Предложение: – Предлагаю подпереть дверь, чтоб сектанты не могли выйти. Замок с сарая сбить топором, а дальше по обстоятельствам.
Ответ: – Принимается…
Вопрос: – Кто сейчас баню топит, не знаешь?
Ответ:– Капелька, наверное, опять самогонку в баньке гонит. Из баньки дым идёт.
Предложение и решение: – Вот, к ней в баньку Мишку и понесём отогревать… Ставни в доме у Маланьи не забудьте закрыть… Пусть немного сектанты посидят взаперти… А ты Нюшка беги к председателю сельсовета. Скажи что и как. Поняла?
– Поняла я всё, поняла… – И Нюшка исчезла.
Антон подозвал к себе Федю Санкина, Диму Кислякова и Колю Лунина быстро отдал приказ:
– Группа Санкина сбивает замки, а группа Лунина запирает сектантов в доме, чтоб не могли помешать. Твоя, Дима, группа растягивает ватное одеяло, заворачивает в него Мишку и несёт в баню. Действуем…
Через несколько минут, около двери бабки Маланьиного дома мелькнули фигурки, протянулась рука и ловко подставила под дверь колышек, другая рука накинула на дверь крючок. Другие ребята по знаку, уже топором и ломом, разбивали замок сарая, а Лунинцы закрывали ставнями окна дома. За окнами через пять минут послышались крики, стук в рамы, в дверь, но дело было уже сделано. Замок с двери сарая отлетел после третьего удара.
Косте в этой операции надлежало быть фотокорреспондентом, и он аккуратно снимал то слом замка на сарае, то привязанного полуголого Мишку к лестнице, который уже ничего не мог говорить, то закатывание его в одеяло и транспортирование в баню к Капельке. Около бани же разразился целый скандал. Капелька сначала не поняла, что к чему, и не захотела в баню пускать посторонних, но на дверь надавили, щеколда лопнула и дверь распахнулась.
В бане было жарко. Топилась печка, парила вода в котле. С Мишки тотчас сняли остатки одежды, водрузили на деревянный настил в парилке и хотели поливать горячей водой. Только Капелька этого делать не дала. Она, узнав, в чём дело, тут же взяла инициативу в свои руки, потому как когда-то училась на краткосрочных медицинских курсах и знала, как спасать замерзающих. Она стянула с себя платье, оставшись в одной сорочке, и разорвав платье на ленты, стала мочить их в горячей воде и осторожно обкладывать Мишку. Варвару было неузнать. Она властно отдавала команды мальчишкам и те беспрекословно её распоряжения выполняли. Наконец Мишка очнулся, его завернули в одеяло, отнесли к Капельке домой, уложили в постель и накрыли тёплым козьим одеялом.
А через несколько дней в сельском клубе состоялся товарищеский суд, на котором судили бабку Маланью с двумя её приятельницами. Постановление товарищеского суда было строгим. Товарищеский суд постановил – привлечь Тётку Акулину, бабку Фросю и бабку Маланью, что истязали Мишку, к уголовной ответственности и передать дело в уполномоченные органы. Маланью с подружками вскоре увезли милиционеры на ГАЗ-69 в райцентр.
Судил товарищеский суд и Капельку за незаконное самогоноварение. Заседание товарищеского суда было бурным. Такого количества выступающих на подобных заседаниях никогда не было. Одни говорили, что надо наказать по всей строгости закона, чтоб мужиков самогоном не спаивала, другие были против, и предлагали только оштрафовать, ввиду совершенного ей подвига. В конце-концов в отношении Варвары Капелькиной ограничились предупреждением.
Слово на товарищеском суде взял Холмиков. Он обстоятельно рассказал собравшимся о том, какое зло наносит самогоноварение прежде всего тем, кто эту самогонку пьёт, и какое зло несёт в общество тот человек, который эту самогонку изготавливает. И, обратившись к Варваре Капелькиной, сказал:
– Ты, Варвара, человек чуткий и отзывчивый. Со знанием дела спасла парня от гибели и в то же время, имея такое большое сердце и душу, занимаешься самогоноварением… Мне и всем нам просто жалко тебя и непонятно, как это в тебе совмещается? Выкинь ты эту самогонную дурь из головы…
– А я уже, Иван Иванович, выкинула. – Сказала Капелька.
