Шесть орешков для Шоколадницы

Глава 2. Девичник

Первый же мощный длинный толчок выбивает из легких весь воздух. Даже руки, опирающиеся на стол, подогнулись и больше не держат, только его сильная ладонь ложится на низ живота, сильнее притискивая к телу.

– О, Боже!.. – крик тонет в грубом, властном поцелуе. Он заставляет меня изогнуться. Держит за горло и впивается в губы, кусает, посасывает, ритмично облизывает вторя движениям внизу. Он сам на вкус как терпкая пьяная вишня, и мне кажется, что все вокруг пропитано его запахом. Даже моя кожа, ставшая невероятно чувствительной, пахнет алкоголем…

– Не зови своих богов, женщина! – говорит прямо в мой рот, а потом в наказание царапает зубами нежную кожу уха и глубже толкается, хотя кажется, что дальше уже некуда.

Его ритм бешеный, нестройный. Он просто не позволяет мне подстроиться, и как только я начинаю чувствовать, что удовольствие на грани и ускользает – угол наклона неуловимо меняется вместе с амплитудой движений…

Потная, с закусанными губами, я уже устала стонать, но никак… никак не могла взорваться… снова. На глазах выступили слезы…

– Ты обещал, – хрипло вылетает обвиняющая фраза из воспаленного и саднящего от криков горла.

– Хм, – слышится сзади.

Член выходит, заставляя меня было затрястись от недовольства и жуткого чувства неудовлетворения, но у мужчины другой план. Как пушинку, шляпник переворачивает меня к себе лицом, и я ловлю легкий приступ любования идеальной фигурой и измазанным общей смазкой стволом, что так и притягивает взгляд. Он бугрится от рельефа выделяющихся венок и нетерпеливо дергается. Раскрасневшаяся головка напряжена до предела. Не понимаю, он что, еще не кончил?

Рыжий ловит мой недоумённый взгляд и говорит:

– Только после тебя, Шоколадка… – и опускается на колени, без тени брезгливости накрывает ртом лоно и отправляет меня в очередную чувственную агонию, полную стонов и криков. Из-под полуприкрытых век я вижу его голову, двигающуюся между ног, и спящих посетителей ресторана.

В одурманенном гормонами мозгу сверкнула трезвая мысль – происходящее неправильно, противоестественно. Повела ногами, пытаясь слезть, но сделала только хуже. Язык мужчины нечаянно или нарочно погружается внутрь, шероховато скользит там, задевая особо чувствительную зону. Ладони сильно стискивают бедра, не позволяют улизнуть или избежать прикосновений.

Мышцы сводит от спазма, они сокращаются, как сумасшедшие, в глазах темнеет, и в этой черноте начинают зажигаться звезды: одна за одной. Каждая ярче предыдущей, пока в какой-то момент, подрагивающие от напряжения ягодицы не заходятся в долгой судороге наслаждения, а дыхание не сбивается, переходя в частое, неконтролируемое рваное безумие. Это длится несколько долгих секунд.

Я просто опускаюсь на стол, не в силах пошевелиться. Мой первый в жизни оргазм приковал меня к дереву, приклеил лопатки намертво, превратил мозги в кисель, а тело – вплавил в поверхность податливой карамельной патокой. Да. Определенно. Он того стоит. Стоит этих дурацких танцев с бубном вокруг точки G… и алфавитных техник, и всасывания Наули, и упражнений Кегеля…

– Так-то лучше, – самодовольно усмехается рыжий, и нависает надо мной. В глубинах его зеленых радужек плещется темный абсент. Точно… вот, что это за цвет. Этот мужчина подобен обжигающему абсентному пару, спонтанной, одуряющей алкогольной дымке…

Снова принюхивается. Целует мимолетно, давая почувствовать мой же терпкий солоноватый вкус. Это ужасно пошло и одновременно горячо.

– Ты, наверное, волшебник, Шляпник, – шепчу ему на ухо, когда сильные ладони подхватывают меня под попку, тянут на него, располагая удобнее.

