Он словно почувствовав мой взгляд, оборачивается, наши взгляды сталкиваются. И в этом столкновении вся суть: мое желание принадлежать ему, его – обладать мной. Дыхание перехватывает от животного магнетизма, от голода в синеве этих опытных глаз, жадности, с которой они поглощают меня, жажды. Тяжело сглатываю, Гладышев же чувственно улыбается краешком губ, обещая неземное блаженство. Не выдерживаю накала, опускаю глаза, вновь краснею и иду на поиски ванной. Мое тело дрожит от предвкушения. С одной стороны любопытно, с другой -до ужаса боюсь.
На втором этаже всего две двери: одна ведет в кабинет, другая в великолепную спальню с шикарным панорамным видом на Москву –реку. Захожу внутрь, чувствую себя Алисой в стране чудес. Как и во всей квартире в спальне дорогостоящий ремонт, декор из дерева и камня. Роскошная мебель из темного дерева, обитая кожей, камин, мраморный пол, бархатные портьеры, на тканных обоях ручная роспись. От всего этого кружилась голова.
Я оглядываюсь по сторонам, стараясь успокоится, но начинаю нервничать еще больше, заметив зеркальный потолок. Вспыхиваю, как спичка от этого открытия и устремляюсь к двери напротив, но открыв ее, попадаю в гардеробную, причем пустую, что меня озадачивает. Но долго не задерживаю на этом недоразумении внимание и иду к следующей двери, за которой оказывается ванная, роскоши которой я уже не удивляюсь. Огромная душевая, огражденная прозрачным стеклом, радует. Ждать, пока наберется джакузи не хочется, да и волнение не позволяет насладиться такими маленькими радостями. Прикрыв дверь, с ужасом обнаруживаю, что не знаю, как закрыть этот странный замок. Шумно втягиваю воздух и переборов смущение, торопливо раздеваюсь, чтобы поскорее покончить с этим невыносимым состоянием.
Решительно направляюсь в душ, но оказавшись у зеркала, все же останавливаюсь. Смотрю на свое обнаженное тело: высокая, полная грудь, тонкая талия, плоский живот, упругие, крепкие бедра. Спортивная, но женственная фигура не хрупкой, но и не крупной девушки. Я знаю, что у меня сексуальное тело и все при мне, но от волнения не могу быть объективной и с маниакальной одержимостью начинаю выискивать в себе недостатки. Кажется, кожа слишком белая, пресс не такой рельефный, как раньше, задница похудела… Слава богу, хоть перед тренировкой сделала эпиляцию.
Так! Хватит! –приказываю себе, но тут же с истеричным смешком опускаюсь на холодный пол разгоряченным телом. Если я так буду себя загонять, то все испорчу. Нужно успокоится, это всего лишь секс! Ну да, всего лишь секс, которого у тебя никогда не было – язвлю самой себе. Но дело даже не столько в сексе, сколько в том, с кем он случится.
Я так боюсь сравнений, боюсь сделать что-то не так, боюсь показаться неумехой, что начинаю реально паниковать. Понимаю, что меня несет не в ту сторону, но не могу ни думать о том, что для Гладышева я всего лишь одна из многих, тогда как он для меня -целый мир, в котором я теряюсь, пропадаю. Его так много и в тоже время мало, что порой хочется умереть от сумасшедшего чувства. Влюбилась я в него, настолько влюбилась, что все чувства через край, если такое возможно и некуда деться, потому что без него задыхаюсь, теряю ориентиры, смысл.
Эти мысли каким-то неведомым чудом успокаивают меня, и я вдруг понимаю, что сегодня отдам любимому мужчине все, что у меня есть. Нужно ли ему это? Ответ на данный вопрос страшит, но я готова рискнуть, потому что хочу принадлежать ему полностью, каждой клеточкой тела и души.
Поднимаюсь с пола и иду в душ. Включаю холодную воду и прикусив до боли губу, терплю обжигающий холод. Постепенно добавляю температуру, расслабляюсь, смывая с себя усталость и напряжение. Закрыв глаза, наслаждаюсь сладкой болью в мышцах, но тут вдруг что-то щелкает, как будто дверь закрылась.