– Ну и молодец!!! – похвалил её Холмиков. – А присутствующим могу сообщить, что мне сказал лечащий врач Миши. Он сказал, что охлаждение организма было серьёзное и если б не умелые действия спасателей, то Мишу бы, не спасли… – Ты, я смотрю, Варя, хочешь чего-то нам сказать…
– Да, да. Конечно… – Варя справилась с волнением и проговорила. – Я прошу товарищеский суд похлопотать, чтобы мне отдали Мишу на воспитание. Женщина я одинокая, молодая.– И добавила,– куда же он пойдёт…, в интернат что ли?
– Кто ж тебя с таким довеском замуж возьмёт? – выразила сомнение одна из женщин. На этот вопрос ответил Холмиков:
– Именно с таким довеском в первую очередь возьмут, – каждому мужчине, если он с головой, женщина с таким характером обязательно нужна.
Просьбу Варвары Капелькиной решили удовлетворить. А кончилось это всё тем, что самогонный аппарат Варвары отвезли в сельсовет, а оттуда в район.
После суда Варвара Капелькина стала хлопотать об усыновлении Мишки. Иван Иванович Холмиков ходил и говорил всем о созидательной и великой душе человеческой, о том, что эта душа может и оступиться, как у Варвары, а когда приходит беда, то душа человеческая всё превозмогает, и берёт на себя такую ответственность, о которой до этого никто и подумать не мог, да и сама она в себе этого дерзновения не находила,– и обязательно поднимал указательный палец вверх.
После этого события мальчишки тоже изменили к Варваре отношение. В своей среде они продолжали её звать Капелькой, только уже без тени уничижения. И часто говорили «Наша Капелька». Заслужить такое уважение у ребят многого стоит. А ещё Варя пекла прекрасные пирожки и часто угощала ими ребятишек.
Сражающиеся бастионы
Сегодня Костя дежурит у верёвочной лестницы. Кроме дежурства он ещё ведёт кружок по фотоделу. Ему отец привёз фотоувеличитель. А вот заниматься теннисом он не может, в деревне нет теннисного стола. У верёвочной лестницы нет такой толкотни, как в штабе и можно помечтать. В деревне мальчику очень нравится. Здесь хорошо, вольно. И тут Костя заметил, бегущую к горе фигурку девочки. Когда девочка подбежала ближе, он узнал в ней Нюшку. Подбежав, она быстро начала подавать сигналы пароля. Костя знал, что Нюшке известен пароль и потому её приходу не удивился. Он теперь знал, что в рядах защитников Снежной крепости есть и девочки. Однако, прежде чем спустить лестницу, позвонил в штаб. Из штаба, выслушав Костю, не ответили, а тут же прибежал Толя Тропинкин и Антон и стали быстро спускать лестницу. Затем Антон спустился вниз сам, помог девочке подняться и они вместе с Нюшкой ушли в штабную комнату. О чём они там говорили было неизвестно, только после короткого совещания прозвучал сигнал экстренного сбора.
Костя пришёл в штаб последним, ему нельзя было уходить с поста, пока все ребята не соберутся в штабной комнате. И вот, пропустив через верёвочную лестницу последнего мальчишку, он поднял её и поспешил в круглую комнату. Все были в сборе. На этот раз, как отметил Костя, работали все службы оповещения. Звонили телефоны, мигала рация, то и дело подавая сигналы Варягу, приказывая, прекратить учения и возвратиться в крепость. Наконец-то прибыл и экипаж Варяга. Была в штабе и Нюшка. Открыл экстренное совещание Толя Тропинкин и тут же дал слово коменданту крепости. Антон встал, немного подождал, когда все утихнут и начал говорить.
– Друзья мои! Сегодня у нас печальный, но в тоже время и радостный день. – Голос его звучал всё громче. – Сегодня наше с вами братство сбрасывает с себя полог таинственности. Первый этап становления закончен. В своих снежных тоннелях снежная крепость сплотила и закалила, и проверила нас. Мы выросли из союза нескольких человек, которые первыми воткнули лопаты в снежный склон этой горы, до многолюдной сплочённой организации. С сегодняшнего дня мы готовы дать решительный и открытый бой несправедливостям, воровству и прочим недостаткам человеческого общества. Мы должны уже открыто встать на пути тунеядства, хулиганства и праздности. Это мы с вами стены и пушки нашей крепости! Это мы с вами будущее нашей деревни! И нам не всё равно, какая она будет через 10 и 20 лет. Мы приближаем светлое будущее своими поступками. Чем лучше мы и жители нашей деревни станем, тем ближе будет Коммунизм. А Коммунизм – это светлая идея и мечта человечества и мы этой идее должны соответствовать. –
Антон откашлялся в кулак. У него от волнения першило в горле.