– Ничего подобного, Шоколадка. Я – бог. – Не давая мне опомниться, он сильно толкается вперед, снова заполняя меня, пока расслабленную после первой волны удовольствия.

Я хотела рассмеяться на его глупое заявление, но он что-то сделал со мной. С моим телом, которое только что кончив уже хочет сделать это снова. И… только с ним!

Большой и толстый член скользит внутри, и мне наивно кажется, будто я могу ощутить каждую неровность на нем, каждую венку. Он больше не желает сдерживаться, и утягивает меня на новый виток безумия и жажды. Быть ближе, дольше, сильнее… вместе. Его ладони властно стискивают ягодицы, почти до синяков, и насаживают бедра на ствол все яростнее. На губах Шляпника загорается коварная улыбка, по виску стекает капля пота…

Я ловлю этот ритм. Исступленные поршневые движения. Подаюсь на встречу, чувствуя, что могу сделать это снова… Взлететь к небесам и разбиться в дребезге от чокнутых, зверских толчков. Шальной взрыв в этот раз накатил резко, без того томительного ожидания. Как лавина просто накрыл меня с головой. Великолепный орган внутри меня застыл и задергался, изливаясь внутрь. Шляпник рыкнул, повторив мой стон.

Минуту мы приходили в себя. Мокрые, потные. Я, сижу на столе, а он между моих бедер, все еще не спешит покидать лоно, и обнимает нежно, трепетно. Дышит со мной в унисон.

– Где тут у вас душ? – все еще хрипло и тихо спрашивает бог.

– Там – я слабо машу рукой в неопределенном направлении.

– Не хочу с тобой расставаться, – подхватывает на руки, и прямо так и шествует с голым задом в сторону комнат для персонала.

Мне нравится цвет и запах его кожи, ключицы, читающиеся под ней, и острый треугольник кадыка, нервно дернувшийся, когда Шляпник заметил мой взгляд. И его исследую, да. Откровенно. Взглядом художника, любующегося натурой. Острые скулы, изумительный абрис твердых губ, нос с легкой горбинкой, высокий лоб…

Именно последний вызывает во мне особый интерес. Ведь на лбу у мужчины татуировка, нанесенная какой-то светящейся краской. Некая руна. Правда вот из какого языка, понятия не имею. На скандинавские не похожа, да и на иероглифы, известные мне, тоже… Хотя, какая разница, ведь я ощущаю, как под покачиванием его шагов он снова твердеет внутри.

– Мы, вроде, шли мыться… – пытаюсь возразить, но уже где-то в коридоре у самой двери он ворчливо произносит:

– Одно другому не мешает, красавица, – и целует. Пьяно, от его губ исходит покалывание, и в голове резко начинает штормить, словно выпила бокал игристого. Не знаю, что этот мужчина со мной сделал, но я снова ему отдалась, прямо в коридоре. Под жесткий ритм, навесу, распятая у стены.

– Кончай, Шоколадка, кончай, как никогда раньше… – он рычит мне в губы, вколачиваясь долгими глубокими движениями. И я следую за ним, за его властью, безумием и страстностью. Ведь в глубине души, мне этого так давно хотелось и пьянящие пузырьки шампанского, сорвавшие все барьеры, только помогли расслабиться, позволить себе лишнего… стать смелее и честнее с собой.

Знал бы только Шляпник, как он был прав в своих словах…

Дальнейшие часы помню весьма туманно. Мы все же вымылись, попутно занимаясь сексом. Диким, животным и необузданным. Он сдержал обещание. Остановился лишь когда вытер меня и полностью обессиленную уложил на кушетку в комнате отдыха. Накрыл пледом, бросил в мою сторону прощальный взгляд, заставив глупое девичье сердце пропустить удар.

– Жаль, что этого больше не повториться, – прошептал мужчина, обхватывая мою ладонь вместе с запястьем, – хотя… вдруг еще встремся, Шоколадка.

Легкий поцелуй коснулся нежной кожи на руке. Руна на лбу мужчины вспыхнула ярче, и мне подумалось, что это не простая татуировка.

