Укрываясь Тенью

Дракон

Мгла поглотила тот город. Серая земля стелилась на миллионы шагов вокруг. Свинцовое небо лежало на Его плечах и заставляло преклоняться. Пыль и туман перемешивались, становясь плотным облаком, и не давали пройти. Про солнце Он никогда не слышал и уж тем более не видел его. Птицы не желали петь, только летали кругами и ждали от жестокой судьбы кровавого угощенья. Казалось, что нет там и времен года: просто зимой мгла становилась плотнее и осязаемее. И только большая луна в небе, похожая на голубой кошачий глаз из-за давно расколовшей ее трещины, как будто наблюдала за всем свысока.

Жизнь Его мало чем отличалась от города: такая же серая и однообразная. День шел за днем, год за годом. Не менялось ничего, кроме количества седых волос. Счет пройденному времени он уже не вел. Но сегодня настал особый день, когда Он должен отыскать и поразить древнего Дракона. Традиции такой на той земле были многие века. Каждому в своей жизни нужно победить самого страшного чудовища. Проблема состояла лишь в том, что Он не знал, ни каким дракон будет, ни от какого оружия может погибнуть. Про себя Он тоже помнил мало: ни кем был рожден, ни кем любим, ни кем покинут здесь навсегда. Только медальон на груди с именем К`атор Ладби пытался напомнить о чем-то очень важном. Но это зарылось так глубоко в его голове, что откопать стало вовсе невозможно.

Подпоясавшись, как обычно, веревкой, на которой раньше вешали преступников, надев маску, защищавшую от смога, он стал на свой путь. Рядом, как и всегда, был Его верный спутник, пес о трех ногах, пристегнутый к нему на длинную цепь. Путь их лежал через каменную долину среди стервятников и таких же путников, как они. Уже не раз пытался он достичь цели, но каждый раз возвращался.

– Куда идем мы? – спросил его пес, весело виляя хвостом.

Хвост у него пушился, как метелка, а глаза были безумно-задорные, как будто принадлежали не обычной собаке, а обладающей радужным зрением.

– Видишь серую линию, где смыкается серая земля и серое небо? Наша цель как раз за ней.

И К`атор зашагал, оставляя глубокие следы в пыльной дороге. Название «дорога» было достаточно условным. Понять, что ты сбился с нее, получалось, лишь увязнув в сугробах пыли по пояс. Шли по ней, скорее опираясь не на зрение, а на сердце. Да и видно иногда становилось не дальше вытянутой руки.

– Думаю, я знаю, почему на дороге пыли меньше, чем в стороне, – сказал Он с прищуром спутнику, – это твой хвост разметает ее туда-сюда. Не ходи мы здесь, осталось бы лишь поле пыли вокруг.

Что это за пыль, никто толком не знал. Она лежала повсюду, иногда, как снежинки, падала сверху, иногда ее носило взад-вперед. То вырастала торосами, то стелилась безбрежной гладью. Может, это были разрушенные и измельченные силой ветра каменные столбы, стоящие везде и всюду и напоминающие о прошлых сражениях, а может, прах навсегда уставших путников. Кто-то говорил, что это луна вместе с голубым сиянием отправляет вниз миллионы своих частиц. Хвост безразлично сметал всё в сторону. А пыль так и продолжала покрывать округу: дорогу, путников и, кажется, даже воспоминания.

Иногда можно было наткнуться на странников, идущих в том же направлении, пережидающих или отдыхающих. Хотя обычно они стояли, раскинув руки, и безумно смотрели влево и вправо, пытаясь понять, куда идти. Вот и сейчас Он прошел мимо такого.

«Каждый сам должен выбрать свой путь», – пронеслось в его голове.

А пес ничего не подумал, только махнул хвостом на прощанье. Еще ни разу не встречал К’атор этих несчастных на обратном пути. Находили ли они свою дорогу, или тонули в пыли. Или, может, превратились они в эти чертовы каменные столбы, стоящие, как деревья в лесу, и мешающие пройти, чьи остроконечные пирамидальные вершины будто указывали на звезды там, за плотной толщей тумана и висящей в воздухе пыли. Иногда столбы стояли по несколько штук рядом, как будто имели общие корни. Пройти мимо таких и не удариться о них было почти невозможно. К тому же туман изредка становился настолько плотным, что, обволакивая, делал их еще больше. Поэтому Он всегда надевал свои старые боевые доспехи, которые представляли собой тяжелые свинцовые пластины, похожие на лепестки, соединенные внахлест и испещренные следами былых, но забытых, боев. И шел Он так под грузом минувших дней, рассекая густой смог и покрываясь пылью. Временами плотная завеса рассеивалась, и Ладби мог отдышаться и осмотреться.