– Однако, мечта мечтой, а дело делом… Сегодня Нюшка,– он кивнул на гостью и попросил её встать. Нюшка встала и мило улыбнулась. – Наш постоянный,– продолжил Антон,– наш знаменитый разведчик, товарищ Сорока, наша Анечка Привалова.
«Так вот это кто знаменитая разведчица Сорока! Это же Нюшка! Кто бы мог подумать?!» – удивился Костя. И не только он один удивился, удивились все. Ребята загалдели. Новость всех ошеломила. Ладно, там Нюшку принять в члены организации, куда не шло. Но, что эта самая Нюшка есть знаменитая разведчица, это в голову как-то совсем не лезло.
– Так вот, разведчица Сорока принесла нам неожиданную новость. Она сообщила нам, что про нашу организацию стало известно хулигану Шкворню и Клёку. Как мы и думали, Мишка-сектант в противовес убеждениям бабки Маланьи, и её ссылке на знамение на горе Верблюжихе, раскрыл ей секрет этих знамений. Слух распространился по всей деревне. Хоть верхушку секты и арестовали, но другим-то сектантам рот не закроешь. Клёк, Шкворень и их подручные готовятся к штурму нашей крепости. У меня всё. Решение штаба зачитает Дима Воробьёв.
Антон сел и тут же поднялся Дима Воробьёв, и стал читать громко и внятно.
Постановление штаба крепости от 8.01. 1965 года:
1. В крепости объявляется военное положение.
2. Всем службам крепости перейти на выполнение инструкции №2.
3. Поднять над крепостью знамя.
4. Всем приступить к подготовке крепости для отражения нападения.
5. Смена пароля через каждые сутки.
И только он перестал читать, как раздался вой сирены. Это Коля Лунин начал крутить ручку сирены, что привезли им в подарок военные. Тотчас была объявлена боевая тревога. Наблюдатель по телефону сообщил о приближении противника. Всё приводилось в боевую готовность. В стенах открывались амбразуры, а для метательных машин целые проёмы. Вдоль внешних стен в кольцевом коридоре выстроились арбалетчики со снежками наготове. Часть ребят копошилась у снегомётов. Закрутился транспортёр, поднимая из погребков боеприпасы. Занял свои места у канатного подъёмника десант. Взвился над крепостью флаг. Взревел мотор Варяга, готовый совершить обходной маневр, притихли телефонисты с катушками телефонных проводов, готовые в любую минуту наладить связь. Наблюдатели через каждые пять минут докладывали в штаб о месте нахождения неприятеля.
Противник не торопился. Он только приблизился к крепости и остановился, по-видимому, решая с какой стороны напасть. Костя видел в амбразуру, что наступающие достаточно хорошо вооружены. Человек десять толкали впереди себя настоящие большие сани с прикреплённым фанерным щитом. Во время осады, нападавшие за этим щитом будут прятаться. Клёк стоял в санях, отставив ногу и облокотившись на маленького ростом мальчика, с вызовом смотрел на крепость в подзорую трубу или во что-то её заменявшее. По обеим сторонам саней, словно муравьи, толкали впереди себя салазки воины Клёка.
На салазках, как и на санях, тоже виднелись прикреплённые фанерные щиты, а за ними горками сложенные снежки. Шкворень и двое с ним мальчишек шли сзади, наверное, опасаясь, что их воинство может просто сбежать с поля боя. Клёк, не доезжая до крепости, велел остановиться. Затем, опершись на двух приближённых, услужливо подставивших свои спины, с надменным видом сошёл с саней, и, отдав одному из подчинённых бумагу, послал его в крепость. Навстречу парламентёру вышел Коля Лунин. Они встретились у подножия горы. Парламентёр вручил Коле бумагу, и они разошлись. Коля, возвратившись, передал бумагу Антону. Антон начал читать написанное.