Замираю, словно парализованная с мочалкой в руках, боясь сделать лишнее движение и повернуться, проверить, одна ли я. Но взглянув в зеркало, вижу, что нет. От этого открытия сердце обрывается и начинает колотится с бешеной скоростью, такое чувство, что вибрирует каждая частичка тела от убойной дозы адреналина. Резко отвожу взгляд и начинаю лихорадочно тереть тело мочалкой, делая вид, что не заметила вторжения Гладышева, но искушение посмотреть в зеркало так велико, что я не выдерживаю и как привороженная смотрю, не в силах оторваться. Во рту пересыхает от наблюдений как Олег, повернувшись спиной ко мне, не торопясь снимает рубашку. Хочется и отвернуться, и в тоже время не могу отвести взгляд от мускулистой спины, наблюдая за работой трапеций, пока Гладышев избавляется от остальной одежды.
Боже, он великолепен! В его возрасте мужики, обычно, не особо следят за собой, но Олег явно к таким не относится и не мало времени уделяет тренировкам: каждая мышца прокачена.
Никогда не думала, что буду пялится на мужчину жадным , любопытным взглядом, все же «любить глазами» -это неженская прерогатива, и тем не менее, я смотрю. Нет. Пожираю Гладышева, забыв про всякий стыд. И только когда, он снимает трусы, прикрываю глаза, начинаю рассматривать свои ноги, дрожа всем телом от страха и возбуждения.
Минута ожидания, пока он войдет в душевую, длится вечность. Нервы взвинчены до предела, я даже не чувствую, как вода обволакивает мое тело, пока поток холодного воздуха не врывается в душевую кабину, опаляя кожу, забирая дыхание. Закрываю глаза, пытаясь успокоится, но меня трясет, словно в лихорадке. Мочалка выпадает из ослабевших пальцев, когда его ладони без всяких предисловий ложатся на мою грудь Гладышев притягивает меня к себе. И это соприкосновение с его обнаженным телом подобно взрыву. Накрываю его руки, грубовато ласкающие соски, вызывая у меня табун мурашек, жар в каждом сантиметре, ставшего, словно неродным тела. Прогибаюсь навстречу, прижимаюсь плотнее, ощущая крепкое, сильное тело, чувствуя ягодицами его эрекцию, от чего внизу живота сладко обрывается, а между ног становится влажно, горячо, особенно, когда Гладышев проводит языком по моей чувствительной шеи, царапая одновременно, касаясь своей небритой щекой. Ощущения такие острые, доводящие до состояния какой-то ломки. Хочется еще, еще и еще или чтобы это прекратилось к чертовой матери. В крови гремучая смесь адреналина, страха , возбуждения и удовольствия. И с каждым его поцелуем, пожар во мне разгорается сильнее.
-Ты не терпелива, да, малыш? – шепчет он в перерывах между поцелуями. В недоумении оборачиваюсь, но тут же понимаю, что он имеет в виду незапертую дверь.
Хочу объяснить, но Гладышев не позволяет, впивается в мои губы властным поцелуем, заглушая протест. Голова кружится, задыхаюсь, глотая воду, открываю рот шире, впуская его наглый язык и прикусываю его в отместку за идиотское предположение. Как же Гладышев меня бесит своей самоуверенностью.
-Сучка, – болезненно стонет он мне в губы. Вновь прикусываю и тут же посасываю, вызывая у него дрожь. Довольно улыбаюсь, чувствую себя смелой, сексуальной, раскованной, представляя, что я опытная, видавшая виды, как он считает. Такая, какой он меня хочет видеть. Перехватываю инициативу, забыв о неловкости напрочь, хотя страх сделать что-то не так все равно присутствует. И все же сейчас я просто женщина, которая хочет любимого мужчину, хочет доставить ему удовольствие. Но он не позволяет мне быть ведущей: одна его рука перемещается вниз, другая – продолжает ласкать грудь. Меня бросает в жар. Смущение, словно в тиски захватывает, сковывает. Перехватываю его руку и крепко сжимаю. Мы замираем. Гладышев оставляет в покое мою грудь, зарывается пальцами в волосы, а затем наматывает их на кулак и тянет голову назад, заставляя прогнуться сильнее, прижаться вплотную к его члену. Затылок больно, но от этой какой-то подчиненной позы испытываю неясное удовольствие.
