Цена бессмертия. Гонка за последней мечтой человечества

Вскоре это соглашение было проверено на практике.

В начале 1967 года Нельсону позвонил взбешенный директор похоронного бюро в морге в Глендейле. Он пытался успокоить разгневанного джентльмена, требовавшего, чтобы он организовал замораживание своего отца, который был очень близок к смерти. Директор похоронного бюро не знал, как удовлетворить такую просьбу, поэтому позвонил в местное общество крионики. Нельсон взял номер морга, пообещал перезвонить, а затем повесил трубку. Это была как раз та возможность, которой ждали Нельсон и зарождающаяся индустрия крионики. Он убедил Преходу помочь, несмотря на то что это означало потерю научно-консультативного совета, и они вместе отправились на встречу с заинтересованной стороной.

Разгневанным клиентом оказался Норман Бедфорд. Его отец умирал от рака, и он хотел исполнить его последнее желание – быть замороженным^[31]. Джеймс Бедфорд, преподававший психологию в колледже Глендейла, распорядился после своей смерти передать значительную сумму денег на финансирование исследований в области крионики. Чувствуя приближение смерти, он решил, что хочет пойти дальше, и выступил добровольцем в этой области. Прехода был обеспокоен неточностями в протоколе замораживания и все еще сомневался, что крионирование людей вообще полезно. Нельсон отбросил эти опасения и обратился за советом к Эттингеру. Отец-основатель крионики, который сам еще никого не замораживал, сказал, что это прекрасная возможность для CSC, и, чтобы помочь делу, доставил из Детройта аппарат для сердечно-легочной реанимации. Прехода преодолел свои опасения, и наспех собранная команда приступила к подготовительным работам.

Главной целью группы было сохранить мозг Джеймса Бедфорда. Когда человек умирает, при нормальной температуре его мозг повреждается в течение пяти минут после остановки дыхания. При понижении температуры тела мозг меньше зависит от кислорода. Поэтому, по мнению группы, тело следует охлаждать как можно быстрее. Однако нельзя просто погрузить тело в минусовую температуру, не причинив ему серьезного вреда. Человеческое тело более чем на семьдесят пять процентов состоит из воды, которая при замерзании расширяется. Чтобы предотвратить разрыв клеток, команда предложила вводить в кровь специальные химические вещества, которые поглощали бы большую часть воды. Это обеспечит замораживание клеток снаружи, а не внутри.

Процедуру проводили Нельсон, биофизик доктор Данте Брунол и Прехода. Все трое приступили к сборке необходимых инструментов и приспособлений. Тем временем здоровье Бедфорда ухудшалось. Его постоянного врача заменил похожий на Джокера доктор Рено Эйбл. Нельсон посетил Бедфорда на смертном одре: к его удивлению, человек, которого собирались заморозить, был в сознании. По словам Нельсона, тот сказал шепотом: «У меня мало надежды на то, что меня когда-нибудь оживят, мистер Нельсон, но я верю в будущее крионики. Я надеюсь, что мои дети или внуки получат пользу от неизбежной медицины будущего»^[32]. Впоследствии Нельсон будет уличен в избирательном отношении к фактам в своих воспоминаниях. Трудно представить, что Бедфорд произнес столь заманчивую фразу, находясь при смерти, хотя, вероятно, она отражала его общее настроение.

12 января 1967 года, когда Нельсон получил последние химикаты, ему позвонил доктор Эйбл и сообщил, что Бедфорд умер намного раньше срока. Рено старался поддерживать низкую температуру тела с помощью льда, попадавшегося под руку. В то же время Нельсон уже направлялся в дом престарелых, где умер Бедфорд. Когда он добрался туда, к нему присоединились Прехода и доктор Брунол, и они стали обкладывать тело льдом перед введением химикатов (по сути, биологический антифриз). Для прокачки раствора по телу Бедфорда они использовали сердечный компрессор, присланный Робертом Эттингером. После двух часов работы простая процедура была завершена. Команда перенесла тело в контейнер, заполненный сухим льдом, и отправила его на хранение в дом Преходы.

