял, ни один авторитет. Он задавался вопросом: «Кто несет истину?»

Он задавал вопрос себе, чтобы найти истину, которая кроется за внешней формой Мирового Учителя. Еще в детстве он говорил людям, что видел Владыку Кришну с флейтой; работая с Ледбитером в Теософском обществе, он видел Учителя К. Х., а затем Владыку Майтрейю в той форме, в которую верили его близкие. В последние годы, проходя через чудовищные мучения, он видел Будду, и видения эти несли ему радость и блаженство.

Тот Возлюбленный, о котором он говорил, был и Кришна, и Учители, и Будда – и нечто намного большее, чем они все. «Возлюбленный – это чистое небо, цветок, каждый человек. Кришнамурти не снаружи, но внутри всего этого. Скорбь дала ему возможность слиться воедино с наблюдаемой картиной»^[91].

Вскоре в Лагерь прибыл Джинараджадаса и тотчас же поставил под вопрос утверждения Кришнамурти. Ибо было очевидно, что Кришнамурти отвергает любые авторитеты, даже самые фундаментальные, например веру в учителей и эзотерический путь. 11 июля, произнося пламенную речь, Кришнаджи дал ответ Джинараджадасе: «Я и Возлюбленный – одно. Мое видение всеобъемлюще. Для меня это – освобождение». И несколько позже: «Огонь поглотил личность Дж. Кришнамурти, и то, что происходит дальше, не имеет значения – остается ли отдельная искорка внутри этого пламени или же исходит прочь»^[92].

В следующем году, летом 1928, Кришнамурти находился в Эрде, в Нидерландах. В беседах с друзьями он стал говорить о том, что Орден Звезды может быть распущен.

В Лагере в Оммене, который проходил с 2 по 12 августа, послушать Кришнамурти собралось более трех тысяч человек. Он очень четко и ясно говорил о том, что слушателю необходимо перестать опираться на какие бы то ни было авторитеты, особенно на авторитет Мирового Учителя. Каждому нужно ориентироваться лишь на внутренний свет. Позже, в беседе с сотрудником агентства «Рейтер», который тоже присутствовал в Лагере, Кришнамурти сказал: «Ни сам Будда, ни сам Христос никогда не претендовали на божественность. Это уже ученик через свое поклонение наделяет учителя божественностью»^[93]. К изумлению корреспондента, сразу после этого Мировой Учитель завел разговор о гольфе и о своем преимуществе, которое на тот момент составляло два очка. Дело в том, что Кришнамурти играл в гольф на некоторых наиболее известных площадках мира.

Вести о расколе между Кришнамурти и Теософским обществом быстро разлетелись по миру. Анни Безант в том году не приехала в Лагерь в Оммене, но, узнав о том, что говорил Кришнамурти, она серьезно расхворалась. По одной из версий, у нее случился нервный приступ, сопровождавшийся потерей сознания. Болезнь Анни продлилась долго. Ее интеллектуальные способности продолжали увядать, она утратила память и с тех пор уже не восстановила ее в полной мере. Ей сообщили, что Кришнамурти отказался принять роль Мессии на тех условиях, которые были сформулированы Теософским обществом.

После возвращения в Индию она поправилась в достаточной степени, чтобы закрыть Эзотерическое отделение – ключевой источник учения Теософского общества, – объявив, что Мировой Учитель уже пришел, а никто другой не имеет права учить людей. 30 ноября 1928 года она написала Кришнамурти, который как раз находился на пути в Адьяр:

Возлюбленный,

посылаю через мистера Варму бумагу, направленную всем адресатам Э. О., ибо я уверена, что всем нашим ученикам будет лучше ознакомиться с твоими пожеланиями и идеалами, а все прошлые учения пока что отложить в сторону. Поэтому я на неопределенное время полностью приостановила деятельность Э. О., всецело перекладывая учительство на тебя. Очень жаль, что меня тут не будет, когда ты приедешь, но ничего не поделаешь.