-Я не люблю игры в недотрогу, малыш. –мягко сообщает он, лениво целуя. У меня сердце падает вниз. Так хочется сказать, что это не игра. Но теперь я точно уверенна, что для него моя невинность приятным сюрпризом не окажется, поэтому будет, наверное, лучше, если этот факт останется незамеченным. Впрочем, мне и до этого не хотелось, чтобы он узнал. Почему-то стыдно, а ведь так не должно быть.
Но погрязнуть в самокопании Олег не позволяет, настойчиво высвобождает руку из моего захвата, двигаясь к заветной цели. Судорожно хватаю воздух и обессиленно сдаюсь на милость его опытным рукам.
Он касается меня там… Раскрывает, скользит мягче, чем осторожно, нежнее, вырывая судорожные вздохи, ошеломляя острым удовольствием, бешеным потоком возбуждения, устремленным туда, где его пальцы ласкают меня, пробуют, дегустируют на ощупь с искусством и умением скрипача-виртуоза, извлекающего из меня приглушенные стоны, которых я стыдилась, но не могла сдержать. И ему это нравится, он наслаждается моей потерей самообладания. С невыносимой жестокостью доводит до безумия, до униженного скулежа, медленно проникая пальцем в мое влажное, готовое для него тело, продолжая ласкать клитор большим пальцем. Мне больно, но эта боль сладкая, саднящая, извращенная.
-Какая же ты влажная и узенькая, – со стоном выдыхает он, целуя меня, слизывая воду, посасывая, целуя жадно, хаотично, беспорядочно, как изголодавшийся, обезумевший вместе со мной, пробуя меня на вкус.
Вдох-выдох. В унисон. Глаза в глаза. Улыбаемся. Чему? Не знаю. Гладышев не оставляет ни единой мысли в голове, мир перестает существовать, кроме нас , кроме этого обнаженного, животного желания, этих немыслимых ощущений, ошеломляющего откровения, где нет тайн, сдержанности, нет границ, где можно любить, не маскируясь, не сдерживаясь, не боясь быть отвергнутой. Растворяться в любимом мужчине и понимать, что с каждым движением он проникает глубже, чем просто внутрь, забирается под кожу, в каждую клеточку, в самое нутро. Губительно, смертельно, подсаживая на себя, на это безумие наших тел, заставляя просто бл*дски течь и мысленно умолять отчаянным шепотом;
«Только не останавливайся, ради бога, не останавливайся!»
Я никогда не думала, что это такое невероятное, сокрушительное удовольствие. Теперь становится понятно, почему мир так повернут на сексе.
Гладышев отрывается от меня и мне трудно дышать, задыхаюсь, трясет крупной дрожью. Тянусь к нему, ищу его губы, встречаюсь с пронзительным горящим взглядом любимых глаз и не могу выдержать его, опускаю голову, но Олег тут же обхватывает мое лицо и поворачивает к себе, заставляя смотреть, вытягивая из меня душу, продолжая ласкать, присоединяя второй палец, растягивая меня, вырывая стон наслаждения, что вызывает у него довольную ухмылку. Его заводят мои жалкие попытки сохранить хоть какое-то подобие рассудка и цивилизованности, для него это вызов.
-Не сдерживайся, – шепчет он горячо, проводя языком по моим губам. –Хочу слышать твои стоны.
Краснею, чуть ли не рыдаю от смущения, но боже, как же мне хорошо!
Выгибаюсь, трусь ягодицами о его эрекцию, зная, что доставляю ему удовольствие и с каждым проникновением его пальцев постанываю все громче. Во мне нарастает, словно лавина дикое чувство, требуя освобождения. Я уже ничего не соображаю, только одно не позволяет сорваться – взгляд Гладышева. Не могу вот так, чтобы он все видел… это слишком откровенно, слишком … Это просто слишком. А Олег не позволяет ничего оставить при себе, требует полной отдачи, но я еще не готова. Пытаюсь изо всех сил бороться, зная, что тщетно.
Гладышев, начинает ласкать меня грубо и быстро, вызывая боль и дикое, острое удовольствие.
Так горячо. Невыносимо.