– У тебя на лбу… – но договорить так и не вышло.

Глаза заволокло пьяной пеленой, и я вырубилась, с чистой уверенностью, что все произошедшее оказалось следствием девичника по случаю отставки Виталика. Правда, вечеринки этой и не было вовсе, но это мы опустим.

Сознание, плавающее в густом желе, никак не хотело возвращаться в похмельное тело. Нехотя, как ученик, которого заставляют идти в ненавистную школу, оно так же лениво выплывало из сизой дымки, расстилающей по телу какую-то невероятную негу. Потяжелели даже пальцы на ногах, не говоря уже о щиколотках, коленях, больше похожих сейчас на слабые узелки, а не на суставы. Я попыталась раскрыть глаза, но веки едва ли желали мне подчиниться.

Пикнул автоответчик.

– Где тебя носит, Полина?! – гневный выкрик администраторши быстро вернул мне трезвость. Веки мигом распахнулись, но прежде, чем я успела доковылять до телефона, мегера уже успела меня уволить.

– Это ни в какие рамки, Полина! Ты не появляешься на работе третьи сутки! Не отвечаешь на звонки! Соседи говорят, видели как ты заходила в квартиру с каким-то мужиком! Раз для тебя гулянки важнее работы, можешь больше не возвращаться. Ты – уволена! – послышались короткие гудки.

Моя рука замерла, так и не успев нажать кнопку ответа. Третьи сутки? О чем она?

Я потерла переносицу, вдруг осознавая, что стою посреди комнаты совершенно голая, без своей любимой пижамки, с которой не расставалась никогда. Смешные малыши-авокадики покорили мое сердце, как только были замечены на витрине магазина, и у них не осталось тогда ни малейшего шанса избежать участи стать моей залюбленной шмоткой.

Все еще не очень соображая, я поплелась в ванную. Зависла, облокотившись на раковину. Вот это погуляли мы с девчонками… Проводили Виталика, так сказать…

Из зеркала на меня посмотрела, как ни странно, свежая молодая девушка. Лет двадцати пяти, со вздернутым милым носиком и пухлыми губками. Но вот этого довольного блеска в глазах я что-то не припомню…

Набрала холодной воды в лодочку из ладошек, и наткнулась на… тату. Запястье левой руки украсила непонятная загогулина, впрочем, она была довольно мила.

– Ну что ж, – вздохнула я, плеская в лицо прохладные капли, – это еще не самое ужасное последствие девичника… Подумаешь, татуха.

Но, почистив зубы, и умывшись, я заметила еще несколько отметит на светлой коже. Красноватые пятна, до боли напомнившие засосы после бурной ночи, не раз виденные мною на телах подруг. На шее, под грудью, в районе пупка и даже на внутренней стороне бедра!..

Да что вообще произошло за эти трое суток?!

Глава 3. Первый орешек

Я напрягала память изо всех сил, но единственное, что смогла вспомнить – как пошла на работу после расставания с Виталиком. Неужели я настолько напилась, что переспала с кем-то? А теперь еще и не могу вспомнить…

Потерла лоб, постучала по щекам для пущего эффекта, но эти действия не воскресили никаких воспоминаний. Прошлепала в комнату, налила себе ядреного кофе, и чтобы хоть как-то снизить уровень стресса, резко возросший за несколько минут беглого осмотра тела, напялила любимую пижамку и уселась на диванчик, сложив ноги лотосом.

На невысоком столике рядом в беспорядке валялись те самые принадлежности для рисования, которые так ненавидел мой бывший. Щелкнув по пульту, врубила телек – пусть фоном поиграет. И принялась рисовать.

Сначала набросала рисунок простым карандашом. Легкие линии ложились на бумагу гладко, с первого раза. Мне не пришлось лезть в интернет в поиске красивой фотки для вдохновения, я просто творила прямиком из головы новый десерт, перекладывая образ на лист. Зазубренный краешек мяты, приятная прозрачная креманка с невесомым муссом внутри, несколько слоев нежнейшего бисквита, и большая сливочная шапочка на вершине – вот что вышло из-под моей руки.