Ультиматум.
Я, главнокомандующий штурмовой армии Сыров В.К., объявляю крепость на горе Верблюжихе вне закона. Предлагаю крепость сдать вверенным мне войскам. При этом необходимо:
1. Выбросить белый флаг.
2. Спустить верёвочную лестницу.
3. Личному составу покинуть укрепзону.
5. Командному составу передать импровизированные ключи от крепости Сырову В.К. прилюдно.
– Ты смотри, даже ещё и «прилюдно» – возмутился Федя Санкин.
– Вот наглый! – Ещё и без боя решил получить. – Выдавил Толя Тропинкин.
– Надо отдать Сырову должное. – Заметил Антон, – людей он насобирал достаточно много…
– А какая польза!!! – горячился Толя. – Народу много, да толку мало…
– Как мало толку. Я вижу у них две длинные штурмовые лестницы, щиты, на дровнях что-то типа мортиры. Они неплохо подготовились. Не надо принижать противника. Его недооценка к хорошему не приводит, – заметил Костя.
– Костя прав. Надо подумать, как мы будем бороться с лестницами,– сказал Антон.
– А что думать, будем их по косой, вдоль стены, сталкивать. Они же не додумались к бокам прикрепить верёвки, чтоб удерживать лестницы вертикально…
– Не горячись. Лестницы, думаю, не самое главное. Я вижу у них к ногам какие-то скобы приделаны… – Ответил Толя Тропинкин.
– Это для чего!?
– Думаю по нашей стенке подниматься…
– Как это!?
– Бегом! Вон видишь, у их передних бойцов к спинам прикреплены палки.
– И что!? – спросил с удивлением Костя.
– А ничего!!! Подталкиваемый сзади длинной палкой воин со скобами противоскольжения, будет буквально вбегать на нашу стену до самых амбразурных проёмов.
– Хитро придумали, сказал Тропинкин. – Так что насчёт ультиматума?.. Отвечать будем?..
«Много чести…» – зашумели ребята.
– Значит не будем… Тогда их ультиматум надо сжечь у всех на виду, это и будет нашим ответом.
– Правильно… запустим змея, а к хвосту привяжем горящий ультиматум Сырова. – ребята рассмеялись.
Так и сделали, через пять минут с горы Верблюжихи в небо взмыл четырёхугольный змей с дымящимся хвостом. Змей приближался к выстроившейся шеренге противника. Наконец он приземлился у ног Сырова и тот узнал в догорающем клочке бумаги свой ультиматум.
– Всё ясно,– проговорил Клёк.– Будем штурмовать… Приготовились!!! Внимание!!! Авангард… Впе-рё-о-д!!! – крикнул он.
И сразу к подножию горы Верблюжихи устремились не менее десятка салазок с прикреплёнными на них противоснежковыми фанерными щитами. Щиты хорошо прикрывали штурмующих и они без особого труда достигли подножия горы. И как только они дошли до подножия, как из их рядов выскочила группа скалолазов и, подталкиваемая сзади шестами, стала карабкаться на почти отвесную стену.
Град снежков осыпал штурмующих. Одни из них соскальзывали вниз не в силах удержаться, а другие в это время карабкались выше. Сыров стоял в это время на санях и осматривал продвижение штурмовых отрядов. Надо отдать ему должное, он оказался неплохим стратегом и умело руководил своим войском.
– Мой генерал! – докладывает ему очередной вестовой. – Мы почти ворвались на бастион, двое наших ещё там сражаются, но остальным пришлось отступить. Проклятая лавина снега была сброшена нам на головы и буквально смела штурмующих к подножью. Считаю, что они не смогут вновь зарядить свои снегосбросы, у них на это нет времени. Дайте, мой генерал, хоть пять ребят посильнее и мы займём этот проклятый бастион, закрепимся на нём и будем штурмовать глубины крепости.
– Идите вперёд теми же силами! Осаждённые не смогут защищаться так яростно долгое время. Мы должны выждать, когда у них кончатся боеприпасы.– Ответил Клеек.
– А как мы это узнаем!?
– Просто. Они начнут их экономить. А как только начнут экономить, то тогда и начнётся решающий штурм. Уставшие отступят назад, а вперёд выступят свежие силы, и в бой их поведу я – главнокомандующий штурмовой армии и вы увидите величие моего плана.
