С друзьями по Санкт-Петербургу. Я к Таврическому саду…
TextПо Фурштадской и Чайковского
Фурштатская – одна из улиц Литейной слободы, изначально имевшая четвёртый номер, как линия от Невы, а затем ставшая 3-й Артиллерийской. В начале XIX века она получила название Фурштатская по полковому обозу Преображенского полка (фура – нем. большая телега, повозка для клади).
В советское время улица носила имя Петра Лаврова – идеолога народничества, автора «русской Марсельезы» («Отречёмся от старого мира…»).
Пётр Лавров ещё с 1857 года начал сотрудничать с герценовским «Колоколом» и другими зарубежными изданиями. После побега из ссылки поселился в Европе, познакомился с Марксом, вступил в I Интернационал и начал публицистическую деятельность. Лавров считал, что исторический прогресс – это, в первую очередь, прогресс культурный, а значит, главным носителем прогресса является интеллигенция. Диктатуру пролетариата Лавров признавал только как временную меру на переходный период. Зрелый социализм, полагал он, не будет нуждаться во власти как инструменте насилия одной личности над другой. Он был категорическим противником революционного авантюризма и «подталкивания» революции.
В этой прогулке мы пройдем по Фурштатской от проспекта Чернышевского до Литейного, а затем вернёмся по улице Чайковского. Встретиться с друзьями будет удобно у станции метро «Чернышевская».
По оси Фурштатской ещё в 1930-е годы проложили бульвар, прогуливаясь по которому мы будем рассматривать дома по обеим сторонам улицы.
Фурштатская, 36
Угловое здание под номером 36 (Фурштатская, 36 / Чернышевского, 15) внешне обычное, каких сотни в нашем городе, приобрело существующий облик в 1960-е годы, когда для нужд родильного дома оно было надстроено на два этажа. Тогда же скругленный угол украсили тосканскими пилястрами.
В настоящее время здесь по-прежнему «Роддом на Фурштатской», однако, здание интересно не этим. С 1882 по 1904 годы здесь размешалась частная гимназия Марии Николаевны Стоюниной – одна из лучших женских гимназий России.
Гимназия Стоюниной отличалась нестандартным подходом к учебному процессу, сочетая передовую по тому времени педагогику с индивидуальным отношением к учащимся. Все учебные предметы были разделены на четыре группы: общеобразовательные предметы, языки, занятия по искусству и физические упражнения. С Марией Николаевной тесно сотрудничал Петр Францевич Лесгафт, работавший в гимназии без вознаграждения. Помимо своей службы в Медико-хирургической академии он взял на себя руководство физическим, нравственным и умственным воспитанием учащихся, а на уроках гимнастики всегда присутствовал лично. По предложению Лесгафта было решено заменить оценки аттестацией, полностью исключить наказания, воздержаться от поощрений.
В 1918 году гимназия была национализирована. Мария Николаевна Стоюнина скончалась в эмиграции в возрасте 93 лет.
Ещё одно здание на том же угловом участке с асимметричным фасадом было сооружено в 1898-1899 годах по проекту архитектора Николая Фёдоровича Беккера. Это последняя работа зодчего, создавшего 37 зданий за 30 лет строительной практики. Николай Фёдорович подчеркнул угол дома массивным эркером-ризалитом, украшенным в уровне третьего этажа изящным балконом с порталом из коринфских колонн. Эркер завершен треугольным фронтоном и пологим куполом и потому напоминает башню.
Угловое здание с другой стороны улицы занимает участок вдоль проспекта Чернышевского и выходит на Фурштатскую боковым фасадом (Фурштатская, 27 / Чернышевского, 17 / Кирочная, 26). Оно было возведено в 1864 году по проекту архитектора Карла Карловича Циглера фон Шафгаузена и в дальнейшем неоднократно перестраивалось. В 1930-е годы дом был надстроен пятым этажом и в таком виде дошел до наших дней.