Обращаю к тебе всю мою любовь, Возлюбленный.

Мать.

Однако несколько месяцев спустя миссис Безант уступила давлению со стороны других членов Теософского общества и снова открыла Эзотерическое отделение. И еще она сказала Кришнамурти, что хочет подать в отставку с поста президента Теософского общества, ибо желает лишь одного: сидеть у его стоп и внимать учению. Но он отказался позволить ей это.

3 августа 1929 в Лагере в Оммене, в присутствии миссис Безант и трех тысяч членов Ордена, Кришнамурти заявил о своем решении распустить Орден Звезды, президентом которого он являлся. Его речь, обращенная к собравшимся, представляла собой суммирование идей и озарений, которые пришли к нему за годы, минувшие после смерти брата. Можно сказать, что в этом выступлении было сформулировано ядро его позиции, которая оставалась неизменной всю жизнь:

«Я утверждаю, что истина – это нехоженая земля. Мы не можем подобраться к ней при помощи какого-то пути или религии, или секты. Такова моя точка зрения, и я следую ей абсолютно и безоговорочно. Истину нельзя систематизировать, поскольку она безгранична, необусловленна и недостижима никакими методами. Поэтому и не следует создавать какие бы то ни было организации, чтобы вести людей каким-то определенным путем либо же принуждать их к следованию этим путем. Если вы вначале поймете это, то затем осознаете, насколько же это невозможно – организовывать веру. Вера есть явление сугубо индивидуальное, а организация веры – это дело невозможное и неприемлемое. Стоит за это взяться, как вера становится мертвой и окаменевшей: она превращается в вероисповедание, в секту, в религию, которую одни люди навязывают другим. Истину втискивают в узкие рамки и превращают в игрушку для слабых – для тех, чья неудовлетворенность поверхностна и мимолетна. Истину нельзя занизить, скорее индивидуум должен потрудиться, чтобы взойти к ней. Невозможно перенести горный пик в долину. Кто хочет попасть на пик, тот должен пересечь долину и вскарабкаться на кручу, отринув страх перед обрывами и пропастями. К истине нужно подниматься, ее нельзя занизить и подогнать под вас. Я не хочу принадлежать ни к одной духовной организации – пожалуйста, поймите это. Итак, еще раз: я настаиваю, что ни одна организация не в состоянии привести человека к духовности. Если организация создается с этой целью, она превращается в костыль, в залог слабости, в ярмо: она неизбежно калечит индивидуума, препятствует его росту, мешает реализовать свою уникальность, которая состоит в способности открыть для себя эту абсолютную безусловную истину. И это еще одна причина, почему я решил распустить Орден, если уж мне довелось оказаться его главой. Никто не склонял меня к этому решению.

Это не есть некое величественное деяние, ибо мне не нужны последователи, и я говорю это с полной определенностью. Как только вы следуете за кем-то, вы перестаете следовать за истиной. Мне все равно, обратите ли вы внимание на то, что я говорю. Я хочу нечто сделать в этом мире, и я буду делать это с непоколебимой сосредоточенностью. Меня заботит лишь одна важнейшая задача – освобождение человека. Я хочу освободить его из всех клетей, от всех страхов, не основывая при этом никаких новых религий и новых сект, не выстраивая новых теорий и философских систем. Тут у вас возникает естественный вопрос: зачем я тогда постоянно путешествую по всему миру и выступаю перед людьми? Я вам отвечу, зачем. Вовсе не потому, что стремлюсь обрести последователей, не потому, что хочу собрать вокруг себя группу неких особенных учеников. (Ведь людям очень нравится отличаться от своих собратьев, сколь бы нелепым, абсурдным и банальным ни было их отличие, – не собираюсь я поощрять эту глупость.) У меня нет никаких учеников, никаких апостолов – ни на земле, ни в духовном царстве.

