– Разреши, командир, созрело… – проговорил нетерпеливо Толя Тропинкин.
– Давай, Толя, понимаю, что не в моготу…– и пояснил. – Толя, у нас поэт. Мы можем здесь долго говорить о чём-то, а он встанет, скажет и всё как на ладони…
Толя встал, одёрнул пальтишко и, глядя куда-то выше голов товарищей, продекламировал:
Мы здесь, чтоб сказку сделать былью,
Мы здесь– надолго и всерьёз,
Чтоб не покрылись мечты пылью,
Чтоб не увяла сила грёз.
Толя тряхнул кудлатой головой и сел. Ребята немного помолчали, затем посыпались реплики:
«Здорово», «В самую точку», «Молодец Толик».
– Не будем расслаблятся, стихи замечательные,– продолжил Антон.– Я понимаю, что это экспромт. Думаю, что придёт время и Толя напишет о снежной крепости поэму. Эта поэма будет о нас с вами, наших делах, переживаниях, нашей дружбе и мечтах. Правда, Толя?
– Как сложится. – застенчиво ответил Тропинкин.
– А теперь успокоились и, как говорится, ближе к делу. Я говорю для Кости, потому что вы всё это знаете. Первой нашей задачей является, помощь старикам, детям, колхозу и так далее. Вторая наша задача посложнее. Это борьба с пережитками и пороками общества, того общества, в котором мы живём. Эти недостатки мешают строительству в нашей деревне светлого будущего. Сюда входят и наши собственные пороки, которые мы все вместе искореняем. К ним относятся: лень, ябедничество, переваливание ответственности на других, то есть, желание вывернуться, и так далее. Так вот,– Антон перевёл взгляд на Костю.– Теперь ты знаешь, кто мы такие. Желаешь ли ты стать членом нашего Союза, а по-другому сказать – нашего снежного братства?
– Да… – тихо проговорил Костя. Затем видно боясь, что его могли не услышать, громко и твёрдо сказал, – ДА!!
– Согласен ли ты превращать задуманное нами в реальность, и свято чтить идиалы снежной крепости? – прогремел в ушах голос Антона, хотя сказано всё это было обыкновенным голосом.
«Крепости… крепости… крепости…» – отозвалось эхом где-то в снежных гротах и тоннелях. А может быть это отозвалось в укромных уголках Костиной головы?
– Я обязуюсь выполнять…– проговорил Костя и почему-то от волнения не услышал своего голоса.
– Ты не торопись…– посоветовал Косте Антон. – Как ты можешь давать слово чего-то выполнять, не зная, что именно надо выполнять?– И он кивнул начальнику охраны Диме Воробьёву. Тот встал, достал лист бумаги и стал читать.
Устав Снежной крепости.
«Снежная крепость» это, прежде всего, не гроты и ледяные стены, не ходы сообщения, прорытые в снежной толще, это организация мальчишек и девчонок, чья деятельность направлена на приближение светлого будущего. А светлое будущее, к которому мы стремимся, мы видим без воровства, унижения личности, ханжества, тунеядства, высокомерия и так далее, то есть, тех пороков, которыми заражено человеческое общество. Для того чтобы победить эти пороки, мы противопоставляем им противоположные человеческие качества: честный труд, энтузиазм, сострадание, любовь к ближнему, которая выражается прежде всего через помощь тем, кто в ней нуждается. Одновременно мы, разными способами, пресекаем негативные явления в жизни деревни. Мы делаем себя и жителей деревни лучше. И мы знаем, что Коммунизм, к которому мы стремимся – это, в первую очередь, честный, свободный и созидательный труд.
Кто может быть членом нашей организации:
1. Членом Снежной крепости может быть каждый житель нашего села школьного возраста.
2. Он должен быть: не плакса, смелый и выдержанный. Кроме того, он должен не иметь двоек и заниматься одним из видов спорта, много читать и иметь необходимые обязанности по дому.