Фурштатская, 25, 23
Соседний дом (Фурштатская, 25) был построен в 1898 году для Карла Августовича Шрейбера пр проекту архитектора Василия Фёдоровича фон Геккера в стиле эклектики.
В этом доме прошли последние годы жизни Петра Петровича Вейнера – издателя и редактора журнала «Старые годы», публиковавшего материалы по искусству и коллекционированию предметов старины.
Русские журналы, издававшиеся в начале XX века, навсегда вошли в золотой фонд русской и мировой культуры – «Аполлон», «Мир искусства», «София», «Русский библиофил“. К их числу, несомненно, относятся и «Старые годы».
В журнале активно сотрудничали выдающиеся историки, искусствоведы, музейные работники, художники, литераторы, библиофилы, коллекционеры. Список огромен, назову лишь некоторых: Александр Николаевич Бенуа, Василий Андреевич Верещагин, Игорь Эммануилович Грабарь, Николай Константинович Рерих, Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский. Особое внимание журнал уделял охране памятников культуры, описанию дворцов и старых дворянских усадеб. Всего за 1907–1916 годы вышло 120 номеров журнала, тексты занимают около 7500 страниц.
Пётр Петрович Вейнер после 1917 года был председателем Общества защиты и сохранения в России памятников искусства и старины, вице-президентом Общества поощрения художеств и одновременно заведовал художественной частью Гатчинского дворца. Ещё он вёл научную работу в Академии материальной культуры, состоял членом Совета Эрмитажа, служил хранителем Историко-бытового отдела Русского музея. Кроме того, Вейнер постоянно читал лекции, давал экспертные заключения, участвовал в работе ряда издательств. В 1925 году последовали арест и ссылка, а в 1931 году за участие в несуществовавшей контрреволюционной монархической группировке – расстрел.
На другой стороне улицы обращает на себя внимание дом 28, построенный в 1901 году по проекту архитектора Карла Валериановича Бальди. Асимметричный фасад украшают «грустные девы с травянистыми прическами», растительный орнамент и другие приметы стиля модерн, которому Бальди неизменно следовал в своей строительной практике.
Рядом дом 26, построенный в 1935 году для инженерно-технических работников Металлического завода в переходном стиле от конструктивизма к «сталинскому неоклассицизму».
Фурштатская, 24
Заметно выделяется дом 24, созданный в 1908-1910 годах по проекту архитектора Романа Федоровича Мельцера в стиле модерн. Это особняк князя Виктора Сергеевича Кочубея, который являлся внуком видного деятеля «дней Александровых прекрасного начала» Виктора Павловича Кочубея и не менее знаменитого деятеля эпохи правления Николая I – графа Александра Христофоровича Бенкендорфа.
В советское время в здании располагались медицинские учреждения, не способствовавшие сохранности внутренней отделки, но в настоящее время интерьеры залов в стиле «изящного Петербурга» начала XX века полностью восстановлены.
На противоположной стороне улицы находится дом под номером 19, который дошел до наших дней в сильно искаженном виде.
Фурштатская, 19
Он был построен в 1886 году по проекту архитектора Петра Сергеевича Самсонова для богадельни и приюта Сергиевского братства, содержавшего на частные пожертвования «дом трудолюбия», столовую для бедных и школу. В 1891 году архитектор Василий Агатонович Пруссаков встроил домовую церковь, которую в 1902 году гражданский инженер Владимир Владимирович Гейне дополнил надстройкой в виде звонницы с главкой, а в 1904 году гражданский инженер Валериан Васильевич Гусев пристроил эркер с тремя маковками для Голгофы. К сожалению, звонница и маковки эркера сохранились лишь на старинной фотографии.
Фурштатская, 15
Дом 15, как и дом 25, который мы уже миновали, принадлежал К. А. Шрейберу и был построен одновременно с ним, в 1898 году. Заказчик доверил оба проекта архитектору Василию Фёдоровичу фон Геккеру, который и на этот раз обратился к пышной эклектике. Здание украшают каннелированные коринфские полуколонны, балконы, атланты. В картушах, разорванных сандриков – монограмма «S» (начальная буква фамилии – Schreiber), в круглых нишах на уровне третьего этажа – мужские бюсты.