Один репортер, бравший у меня интервью, считает, что распустить организацию, насчитывающую тысячи членов, – проявление величия. Ему кажется, что это великое деяние, ибо, как он сказал: „Что же вы будете делать потом? Чем будете жить? У вас не останется последователей, люди больше не будут вас слушать“. Если останется всего пять человек, которые будут слушать и будут жить, обратив свои лица к вечности, то этого достаточно.

Как я сказал, у меня есть одна цель – освободить человека, побудить его двигаться к свободе, помочь ему освободиться от любых ограничений, ибо лишь это даст ему вечное счастье, даст ему безусловную реализацию Себя.

Поскольку я свободен, необусловлен, целостен – являюсь не частью, не относительной, но целостной истиной, которая вечна, – я ищу тех спутников, кто стремится меня понять, стремится освободиться, а не следовать за мной… не выковать из меня клетку, чтобы затем превратить ее в религию, в секту. Вместо этого им следует освободиться от всех страхов – от страха перед религией, страха перед спасением, страха перед духовностью, страха перед любовью, страха перед смертью, страха перед самой жизнью. Подобно тому как художник пишет картину потому, что сам процесс творчества доставляет ему наслаждение – ибо таков его путь самовыражения, его путь к величию, путь к благоденствию, – так и я занимаюсь своим делом вовсе не потому, что хочу получить от кого-то что-то.

Вы привыкли к авторитету или к некой пропитанной авторитетом атмосфере, которая должна привести вас к духовности. Вы думаете и надеетесь, что кто-то другой сможет благодаря своим сверхъестественным силам – благодаря чуду – доставить вас в царство вечной свободы, которая есть Счастье. Все ваши представления о жизни предполагают такой авторитет.

Вы слушаете меня вот уже три года, но совсем не меняетесь, разве что очень и очень немногие из вас. А теперь обдумайте, что я говорю, отнеситесь к моим словам критично, чтобы получить возможность понять их достаточно глубоко и фундаментально. Если вы ищете авторитет, который проведет вас к духовности, это автоматически означает, что вы должны строить организацию, вокруг этого авторитета. Сам факт создания организации, которая, по вашему мнению, поможет признанному вами авторитету привести вас к духовности, означает, что вы заключили себя в клетку.

Вместо былых духовных разграничений, вместо древних вероисповеданий у вас есть новые вероисповедания. Вы все зависите от кого-то другого, от других зависит ваша духовность, ваше счастье, ваше просветление… И хотя вы готовились к моему появлению в течение восемнадцати лет, однако же, когда я говорю, что все это не нужно, когда я говорю, что вы должны отринуть все это и заглянуть внутрь себя ради просветления, ради великолепия, ради очищения, ради целостности себя, никто из вас не готов к этому. Разве что немногие… очень и очень немногие.

Так зачем же нужна организация?

Зачем нужно, чтобы неискренние, лицемерные люди следовали за мной – воплощением истины? Пожалуйста, помните, что в этих моих словах нет грубости и жестокости – просто мы дошли до такой ситуации, когда нужно принять вещи такими, какие они есть. В прошлом году я сказал, что не стану идти на компромиссы. Очень и очень немногие слушали меня тогда. В этом году я вношу полную ясность. Не знаю, сколько тысяч человек по всему миру – членов Ордена – в течение восемнадцати лет готовились к моему приходу… но вот теперь они не готовы непредвзято, целиком слушать то, что я говорю.

Так зачем же нужна организация?

Как я уже говорил выше, моя цель – сделать людей безоговорочно свободными, ибо я утверждаю, что единственная духовность – это целостность вашего вечного „Я“, гармония между рассудком и любовью. Это – абсолютная и безусловная истина, которая есть сама Жизнь. Поэтому я хочу сделать так, чтобы человек стал свободен, радостен, как птица в чистом небе, ничем не обременен, независим и преисполнен экстаза от своей свободы. И я – тот, к чьему приходу вы готовились восемнадцать лет, – ныне говорю, что вам нужно освободиться от всего этого, от всех этих сложностей, от всех этих пут. А для этого вам вовсе не требуется организация, опирающаяся на некие духовные верования. Зачем нужна организация тем пяти или десяти людям в мире, которые понимают, которые борются, которые отринули всякую банальщину? А слабым никакая организация и не поможет обрести истину, ибо истина и так в каждом из нас. Она не далеко и не близко. Она всегда там.