3. Устав Снежной крепости обязывает свято хранить тайну крепости и не раскрывать её даже перед лицом смерти.
4. Устав налагает непременное выполнение распорядка дня Снежной крепости.
5. Каждый член снежного гарнизона обязан отслеживать негативные факторы в жизни сельчан и докладывать о них дежурному. Негативные факторы это: тунеядство, ненадлежащее исполнение своих обязанностей, халтура, захламление деревни, и, разумеется, отслеживание действий деревенской секты и противодействие её влиянию.
6. Защитник крепости должен нести обязательное посменное дежурство. Дежурный обязан:
А) Заносить в журнал крепости сообщения всех служб и, в первую очередь, сообщения гидромедцентра.
Б) Следить за температурой как внутреннего, так и наружного воздуха. Рисовать на каждый день температурный график.
В) Принемать и записывать все сообщения членов гарнизона крепости, как устные, так и письменные и, если требуется, незамедлительно о них докладывать в штаб.
Г) Каждый член гарнизона обязан знать азбуку Морзе и пароль. Без пароля приход в крепость невозможен.
Поясняю для новенького:
Наша физическая крепость состоит из трёх бастионов «Бастион №1», «Бастион №2», «Бастион №3» и цитадели. В цитадель входит комната штаба крепости, где мы находимся, и каземат под этой комнатой. Бастион №3 ещё не достроен. Это как раз тот дальний грот, куда ты, Костя, попал. Бастион №1 находится за пределами крепости, у деревни, и объединяет, в основном, мальчишек и девчонок младших классов, есть среди них и постарше. Этот бастион возглавляет Женя Надеждина.
– Чё, девчонка-а-а?! – удивился Костя.
– Эта девчонка любому мальчишке в делах фору даст, да ещё и добавит,– сказал с улыбкой Дима Воробьёв. – Она палочка-выручалочка для всех одиноких стариков в деревне.
Он, дочитал текст, замолчал и посмотрел на ребят.
– А теперь, – обратился Антон к Косте,– когда ты знаком с уставом, отвечай, – согласен ли ты с уставом?
– Да, согласен,– сказал Костя.
– Вот и хорошо! – ответил Антон.– Сейчас соберутся все члены нашего братства и ты им скажешь всё то, что говорил нам. – Костя согласно кивнул, а Антон в это время нажал на какую-то кнопку на стене. Через небольшой промежуток времени в помещение штаба стали вбегать мальчишки и рассаживаться на снежной скамье вдоль стены.
Костя в начале их считал, а потом бросил это занятие, смешавшись в счёте, ибо мальчишки вбегали в комнату с разных сторон, а некоторые вылезали из отверстия в полу. Штаб наполнился гулом, сразу стало веселее. Мальчишки, вбегая в штаб, смеялись, толкались и переговаривались, но, заметив Костю, тут же, при виде чужака, умолкали и чинно садились на лавку вдоль стены.
Общее собрание
Наконец в круглую комнату, вошёл последний мальчишка с красной повязкой на рукаве и отрапортовал, что все в сборе.
Антон встал, поблагодарил его за информацию, обвёл глазами сидящих и начал говорить:
– Друзья! Сегодня в нашу организацию «Снежная крепость» изъявил желание вступить гость нашего села, Костя Грачёв,– и он указал на Костю.– Штаб познакомился с его просьбой, провёл соответствующую беседу, ознакомился с докладом Сороки и на основе всех данных предлагает вам принять Костю в нашу организацию «Снежная Крепость».
Дальше Антон рассказал о том, как Костя случайно попал в крепостные казематы. После рассказа он предложил задавать вопросы. Коля Лунин спросил об увлечении Кости. И, услышав, что он занимается теннисом и ходит в секцию по фотоделу, остался доволен. Больше вопросов не было.