В 1913-1915 годах здесь проживала семья известного в то время депутата Государственной думы Владимира Митрофановича Пуришкевича, лидера монархической фракции, одного из участников убийства Григория Распутина.
С 1910-х годов в доме последовательно квартировали дипломатические миссии: Мексики, Сербии, Италии. В 1960-х годах дом был расселён, здесь разместилось генеральное консульство США.
Фурштатская, 20
Остановимся напротив дома 20, фасад которого украшают плетёные бордюры, стилизованные орлы, растительные орнаменты. Это здание, построенное в 1875-1877 году по проекту архитектора Ивана Семёновича Богомолова, стало первым в Петербурге, созданным в русском, или правильнее сказать в неорусском стиле. О его архитектуре одобрительно отзывался известный искусствовед Владимир Васильевич Стасов. В 1883 году архитектор В. Кене надстроил пятый этаж, и дом приобрёл существующий поныне облик.
А в начале XIX века на этом месте стоял дом титулярной советницы Алымовой, в котором с мая по декабрь 1832 года жил Александр Сергеевич Пушкин вместе с молодой женой. Здесь у них родилась старшая дочь Мария. Во дворе дома стояла статуя Екатерины II, которую Пушкин получил в качестве «компенсации» за приданное Натальи Николаевны.
Историю «медной бабушки», закрученную как хороший детектив, изложил Дмитрий Геогиевич Панфилов – профессиональный военный хирург и фанат творчества А.С. Пушкина. Его очерк «Приданое Натальи Николаевны» я привожу с сокращениями.
Прапрадед Натальи Николаевны Гончаровой-Пушкиной, Афанасий Абрамович Гончаров был одним из организаторов бумажного и полотняного производства в России. Первая Калужская полотняная мануфактура была заложена в 1718 году по указу Петра I. Через 60 лет под парусами этого завода ходил весь Российский флот, а на бумаге этого завода с золотым обрезом и с водяными знаками двуглавого орла писались все императорские указы.
В 1775 году Полотняный завод посетила Екатерина II. В память об этом событии 76-летний Афанасий Абрамович заказал в Германии бронзовую статую императрицы. В 1788 году монумент высотой 4,5 аршина, изображавший императрицу в короне и в римских доспехах с наброшенной на плечо тогой был готов. Витиеватая готическая надпись указывала на известнейших немецких мастеров: «Артисты Берлинские работали: Мейер слепил, Маукиш отлил, Мельцер отделал».
Спустя три года статую доставили в Россию, но до установки дело так и не дошло.
При Павле I чествование Екатерины II стало опасным – монумент спрятали в одном из подвалов до лучших времен и забыли.
Шли годы. Состояние Гончаровых потихоньку проматывалось в пьяных гульбищах и чудачествах деда и отца Натальи Николаевны.
Выходя замуж, она получила вместо приданого скульптуру Екатерины II, которую намеревалась каким-либо образом продать в казну. Но это оказалось непросто.
В 1831 году Пушкин пишет, что за статую «дают лишь 7 000 рублей и нечего из-за этого тревожить ее уединение. Стоило поднимать столько шума!».
Весной 1832 года поэт с семьей поселились на Фурштатской улице в доме Алымовой. Со временем он перевез из Полотняного завода бронзовую скульптуру и поставил ее во дворе.
Переписка с правительством о покупке статуи тянулась долго, и вскоре поэт оставил эту затею.
Тем временем друзья Пушкина – художники, скульпторы как бы открыли ее для себя заново, разглядев в монументе редчайшее произведение искусства. Авторитетнейшая правительственная комиссия из представителей Академии художеств признала «медную бабушку» жемчужиной монументальной скульптуры.