– Давай, малыш!-приказывает он охрипшим голосом и это сильнее меня. Взлетаю и резко падаю, разлетаясь на мелкие осколки. Колени подкашиваются, дрожу всем телом, а слезы текут по щекам от эйфории и сладостного облегчения.
-Шшш, маленькая моя, моя девочка… самая красивая девочка на свете!– успокаивающе шепчет он, прекращая ласкать меня пальцами и нежно целуя в губы, пока я прихожу в себя, восстанавливая дыхание, собирая себя по кусочкам. Боюсь посмотреть ему в глаза, так не по себе и в тоже время хорошо, словно мы стали ближе. Теперь я знаю, каким он может быть. Оказывается под сдержанной, все контролирующей маской скрывается страстный мужчина.
Он отрывается от меня и подтолкнув бедрами чуть вперед к стене, заставляет прогнуться. Беспрекословно подчиняюсь и только, когда слышу шуршание, доходит, что он намерен трахнуть меня в душе, просто поставив, простите, «раком» к стене.
Слабость тут же сменяется напряжением и страхом. Вряд ли такая поза облегчит мой первый раз. Резко поворачиваюсь и заливаюсь краской смущения, увидев, как он надевает презерватив.
Вспыхиваю и сгораю от стыда, но не могу отвести взгляд. Словно завороженная слежу, как его рука скользит вниз, вдоль члена, размер которого, наверное, должен впечатлять, но меня лишь пугал, стоило представить, как это будет больно.
-Хочешь сделать это сама?– интересуется Гладышев со смешком, заметив мой живейший интерес, я краснею еще больше, хотя мне кажется, больше уже некуда. Лихорадочно качаю головой, вызывая у него широкую улыбку. –Иди сюда. – притягивает он меня к себе и с ленцой томительно-осторожно касаясь истерзанных губ языком, приоткрывая их, проникает в рот, опаляя его нежной лаской, вызывая дрожь.
Голова вновь идет кругом, и страхи улетучиваются, стоит ему только коснуться меня. Возбуждение с еще большей силой пронзает мое тело, наполняя его жаром и жадной потребностью в этом мужчине. Хочу его, хочу до ломоты в этом теле, принадлежащем только ему целиком и полностью, я же утратила над ним власть и даже боль не страшит. Я хочу этой боли, просто хочу стать одним целым с любимым. Отвечаю со всей страстью, даю волю рукам и скольжу по его телу, изучаю дерзко, нагло, наплевав на страхи, забываясь в этом чувственном безумие. И Олег, кажется, тоже теряет контроль, когда моя рука спускается вниз. Втянув побольше воздуха, словно перед большим прыжком, обхватываю его член и нежно провожу верх-вниз, со страхом ожидая реакции. В ответ судорожный вздох и этот скупой отклик заводит покруче ласк. Ускоряю темп, но Гладышев резко останавливает меня, обхватив мою руку. Недоуменно взираю, но он не дает опомниться, небрежно целует в губы, но не задерживается на них, скользит вниз, прикусывая шею. Подхватывает меня, заставляя обхватить его пояс ногами, что я и делаю, чувствуя его эрекцию упирающуюся в мое лоно, и меня захлестывает паника. Уворачиваюсь от поцелуев и лихорадочно прошу в перерывах между ними:
-Не надо. Остановись на секунду. Пожалуйста.
Задыхаюсь, понимая, что он сейчас в таком состоянии, когда практически ничего не соображаешь. Обхватываю его лицо руками, заставляя посмотреть на меня.
-Что?– раздраженно выдыхает он, замирая.
-Не здесь, – смущенно прошу и краснею, когда его бровь взлетает вверх , как бы говоря « Ты в своем уме, девочка, что за идиотские капризы ?!». Но вслух Гладышев ничего не говорит, просто выключает воду и выносит меня из душевой. От неловкости стараюсь не смотреть на него, пока он не опускает меня на кровать. Мне холодно, дрожу, покрываясь мурашками. Он же отстраняется, подхватывает мою ногу и начинает медленно покрывать поцелуями, продвигаясь все выше и выше, нежно и неторопливо собирая губами капли воды, глядя мне прямо в глаза, гипнотизируя, возбуждая томительными ласками.