В это время в крепости шли последние приготовления по отражению очередной атаки. Защитники научились бороться со скалолазами, с верёвочниками. Единственной бедой была – недостача снарядов. В штабе понимали, что выдержать долгую оборону крепость не сможет и сейчас решался вопрос ликвидации крепости. То есть обрушения её основных конструкций и вывод её защитников через запасной выход.
Толя Тропинкин и Митя Водовозов, изучали, где сделать подкопы для обрушения стен, а Дима Воробьёв торопил мозговой центр с принятием окончательного решения. Мнения разделились. Одни ребята были за уничтожение крепости, чтобы не досталась в руки врагу, а другие настаивали на том, чтобы хитростью заманить авангард армии Клёка в штабную комнату, и в ней его запереть. Решили действовать по второму плану. Для этого один из мальчишек во время атаки, вроде бы случайно, обронил план снежной крепости. Этот план, нарисованный на бумажке, подобрали воины Клёка. В биноколь было видно, как его рассматривал Клёк.
* * *
– Мой генерал! Мой генерал! – кричал вестовой, подбегая к Клёку. – В наши руки попала интересная бумаженция, – и он протянул ему листок. На листке был нарисован план крепости. Клёк сразу сообразил, какую этот план имеет цену. Он впился глазами в рисунок и сразу увидел, выделенную красным карандашом круглую комнату в центре крепости. В низу листа были условные обозначения, там тоже стоял маленький красный кружочек и написано – штаб.
Клеек подозвал к себе командира авангарда и спросил, показав ему план,– когда вы ворвались на бастион №2, он так обозначен на карте, все тамошние проходы были точно, как на этом плане?
– Всё точно, как на плане, мой генерал!
– Молодцы. Теперь наша задача немного меняется. Мы должны захватить круглую комнату штаба… Штаб – это мозг их обороны. Не зря они выделили его на схеме красным карандашом. Этот штаб они будут оборонять до последнего бойца, до последнего снежка. Когда придёт время, Я и Шкворень выступим во главе авангарда и захватим штаб. В результате их отряд будет рассеян по гротам, из которых они будут выползать к нам в руки как тараканы. Всё понятно?!!
– Так точно, мой генерал!
* * *
– Как ты думаешь,– спросил Антон Костю,– клюнет Сыров или нет на подброшенный ему план крепости?
– Обязательно клюнет. Клюнул же Бонапарт на захват Москвы.
– То Бонапарт, а это Сыров, хотя и мнит себя бог знает кем.
– Захват штаба ему наверняка льстит. Надо дать ему такую возможность – захватить помещение штаба малыми силами, а остальных штурмующих мы должны отсечь.
– Возможность у него такая будет, только бы сразу не спохватился…
– У Клёка времени нет всё обдумать. Будем выдвигать людей на боевые позиции согласно плана? – спросил Антона Дима Воробьёв.
– Не выдвигать, а отодвигать защитников по сторонам, пусть сквозь наш строй идут воины Клёка в штаб, если им туда так хочется… – засмеялся Антон.
* * *
Сыров посмотрел на часы и сказал Шкворню. – Всё. По моим подсчётам они выдохлись. Я иду во главе авангарда, а ты будь рядом. Вперёд, воины штурмовой армии!! – крикнул он и, выскочив из-за щита, устремился в центр боя. В это время защитники выбросили штурмовую верёвочную лестницу, и стали по ней вяло спускаться.
– Это наша удача, а их просчёт, – выкрикнул Клек и схватился за лестницу. Через несколько минут, устремившаяся за ним ватага бойцов уже заняли центральный проход на бастионе №2. И вдруг верёвочная лестница упала. Приток свежих сил к наступавшим прекратился. Клёк в пылу боя этого не заметил.
Вялое сопротивление в центре и жёсткое по бокам понуждало штурмующих двигаться к штабу.
Последний рывок и Клёк со своими ближайшими сподвижниками в круглой комнате. Комната ярко освещена. На столе лежит большая карта поля боя.
– Смотри, как драпали, что и карту забыли,– проговорил Шкворень. – Убедительная победа, мой генерал!