Узнав, какой ценностью он обладает, Пушкин воспрял надеждой, но – тщетно. Только в конце 1832 года через посредников удалось продать статую заводчику Чарльзу Берду за смехотворную сумму три тысячи рублей ассигнациями.
В течение нескольких лет скульптура лежала на заводских задворках среди всякого хлама и лома. В 1844 году её случайно обнаружили там помещики Екатеринославской губернии братья Коростовцевы. Получив разрешение Новороссийского и Бессарабского губернатора и собрав деньги по подписке среди дворян, статую выкупили и доставили в Екатеринослав. Её торжественно водрузили на Соборной площади, где Екатерина II жила во время своего путешествия по югу России.
Спустя без малого 70 лет, в 1914 году, ее перенесли на новый пьедестал перед зданием горного института.
И тут грянула революция, затем гражданская война, разруха.
Бронзовая фигура была свержена с пьедестала и брошена под забор здания горного института, где её оплевывали, обливали помоями, били каблуками, ружейными прикладами, камнями. В результате превосходно чеканное лицо оказалось исковерканным, нос вылущен, отбиты пальцы рук, исцарапана и истерзана вся фигура.
В начале 1920-х годов Екатеринославский Совет вынес решение переплавить многотонную царскую особу. Узнав об этом, директор исторического музея Д.И. Яворницкий, хорошо понимая, какую художественную и историческую ценность представляет скульптура, пошёл на явный саботаж. Ночью вместе со студентами скульптуру столкнули в вырытую глубокую яму и засыпали, тщательно заровняв следы. Поиски, организованные местными чекистами, ни к чему не привели – тайна осталась нераскрытой.
В 1930 году уже немолодой и разбитый болезнями Яворницкий пошел в Совет и покаялся в грехах. Статуя была выкопана и торжественно установлена во дворе исторического музея, а старый директор был удостоен денежной премии за сохранение «произведения искусства мирового значения».
В 1941 году грянула война, в город вступили немцы. Трофейная команда неожиданно наткнулась на скульптуру Екатерины II и обомлела – это была работа их известнейших соплеменников, всего несколько творений которых сохранилось к тому времени в Европе. «Медная бабушка» со всеми предосторожностями в древесных стружках была направлена в Берлин в личную коллекцию Германа Геринга. У него она и простояла до 1943 года.
В разгар войны командующий подводным флотом Германии гроссадмирал Карл Дениц требовал увеличения выпуска подводных лодок. Для этого был нужен цветной металл, в частности бронза. Гитлер подписал приказ, обязывающий пустить на переплавку все бронзовые монументы, находящиеся как в государственных учреждениях рейха, так и в личных коллекциях фашистских бонз. Судьба «медной бабушки» была решена – бронза Екатерины II пошла на оснащение пяти подводных лодок.
Легенда гласит, что все они были потоплены британскими эсминцами. Так была подведена черта под приданым Натальи Николаевны Гончаровой.
Фурштатская, 11
На другой стороне Фурштатской стоит дом 11, в стилистике которого чувствуется влияние творения архитектора Богомолова (Фурштадская, 20). Он построен в 1880-1881 годах тоже в зарождающемся неорусском стиле. Налицо пышные декоративные элементы – бордюры, «звериные» орнаменты и растительные узоры. Автор проекта – архитектор Николай Фёдорович Беккер.
Анненкирхе
Остановимся напротив церкви святой Анны – Анненкирхе, адрес которой, почему-то, значится только по Кирочной улице (Кирочная, 8), и с этой точки рассмотрим и её, и окружающие церковные дома.