Схожу с ума от сознания, что этот мужчина –мой. Пусть только сегодня ночью. Но клянусь, он будет моим не только по ночам.
Дрожу, но уже не от холода, а от нетерпения, вновь заведенная до потери сознания. Еще чуть –чуть и начну просить, чтобы он взял меня. И Гладышев это знает, потому как пристально следит за моей реакцией, и этим цепким, наглым взглядом будоражит, возбуждая еще сильнее. Вода с его волос капает на чувствительную кожу, отчего я готова едва ли не кричать, а он медлит, целует, вылизывает каждый сантиметр моей кожи. Невыносимая пытка. Плавлюсь в его руках, теряю себя ту, у которой «гипертрофированное чувство гордости», ту, которая дикая… Ручная я для него, ручная… Податливая, как пластилин. Укротил, покорил, подсадил на себя с первой встречи.
Выгибаюсь, когда его руки обхватывают мою талию, губы переходят с бедер на живот, а после захватывают сосок, посасывая его, покусывая, вырывая из меня стон.
-Пожалуйста, – не выдерживаю больше и умоляю его, притягивая к себе. А он словно только этого и ждал. Накрывает мое тело, целуя шею грубо, словно сорвался с цепи, добрался до желанного.
-Ты чудовищно нетерпелива, – с усмешкой резюмирует он, останавливаясь на секунду.
– А ты чудовищно болтлив, –сообщаю ему охрипшим от страсти голосом, пытаясь сдержать дрожь, когда обхватываю ногами его крепкие бедра и чувствую твердую, горячую плоть, готовую войти в меня.
Гладышев хохотнул и закрыв мне рот поцелуем, сделал толчок, с трудом погружаясь в мое тело, несмотря на то, что я влажная и возбужденная до предела. Морщусь от резкого неприятного ощущения и едва сдерживаю болезненный стон.
-Какая ты тугая, -тихо произносит Гладышев, касаясь моих губ и продолжая при этом медленно проникать внутрь, я же уже не чувствую ни былого возбуждения, ни уж тем более, нетерпения. Напрягаюсь всем телом, хочу оттолкнуть Олега, но притягиваю еще ближе, впиваясь ногтями в мускулистую спину. Гладышев тоже напряжен, стараясь быть осторожным, но через пару секунд не выдерживает и резко входит в меня, от чего возникает чувство, словно вышибло весь воздух из моих легких. Раздирающая на части боль пронзает, отчего слезы выступают на глазах, а тело трясет мелкой дрожью.
Олег замирает, и приподнявшись на локтях, ошарашенным взглядом смотрит на меня.
-Чайка, у тебя что…,-начинает он, но я не позволяю ему ничего сказать. Не хочу выяснять отношения сейчас, хочу только его нежности, тепла, заботы, любви. Его хочу, пусть и больно. Я сумасшедшая, знаю. Мазохистка, в большей степени, чем думала.
-У меня ты … первый. Только ты, – шепчу смущенно сквозь слезы и нежно целую его напряженные, плотно сжатые губы. – Пожалуйста, не останавливайся.
Вижу в его взгляде растерянность и даже злость. Он шумно втягивает воздух, я же продолжаю покрывать его лицо поцелуями. Между ног саднит, пульсирует, но я чувствую себя счастливой, от сознания, что он во мне, что принадлежу ему.
Гладышев усмехнувшись, качает головой и гладит меня по щеке.
-Прости, если бы знал… Глупышка, какая же ты глупышка, –выдыхает он с сожалением мне в губы и целует неспешно, постепенно углубляя поцелуй, заглушая боль, стирая неприятные ощущения нежностью, осторожностью и внимательностью.
Его рука опускается вниз и втискивается между нашими телами, сразу же начиная настойчиво ласкать меня, поглаживая клитор, вызывая целый спектр эмоций. Возбуждение вновь разгорается во мне медленно, неспешно растекаясь по телу, поглощая разум. Тягучее, острое, болезненное наслаждение гуляет в крови от этой близости, наполненности им.
Прикусываю губу Гладышева, когда он делает первый толчок, продолжая стимулировать клитор. Снова толчок, отзывающийся во мне сладкой болью и удовольствием. И с каждым проникновением все лучше и лучше, быстрей и чаще. Задыхаюсь, теряюсь в этих сумасшедших, острых ощущениях.