– Свет. Значит, хижина, – сказал Он, и пес радостно умчался вперед.

Там вдалеке оказался трактир. Деревьев в округе не росло. Поэтому стены его были грудой сваленных сломанных столбов, а крыша сложена из чьих-то уже ненужных лат, покрытых толстой шапкой каменной пыли. Дождей в сером мире отродясь не шло, но крыша хотя бы немного защищала от пылепада.

Шум от трактира становился всё отчетливее с каждым шагом.

– Запью пыль, – с такими словами открыл путник двери хижины.

В нос ударил резкий запах. Толпа пьяных орущих скотов, единственным достоинством которых было количество выпитого. Раскисшие, распухшие рожи на столах, под столами. Странники, воины. Слабаки. Брошенные на пол доспехи и остатки человечности. Воздух наполнялся дымом, который выдыхали посетители, изрыгая его, как уставшие драконы, у которых уже нет сил, чтобы дышать огнем. Дым, клубясь, поднимался вверх и, остывая, осыпался пеплом вниз, на головы и плечи присутствующих.

– …нет, я тебе говорю, – донеслось откуда-то из угла, – он зеленый и мечет молнии из пасти!

– Да где ты таких видел? Не смеши меня, – противился второй голос. – Если б ты читал книгу старого путника, то ты бы знал, что таких драконов у нас не было отродясь.

– Ты еще скажи, что его можно мечом убить! – и захохотал.

Заулыбавшись беззубыми ртами, пьяницы дружно стукнули жестяными кружками с мутной жидкостью и выпили их содержимое залпом до дна. Пройдя мимо них, Ладби подошел к стойке.

– Стакан воды, – сказал Он бармену.

– Мужчины пьют спиртное. А воду можешь пить оттуда, – бармен указал на ведро на полу и заржал, а его ржание подхватило местное отребье.

И поставил на стойку стакан мутной жидкости.

– Мужчины… Посмотрим, остались ли они здесь, – на этих словах К`атор плеснул жидкость в пасть.

Глаза засверкали, шерсть вздыбилась, оголились клыки.

– Раз нет воды, напоите кровью.

Спустя время толкнув резко дверь, Он вышел и пошел дальше по дороге, меся пыль ногами. Пес нагнал его через тысячу шагов. Так и продолжили они свой путь в никуда. На трактир вдалеке лег багрянец, медленно крадучись снизу вверх, а затем и под ним, вокруг него, пропитывая собой окружающую пыль. Над хижиной кружились стервятники, почуяв сладкий запах разочарования и отчаяния. Тишина окутала трактир липким алым цветом.

Долго шли они еще в тишине. Усталость налила свинцом его латы, шаги стали медленнее.

– Ночь, – сказал Он Псу и сел в пыль, закрыл забрало и упал.

Пес лег рядом. Каждый раз Ладби умирал посреди этой пыли. И каждый раз возрождался.

И каждый раз Он попадал в тот чудесный яркий красочный мир, которого никогда не существовало. Он бежал по сочно-зеленой траве. Светило весеннее желтое солнце, теплое и ласковое. И даже птицы были другие. Они пели, заливая своим нежным пением всё вокруг. Как будто мягкая перина окружала его. И какая-то до боли знакомая пожилая женщина издали махала ему рукой. Она держала кувшин, в котором всегда было молоко для него. И вот он бежал, бежал, наполняя своим радостным детским смехом воздух. А она всё так же стояла и махала ему рукой.

И чем дальше он бежал, тем гуще становился воздух, сжимался плотнее, мешая ему двигаться. Небо темнело, сбегались тучи. Уж не пели птицы, не светило солнце. И той женщины больше не было видно.