Первая деревянная церковь святой Анны появилась в этих краях одновременно с образованием Литейного пушечного двора, на котором трудилось много иноземных мастеров лютеранского вероисповедания. В 1735-1740 годах на средства, выделенные императрицей Анной Иоанновной, вместо деревянной была выстроена мазанковая церковь, а в 1775-1779 годах по проекту архитектора Юрия Матвеевича Фельтена было возведено каменное строение. Выходящий на Фурштадскую улицу северный фасад решён в виде полукруглой ротонды с колоннами ионического ордера. Противоположный фасад, выходящий на Кирочную, представляет собой пилястровый портик. Ионические колонны оформляют и интерьер церкви – они поддерживают просторные хоры и разделяют основной молитвенный зал на три нефа. Новая церковь вмещала около полутора тысяч человек.
В советский период церковь приспособили под кинотеатр, который получил название «Спартак».
С давних времён при церкви действовали школа – Анненшуле, приют, детский дом и другие богоугодные заведения.
Первое здание для Анненшуле было построено в 1736 году справа от церкви (Фурштатская, 7). Там располагались также сиротский дом и Мариинский приют, проживали пастор и преподаватели. В 1840-е годы здание было перестроено в стиле безордерного классицизма.
В 1868 году по проекту архитектора Алексея Ивановича Дютака было возведено новое школьное здание, обращённое главным фасадом к церкви (Кирочная, 8а), а спустя 20 лет архитектор Виктор Александрович Шретер пристроил к нему гимнастический и рекреационный залы.
Слева от Анненкирхе, на красной линии Фурштатской, в 1903-1904 годах был построен церковный доходный дом (Фурштатская, 9). Проект здания, созданный творческим дуэтом гражданского инженера Алексея Федоровича Бубыря и его коллеги – Льва Александровича Ильина, победил в конкурсе, на который было представлено 20 работ. Журнал «Зодчий» в 1903 году, подводя итоги, писал: «…автор проекта сумел избегнуть всяких нежелательных темных помещений и осветил прямым светом, как все уборные, так и ванные. Парадные лестницы широкие и хорошо освещены. Как величина квартир, так и разбивка их – весьма удачны. Исполнение данного проекта послужит украшением всей улицы».
Церковный доходный дом и Анненшуле
Неудивительно, что год спустя, когда возникла потребность в новом учебном здании для Анненшуле, его проектирование и строительство без конкурса было поручено тем же зодчим.
Новое здание школы (Кирочная, 8б) примыкает к доходному дому и обращено к церкви. Главный фасад облицован светлой керамической плиткой, особенно эффектно выделяющейся на фоне темно-красного первого этажа. Два раздельных входа сложного очертания предназначались для мальчиков и девочек. Сооружение было закончено в 1906 году.
Анненшуле считалась в Санкт-Петербурге одним из престижных учебных заведений. Здесь обучалось множество известных личностей: учёный и путешественник Н.Н.Миклухо-Маклай, филолог В.Я.Пропп, востоковед В.В.Струве, физик И.М.Имянитов, врач и педагог П.Ф.Лесгафт, врач Э.Э.Эйхвальд, юрист А.Ф.Кони, художник А.К Беггров, режиссёр С.Э.Радлов, актёры Е.М.Грановская, С А.Мартинсон и Б.А.Фрейндлих, ювелир К.Г.Фаберже, гроссмейстер В.Л.Корчной.
Фурштатская, 6
Далее на Фурштатской друг напротив друга располагаются двухэтажный особняк кавалергардского полковника Г. А. Нечаева в стиле необарокко (Фурштатская, 6), созданный в 1894 году архитектором Валентином Александровичем Демяновским и особняк инженер-генерала Павла Петровича Мельникова, строителя железной дороги Москва – Санкт-Петербург от столицы до Бологого (Фурштатская, 3).
Фурштатская, 3
Архитектор Василий Фёдорович фон Геккер в 1873 году перестроил для Мельникова существовавшее строение, достроив третий этаж и придав фасаду черты эклектики. Павел Петрович завещал дом благотворительному Императорскому Человеколюбивому обществу, которое, вступив в права, разместило здесь совет Общества, медико-филантропический и хозяйственный комитеты.
В советское время особняк стал жилым домом с коммунальными квартирами.