– Разумеется… – хохотнул Клёк. – Был их штаб, теперь наш штаб. Он сел в большое кресло, накрытое скатертью, и улыбнулся соратникам. Но, тут же, лицо его поблёкло – он увидел на стене плакат со словами «Союз приближения светлого будущего – коммунизма».
– Братва! Посмотрите! Эти сыроежки хотят построить коммунизму…
– А нам, мой генерал, хорошо и при социализме… – проговорил Шкворень и захохотал.
Вдруг в это самое время, когда ещё не стих хохот клёковцев, на том входе, куда вошли победители, упала фанерная заслонка, а потом и на других входных проёмах тоже, тотчас за ними раздались какие-то шорохи. Тут же погас свет.
– Это, что за шутки!!! – прокричал Шкворень.– Включите освещение! Я приказываю!!!
– Как бы не так, – раздался голос сверху. – Как бы не так, – раздались голоса со всех сторон круглой комнаты. – Ты хотел взять штаб? Тебе это, Клёк, удалось. Ты находишься в помещении штаба. Мы для тебя даже скатерть на снежное кресло разостлали. Это, Клёк, для того, чтобы усыпить твою бдительность, а ты и повёлся… На поверку, Клёк, ты взял только одну круглую с ледяными стенами комнату, в которой и сидишь теперь как сыч со своими дружками… , завоеватели… Вы в плену, господа!!! Выхода у вас нет! Приехали!
– Вы чего это удумали! Курицы! – выкрикнул Большаков Кирюха, левая рука Клёка, понимая, как они опрохвостились.
– Мы не удумали, а вот теперь вам наш ультиматум. Мы вас всех выпустим, если вы выдадите нам связанными Клёка и Шкворня. Остальным ничего не будет. Поняли!!! Клёк и Шкворень должны быть переданы нам со связанными руками!
В круглой комнате воцарилась тишина и за её стенами тоже. Бой стих. Отрезанные от авангарда воины Клёка, побросав фанерные щиты и штурмовые лестницы, понимая, что их командиры заблокированы, понуро вразноброд брели в деревню.
– Ну и кто меня будет связывать! – обратился Клёк к своим дружкам.
– Не захочешь здесь ночевать, то сам и свяжешься, – послышался голос Кирюхи Большакова–одного из его приближённых. – Кто говорил, что захват штаба – это победа? Ты сам и говорил. Вот ты теперь сидишь в этом штабе и что дальше? Тебя, Клёк, просто перехитрили. Вот и всё. И нечего корчить из себя великого полководца. А я тебе говорил, – басил Большаков, – что надо занять всю батарею, загнать защитников вглубь крепости и замуровать входы и выходы. Вот тогда бы мы были на коне, а не они…
– Чего предлагаешь? – спросил вялым голосом Клёк.
– Выполнять указания победителей, так, что давай руки и сиди тихо.
Клёк и Шкворень поняли, что они проиграли и что, если они будут корчить из себя великих, их просто в ближайшее время отсюда никто не выпустит. Выйти самим невозможно. Стены круглой комнаты оледенелые и очень крепкие.
* * *
Наутро вся деревня знала, что Клёк и Шкворень сами написали заявление директору школы, где перечислили все свои прегрешения перед односельчанами. А через месяц в деревне появился Мишка. Он не захотел жить в интернате, а приехал в деревню к тёте Варе Капелькиной, она обещала его усыновить. Первым делом он встретился с Федей и попросил его о том, чтобы и его включили в гарнизон Снежной крепости. Федя не заставил себя долго ждать и тут же связался с комендантом крепости по телефону и изложил Мишкину просьбу.
Разрешение на посещение крепости было получено и через полчаса Мишка уже сидел в круглой комнате штаба. Здесь собрались все главные герои Снежной крепости кроме командира первого бастиона Жени Надеждиной. Она не любила сюда приходить и всегда говорила мальчишкам: «Не люблю я этих ваших снежных дыр и всяких переходов и проходов. Мне в них даже страшно. Мы уж с девочками, как-нибудь, и в нашей импровизированной крепости посидим и потолкуем. У нас одна стенка из снежных блоков, да два окна в ней и нам для активизации воображения хватает».
А что дальше?