Был ли это сон? Он не хотел в это верить. Ведь там Его всегда ждала та, которая любила несмотря ни на что. И он верил, что когда-нибудь всё-таки сможет добежать до нее, что у него получится еще раз взять ее за руку и уйти домой.

Или сном была его жизнь? Его существование посреди серой мглы.

Громким лаем разбудили Ладби. Пес липким грязным языком лизал его маску. Может, только Пес и возрождал его? Другие падали в пыль и уже никогда не поднимались. А теперь встать и идти. Снова по безбрежному полю серой пыли. И снова каменные столбы вокруг.

Сколько еще они шли, не разбирая пути. Не видя почти ничего и натыкаясь на преграды. Но вот пыль немного рассеялась, и Он смог увидеть вокруг таких же путников. Стояли они, опершись друг на друга, на столбы, сидя прямо в пыли, лежа, почти погребенные ей. Едва уже пройдя, как обычно, мимо, услышал Он оклик.

– Стой! – с надрывом крикнул один из них. – Куда ты идешь?

Этот странник увяз по колени в пыли и уже не мог идти, а может и не хотел.

– Туда же, куда ты не дошел.

– К Дракону? Да это всё сказки. Неужто ты думаешь, что мы все тут дураки и слабаки, что не нашли его? Слышите, братья, он думает, что есть Дракон, – и закряхтел от смеха. – А где он, твой Дракон? Покажи! Вот прямо сейчас покажи, или нет его!

– Если пыль тебя накроет с головой, тебя тоже не станет?

– Может, ему помочь? – протявкал Пес, виляя хвостом по земле.

– Ах, ты! Я только выберусь, и ты увидишь, кого тут не станет!

– Ну, для этого сначала нужно достичь первой цели – выбраться.

– Постой… я знаю, чем можно его убить, – почти прошептал второй, – иди дальше и через семь тысяч шагов увидишь пустынную ведьму. Она не пускает путников к Дракону. Говорят, она единственная может убить его, ведь есть у нее волшебный амулет из лунного камня ноокарта.

– Да нет никакого Дракона, – перечил первый. – И про амулет этот слухи! Сам-то видел его? Ты даже до ведьмы не дошел! А я там был. Нет там никакой ведьмы! Ни через семь тысяч, ни через десять. Так что иди назад, – обратился он к К`атору, – возвращайся в свою хижину и жди восхода новой луны, – а пыль всё заметала говорящего.

Но Путник продолжал идти, таща пса за собой, переступая через занесенных прахом. А столбов при этом как будто становилось больше. И пес всё больше цеплял их своей цепью. И уже откуда-то далеко позади доносилась траурная песня погребаемых заживо: их крики, стоны, мольбы. И небо от стервятников становилось гуще и чернее. Чем дальше шли они с псом, тем звуки становились приглушеннее.

И вот наступила тишина. Он оглянулся, но не увидел никого, кроме столбов и плотного окутывающего тумана. Только стервятники сидели на столбах и клевали их.

Так путники ступали в окружающем беззвучии и молчании, казалось, вечность, что ночь сменяла день не один раз. Но вдруг, как будто из ниоткуда, перед ними показалась фигура. Сначала Ладби подумал, что это очередной столб, и уже сделал шаг в сторону. Как тут и столб сделал шаг в сторону, преграждая путь.

– Нет дальше пути, – медленно сказала фигура в черном.

Ее одеяние походило на длинную накидку, волочащуюся по земле. Ткань была тяжелой и переливалась черным перламутром. Лица фигуры не было видно: ее скрывал большой капюшон. И куда бы фигура ни поворачивала голову, ее лицо всегда оставалось в тени.

Путник повернул и зашагал быстрее, насколько это возможно, но фигура неожиданно возникла перед ним.

– Поворачивай назад, – снова так же медленно произнесла она.

Он, было, замахнулся на фигуру, как она вмиг исчезла. Но через мгновение появилась вновь на шаг дальше.

– Как ты не понимаешь, – тяжело вздохнула фигура, – ты должен вернуться назад.

– Почему?

– Такие, как ты, должны быть там, – и она показала в сторону столбов.

Из-под накидки показалась такая же черная рука, сухая, словно кости, обтянутые кожей.

– Куда ты меня не пускаешь? Что там дальше? – гневно спросил Путник, выдохнув через забрало то ли пыль, то ли туман.