Крайний дом на Фурштатской, выходящий фасадом и на Литейный проспект (Фурштатская, 2-4 / Литейный, 12) принадлежал купцу Василию Ивановичу Черепенникову, занимавшемуся торговлей колониальными товарами (чай, кофе, сахар, фрукты, вино). Пятиэтажное здание в стиле эклектики было построено в 1901 году по проекту архитектора Петра Ивановича Гилёва. В угловых помещениях первого этажа разместился торговый дом «В. И. Черепенников с сыновьями». Он стал «прародителем» гастронома «Литейный».
На противоположной стороне Литейного привлекает внимание внушительных размеров здание с протяженным фасадом (Литейный, 9).
Литейный, 9
В течении XIX века оно неоднократно меняло владельцев и перестраивалось, трансформируясь из двухэтажного особняка в пятиэтажный доходный дом. В 1912 году здание приобрело страховое общество «Россия», для которого архитектор Иван Иванович Яковлев надстроил шестой и седьмой этажи, объединив их пилястрами. В центре мансардного этажа архитектор разместил лоджию, перекрытую треугольным фронтоном, в тимпане которого, в окружении пышного растительного орнамента, красовался вензель Общества – буквы «ОР».
Завод «Новый арсенал»
Пройдём по Литейному направо и остановимся на углу с улицей Чайковского. На противоположной стороне проспекта обширную территорию до Шпалерной улицы занимает комплекс зданий орудийного завода «Новый Арсенал» (Литейный, 3 / Чайковского, 14 / Шпалерная, 19). В 1870-е годы архитектор Роман Романович фон Генрихсен придал протяженным фасадам лаконичный облик с незначительными декоративными украшениями.
В марте 1918 года Орудийный завод был эвакуирован из Петрограда на восток страны, после чего здесь размещалось артиллерийское техническое училище, центральные артиллерийские курсы, а с начала 2000-х годов – Михайловский военный артиллерийский университет.
Продолжим нашу прогулку по нечетной стороне улицы Чайковского, рассматривая некоторые здания на противоположной стороне.
На месте конструктивистского здания (Чайковского, 14А/ Литейный, 6А), построенного в 1934 году для ОГПУ, ранее находилась церковь Сергия Радонежского, давшая название улице – Сергиевская. В 1923 году её переименовали в улицу Чайковского, так как великий композитор жил на этой улице в доме 41 и учился в Училище правоведения, располагавшемся на углу набережной Фонтанки и Сергиевской.
Первое деревянное церковное строение появилось в 1730-е годы, а уже в 1744-1746 годах было перестроено в камне. В 1796-1800 годах по проекту зодчего Фёдора Ивановича Демерцова церковь была перестроена, получила статус собора и стала называться – Сергиевский всей Артиллерии собор.
Фёдору Демерцову в жизни необыкновенно везло. Будучи сыном крепостного садовника князя Петра Никитича Трубецкого, Фёдор вступил в связь с дочерью своего хозяина, Александрой, и в 1786 году женился на ней. Сестра Александры, Екатерина, была женой графа Александра Сергеевича Строганова, таким образом, Демерцов стал свояком ещё одного знатного вельможи. Получив вольную и протекцию свояка, Фёдор Иванович перебрался в Петербург, где выучился на архитектора и много работал по заказам военного ведомства.
Но вот судьба сооружений, созданных Демерцовым за 40 лет строительной практики, печальна – практически все они были снесены или перестроены в советское время. Вследствие этого Фёдор Иванович менее известен, чем трудившиеся с ним в одно время зодчие Воронихин, Кваренги, Тома де Томон, Захаров.
Храм был увенчан большим куполом на мощном барабане, над которым возвышалась двухъярусная колокольня. Главный вход украшал четырехколонный портик. Внутренние стены были расписаны картинами из жизни святого Сергия.
В 1914-1916 годах архитектор Леонтий Николаевич Бенуа расширил собор, простоявший более 100 лет, при этом барабан и купол были сделаны заново из железобетона.