Потом взяла водостойкий лайнер и обвела основные контуры, ну а дальше… началось самое интересное. С помощью маркеров превратить зарисовку в почти настоящее живое блюдо. Работала на автомате, попутно размышляя.

Если мы с девчонками накатили так сильно, что я теперь ничего не помню, то будет неплохо сходить к врачу. Точно. И анализы сдать на всякий случай. Я давно и прочно сидела на противозачаточных, но где гарантия, что мой партнер воспользовался защитой? Хотя, может быть, и секса не было и мне просто все мерещится.

Но тело не могло врать. Томящаяся налитая грудь, живот, побаливающий от напряжения мышц как после хорошей тренировки в зале, ягодицы, ноющие приятной болью… У меня точно был «контакт». Да и в душе поселилось некое удовлетворение, которое прежде мне было неведомо.

– В ресторане «Эвиденс» произошел вопиющий случай. Массовое алкогольное опьянение по неизвестным причинам. Мы на месте происшествия, где администратор, дежуривший в тот роковой день, предоставит нам самую достоверную информацию о случившемся, – скороговоркой протрещала журналистка, привлекая внимание.

Я обомлела. С плоского экрана на меня смотрела Зинка, наша мегера. Напомаженные красным губы шевелились и извивались, рассказывая о странном случае три дня назад.

– Сейчас у нас проводят проверку, но выдвигают версию, что в блюда каким-то образом попало достаточное количество алкоголя, чтобы сделать это. Мы приносим извинения всем пострадавшим. Официанты, работавшие в эту смену – уволены, а повара понесут большие денежные штрафы за халатность, – жгучая брюнетка взметнула кудри.

Вот же зараза. На меня свалила вину! И почему я ничего не помню?! А может… Может меня тоже опоили? И я тут в отключке валялась… Стоп. Что-то не сходится. Кто тогда тот мужик?!

Пальцы быстро нашли смартфон. Почти разряженное устройство пискнуло, но согласилось позвонить Ане, моей напарнице по цеху. Пока шли гудки, я подхватила рюкзак, побросала в него альбом для скетчинга, маркеры, лайнеры и сам эскиз.

– Чего тебе, Полин? – грустный голос на том конце связи звучал отстранённо. Сама на себя не похожа, наша позитивная маленькая официантка.

– Ань, привет! Что произошло? Расскажи мне, а? Я только очухалась, мегера в новостях говорит, что уволила всех, это правда?

– Правда. И мне досталось. Вот сижу на сайтах, работу новую ищу. И даже не выплатили ничего толком, представляешь? А что случилось… Долго объяснять. Давай встретимся в кафе, рядом с рестораном?

– Ладно, только я лишь к вечеру освобожусь, мне надо по делам неотложным сходить… – замямлила, понимая, что в клинику обязательно нужно попасть сегодня, пока «следы» еще свежи, и сдать все анализы.

– Окей, тогда давай часов в семь. Кстати, у меня вещи из твоего шкафчика, еле отвоевала у мегеры. Тут блокнот, что-то еще по мелочи…

– Хорошо, Ань, спасибо большое! С меня кофе.

– Давай, – буркнула девчонка и завершила звонок, оставив меня в смешанных чувствах. Пока мы болтали, я, не отдавая себе отчета, выводила узоры на пустом листе. Они у меня в квартире были рассованы во все возможные места, чтобы в порыве вдохновения не искать. Вот и сейчас, болтая, нащупала одну из «заначек». А нажав кнопку отбоя, и скинув смартфон с плеча на диван, я задумчиво уставилась на рисунок.

Там изображался человек. В принципе, для меня не характерно рисовать людей, я больше люблю предметы и еду… а тут…

Волосы до плеч, твердые, почти квадратные грани скул, чувственный рот, аристократичный нос. Глаза спрятались за полой цилиндра. Широкая шея держала голову мужчины ровно, гордо, а ключицы переходили в сильную мускулистую грудь.