Организации не способны сделать вас свободными. Никто извне не может сделать вас свободными: ни организованные богослужения, ни самопожертвование ради благого дела, ни объединение в организации, ни погружение в работу – ничто из этого не сделает вас свободными. Вы применяете печатную машинку для того, чтобы печатать буквы, но не ставите ее на алтарь и не поклоняетесь ей. Однако именно этим вы занимаетесь, когда организации становятся вашей главной заботой. „Сколько членов насчитывает ваша структура?“ – вот первый вопрос, который задают мне все газетчики. „Сколько у вас последователей? По их числу мы будем судить, истинны ли ваши слова или ложны“. Я не знаю, сколько. Меня это не интересует. Если свободу обрел всего один человек, этого уже достаточно.

И опять-таки вы полагаете, что лишь некоторые люди владеют ключом к Царству Блаженства. Никто им не владеет. Ни у кого нет права распоряжаться этим ключом. Этот ключ – ваше собственное „Я“, и Царство Вечное состоит лишь только в его развитии, очищении и неподверженности порче.

Поэтому вы можете видеть, насколько абсурдна вся эта структура, которую вы выстроили в поисках помощи извне, в попытках полагаться на других на пути к обретению покоя, счастья и силы. Все это можно найти только внутри себя.

Так зачем же нужна организация?

Вы привыкли, что кто-то вам говорит, насколько далеко вы продвинулись, говорит, каков ваш духовный статус. Что за ребячество! Кто, кроме вас самих, может сказать, каковы вы внутри – прекрасны или уродливы? Кто, кроме вас самих, может определить, целостны ли вы? Просто вы относитесь к этому недостаточно серьезно.

Так зачем же нужна организация?

Но те, кто действительно хочет понять, кто стремится найти вечное, найти не имеющее ни начала, ни конца, будут идти вместе с еще большей настойчивостью, и они сделаются опасны для всего несущественного, для всего нереального, для теней. И они станут собираться вместе – превратятся в единое пламя, – потому что они понимают. Вот такую организацию нам нужно создать, и в этом моя цель. Благодаря этой истинной дружбе – которая вам, похоже, неведома – станет возможно настоящее сотрудничество со стороны каждого. И такое произойдет не в результате влияния авторитета, не в результате действия спасителя, не в результате самопожертвования ради благого дела, но в результате того, что вы действительно постигнете вечность, а следовательно, сможете жить в ней. И это превосходит величием любые удовольствия и любые жертвы.

Вот некоторые причины, почему после двухлетних тщательных раздумий я принял это решение. Это был не секундный порыв. И не результат чьих-то уговоров: в подобных делах я не поддаюсь на уговоры. Два года я размышлял об этом – неспешно, тщательно, терпеливо – и вот решил распустить Орден, поскольку так уж случилось, что я его возглавляю. Вы можете создать другие организации, чтобы дожидаться кого-то еще. Это уже не моя забота – ни построение новых клеток, ни украшение старых. Моя забота в том, чтобы сделать человека свободным – абсолютно и безоговорочно»^[94].

* * *

Впоследствии были ликвидированы всевозможные трасты и фонды, связанные с Орденом Звезды. Большие имения и земные наделы вернулись к своим изначальным жертвователям. Была создана небольшая канцелярия, главным основателем которой являлся Раджагопал, занимавшаяся публикацией бесед Кришнамурти. С того времени Кришнамурти воспринимали как светского философа, яростно противостоящего любым религиозным верованиям, и многие стойкие приверженцы Теософского общества заявляли, что идея о явлении Мирового Учителя была искажена.