В наши дни о соборе преподобного Сергия Радонежского напоминает памятный знак, установленный в 2006 году.
Чайковского, 16, 18, 20
Яркая страница в истории отечественной культуры связана с домом под номером 18 – здесь между первой и второй кавказскими ссылками жил Михаил Юрьевич Лермонтов (1837-1840 годы). Это был период творческого подъёма – написан «Герой нашего времени», ряд стихотворений, закончены поэмы «Мцыри» и «Демон».
В 1876-1877 годах архитектор Иван Иванович Шапошников перелицевал фасад, придав ему черты пышной эклектики с элементами барокко. Окна второго этажа, обрамленные ионическими полуколоннами и бюстами, представляют собой сплошную аркаду. В завершениях боковых ризалитов архитектор поместил вензель владелицы дома, купеческой дочери Елены Леонидовны Осоргиной. О сословной принадлежности хозяйки говорят элементы декора в виде маски Меркурия и жезла-кадуцея. Но почему тогда замысловато сплетенные буквы «Е, Л и О» «накрыты» графской короной? Загадка.
Остановимся напротив дома 24, построенного в 1900 году по проекту архитектора Бориса Ионовича Гиршовича в стиле «растреллиевского барокко». Здание украшают коринфские полуколонны и пилястры, лепной декор и ажурные балконные решётки. Широкая мраморная лестница ведёт в большие фасадные квартиры, полюбившиеся аристократам.
Чайковского, 24
Владелица доходного дома, Ольга Владимировна Серебрякова – дочь городского головы В. В. Ратькова-Рожнова, входила в Совет Императорского женского патриотического общества, находившегося под патронажем императрицы.
В 1903-1905 годах здесь жил известный пианист и дирижер Александр Ильич Зилотти.
Вся жизнь Александра Ильича прошла в окружении исторических личностей. Двоюродным братом по линии матери ему приходился Сергей Васильевич Рахманинов. В Московской консерватории он обучался игре на фортепиано сначала в классе Николая Сергеевича Зверева, а потом – в классе директора консерватории Николая Григорьевича Рубинштейна. Теорию музыки Зилотти изучал у Петра Ильича Чайковского, став впоследствии его другом, а после окончания консерватории брал частные уроки у Ференца Листа. Супругой Александра Ильича стала Вера Павловна Третьякова, дочь основателя Третьяковской галереи.
Выступая в концертах в Европе и России, Зилоти приобрёл громкую известность своей изящной, талантливой игрой и стал одним из выдающихся пианистов своего времени.
В конце 1917 года он, будучи руководителем Мариинского театра, организовал забастовку против большевистской революции, в которой участвовал весь коллектив Мариинки. 13 января 1918 года Зилотти был арестован, но после беседы с Дзержинским освобожден под подписку «являться в градоначальство». Нарушив ее, бежал из России. Скончался в Нью-Йорке в 1945 году (83 года).
В 1950-е годы в доме 24 жил народный артист и Герой Соц.труда, лауреат всевозможных премий Юрий Владимирович Толубеев (городничий в «Ревизоре» на сцене Александринского театра, а в кино – Санчо Панса в фильме «Дон Кихот» режиссёра Григория Козинцева).
Чайковского, 26
Соседний дом 26 принадлежал генерал-майору Виктору Афанасьевичу Абазе, который, будучи военным историком и популяризатором, написал в 1880-х годах серию книг «История России для народа». Архитектор Владимир Иванович Серков в 1873 году построил для Виктора Афанасьевича доходный дом в стиле неоренессанс с элементами барокко, обильно украшенный бюстами и маскаронами. Центр здания выделен порталом парадного входа, который на втором этаже продолжает балкон, обрамленный ионическими полуколоннами и волютами. Завершает центральную часть – фронтон, в тимпане которого помещена монограмма владельца – небольшой бюст над головой лося.