«Что за странная фантазия, Полина?» – мысленно отчихвостила себя, комкая листок. И придет же в непутевую голову?

Оделась, подхватила сумку-рюкзак и выскочила на улицу, обзванивая клиники.

– У вас странные симптомы, – заметила врач, спустив с носа очки-половинки. – Исходя из осмотра, контакт был, довольно бурный, но ничего необычного. На изнасилование не похоже. Однако потеря памяти – это очень тревожный знак. Думаю, вам не помешает так же обратиться и к неврологу.

Эта женщина давно наблюдала меня, и знала всю подноготную долголетних «мытарств». В довольно дорогой конторе, одной из лучших в городе, я оставила круглую сумму, чтобы узнать, что причина, по которой я не могу испытывать оргазм, не имеет отношения к физиологии. Никаких слабых мышц, никаких анатомических особенностей. Все в норме, кроме одного. Я тяжко вздохнула.

– Наверное, вы правы. Но это на меня не похоже. Переспать с мужчиной, имени которого я не знаю, да и как выглядит – понятия не имею.

Тут на ум почему-то пришел выброшенный рисунок, никак не шедший из головы. Возможно ли?.. Да ну… Где водятся такие «шляпники»? Точно не в этом мире.

– Но Полина, возможно, именно этот факт и решит твою деликатную «проблему», – предположила моя собеседница. – Я глубоко уверена, что единственное, что не позволяет тебе жить нормальной сексуальной жизнью – это твоя голова.

– Вам ли не знать, Екатерина Сергеевна, что по этому вопросу я тоже обращалась. А результат нулевой.

Женщина задумчиво постукала пальцами по столу, пробежалась по мне взглядом еще раз.

– А татуировка? Тоже подарок от бурного девичника? – она приподняла бровь.

– Похоже на то. Ладно, вы меня немного успокоили. Хотя, признаться, я до сих пор не могу поверить, что способна на случайный секс. Когда ждать результатов анализов? – мне хотелось поскорее закончить разговор и встретиться с Анькой.

– Через пару дней, Полин, быстрее никак, – пожала плечами женщина. – Рада, что смогла помочь.

– Спасибо. – Кивнула я и вышла из кабинета.

На то, чтоб вклиниться без очереди и сдать кровь ушло довольно много времени, поэтому я поспешила к обговоренному месту, в душе надеясь, что все разъясниться. Но знала бы я тогда, как дела запутаются еще сильнее…

Резонансный случай привлек на мое бывшее место работы множество любопытных зевак. Сидя в скромной кафешке напротив, мы с Аней пили обещанный кофе и смотрели, как пытаются справиться с непомерной нагрузкой новички, нанятые мегерой за один день. Сделав глоток черного крепкого напитка, девушка злорадно ухмыльнулась:

– Смотри, сейчас уронит, – и тыкнула пальцем в окно.

Действительно, среди толпы неровно вышагивал новичок в форме официанта. Он нес поднос некрепко, локоть его вихлял из стороны в сторону, грозя вот-вот окатить содержимым бокалов посетителей.

– Где только набрала таких? – вздохнула я, поддерживая знакомую. Мы с Анькой не были подругами, так, коллеги. Но я понимала ее чувства и не стала сразу заводить разговор про тот день, хотя внутри все так и зудело от любопытства. В тайне, я надеялась, что она прольет свет на личность моего загадочного партнера, после которого тело превратилось в податливое, растекшееся на диване тесто. Именно такая ассоциация приходила на ум, когда я пыталась вспомнить первые мгновения пробуждения.

– Понятно где… – с намёком на известные сайты протянула собеседница. – Вот.

На свободное место стола лег небольшой пакет.

– Тут вроде твои вещи. Я сгребла все из ящика без разбора. Они мне дали десять минут и велели выметаться побыстрее, – девушка прислонила нос к чашке, вдыхая бодрящий кофейный аромат.