Сквозь маску были видны его глаза, полные решимости.

– Там нет ничего, – повторила фигура, и в тот момент Пес с утробным рыком бросился на нее, но она взмыла в воздух, взмахнула подолом накидки, как крыльями, и улетела прочь.

Оглядевшись, странник не увидел ровным счетом ничего. Те же столбы. Та же пыль. Та же серость вокруг. Он прошел еще тысячу шагов и еще. Но будто что-то останавливало его движение вперед, пока Он окончательно не выбился из сил. И рухнул в пылевой сугроб.

Бывали очень редкие дни в сером мире, когда вечный смог был не таким густым и сквозь крадущиеся облака мелькали маленькие огоньки звезд. Он перевернулся на спину и стал смотреть на них через решетку забрала. Пес лежал рядом и, наверное, спал. Где-то в вышине, пока К’атор просто лежал, одна звезда шла навстречу другой. Свечение их становилось всё сильнее, и вот уже не было ясно, где одна, а где вторая. Озарив вспышкой небосвод, они обе исчезли, оставив только маленькую красную точку. А пыль, как частички этих звезд, сыпалась откуда-то сверху, покрывая тонким слоем его латы и шерсть пса. Или это крошилась на них, как ломоть черствого хлеба, огромная расколовшаяся луна. О чем Он думал или, может, спал, или, может, снова умер, чтобы возродиться еще раз, как сотни раз до сих пор? Иногда, нервно рыча, пес с закрытыми глазами клацал зубами, хватая пылинки, которые щекотали ему нос. Луна светила всё ярче, проникая своим синим светом во все уголки и даже в его мысли.

«Такие, как мы, – звучало в Его голове. – Что бы это значило?»

И Он вновь очутился в том чудесном мире. И опять бежал по мягкой, пушистой траве. Ветер пел в его волосах, насвистывая о чем-то приятном. Солнце одаривало своим теплом. Нежные потоки воздуха гладили его щеки. Ему было легко и уютно. И он знал, что она ждет его и машет ему рукой. Не видел, но знал, что она где-то там: слышал ее нежное пение.

Неожиданно его плечи пронзили острые иглы когтей. Тенью пролетела сверху, сжав его сердце, и выросла перед ним фигура в черном.

– Возвращайся назад! – прокричала она, оглушив его.

Никогда еще раньше Он не просыпался в поту. Пес уже бегал где-то неподалеку, выискивая по запаху след. А в ушах от крика так и продолжало звенеть.

– Не нюхай сильно глубоко. А то еще подсядешь, – попытался улыбнуться через забрало Путник. – Нашел что-нибудь?

Пес удивленно посмотрел на него, словно К`атор сказал что-то необычное, и поплелся вперед. Путник пошел за ним. Но идти дальше стало практически невозможно. И дело было не в усталости. Будто бы стена выросла перед ними. Настолько плотная стояла пылевая завеса. Руки вязли в ней, как в мокром песке. Понимая, что продолжать дальше путь они не в силах, Ладби остановился, тяжело вздохнул и, постояв немного, повернул и пошел в сторону, ведя рукой по туману, оставляя в нем неглубокую борозду. Пес послушно шел следом, понурив голову. Луна плыла где-то позади и своим глазом подсвечивала путь так, что тени от них были похожи на тонкие черные полоски, уходящие вперед в туман. Тысяча шагов. Двойной полумесяц светом рассекал тень Путника на половинки. Пес продолжал тыкаться мордой в плотный смог, пытаясь найти выход. Еще тысяча шагов. Путь в пустоте из ниоткуда в никуда. И лишь еле заметная борозда путеводной нитью бежала параллельно земле. Словно Он еще собирался вернуться или изменить решение. И лишь Пес понимал, что дороги назад нет, и хвостом заметал последнюю надежду на возвращение. Так прошла еще тысяча шагов и еще. Он сбился со счета. Как тут посреди тумана возник огромный каменный дом. Был он похож на старинный замок, только окна в нем отсутствовали, а на побитой черепичной крыше высилась большая печная труба, из которой клубами валил черный дым. Дым поднимался вверх, становясь тяжелыми свинцовыми тучами, закрывая и так слабо различимые звезды, окутывая луну, сыпался вулканическим пеплом сверху.