Мальчишки сидели на снежных лавках и вспоминали недавнее сражение. Все эти воспоминания сводились к тому, кто и кому куда попал снежком, кто кого удачно столкнул и так далее. Незаметно разговор перетёк в другое русло и ребята заговорили о том, что как бы хорошо было в деревне, если бы… И это «если бы» каждый немного понимал по-своему.
– Главное, чтоб в колхозе воровства не было,– сказал Толя Тропинкин. – Не будет воровства, то и сторожей не надо будет. Смешно как-то получается – всё вокруг общее, твоё, моё, наше и сторож у этого, нашего, имеется…
– Доживём, не будет ни воровства, ни сект, ни подлогов, – мечтательно заговорил Дима Воробьёв. – Вот мы, то есть, наше поколение борется в деревне с недостатками? Борется. А другим поколениям будет уже легче, потому что какие-то явления, пусть не все, но мы искореним. Так ведь? Например, мы уничтожим воровство и пьянство в деревне. Наши дети об этих явлениях уже знать не будут. А техника какая будет!!! Представляете, приходит на работу Никита Ломов в костюме, при галстуке, нажимает кнопку и навоз сам из под бурёнок в кучки собирается… Фантастика.
– И нисколько это не фантастика,– перебил его Митя Водовозов. – Я выросту и сам изобрету чего-нибудь такое, что сделает в нашей деревне настоящую техническую революцию.
– Колись! Чего удумал? О чём мечтаешь? – спросил Митю Боря Кнутиков.
– Мечтаю изобрести такой аппарат, чтобы он над полем парил и делал все полевые работы: пахал, сеял, бороновал, а на поле не садился и колёс бы не имел…
– Ты это мне, Митька, брось, – перебил его Игорь Бровкин. – Я мечтаю, чтоб в деревне был такой трактор, он же и комбайн, и сеялка, и рыхлитель одновременно. Красный такой, новый и я в кабине сижу, а передо мной телевизор и по этому телевизру показывается, как все механизмы на этом тракторе работают. А ты говоришь об аппарате каком-то, чтоб над полем как шарик воздушный парил, фантазёр.
– Оба вы фантазёры-мечтатели, – проговорила Женя Надеждина.– Она незаметно вошла в комнату и села на краешек лавки.
– Ты смотри! Надеждина пришла, а как же, вдруг своды упадут?.. – воскликнул кто-то. Но Женя не обратила на колкость никакого внимания.
– Без мечты ничего не бывает,– продолжила говорить она. – Смелость, говорят, города берёт, а фантазия движет технический прогресс. Я так это понимаю. Поэтому давайте мечтать и заглядывать в будущее, кто насколько может. Я верю, что и у нас в деревне и не только в одной нашей деревне, но и во всём Советском Союзе, обязательно получится устроить такую жизнь, что у буржуинов только бы слюнки текли. Я же мечтаю выучиться на зоотехника или на огронома, а потом стать журналистом.
– Ну, ты, Женечка, даёшь… – тебе что, одного образования мало? – заметил Толя Тропинкин.
– Мало. Я хочу стать специалистом сельского хозяйства, чтобы писать о деревне серьёзные и глубокие статьи. А если уж писать критику, то она должна быть снайперски точной. Меня на такие раздумья навела карьера и «слава» Сырова старшего. И ведь это произошло в нашей деревне. Ладно, отодвинем Сырова в сторону, забудем о нём. У меня к вам ребята предложение. Давайте, организуем в нашем колхозе сатирический фотолисток. Будем фотографировать, то что мешает в деревне нормальной жизни: факты разгильдяйства, неряшества, пьянства и так далее. Эти фотографии станем вывешивать на видном месте.
– И что ты, Женя, собираешься фотографировать? – спросил Боря Кнутиков.
– Как что!? Например, пастух уснул, а стадо ушло в хлеба… разве это ни тема? Разве у нас такого нет?
– Тема-то она, тема. Но, у нас в деревне только у одного мальчишки есть фотоаппарат и им является небезысвестный всем Шкворень. Пойди, Женечка, спроси. Может быть, он тебе и даст свой «Зоркий», чтоб ты его спящим на уроке геометрии сфоткала, а потом его же попросила фотографию сделать, чтоб на всеобщее обозрение вывесить, так что ли? – заметил Коля Лунин.– А так, кто же против? Я только «за», хорошая идея.