В это время два мальчика вышли из комнаты и тут же внесли в неё что-то завёрнутое в материю. Материю сняли, и Костя увидел свёрнутое знамя. Знамя развернули. На нём был изображён почти мальчишка, молодой военный в будёновке и длинной шинели. Это был писатель Аркадий Гайдар. Знамя поставили около стола и Антон объявил о начале голосования за принятие в ряды Снежной крепости нового её члена. Ребята дружно подняли руки. Митя Водовозов посчитал поднятые руки и сказал – 17. Мальчишки заулыбались, по штабу прокатился шумок. Оказалось, что Саша Чесноков поднял две руки.
– Принято единогласно! – подвёл итог голосования Антон и первый поздравил Костю.
Пока шло голосование, Костя успел сосчитать присутствующих, их оказалось 14 человек. «Вот тебе на,– подумал Костя,– какая-то ошибка? Поднято было 17 рук. Из присутствующих один поднял две руки – получается, что проголосовало 16 ребят, а где тогда ещё два человека? Стоп. На собрании нет начальницы первого бастиона» Он повернулся к Антону и сказал о неправильности подсчёта.
– А ты наблюдательный… это хорошо. Не беспокойся…, всё правильно…, мы знаем об этом. Жени Надеждиной нет потому, что она боится наших снежных казематов, и очень редко здесь бывает. Она очень смелая девчонка, но ей кажется, что все наши гроты однажды рухнут и всех нас засыпет снегом. Такая она у нас. Мы с Женей твоё принятие в гарнизон согласовали, – и он дотронулся до руки Кости, как бы этим касанием подтверждая сказанное.
– Так всё равно одного не хватает…
– Ты не волнуйся. Мы обо всех всё знаем. Однако, от твоего глаза, как вижу, ничего не ускользает. – И тут же обратился ко всем присутствующим.– Сейчас текучку дня мы обсуждать не будем, обсудим попозже,– есть срочная новость…– и он кивнул начальнику разведки. Тот встал и стал обстоятельно рассказывать:
– Сегодня наш разведчик, под кличкой «Сорока», запиской доложил о том, что вчера в сельском совете решался вопрос о «неясных» происшествиях. Вот какие эти «неясные» происшествия, – и он зачитал список этих происшествий, которые вчера были изложены на заседании сельского совета.
«Вот это да!! Вот это Сорока!! Просто класс… – выдохнули, почти одновременно, мальчишки». И тут же наперебой стали спрашивать и развивать тему: «Как это Сороке удалось? Председатель сельского совета, поди, и не знает, что весь его секретный материал нам известен?!..»
– На какое число намечена проверка фермы комиссией? – уточнил у Толи Тропинкина Антон.
– На четвёртое,– подсказал Федя Санкин. Он входил в разведывательную группу Снежной крепости.
– Тогда прошу, четвёртого числа группу коров, которую убирает скотник Никита Ломов, не поить.
– Как это … не поить!? – громко спросил Санька Крюков.– Коровы, что из-за этого Ломова без воды должны остаться?
– Успокойся, Саня! – сказал Антон. – Никто не собирается лишать коров воды. Они свою порцию получат, но только чуточку позже.
– Один педагогический сбой по «нашей вине» это не десятки сбоев по хмельной вине Никиты Ломова, – дополнил слова Антона Толя Тропинкин. – Заодно и пошевелится механик с установкой автопоилок.
– Что там у нас дальше? – спросил Антон Диму Воробьёва.
Дима встал, хитро улыбнулся одними краешками губ и заговорил:
– Мы сосчитали коров на ферме Сырова и сосчитали коров на ферме у Плужниковой Томары Аркадьевны, с кем он соревнуется. Оказалось, что количество бурёнок одинаковое, а вот фуража, судя по количеству мешков, Сыров берёт больше. В результате этой афёры, надой в группах коров, где заведующим Сыров, больше чем у Плужниковой.
– Не понимаю,– сказал Антон.
– А тут и понимать нечего,– пояснил Дима. – Всякое разгильдяйство на этой ферме, типа Ломовского, покрывают эти лишние мешки с фуражём, которые не только выравнивают надой, но и делают ферму передовой, за что многоуважаемый Сыров, отец Шкворня, имеет награды и висит на доске почёта.