Пес резко потянул Ладби в сторону от этого мрачного здания, пока кто-то не окрикнул.

– Уважаемый! – донеслось откуда-то сзади. – Уважаемый! – вновь послышалось ближе.

К«атор обернулся, и перед его лицом в три прыжка оказался такой же путник, будто совсем не увязая в пыли. Сгорбленный старичок с сухонькими кривыми ручками, лукавой ухмылкой и заискивающим взглядом.

– Уважаемый! Не соблаговолите ли? – указал он на Его пояс. – Вам ведь уже без нужды, раз вы туда. А мне по хозяйству пригодится. А то улетают, черти.

– Кто, они? – указал головой К`атор на сидящих на крыше возле печной трубы стервятников.

– Да что вы, что вы, куда они улетят, они у меня прикормлены. Вон те улетят, – показал он скрюченной рукой на сидевших в пыли странников.

– Как? Куда? – удивился Он.

– А кто их знает, родненьких, – всё так же лукаво ухмыльнулся старичок и продолжал заискивающе смотреть в глаза.

– Ты кто вообще такой?

– Стыдно, молодой человек, меня не знать. А я вот вас знаю. И собачку вашу, – подмигнул старый путник псу, но тот посмотрел неодобрительным взглядом.

– Откуда?

– Так вы ж тут все кругами ходите, ходите. Ходите, ходите. Не первый раз уже.

– И я тут был? Почему тогда не помню?

– Потому что не хотите помнить. И медальончик свой таскаете, где вы их только берете, – ухмыльнулся он и замолчал.

Глаза его вдруг заблестели, а лицо исказилось.

– Дай сюда! – неожиданно рявкнул старик, резко выпрямившись и протянув руки к поясу.

Пес, до этого наблюдая с явным интересом за происходящим, вдруг спрятался за Ладби, поскуливая и пытаясь сорваться с цепи. А старичок вцепился в пояс и кричал: «Отдай! Отдай!». Стервятники, сидевшие на крыше, поднялись в воздух и, каркая и кружа, смотрели вниз.

К`атор оттолкнул его, но в руках старичка остался пояс.

– Говорю же, без нужды он вам теперь, – снова с ухмылкой сказал старичок, как тут же пара стервятников подхватила его под руки и унесла куда-то вдаль.

Неизменный черный дым продолжал подниматься вверх из трубы.

Опешив, Путник стоял, смотря куда-то далеко несколько десятков долгих вздохов. Или просто думал о чем-то.

– Чего испугался? – очнувшись, спросил Он пса.

Но пес ничего не ответил, только прорычал недовольно.

Они зашагали прочь от странного замка с его не менее странным хозяином. Небо с каждым сотым шагом становилось чище и прозрачнее. Туман рассеивался. Стервятники уже не выискивали жертву под гнетущим небосводом. Необычным казалось и то, что столбов, которые ранее были натыканы, как грибы, в округе не было видно, куда бы ни пал Его взор. Будто все они остались за тем мрачным домом. Пыль исчезала под ногами, не мешая идти и дышать. Пес, словно почуяв свободу, рванул вперед, почти не оставляя следов. К`атор снял маску, обнажив свое серое то ли от пыли, то ли от жизни лицо. Стряхнул с почти седых волос пепел, вытер ладонью щеки и лоб, еще больше размазав грязь на них. И улыбнулся. Где-то высоко в небе светило солнце.

Перед ним возвышалась красивая кованая черная ограда, которая своими боками уходила влево и вправо, куда-то далеко за горизонт. Золотые, но потускневшие, вензеля украшали вершины пик, из которых она состояла. А пики словно вонзались в серебристые облака, нависшие над его головой. Он стоял прямо у ворот, створки которых были приоткрыты. Они были такие высокие, что, наверное, лишь несколько странников разом смогли бы их сдвинуть. Но, едва тронув их, К`атор привел ворота в движение, и они медленно распахнулись. И он пересек эту черту.

Там, за оградой, его уже ждал Пес и весело вилял хвостом.

– Где мы? – спросил его Путник.

– Откуда ж мне знать? Я всего лишь собака, – с языком наперевес сказал Пес и радостно тявкнул, блестя глазами и горячо дыша.