Крионическое сообщество ликовало. В спешно написанном и распространенном январском номере журнала Freeze, Wait, Reanimate Купер с энтузиазмом написал положительный отчет о процедуре^[33]. Он считал, что есть надежда на оживление Бедфорда в будущем, и предположил, что дома престарелых будут лучшим местом для последующей консервации. Купер также выразил удивление тем, что скептик крионики Прехода принял участие в том, что они считали знаковым делом. Эттингер высказал свое мнение:

“

Читатели информационного бюллетеня LES, вероятно, удивятся, узнав, что г-н Прехода оказал такую важную помощь, учитывая его выраженный пессимизм. Он остается более пессимистичным, чем большинство из нас, и прямо говорит, что на сегодняшний день он по-прежнему не готов выбрать замораживание для своей собственной семьи, но его заслугой является то, что он признает возможную обоснованность других точек зрения и готов помочь оптимистам на практике. Его главной задачей остается привлечение сторонней поддержки для проведения исследований, и мы все признаем важность этого.

”

Однако, похоже, степень участия Преходы никого не удивила больше, чем его собственную жену. Команда CSC оставила замороженный труп Бедфорда в гараже Преходы. На следующее утро его жена Клодетт, узнав, что на ее участке хранится труп, испугалась и сказала ему, что у него есть шесть часов, чтобы убрать тело, иначе она вызовет полицию.

Нельсону каким-то образом удалось убедить свою «первоклассную хиппи» секретаршу и ее мужа оставить тело в их доме в каньоне Топанга. Он перетащил контейнер с телом в свой пикап и помчался к новому временному пристанищу. Труп Бедфорда пролежал там неделю, после чего его сын перевез тело в офис компании Cryo-Care Equipment в Фениксе, штат Аризона, где его поместили в криогенную капсулу. Изготовителем капсулы был Эд Хоуп, описанный UPI как «бывший владелец ночного клуба и нефтяник», который в то время работал вигмейкером^[34]. Семья Бедфорда заплатила ему за услуги четыре тысячи долларов.

Насыщенную событиями неделю продолжили визиты ведущих фигур в мире крионики, которые отправились в паломничество в Лос-Анджелес. Сам Эттингер прилетел в Калифорнию из Детройта и появился на шоу Джонни Карсона (другим гостем была Жа Жа Габор), а также на других ток-шоу, посвященных крионике. Тем временем научный консультативный совет CSC немедленно прекратил работу, а Преходе было запрещено упоминать имена кого-либо из его членов, поскольку они не хотели быть каким-либо образом связанными со всей этой историей.

В том же году, который до этого момента был самым значительным в истории отрасли, сообщества крионистов снова вступили в войну друг с другом. В 1967 году Нельсон в своей калифорнийской организации заморозил еще одного человека, женщину по имени Мари Фелпс-Свит, которая была видным участником раннего крионического сообщества. Через три недели после публикации книги «Перспектива бессмертия» она написала Эттингеру письмо, в котором выражала свою поддержку концепции крионики. «Правильный образ жизни был моим давним увлечением, и правильный уход из этой жизни путем крионирования – это желанное освобождение от унизительных и расточительных представлений прошлого… Сейчас меня беспокоит, почему не все мыслящие люди понимают, что реализация масштабной программы… становится все более неотложной и необходимой задачей», – говорится в письме. Она целиком отдалась делу крионики и присоединилась к LES. В своем информационном бюллетене за декабрь 1964 года Купер писал: «Нам повезло, что мы имеем замечательную поддержку и неоценимые услуги Мари Фелпс-Свит, нашего западного координатора в Санта-Барбаре. Она – искра LES»^[35].

Два года спустя она стала сотрудничать с CSC Нельсона. Мари и ее муж Расс ван Норден согласились на то, чтобы их заморозили после смерти. Время ван Нордена пришло раньше: в апреле 1967 года у него случился сердечный приступ. Нельсон и его команда согласовали с больницей план действий в ожидании крионирования тела, но самочувствие ван Нордена улучшилось. А уже через четыре месяца Свит была найдена мертвой в номере отеля в Санта-Монике. Последовавшие за этим события стали поводом для еще одного серьезного конфликта в сообществе крионистов.