«Вот передовик липовый…» – раздались возмущённые голоса.
– Тихо, ребята! – Сказал Антон. – Это очень серьёзная информация. Мы с такими фактами ещё не сталкивались. Считаю, что горячиться не нужно. А надо всё проверить ещё раз самым тщательным образом. Обратите внимание на мешки, они могут быть шире или уже. В них может быть разный вес, – и он внимательно посмотрел на Толю Тропинкина.
– Ясно,– сказал Толя, поняв взгляд Антона,– мы, конечно, уточним. Только, мешки все одинаковые, новые с этикетками. В них больше не всыпешь, как не старайся, а если меньше, то сразу заметно. Если б были разнокалиберные мешки, одни пошире, другие поуже, то мы бы на это и внимание не обратили, а тут всем скотникам новые мешки выдали, вот в глаза и бросилось. Потом, Санёк Крюков знает, как на этих весах взвешивать. Его сам же этот фуражир и научил. Саня там крутился при взвешивании и видел какие гирьки ставят и что шкала показывает. Так что и по весу и по количеству мешков всё сходится, излишек налицо.
– Кто ездит за фуражом? – уточнил Антон.
– Кто, кто?.. Тот же скотник Ломов.
– Он может это подтвердить?
– Вряд ли, – вставил Кнутиков. – Он у Сырова под каблуком… не пикнет. Сыров ведь на всё Никитино пьянство сквозь пальцы смотрит. Тут само собой молчать будешь и ещё Сырова благодарить… На ферме от заведующего все зависят.
– Хитро, – сказал Антон.
– Ещё как хитро! Сыров эту механику изобрёл. Всё чистенько, не подкопаешься,– выговорился Дима Воробьёв.
– Ген, у тебя мать у Сырова работает. Ты мог бы как-то у ней про всё это узнать?
Гена Рыжиков, с заломленными к верху ушами шапки-ушанки, шмыгнул носом и сказал. – Я уже спрашивал. Меня Толя просил. Говорит, что фураж получает, привозит и выдаёт коровам Никита. Доярки фуражом не занимаются. Какие отношения у фуражира с заведующим фермой Сыровым, непонятно. Мы с ребятами думаем, что фуражира Сыров просто подпаивает. Здесь мы вряд ли чего узнаем. Зато, видим, как этот ворованный мешок, Никита под солому прячет, а когда везёт, то на эту солому садится. Другие мешки не прячет, а этот прячет. Вот, и вся механика. Мы бы на это и внимания не обратили, ну удобно так Никите сидеть на мешке, покрытом соломой, чтож такого, а тут случай произошёл. С Плужниковской фермы доярка пришла, а Никита этот злосчастный мешок как раз сгружает с дровней. Так он его назад, на дровни бросил и соломой прикрыл, чтоб эта доярка не увидела. Она мешка не увидела, а мы заподозрили неладное.
– А я считаю, что здесь никакого воровства нет, – начал медленно говорить Толя Тропинкин. – Какое же это воровство, если колхозный фураж отдают колхозным же коровам. Воровство, это если своей корове с фермы везут.
– И я так считаю, – поддержал Толю Тропинкина Кнутиков. – Это обыкновенный обман.
– Так кого, кто и зачем обманывает!? – взъерепенился Гена Рыжиков.
– Это и обман и воровство в одной пробирке, – рассудительно проговорил Дима Воробьёв. – И того и другого поровну.
Ребята зашумели.
– Как это поровну?! – выкрикнул Боря Кнутиков, ты говори, да договаривай…
– А ты не перебивай, вот и договорю,– обиделся Дима. – Здесь обман товарищей налицо. У нас в деревне говорят, что у бурёнки молоко на языке, то есть, как и чем покормил – столько и молока получил. Это факт. На соседней ферме Плужниковские коровки меньше фуража получают, значит, и надои будут у них ниже. Так чья фотография на доске почёта будет висеть в конце полугодия, всем понятно, уважаемого всеми заведующего фермой Сырова Дмитрия Анатольевича. А это значит, что все работники фермы получат премию. Механика перевода фуража в рубли налицо.