Ладби посмотрел на его радостную морду, посмотрел вокруг. Яркий желтый свет заполнял воздух, искрясь на редких частичках пыли, долетавших из-за спины. Легкий поток воздуха кружил их и уносил отсюда. Свет слепил Его, привыкшего к вечному сумраку. К’атор закрыл глаза, но свет проникал через веки. Закрыл своими серыми грубыми руками лицо, но свет проникал и сквозь них. Оставалось лишь постепенно привыкнуть к этому нестерпимому сиянию.

Не видя больше ничего, опустив голову вниз от изнуряющих солнечных лучей, медленно пошел Он по сухой растрескавшейся земле. А где-то позади на ней лежала его маска.

Пес обгонял на несколько шагов так, чтобы цепь висела в воздухе и весело побрякивала, звеньями радугой переливаясь на солнце. Не поддерживаемые поясом, латы под своей тяжестью по одной стали отваливаться от накидки К’атора. Невдалеке послышался незнакомый голос. Кто-то говорил… Нет, кто-то пел! С трудом разбирая дорогу, Путник пошел на это чудесное пение, которое то становилось тише, то было где-то рядом. Как будто кто-то играл с ним и постоянно убегал. Вдруг наступила тишина. Он поднял голову и среди яркого света увидел очертания человека. А рядом с человеком стоял Пес.

– Здравствуй, – снова зазвучал этот чудный голос.

– Кто ты? – пытался вглядеться Он в очертания, щуря глаза.

– Важнее, чтобы ты понимал, кто ты, – мелодично сказал голос слепящего света.

– Я знаю, кто я. Я К`атор Ладби! – гневно крикнул Путник, испугав пса.

– Пусть так, – и через белую пелену Он едва разглядел добрую улыбку, такую знакомую. – Пойдем со мной.

Сам не зная почему, Он повиновался. Так они и шли друг за другом: голос, Пес и Он. А следом за ними стелилась дорожка из свинцовых лепестков. Трещины в земле под их ногами становились тоньше, а вскоре и вовсе исчезли. Глаза К`атора почти привыкли к свету: он уже мог разглядеть, что творилось вокруг. И ему это казалось чем-то необыкновенным, чем-то из детских сказок, чем-то, чего не может быть на самом деле. Может, он спит? Может, Пес его так и не разбудил? Пугающие и волнующие мысли роились в его голове. Скольких он бросил там, утонувших в пыли, унесенных стервятниками, таких же, как он сам.

– Не думай о них, – перебил его мысли голос, – ты им не поможешь, пути назад уж нет.

– Почему? – удивился он, но, повернув голову, не увидел ничего, как будто кто-то стер всё, что было раньше.

Теперь его окружало только голубое небо и зеленая трава. А перед ним стояла красивая девушка с нежной улыбкой. И, посмотрев в его широко открытые глаза, засмеялась звонким колокольчиком.

– Ты ведьма? – неожиданно для себя спросил К`атор.

Ничего в облике девушки не было от ведьмы: ни струящиеся светлые волосы, ни почти прозрачные голубые глаза, ни бледная кожа с яркими веснушками. Она лишь снова весело засмеялась. Как будто ответ очевиден. Ладби лишь сдвинул брови и опустил голову, как нашкодивший отпрыск.

– Устал? – произнесла она с заботой в голосе.

– Еще как, – протяжно сказал Пес, чуть не завывая, заглядывая ей в глаза и подставляя голову под ласковую руку.

– Ну, что ж, тогда пойдем ко мне. Позволишь? – почти пропела она как бы в пустоту, взяла цепь, и та тут же одним концом осталась в ее руках.

Неподалеку встал, крепко оперившись на землю, красивый рубленый ярко-желтый дом с резными окнами. Казалось, от него еще пахло свежим деревом, смола еще выделялась на его поверхности. Солнце искрилось на соломенной крыше, бегая зайчиком по неровной поверхности. Они подошли к дому, и девушка толкнула дверь. Внутри всё лучилось светом и чистотой. В центре разместился большой дубовый стол, покрытый мелкими царапинами. Вокруг были расставлены такие же тяжелые стулья.

– Гости у меня бывают редко, а в последнее время всё реже и реже, – вздохнула она.

– Кто ты? – не успокаивался Путник.

