Наслюнявив палец, Тамара Борисовна проверила плойку, выругалась как обычно и начала накручивать белую прядь. Выругалась она не зря, плойка была старая, возможно даже старее, чем думала ее хозяйка. Грелась она так, что способна была не только в секунду закрутить локон, но и выжечь сквозную дыру с столетнем вязе. Как говаривал покойный муж Тамары Борисовны: " Тамара, верни ее чертям. Не нарушай в аду климат!". Но плойка все грела, и не перегорала. Потому что вещь! Потому что "раньше делали".
Наконец пришла Марья Андревна и нетерпеливо позвякивая стеклом, постучала в дверь. Потом она вспомнила, что отродясь не стучала и вошла так.
– Матерь Божья! Тамара! Ну шикарно Тамар! Я прям ошалела, как увидела! Том… ну пи…
– Маш, я поняла. Спасибо конечно, но не преувеличивай. Сейчас одену пеньюар, ты сфотографируешь, и там оно видно будет.
– Том. Сначала коньячку. Для румянца. Не спорь! Тома, не вороти свой пудреный нос!
Тамара Борисовна спорила неистово, но не слишком, не перегибая. Потому как идея с коньяком была на самом деле хорошая, но нужно держать лицо. Ну сами понимаете. Поэтому слегка закатив глаза, она осушила стопочку и пошла облачаться.
Причина всей суеты таилась в стопке конвертов, лежавших на журнальном столике, в деревянной шкатулке. Письма эти были от Степана Никифоровича. Марья Андревна называла его "выживший", а Тамара Борисовна "импозантный мужчина". Этому самому "импозантному выжившему" было 90. Они с Тамарой познакомились в интернете 3 года назад. Нечаянно. Внук Тамары Борисовны показывал ей VK, и создал ей страничку "чтобы смотреть в группах рецепты и новости звезд". Ей хватило 1го дня пользования идиотской машиной для убийств, как называла сенсорный телефон Тамара Борисовна, чтобы наткнуться на Степана Никифоровича, обменяться почтовыми адресами и больше никогда на сайт не заходить.