Мари была доставлена в морг, и гробовщик, обнаружив при ней карточку, на которой было написано, что она подлежит заморозке, позвонил Эвану Куперу по общеизвестному номеру телефона и попросил совета, что делать с телом. Купер отказался оплачивать расходы, посчитав, что это был телефонный розыгрыш, и бросил трубку. «Я могу только сказать, – сообщил газете Glendale News-Press бывший сотрудник морга, – что это, должно быть, какое-то тайное общество. Я обзвонил все Западное побережье, пытаясь найти его представителя»^[36].

В результате тело Мари Свит пролежало три дня в морозильной камере морга в ожидании заморозки.

Наконец, когда Нельсон и его команда заморозили тело женщины, доктор Эйбл заявил газете Glendale News-Press, что вся процедура была не более чем рекламным трюком, учитывая, сколько времени прошло между смертью Свит и крионированием. Напряжения добавило то, что в городе не было морга, поэтому команде пришлось доставить тело в офис CSC, где, строго говоря, манипуляции с ним были незаконными. Мари Фелпс-Свит была невероятно популярным человеком в крионическом сообществе, и все же ее подвели. Вскоре со всех сторон полетели обвинения. Другой член CSC, Расс Стэнли, попытался выяснить, где хранится тело Свит, но не смог связаться с Бобом Нельсоном и написал Куперу, выражая свое разочарование. «Я не придираюсь к нему, но если это откровенный обман, то я бы предпочел вообще никого, чем [кого-то вроде] Нельсона. Он отдалился от тех, кто хотел помочь, но требовал отчета о том, куда идут деньги».

Когда Эттингер узнал о ситуации, он встал на защиту своего протеже Нельсона. «Я должен сказать, что считаю недопустимым отношение, которое вы и Расс Стэнли проявляете к Бобу Нельсону, – написал он в письме Куперу, которое также было отправлено в другие крионические организации. – Нет ничего, что могло бы оправдать ваши подозрения в обмане при замораживании Мари, – совсем наоборот». Затем он пожурил Купера за отказ от обратного звонка, назвав это «одной из самых глупых и безответственных вещей, о которых он когда-либо слышал».

Октябрьский выпуск Freeze, Wait, Reanimate ясно показал, насколько сильно письмо Роберта Эттингера задело Эвана Купера. Через две недели после выхода бюллетеня LES должен был провести пятую конференцию сообщества крионистов. Купер отменил конференцию, ссылаясь на последствия смерти Свит. «Во-первых, неожиданно увеличилось количество почты, большая часть которой осталась без ответа, соответственно накопилось много офисной работы. Во-вторых, от человека, пользующегося заслуженным уважением в крионическом движении, пришло письмо, в котором президент LES обвинялся в заблуждениях, нехороших намерениях, глупости, безответственности и т.д. и т.п. Письмо, которое параноик счел бы завуалированной угрозой», – писал Купер^[37].

В следующем году мероприятие все же состоялось, но к 1970 году LES фактически прекратила свою деятельность. Купер стал изгоем в мире крионики. Он попытался построить собственную криобиологическую лабораторию, которая также служила бы центром хранения криоконсервированных людей. Он был небогат, но в 1968 году ему удалось занять достаточно денег для покупки земли в Мэриленде, где он построил небольшое здание. Однако его надежды рухнули, когда подвал затопило, а он не смог устранить повреждения^[38].

Купер, который так много сделал для организации движения, отошел от крионики. Его бывшая жена Милдред объяснила его резкий уход «перегрузкой, выгоранием и общим чувством, что это не может быть приемлемым вариантом для его жизни». Он сосредоточил свое внимание на другой своей страсти – парусном спорте. В 1982 году он покинул виноградник Марты на своей яхте «Пеликан», направляясь к своему дому в Бофорте, Южная Каролина, но не добрался до места назначения. Тело Купера так и не было найдено, он навсегда остался в море^[39]. Он так никогда больше не возвращался к крионике, хотя его догадки относительно поведения Нельсона оказались верными. После заморозки Бедфорда история самого успешного человека в крионике быстро стала ужасающей и трагичной.