– Как ты меня назвал? Ведьмой? – улыбнулась она. – В чем-то ты прав, – и, отвлекшись, стала суетиться и накрывать на стол.

Он отвернулся и, пребывая в задумчивости, смотрел в маленькое окошко, в котором легкий ветерок гонял по двору почти зеленый лист, слегка подернутый желтыми прожилками. Никак не мог он подняться ввысь, но и не падал на землю, то дергаясь туда-сюда, то плавно витая по воздуху.

– К столу! – пробудила она его от мыслей.

Взору Ладби предстали богатые яствами золоченые блюда. То тут, то там висели небольшие картины в дорогих рамах, по углам на полу стояли старые вазы из тонкого фарфора, а ближе к центру дома – свечи в длинных бронзовых канделябрах.

– Я долго готовилась к твоему приходу, как видишь, – грусть слышалась в ее голосе. – Хорошо, что ты всё же пришел.

Пес уже сидел за столом, наклонившись вперед, и, хватая лапой хлеб, уминал всё, что было на столе без разбору, иногда опуская свою пасть прямо в блюда и разбрызгивая содержимое в стороны, что явно веселило ведьму. Путник смотрел на него с удивлением и явным неодобрением.

– Что? – тявкнул спутник. – Ты-то меня давно кормил? Только взад-вперед водил, – и продолжил уплетать угощения.

К`атор недовольно хмыкнул, но молча сел за стол. Собственно, есть уже было почти нечего, либо там уже побывала чья-то наглая морда, но Он не особо и хотел. Ему не хватало чего-то другого. Чего-то неосязаемого и такого далекого и еле уловимого. Он смотрел на ведьму и пытался вспомнить. Почему-то она будто напоминала ему о том самом забытом.

– Вы же погостите у меня? – с надеждой в голосе сказала она.

– У нас есть дело, – решительно отрезал Путник.

– Какое?

– Убить Дракона.

– Зачем? – взволновалась девушка.

– Да кто ж его знает, – ухмыльнулся Пес, – надо и всё тут! – и ударил единственной рукой-лапой по столу.

– Зачем вам это! Не надо никого убивать! Оставайтесь лучше здесь со мной. У меня чудный сад. Хочешь, покажу? – погладила она пса, вскочила и выбежала за дверь, ведущую во внутренний двор.

«Странная какая-то», – подумал К`атор.

– Да не то слово! – воскликнул спутник. – Но хоть готовит ничего, – и вытер довольную морду.

– Я иногда думаю: «Что нас связывает?», – задумчиво произнес Он, глядя на Пса.

– Так уже ничего, – гиеной хихикнул пес, показывая на остатки цепи, медленно встал и побрел, шатаясь, к выходу.

В открытую дверь дунул свежий ветерок. С улицы запахло весной и сочной травой. И слышался ее смех.

– Иди к нам! – звала она его, весело кружась.

Пес, как угорелый, носился по полянке за домом, нюхая то один цветок, то другой, то пробовал их на зуб, то выплевывал, кривясь. Неохотно Ладби вышел к ним. Всё вокруг было настолько ярким, будто нарисовано грубыми мазками масляной краски. Ему даже показалось, что эта краска может остаться на его серых одеяниях. Потому Он руками отстранял от себя стебли высокой травы.

– Как хорошо, что вы здесь! – звенела она своим голосом. – Без вас тут было всё слишком серо, – и стала что-то увлеченно делать с растениями в саду.

Сад действительно был пышный и красивый, впитавший в себя много времени и сил. Растения выстроились по высоте и цвету. Среди них бегала и летала разная живность, привлекаемая сладкими ароматами. Маленькие разноцветные птички щебетали, сидя на раскидистом старом дубе. Толстый ствол его врос корнями в землю. Они, как его артерии, расползлись по сторонам и кое-где выглядывали из земли. Наверное, этот дуб появился тут еще задолго до этого сада и помнил и создание оного, и знал все тайны его хозяйки. Тайн в ее голове было явно предостаточно: они безуминкой искрились в ее глазах, которые она то и дело вскидывала на К`атора, как ружье. А Пес уже не бегал, а степенно выхаживал на задних лапах с цветком в оставшейся и болтал им из стороны в сторону, словно поэт, придумывающий на ходу стихи.