– Ой, ребята! Я и не сказала, – воскликнула Женя, – мне родители подарили фотоаппарат «Смена 5».
«Ну, Женька, ты и даёшь… с этого надо было и начинать» – проговорил Юра Мешков.
– А что, можно считать у Снежной крепости появилась ещё одна постоянная форма борьбы, молодец, – похвалил идею Жени Антон.
– Это не меня надо хвалить,– смутившись сказала Женя, – а Костю. Я посмотрела его репортажные снимки при освобождении Мишки, вот мне и пришла в голову идея, сделать фотоинформацию не разовой, а постоянной и вывешивать на видном месте у правления колхоза.
– Вот после этого и верь, что Женечке родители фотоаппарат самостоятельно подарили, без её жужжания, – вставил Воробьёв Дима.
– Немножко жужжала…– призналась Женя.
– А я, против, чтобы Женя стала журналистом,– проговорил Саша Чесноков. – Она станет журналистом и уедет из деревни, а я бы хотел, чтобы мы все вместе в деревне остались и работали. Лучше, Женя, выучись на зоотехника и будешь у нас заведующей фермой вместо Сырова старшего.
– Правильно… Его-то, говорят, тю, тю… снимают. – Вставил Федя Санкин,
– Откуда снимают, с заведующих? – спросил Боря Кнутиков.
– Пока, только с Доски Почёта.
– Откуда знаешь? – бросил Коля Лунин.
– Я слышал, на ферме доярки говорили. Одни сказывают, что из-за Ломова с его экспериментом, а другие говорят, что из-за афёры с мешком фуража… Фуражир во всём признался.
– Не надо, ребята, о Сырове… Зачем о плохом. Давайте говорить о хорошем, зовущем,– тихо сказала Женя. – Мечты – это так хорошо, сладостно и так заманчиво…
– А я хочу! – И все услышали тихий голос Нюшки,– я хочу, чтоб в деревне было много ребятишек, а я была директором садика. Дети – это так здорово! Ведь, правда, ребята!? – и она заглянула в глаза каждому присутствующему.
– Молодец, Аннушка! Хорошо сказала. – Проговорил Антон. Он всё время стоял у стенки и слушал ребячьи разговоры.– Всё зависит от нас. Изменимся мы, и изменится деревня. Всё зависит от того, какие у нас мысли в голове строятся. Будешь думать о совковой лопате, чем навоз гребут – выше лопаты не взлетишь, а будешь думать о красном тракторе – будет красный трактор со всеми приспособлениями.
– Всё- таки у нас страна самая замечательная в мире, – сказала громко Нюшка и от волнения у неё на глазах блеснули слезинки. Самая… самая…
Ей никто не успел ответить. С бастиона №2 послышался крик дежурного:
«Ребята! Идите сюд-а-а-а!!!»
Все быстро покинули штаб и столпились на бастионе №2.
– Посмотрите, красотища какая!!!
Мальчишки и девчонки прильнули к отверстиям в стенах снежной крепости.
– Толя! А где стихи экспромтом? – спросил кто-то.
– Когда перед глазами такое… то музы молчат,– ответил Тропинкин.
Над Малой Крюковкой из-за облака царственно, выходило солнце. Оно было настолько светлым, что при виде этого чуда у детей перехватило дыхание.
1980 год
Короткие рассказы и эссе
Дунька
– Но! Но–о, нечистая сила! – дёргая вожжи, кричал Ефим, широко расставив в санях свои длинные ноги, но лошадь, по кличке Дунька, только бестолково месила под собой набухший снег, рубя копытами льдистую поверхностную корку, сдирая при этом с ногкожу, которая тут же, кровоточа, отваливалась рваными лохмотьями, оставляя на грязном мартовском снегу рыжие расплывчатые пятна. Лошадь косила на Ефима фиолетовый глаз и после каждого удара поворачивала к нему морду, всякий раз тыкаясь оскаленными зубами в конец оглобли как бы говоря этим: «Не вытянуть мне, не осилить». И вот, после долгого топтания на месте, как бы в доказательство своего бессилия, она рванулась вперёд и, провалившись передними ногами по колено в раскисшую колею, стала, да так и осталась стоять с нелепо поднятым задом и сбившимся на уши хомутом, не имея никакого желания высвободиться из холодного плена.