После консервации Бедфорда Боб Нельсон был несколько ошеломлен последующими событиями. Внимание со стороны СМИ было впечатляющим, но оно почему-то не перешло в реальные запросы от людей, желающих подвергнуться крионированию. Кроме того, он столкнулся с новыми конкурентами. Организации по всей стране, воодушевленные его успехом, начали принимать пациентов. Одной из таких компаний была Cryo-Care, куда родственники Бедфорда отвезли тело для перемещения в капсулу. Фирмой в Аризоне руководил парикмахер Эд Хоуп, чей интерес к крионике был чисто финансовым^[40]. Он соорудил свои собственные капсулы, которые было легко перевозить, так как они имели колесики. Хоуп рекламировал свои услуги как чисто косметические, а не как подготовку к будущему воскрешению, но это не останавливало энтузиастов крионики, стучавшихся к нему в дверь. В сентябре 1967 года он заморозил человека по имени Луис Ниско спустя значительное время после его смерти. В следующем году за ним последовала Ева Шильман, а также третий пациент, мужчина, покончивший жизнь самоубийством. Все трое хранились в помещении компании. Но уже через два года Хоуп понял, что не сможет получать прибыль от крионирования мертвых, и сообщил родственникам, что они должны найти альтернативные способы хранения своих замороженных близких. В течение некоторого времени тело Евы Шильман возил ее сын в грузовике, заполненном сухим льдом, после чего ее передали в морг и похоронили. Мужчина, покончивший жизнь самоубийством, также был похоронен своим сыном год спустя. Тело Луиса Ниско позже оказалось в CSC под присмотром Боба Нельсона.

Всего за восемнадцать месяцев после заморозки Бедфорда Нельсон предпринял три попытки криоконсервации.

Первой была Мари Свит – случай, вызвавший у Купера недоверие. Нельсон понял, что ни у нее, ни у ее мужа нет достаточных средств, чтобы покрыть расходы на содержание тела. Криокапсулы, подобные тем, что создал Хоуп, могли надежно сохранять тела, но их нужно было время от времени заправлять жидким азотом, а это стоило весьма дорого. Единственным вариантом хранения тела был контейнер, заполненный сухим льдом, а это гораздо более трудоемкий процесс. Нельсон попытался собрать несколько тысяч долларов, необходимых для покупки капсулы для Свит, но не смог, поэтому он прибегнул к плану Б и стал покупать сухой лед на девяносто долларов каждую неделю. Он хранил тело в морге Джозефа Клокгетера, новобранца CSC, чьи навыки гробовщика оказались весьма полезными.

Нельсон придумал нестандартный, но удивительно впечатляющий план. Он нашел участок с подземным склепом на кладбище Oakwood Memorial Park в Чатсворте, пригороде Лос-Анджелеса^[41]. Еще нужно было внести изменения в склеп, но по закону тела будут захоронены на кладбище без ограничений по сроку, в течение которого они могут там находиться. Боб не мог позволить себе капсулу, и даже склеп не помог ему избавиться от финансовых трудностей. К счастью, выход Хоуп из мира крионики привел к тому, что в руках Нельсона оказалась его криокапсула. Единственная проблема заключалась в том, что она была занята.

В конце 1968 года Мари Браун позвонила в CSC и объяснила свое затруднительное положение: Хоуп закрывал магазин, и ее отцу Луису Ниско был нужен новый дом^[42]. Нельсон почуял шанс. Он согласился забрать тело Ниско, капсулу и все остальное и хранить его на кладбище за сто пятьдесят долларов в месяц. Он даже оплатил остаток долга за капсулу. Нельсон разработал еще один план, на этот раз не столь хитроумный^[43].

По мнению Нельсона, капсула Ниско была слишком просторной. Он планировал открыть ее и дать ему компанию – три тела, которые он хранил на кладбище. Он не сказал Браун, что у ее отца скоро появятся три новых соседа, не говоря уже о родственниках трех других умерших. План сработал идеально: у Нельсона теперь было четверо крионированных в капсуле на одного человека. Однако хранить их было негде. Склеп хорошо подходил для контейнера с сухим льдом, не требующего особого ухода, но для капсулы нужны были электричество, вентиляция и доступ для заправки жидким азотом. Пока он искал решение, капсула хранилась на ближайшей площадке для тяжелой техники. При этом постоянно возникали новые проблемы. Капсула протекала, а для обеспечения достаточной герметичности между внутренней стенкой и внешней камерой требовался вакуумный насос. Из-за протечки жидкий азот нужно было менять каждую неделю, а не каждый месяц, и само хранилище заполнялось водой, которую нужно было регулярно откачивать.