Путник встал сбоку, опершись рукой о дерево, чувствуя извилистые дорожки в его коре, и наблюдал за этим театром абсурда. За спиной среди шумов листвы, обдуваемой ветром, он услышал журчание. И, оглянувшись, увидел сквозь заросли травы и кустов отблеск от воды. Он шагнул в чащу и пошел по ней, раздвигая ветки деревьев и щурясь от проглядывающего через них солнца. Не пройдя и двадцати шагов, перед ним появился небольшой ручей, бегущий по маленьким камушкам, сверкающим мелкими металлическими блестками. К`атор кинулся к нему, упал на колени, опустил в него руки и стал жадно пить, как животное, глотая воду прямо из потока. Иногда захлебываясь, он делал передышку и снова приникал губами к ручью. Немного успокоившись и отдышавшись, он снял с себя накидку и отбросил в сторону. Так он и сидел на траве возле прохладного спасения, обнажив спину под щекочущие лучи. А по ней бежали узором старые огрубевшие шрамы. Были и мелкие, почти незаметные, другие же тянулись почти от одного бока до другого.

– Раз, два, три… – кто-то коснулся их теплыми пальчиками.

Он вздрогнул и вскочил на ноги. Перед ним стояла маленькая девочка.

– Я не досчитала! – недовольно сказала она, надув губы.

– Ты дочь ведьмы? – опешив от неожиданного вторжения, спросил Ладби, хотя ему это казалось очевидным.

Уж очень они были похожи.

– Какой ты скучный! Одни вопросы у тебя на уме, – буркнула она себе под нос и побежала, перебирая своими ножками в крохотных башмачках.

А подбежав к водной кромке, плюхнулась на мягкую зелень.

«Очень вежливо. Такая же, с придурью», – пронеслось в его голове.

– Грубиян! А еще йицарь, – нахмурилась она и подставила руки под щеки.

«Даже в своей голове не могу побыть один», – молча вздохнул Он.

– Ой, да кому ты нужен. Подумаешь, – девочка не унималась.

Путник подошел к ней и сел рядом и через пару мгновений повернул голову в ее сторону.

– Знаешь, я иду убить Дракона, – начал он диалог.

– Ага. Не убьешь, – уверенно заявила она, увлеченно ковыряя веточкой камушки.

К`атор аж поперхнулся от такой мелкой наглости и еще долго молчал, отведя взгляд от нее.

– Он тебя тоже не убьет, – вдруг продолжила она.

– Откуда тебе знать?

– Ты никогда не пытался понять, откуда всё берется и куда всё исчезает?

Ладби задумался. В его краях всё было всегда одинаково. Никто не задавался такими вопросами.

– Что это за камушки? – попробовал Он перевести разговор.

– Лунные… – неохотно ответила она.

– Ноокарт?! – возбужденно воскликнул К`атор. – Мне очень нужен такой камушек! Не могла бы ты мне его дать?

– Н-о-о-к-а-р-т, – по буквам сказала девочка. – А наоборот будет «т-р-а-к-о-о-н». Наверное, правильно всё же «д-р-а-к-о-н»? И зачем вы только слова коверкаете…

Не в первый раз Он замолчал в недоумении, не зная, что ответить всезнающему человечку. Как просто она выворачивала его жизнь наизнанку, словно веточкой разбрасывая остатки прошлого.

– И вообще. Ты слишком много думаешь и слишком мало пйидумываешь. Чересчур часто задаешь одни и те же вопросы и не видишь очевидного.

А он больше не хотел их задавать. Просто сидел, глядя на несущийся поток. И где-то в кроне сидела парочка ярких птичек и увлеченно щебетала друг с другом.

– Что это на тебе? – сказала она после некоторой паузы. – Дай посмотреть! – и потянулась своей ручкой в его сторону.

Он зажал в кулаке медальон, висевший на его груди, но, увидев в ее глазах неподдельный интерес, снял его и дал ей.

– К…А-ТО-Р… ЛА-Д-БИ, – почти по буквам прочитала она. – А что это значит?

– Так меня зовут.

– Даааа? – протянула она и опустила медальон в пузырящуюся воду и что-то долго терла маленькими пальчиками.

– Что ты делаешь? – сказал он ей, увлеченно вглядывающейся в надписи.