Необходимо отметить, что Сергиевская улица с конца XVIII века стала привлекать людей состоятельных. Представители купечества, военные, аристократы, крупные промышленники стали обзаводится фешенебельными дворцами и особняками.
Одна из жемчужин Сергиевской улицы – двухэтажный особняк в стиле французского ренессанса с большими полуциркульными зеркальными окнами (Чайковского, 28). Цоколь выложен розоватым, а верхние этажи – светло-желтым песчаником с множеством резных деталей. Центральный эркер завершает ступенчатая башенка, увенчанная своеобразным портиком, в нише которого – мужская фигура.
Второй этаж изначально был оформлен эркерами над входом и над воротами, но строгая симметрия фасада была нарушена во время Великой Отечественной войны, когда в правую часть особняка попала бомба.
Чайковского, 28
Особняк был построен в 1896-1897 годах по проекту молодых архитекторов Василия Ивановича Шене и Владимира Ивановича Чагина.
Внутренние интерьеры отличались богатством и сложностью и по своей художественной ценности могут соперничать с лучшими образцами дворцового убранства в Санкт-Петербурге. Готический зал, украшенный резными деревянными панелями и живописным плафоном, обставлен изящно стилизованной мебелью. Хорошо сохранились мраморная парадная лестница и великолепные камины. В здании было много тайников и внутренних винтовых лестниц, а также две комнаты-сейфа.
Хозяин особняка – Александр Фердинандович Кельх происходил из семьи богатых сибирских промышленников, имел доли в Ленских золотых приисках и Ленско-Витимском пароходстве.
В советское время здесь сначала размещалась Школа экранного искусства, а с 1930-х и до начала 1990-х годов – райком партии Дзержинского района. В настоящее время здание занимает Уставный суд Санкт-Петербурга.
Соседний особняк (Чайковского, 30) напоминает своим обликом итальянское палаццо эпохи возрождения с широкими арочными окнами на рустованной стене и мощным карнизом. Он был возведён в 1844-1849 годах для князя Льва Викторовича Кочубея (сына Виктора Павловича Кочубея, министра внутренних дел эпохи Александра I) по проекту архитектора Гаральда Эрнестовича Боссэ.
Чайковского, 30 и 32
В начале 1880-х особняк приобрёл Юрий Степанович Нечаев-Мальцов, по заказу которого молодой архитектор Леонтий Николаевич Бенуа обустроил интерьеры в стиле рококо.
Юрий Степанович Нечаев служил помощником миллионера Сергея Ивановича Мальцова, владевшего вагоностроительными заводами и знаменитыми стекольными и хрустальными предприятиями в городе Гусь Хрустальный. За верную службу Мальцов в обход всех родственников завещал своё состояние Юрию Степановичу (около 12 миллионов рублей), который с этого момента превратился в Нечаева-Мальцова. Сохранились воспоминания директора Императорских театров Владимира Аркадьевича Теляковского: «Нечаевы очень долго ждали фортуны – она улыбнулась им в преклонных годах, и они торопились насладиться счастьем, которое дают упавшие с неба деньги. Счастьем своим они хотели поделиться и с другими, и часто это выходило комично, хотя и искренне. Над ними смеялись, но трюфеля за обе щеки уписывали».
Юрий Степанович вошел в историю как человек, подаривший России Музей изящных искусств (ныне Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина) в Москве, пожертвовавший на его строительство основную сумму (более 2 миллионов рублей). Марина Цветаева (дочь основателя и первого директора музея Ивана Владимировича Цветаева) в своих воспоминаниях отмечала: «…когда в 1905 году его [Нечаева-Мальцева] заводы стали, тем нанося ему несметные убытки, он ни рубля не урезал у музея».
Две трети состояния было потрачено на благотворительность.
В 1920-х годах в особняке сначала размещался Петроградский окружной фотокинокомитет, а затем студия «Севзапкино». Здесь были оборудованы съемочные павильоны, где велись подготовка и съемка первых советских художественных фильмов.