Давление на Нельсона возрастало. Деньги были на исходе. В преддверии конференции по крионике, проходившей в 1970 году в Лос-Анджелесе, ему удалось привести склеп в достаточно приличное состояние, чтобы принимать посетителей, и он показал его некоторым энтузиастам. Он надеялся, что демонстрация будет способствовать пожертвованиям – чем больше, тем лучше. Но мероприятие прошло, а CSC уехал с пустыми руками^[44]. Деньги закончились, и Боб Нельсон уже не мог позволить себе закупку жидкого азота. Теперь он столкнулся с немыслимым. Из-за отсутствия жидкого азота и негерметичной капсулы температура законсервированных тел могла быстро повыситься. Люди, хранившиеся в цилиндре, были не только пионерами крионики, но и друзьями Нельсона. В какой-то момент в 1970 году Боб, напряженный и подавленный, выехал в пустыню и торжественно попрощался со своими крионированными товарищами^[45]. Затем он оставил их тела разлагаться.

Многих этот ужасный опыт мог бы навсегда отвратить от крионики. Нельсон отдал этому начинанию большую часть своей жизни после тридцати лет, но заслужил лишь скромное признание. Однако через несколько месяцев после того, как он отказался от капсулы, ему позвонили два брата из Айовы, и он тут же вернулся к делу, надеясь начать все сначала. Деннис и Терри Харрингтоны предложили десять тысяч долларов за то, чтобы Нельсон заморозил тело их матери Милдред, переправил его в Калифорнию и поместил на временное хранение^[46]. Они согласились платить сто пятьдесят долларов в месяц за хранение тела в контейнере с сухим льдом, пока CSC не закончит строительство цилиндра на тридцать человек, – долгосрочный план, который так и не был реализован.

Нельсон снова занялся криоконсервацией тел. В июле 1971 года с ним связался отец смертельно больной семилетней девочки. У Женевьев де ла Потери была опухоль Вильмса, которая в то время считалась неизлечимой. Ее отец Ги де ла Потери хотел, чтобы ее тело было сохранено, но, похоже, не имел средств на постоянное содержание^[47]. И снова Нельсон не смог найти в себе силы отказать отчаявшейся семье. Женевьеву перевезли из ее родного Монреаля в больницу в Калифорнии. Нельсон сблизился с семьей и девочкой, и даже свозил ее незадолго до смерти в Диснейленд^[48]. После ее смерти Нельсон проконтролировал процесс заморозки и передал ее на временное хранение Милдред Харрингтон.

Позднее на участке кладбища в Чатсворте он принял еще одного гостя – Стивена Манделла, у матери которого возникли трудности с хранением его тела в аналогичном учреждении на Восточном побережье. Он также помог человеку по имени Ник де Блазио установить камеру на кладбище в Нью-Джерси для его крионированной жены и согласился хранить Педро Ледесму в оплаченной капсуле^[49]. Теперь Нельсону нужно было заботиться о четырех телах. Манделл и Ледесма находились в крионических капсулах, то есть им требовалось лишь ежемесячно пополнять запасы жидкого азота, но два других тела, Харрингтона и юной Женевьевы, хранились во временном контейнере и нуждались в замене сухого льда каждую неделю. Столкнувшись с таким же объемом работы, как и раньше, он вернулся к старому плану. Он отрезал верхнюю часть капсулы Манделла и поместил в нее тела Женевьевы и Харрингтона.

Нельсон обратился за помощью к сварщику, чтобы закрыть капсулу обратно, что заняло у того целый день. Позднее сварщик рассказал, что когда он прикреплял крышку, то почувствовал запах жженых волос, – настолько близко три тела находились к стенке капсулы и его оборудованию^[50]. Другой человек, участвовавший в этой процедуре, рассказал, что тела изначально не помещались в капсулу из-за того, что они были слишком твердыми и перемороженными. Нельсон взял фен и начал размораживать части тел, чтобы они могли уместиться в капсуле^[51]. Возрожденный план натолкнулся на знакомую проблему – капсула была плохо сделана. А когда Боб был в отпуске в Бостоне в 1974 году, насос вышел из строя. Вернувшись на кладбище, он обнаружил, что в капсуле совсем не холодно, и более того – уже невероятно жарко^[52]. Было очевидно, что все три тела полностью разложились.