– Ты это сам додумался или как? – подступил к Диме Игорь Бровкин.
– Нет, не сам. – Дима покраснел. – У меня тётка экономист. Я ей наводящий вопрос задал, она ответила.
«А как же с воровством?» – спросил кто-то.
– С воровством посложнее будет. Получается, что у своих товарищей крадут. Тётка сказала, что колхоз, в этом случае, ничего не теряет, а конкретные люди теряют, это и есть воровство, только не у колхоза, а у работников других ферм.
– Сыровская ферма за полугодие опять победителем социалистического соревнования по надою стала, – дополнил Федя Санкин, – говорят, будут вручать переходящее красное знамя победителя…
– Когда будут вручать? – быстро спросил Антон.
– Не знаем… – пожал плечами Толя.
– Узнать. – Тихо, но твёрдо сказал Антон.
– Что будем делать? – поинтересовался Игорь Бровкин.
– Здесь выход один,– ответил Антон. – Никто лучше не разоблачит воров и обманщиков, как сами работники фермы. Им надо только как-то деликатно подсказать. Как это сделать, мы подумаем, дело это не сложное.
– Следующим пунктом стоит,– начал Дима,– вопрос о деревенской секте. – И тут же добавил. – По этому вопросу, я думаю, надо заслушать водителя аэросаней Борю Кнутикова. И пусть он нам расскажет, как, дня три назад, он пренебрёг маскировкой, в результате чего сектанты приняли его аэросани с вращающимся винтом за знамение небесное, и даже посчитали вращающийся винт аэросаней за крылья ангелов. Теперь по деревне идут разговоры…
– Такое и раньше было, – заметил Толя Тропинкин.
– Да это не я! – вскочил Боря Кнутиков. – Я только из снежного ангара выехал, как аэросани Игорь Бровкин прожектором осветил! Так ведь Игорёк было? – и он повернулся к Игорю Бровкину.
– Спросим и с Бровкина,– перебил его Коля Лунин,– ты за себя отвечай, нечего на других сваливать.
– А я и не сваливаю,– буркнул обиженно Боря и стал смотреть в пол.
– Я считаю,– вмешался Митя Водовозов,– что Бориса надо отстранить от управления «Варягом» на три дня, а Игоря Бровкина из старших электриков перевести в младшие.
Ребята зашумели. «Правильно!!! – раздались выкрики, – пусть знают!!». Решение занесли в протокол. Виновные, потупившись сидели, и не возражали.
– А ещё,– продолжил Митя,– нужно чтобы впредь включение прожекторов, как на аэросанях, так и в дозорной башне, а так же заводка двигателя аэросаней проводились только с разрешения штаба крепости.
Это предложение тоже внесли в протокол. После чего приступили к голосованию. Когда проголосовали, то снова оказалось на один голос больше, чем было ребятишек с учётом Жени. Этот факт укрепил подозрение Кости, что с подсчётом происходит что-то неладное, но думать он об этом не стал. «Подумаю потом», решил он, – сейчас некогда. Вокруг, вон, сколько всего интересного».
После голосования слово взял Антон.
– Строгость наказания к провинившимся оправдана. Наша организация «Снежная крепость» ещё не созрела для того, чтобы противодействовать злу открыто, она подпольная. «Подснежная» – подсказал кто-то.
– Неважно, подпольная или подснежная. От этого суть не меняется. Я понимаю, сколько отдано сил для постройки аэросаней и каждому хочется на них прокатиться. Да, пока мы это делаем тайно, тащим аэросани в балку, подальше от лишних глаз, и там их опробываем. Тоже и с прожекторами. Но скоро, очень скоро мы выйдем из своего укрытия и о нас узнает вся деревня, а может быть и весь район. Но это будет завтра. А сегодня мы накапливаем силы и факты. Сейчас мы действуем скрытно как гайдаровские тимуровцы.