Мне больно, но я хочу еще сильнее, до упора, до самого конца. Кладу ладонь на его ягодицу, ощущая, как он работает бедрами и подталкиваю его ускорить темп, что он и делает, погружаясь в меня резче, глубже, вырывая из меня стоны, которые он сразу же проглатывает, целуя меня жадно, неистово. Вдыхаю его аромат, дышу им, как кислородом. Целую лихорадочно любимое лицо, покусываю колючий подбородок, спускаюсь к шее. Втягиваю солоноватую кожу, но Олег тут же резко уворачивается и холодно поясняет;
-Никаких засосов… малыш!– смягчает он в конце и сразу же целует в губы, наверное, чтобы не успела обидеться. Но в это мгновение мне наплевать даже если матом покроет .
Извиваюсь, двигаюсь ему навстречу, стоны непроизвольно срываются с губ с каждым его проникновением. Поднимаю голову и вижу наше отражение в зеркале, отчего меня пронзает мощная волна острейшего удовольствия: это так эротично, красиво. Не знаю, как объяснить, но видеть себя под этим мускулистым, загорелым, влажным мужчиной стонущей , извивающейся от болезненного удовольствия – это невыносимо сексуально и порочно, словно я делаю что-то не то, подглядывая и любуясь собой. Но какие же мы красивые: такие разные, но дополняющие друг друга, как инь –янь.
И хочется шептать ему о переполняющих меня чувствах:
Люблю, бесконечно, безумно, больше жизни люблю тебя одного! Мой милый, дорогой, любимый, единственный, самый лучший мужчина на свете. Отвоюю тебя у всего мира, украду, нагло присвою, даже если будешь против!
Но в это мгновение Олег напряженно замирает и начинает дрожать, кончая. Нежно поглаживаю его спину. Гладышев облегченно вздыхает, осторожно покидает мое тело и ложится рядом.
Несколько минут мы просто лежим, приходим в себя, уставившись в зеркальный потолок, пока наши взгляды не встречаются в отражении. Я прикусываю губу, ожидая, что сейчас последует, но Олег молча поднимается с постели, и совершенно не смущаясь своей наготы, подходит к комоду, откуда достает простынь и полотенце.
-Иди в душ, я поменяю постель, – севшим голосом отдает он распоряжение, на меня даже не смотрит и от этого все обрывается внутри. Медленно поднимаюсь, боль между ног становится ощутимее, заворачиваюсь стыдливо в простыню и с ужасом смотрю на кровавое пятно на кровати. Меня бросает в краску. Я понимаю, что это естественно, но мне так стыдно. Хочется провалиться сквозь землю.
-Иди, ничего страшного, – едва сдерживая улыбку, указывает он на дверь ванной, и я торопливым шагом спешу туда, только бы поскорее скрыться от него такого холодного и вновь неприступного, словно несколько минут назад все, что произошло, было не с нами.
Как у него так получается? Почему для меня эта ночь отпечатается в памяти на всю жизнь, в этом я даже не сомневаюсь и не потому, что первый раз, а потому, что люблю этого мужчину, а для него это ничего не значит? Всего лишь еще одна ночь, всего лишь еще одна из многих.
И почему –то я точно знаю, что с этими «многими» он не так холоден. А я… чем я хуже? Что сделала не так?
-Что-то не так?– нахожу в себе силы горько прошептать, остановившись в дверях, вглядываясь в его мрачное лицо.
-С тобой всегда все не так, Чайка, –устало отвечает он, даже не повернувшись. И этими словами хлестанул по самому сердце, оставляя шрам. Я словно кислоты вдохнула. Задыхаюсь, все горит внутри, разъедает от боли и обиды. Сглатываю подступившие слезы, прикусываю дрожащую губу и иду в душ, словно сомнамбула. Встаю под горячие струи воды, смывая с себя его запах, его поцелуи и нежность. Плачу, дрожу от судорожных рыданий. Я не понимаю, просто не понимаю!.
Что я тебе сделала? За что ты убиваешь меня словами каждый чертов раз, как только нам становится чуточку хорошо? За что, за что, черт возьми?! Я же тебя люблю.