Нельсон утверждает, что он связался с родственниками Женевьевы и Харрингтона, чтобы сообщить им, что капсула вышла из строя и их близкие уже несколько дней находятся без охлаждения. По словам Нельсона, они отреагировали спокойно, просто сказав ему, чтобы он снова запустил капсулу, хотя знали, что надежда на воскрешение почти наверняка исчезла. Позднее и отец Женевьевы, и сыновья Харрингтон сказали журналисту программы This American Life, что Боб Нельсон никогда с ними не разговаривал на эту тему^[53]. Так или иначе, он починил насос, заменил жидкий азот и продолжил поддерживать капсулу c мертвыми телами, у которых не было абсолютно никаких шансов на воскрешение. Мало того, он по-прежнему добавлял людей в хранилище в Чатсворте.

В октябре 1974 года Нельсон согласился поместить шестилетнего Сэма Портера на хранение на кладбище^[54]. Отец Портера заплатил за крионическую капсулу и за содержание. Зато другие расходы Нельсона не окупались. По словам загнанного в тупик президента CSC, он не получал денег ни от матери Манделла, ни от сыновей Харрингтон. Ги де ла Потери иногда присылал пятьдесят или сто долларов, но это были все денежные поступления, а расходы на жидкий азот подрывали финансовое положение Нельсона^[55].

Через три года после неудачи со второй капсулой Нельсон признал свое поражение. Жена развелась с ним, потому что он совсем не занимался детьми. Семьям умерших он сообщил, что истощен финансово и эмоционально и больше не будет заботиться о хранилище. Примерно в марте 1979 года Нельсон вскрыл капсулы и извлек тела^[56]. Женевьева и Сэм Портер были доставлены в морг и похоронены обычным способом в округе Ориндж. Харрингтон, Манделл и Ледесма были помещены в металлические ящики, в то время как первоначально крионированные члены группы, Ниско, Свит, Стэнли и Клайн, остались запечатанными в капсуле. Таким был печальный конец великого эксперимента Боба Нельсона. Однако его жизнь в крионике получила еще один болезненный и дорогостоящий поворот.

Несчастные родственники тех, кто остался гнить в хранилище Чатсворта, подали на Нельсона в суд. В судебном деле он был представлен как лидер культа, который пытается обмануть скорбящих людей, находящихся в наиболее уязвимом положении. В 1981 году Нельсона и гробовщика Клокгетера обязали выплатить родственникам четыреста тысяч долларов в качестве компенсации ущерба^[57]. Клокгетеру пришлось заплатить за счет своей страховкой. У Нельсона страховки не было, и он оказался в финансовой яме. Это дело получило название «Чатсвортская катастрофа» и стало наихудшей историей для молодой индустрии крионики.

Таким образом, у трех пионеров крионики были совершенно разные судьбы. Купер умер первым, а его тело так и не было найдено. Мнение о Нельсоне в сообществе разделилось. Одни считали, что он сделал все возможное, имея те ресурсы, которые у него были, другие называли его аферистом и мошенником. Он написал две книги о своем опыте в крионике и умер в 2018 году. Его законсервировали и оставили на хранение в Институте крионики, где он воссоединился со своим старым наставником и вдохновителем Эттингером. Его бывший соратник и соучастник Клокгетхер наблюдал за процедурой^[58]. Эттингер, дедушка крионики, имел самый счастливый конец. На протяжении всей жизни он пользовался уважением в сообществе крионистов. После выхода фильма «2001 год: Космическая одиссея» Стенли Кубрик с восхищением отзывался об Эттингере и его работе: «Я верю, что замораживание мертвых станет крупной индустрией в Соединенных Штатах и во всем мире; я бы рекомендовал ее как сферу инвестиций для изобретательных игроков на бирже»^[59].

Роберт Эттингер умер в 2012 году. Он также был криоконсервирован в организации, которую он создал в 1976 году.

После катастрофы в Чатсворте крионике нужны были новые лица для продвижения этой практики и восстановления ее репутации. К счастью, уже выросло новое поколение эксцентриков, готовых принять вызов.