– И задачи у нас посложнее… – заметил Кнутиков.
– В чём-то посложнее, – согласился Антон, а в большинстве своём, совершенно одинаковые – помощь ближнему.
– Так мы не только тропинки прокапываем, но и пьяниц и лодырей на чистую воду выводим! – выкрикнул Санька Крюков.
– Это тоже помощь ближнему, – уточнил Антон. – Помочь стать лучше, честнее, справедливее, разве это не помощь?…
– Помощью старикам и больным у нас занимается, в основном, первый бастион, – сказал Ваня Девятов. Я, как заместитель командира первого бастиона, докладываю – мы на прошлой неделе, после метели, откопали двери в сараи со скотом у пяти жителей деревни. Прокопали тропинки к колодцу от дороги, обиходили колодец. Сходили в магазин и купили продуктов для Куроешкина Иван Трофимыча, он герой Сталинграда. Тётю Матрёну не забыли, – она сейчас болеет. Ей накололи дров и принесли в дом. Всё перечислять не буду.
– Не надо всё перечислять, – мы знаем ваши дела, – сказал Антон. – «Первый бастион» и называется первым не потому, что ваши укрепления, находятся прямо за огородами, а потому что на вас падает самая большая ответственность – помощь страждущим и не только. Вы со своими третьеклас-сниками и пятиклассниками молодцы. Но, не расслабляться. Погода опять будет портиться, возможны заносы. Надо быть всем наготове. Около колодца лёд порубите, чтоб не скользко было.
– А мы его теперь не рубим, – засмеялся Ваня, – мы, наоборот воду на него плеснём и снегом посыпем, снег ко льду примерзает и совсем нескользко.
«Молодцы… додумались» – послышались удивлённые голоса ребят.
– Мы с большими снежными надувами не справимся, сил у пятиклашек маловато, – сказал Ваня Девятов.
– Вы тропинки от домов поможете жителям прокопать до центральной дороги. Остальное мы сделаем, – сказал Дима Воробьёв.
– Так пойдёт,– тряхнул шевелюрой Ваня. Он, почему-то, перед тем как говорить, снял с головы шапку, хотя этого совершенно не требовалось.
Только у меня ещё вопрос.
– Говори, – И Антон пристально посмотрел на Ваню.
– Это не вопрос, а размышление. – Ваня немного смутился. – Когда мы делаем что-то явно, открыто, дорожки прочищаем или у колодца лёд обрубаем, то люди «спасибо» говорят, а вот, когда тайно, то потом слухи ползут по деревне про домовых, привидениях и прочих… Дескать, это они людям помогают. Хочу спрсить – из вас про это кто-нибудь слышал? – «Я слышал», «я слышал», раздались голоса. – Вот и получается, что, с одной стороны мы помощь оказываем, а с другой – в людях суеверие своими действиями культивируем. Ещё пример – тайно прокопали дорожку к сектантскому дому, так теперь они всем говорят, что это ангелы дорожку прокопали. Там, где открыто дорожки чистим, никто об ангелах не говорит.
– Я тоже слышал от бабушки, она моему отцу говорила, про привидения в деревне, – сказал Костя.– Рассказывала, что валенки сами ходят и разлетевшееся бельё по сугробам само домой шагает. Мне даже сон об этом приснился.
– Вот, вот, – встрепенулся Ваня, – человек два дня в деревне, а уже про малокрюковских домовых и привидениях знает, красо-т-а… О чём-то стоящем – не знает, а о всякой нечисти… , пожалуйста. Предлагаю, помощь населению легализовать. Чего прятаться, если ты инвалиду воды из колодца принёс, или дверь в сарай от снега откопал.
– Иначе у нас будет как в книге Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки! – Выкрикнул Саша Чесноков. Ваню и Сашу поддержали.