– Спасибо. Я тебе очень благодарна. Не знаю даже как пойду теперь за остатками зарплаты… – простонала, уже заранее представляя возможную сцену, где мегера поджимает напомаженные губ и нехотя отдает мне конверт.

– А ты карту проверь. Они вроде обещали со всем рассчитаться, – пожала плечами блондинка, а потом, видимо, собравшись с мыслями, глубоко вздохнула.

– Это был обычный день. Но последнее, что помню, как к тебе стал клеиться тот мужлан, а меня подзывали гости, заказавшие коктейли. Потом, закружилась голова. Когда проснулась, вокруг так же озирались люди. Официанты с заспанными глазами вставали, сразу хватались за швабры и тряпки – убирать следы разлитых и рассыпанных блюд. Через десять минут к ресторану подъехали машины скорой помощи. Многих забрали. Осматривали по очереди, дело это растянулось. А самое интересное знаешь что, Полин?

– М? – я смела со стола пакет.

– Тебя нигде не было.

Я нахмурилась, снова пытаясь вспомнить события того дня. Действительно, там был этот подвыпивший мужичок, решивший помять ручки о филейную часть первой попавшейся официантки. Была компания студентов, Анька бегала рядом с подносом… Нет… Ничего не помню.

– Классная татушка, – заметила собеседница, кивнув на моё запястье.

– Ага… Ань, спасибо за вещи. Я побегу дальше по делам, хорошо? Сегодня выдался суматошный день, – допила залпом кофе, подхватила пакет.

– Да без проблем. Обращайся, если что. Я вообще не верю в версию, что всем алкоголь подмешали, очень уж странная ситуация. Может, это какой-то маньяк?.. – девушка охнула и прислонила ладонь к губам.

Мне лишь оставалось нервно рассмеяться. Однако, пока ноги быстро перебирали к выходу из кафе, интуиция ожила и принялась нашептывать: Анька при всей своей наивности, права! И маньяк, опоивший весь ресторан каким-то образом и является тем самым парнем, с кем я провела ночь. Возможно, даже не одну.

Чтобы немного снизить градус волнения и успокоиться, я бесцельно побрела по улицам города, размышляя о случившемся. Никогда еще в своей жизни мне не приходилось терять контроль настолько сильно и разрушительно. Хотя, был один случай в школе.

Я росла в спокойной семье с мамой и отчимом, порой была странным ребенком, но все творческие люди склонны к своим приколам. Однажды, на уроке труда для девочек, я вместо лимонного пирога умудрилась сделать шоколадный кекс. Красивенький такой, покрытый слоем темной глазури и цветной карамельной посыпкой.

Учительница еще долго пыталась убедить одноклассниц, что не приносила на урок никакого шоколада. Но девчонки продолжали спорить наперебой и доказывать обратное. Мы заканчивали урок традиционным чаепитием с собственноручно приготовленными вкусняшками и кекс справедливо разделили на всех. Он оказался чудо как хорош для десятилетней хозяюшки, сотворившей его. Наверное, учительница вообще бы заподозрила меня в покупке кондитерского изделия, если бы своими глазами не видела, как я вытаскиваю его из духовки.

Здесь стоит отдать должное маминому супругу. Суровый дядя Паша, как я его называла, все же никогда не стал мне «папой», но всегда поддерживал все мои странности, словно я являлась его родной дочерью. Рассказ учительницы дошел и до мамы. Она долго возмущалась, потому что уверилась – я пронесла рецепт и запрещенные ингредиенты на занятие. «Но откуда у Полины деньги на все это?» – вот какой вопрос интересовал ее больше всего. А вечером, они с мужем затеяли разговор в гостиной, думая, что я уже давно сладко сплю.

Любопытство идет в комплекте с творчеством, поэтому нелегкая понесла меня под дверь – подслушать рассказ мамы. Так я впервые узнала хоть что-то о своем настоящем биологическом отце.

– Паша, ты, наверное, мне не поверишь, – вздохнула мама, нервно теребя в руках платок. Она сидела на длинном диване в гостиной, а отчим разместился рядом, приобняв ее.

– Рассказывай, Света. После сегодняшней беседы с директором меня мало что может удивить. Она заявила, что Полинка пронесла на занятие продукты и велела отчитать дочку, представляешь? Да даже если и купила она эти шоколадки, какая разница где? Еще и тройку влепили за то, что вместо лимонного пирога приготовила другое! – слышать, что отчим называет меня «дочкой» было приятно, но сама я никогда так и не смогла сказать ему «папа». Он довольно поздно появился в нашей с мамой жизни. Мне тогда исполнилось лет восемь.

– На счет этого кекса… – начала мама, – ты никогда у меня не спрашивал об отце Полины, а я не хотела рассказывать. Мало помню о нем. Но те далекие времена я правда думала, что люблю и любима, Паш. Обаятельный мужчина пригласил меня в кафе, мы познакомились на улице. И тут же накормил сладостями. А когда я обратила внимание, как он трепетно относится к ним, он признался, что работает кондитером.

– Света, может не надо? Я столько лет жил без этой информации и поживу еще, – попытался прервать ее дядя Паша, но она только отмахнулась.

– Нет, погоди. Послушай. Роман был бурным. Очень. Мне кажется, мы не вылезали из постели. И однажды утром я вышла на кухню пораньше, чтоб попить воды. Лерой был там. А еще вокруг него летала посуда, в плошке само собой замешивалось тесто, на сковородке уже шкворчали блинчики, а на металлическом подносе выстроился ровный ряд шоколадных конфет. И честно, я бы подумала, что мне это приснилось, если бы не одно «но». Он просто исчез. Через пару недель я узнала, что беременна.

– Вот же! – дядя Паша сжал кулаки, – и хорошо, что исчез! Зато какая мне жена досталась теперь, – он крепко обнял маму, сильнее притискивая к себе. – Так значит, он был волшебником? – хихикнул мужчина.

– Я до сих пор не знаю. Возможно, мне просто привиделась та сцена. Но Полина росла, и в три годика каким-то образом умудрялась доставать конфеты с дальней полки шкафа, хотя никак не могла дотянуться до них. Высоты табуретки точно не хватало. Все сладости, которые я пыталась прятать, она всегда находила. И я просто перестала покупать их с запасом, иначе накупленное тут же таяло прямо на глазах! Этот случай с кексом напомнил мне, что у Поли особые отношения со сладостями… – мама посмотрела на собеседника, и ее лицо осветил экран телевизора, который на время разговора замьютили*.

– Точно, особые. Знаешь, Свет, не волнуйся. Уверен твой бывший парень кусает где-то там локти, потому что бросил тебя с дочкой. А на счет магии и летающих вкусностей… Наша психика порой такие вещи творит и так искажает воспоминания… Спи спокойной. Даже если у нас растет маленькая сладкая волшебница – мы со всем справимся.

Мама тогда вздохнула и положила голову на плечо своего избранника, а я пошла спать, на цыпочках пробравшись обратно в спальню. Разговор со временем истерся из памяти, но оставил осадок. Веру в то, что из меня может вырасти настоящая повелительница сладостей. В ту ночь я решила стать кондитером, но я в итоге смогла устроиться только официанткой…

Почему-то именно сейчас, сидя на лавочке в полузаброшенном парке, я особенно остро вспомнила детскую мечту и полезла в пакет разбирать вещи из шкафчика. Может, устроиться на курсы?..

Набор маркеров, скетчбук, заколки и резинки, рабочая форма, купленная за свой счет… А это что?

На дне моя ладонь нащупала нечто и быстро вытащила на свет. На руке остался лежать орех! Какая-то странная смесь грецкого и арахиса. В такой, продолговатой скорлупке. Это что, чья-то шутка? Зачем в мой ящик подбросили его?

Не особо задумываясь над действиями, я поднесла орех к носу и вдохнула аромат, исходящей от темной скорлупы.

Терпкий, почему-то с нотками вишневого ликёра. Очень аппетитный. Ну ладно! Открою!..

*– выключили звук, с помощью кнопки mute(мьют).