– Я непротив, – проговорил Антон. – Всё сказано правильно. Мы и так многое делаем открыто, правда, возникают некоторые обстоятельства, где приходится действовать скрытно, иначе и по шее можно запросто получить. Думаю, что надо задействовать оба этих способа исходя из абстоятельств.
С ним согласились.
После решения этих вопросов Антон стал говорить о том, что Юра Мешков, архитектор и прораб в одном лице, ослабил один из гротов крепости, подойдя слишком близко к расселине. После сказанного вскочил Юра и стал горячо говорить о том, что это не его бригада близко подошла к расселине, а расселина появилась рядом со стенкой грота, потому как отход снега произошёл после того, как был прокопан проход. Потом, от того что стенка оказалась слаба, спасся человек – и он указал на Костю.
– Я не говорю, что от этого произошло хорошего, – продолжил Антон, – я говорю о том, что могло быть от этого плохого. А если б к нам в бастионы проник Клёк и Шкворень? Думаю, что тогда нам бы уже не пришлось много думать о выполнении программы приближения светлого будущего, а надо было бы, не совсем подготовленными, вести с ними войну здесь и сейчас и неизвестно насколько бы эта война затянулась…, тем более ребята говорят, что Клёк со Шкворнем собирают целую ватагу сторонских, чтобы воевать с нами.
Я повторяю, – продолжил говорить Антон, –нам ещё рано вести открытую войну. Нас ещё мало. Мы недостаточно подготовлены. Нам надо активнее вести работу среди сверстников, чтобы привлечь их в нашу организацию. И вот, когда за этими снежными стенами нас станет достаточно, мы сами поднимем над крепостью наше знамя и откроем бойницы. Это будет завтра. А сегодня штабом утверждён новый проект аэросанной пушки и снежкового арбалета, которые мы и будем делать. Разумеется, делать их будет наше конструкторское бюро во главе с Митей Водовозовым. Они изобрели, они будут и делать.
Тут вскочил Саша Чесноков и проговорил:
– Я против. Они переключатся на пушку и арбалет, а кто зеркала для дополнительного освещения тоннелей будет устанавливать!?
– Да вроде зеркала стоят,– смутился Антон.
– Стоят-то они стоят, только не освещают.
– Вроде освещают,– возразил Антон.
– Это не установка, а черновая примерка. Зеркала не меняют угол поворота… – упорствовал Саша.
– Это так? – спросил Антон Митю Водовозова.
– Они меняют угол, только, как следует, не закреплены. Крепление слабое.
– Откуда зеркала?
– Иван Иваныч, купил новый шифоньер, а старый с зеркалом отдал нам. Ещё новая учительница, что приехала к нам по распределению, просила нас выбросить из её комнаты, куда её поселили, старый трельяж. Она его назвала деревенским анахронизмом. А там целых три зеркала. Два из них с поворотными петлями. Вот мы и решили зеркало от шифоньера заменить на зеркала от трельяжа, потому как они с петлями.
– Хорошо… хорошо… занимайтесь. Только не забудьте познакомить Костю со всеми вашими механизмами и принципами их работы. А то, не ровен час, куда вляпается. Ты,– обратился Антон к Юре Мешкову,– покажи Косте схему крепостных сооружений и научи его в этих ходах и переходах ориентироваться. Возьми с собой ещё кого-нибудь, чтоб чего не упустить. Мы ведь привыкли к нашим изобретениям и механизмам, а он нет.
– Ясно! Будет сделано! – отчеканил мальчишка и подмигнул Косте.
– Это хорошо, что ясно,– продолжил Антон. – А теперь приступим к текущим вопросам. Прошу высказываться, но только по одному.
И только он это сказал, как ребята зашумели, каждый хотел говорить первым. Дима Воробьёв едва успевал записывать сказанное в особый журнал по текущим вопросам. Ребята говорили о том, что Иван Хворостов вечером с фермы возит колхозный силос для своей коровы; потом о Саньке Прикладе, что украдкой ходит в заказник на охоту; потом говорили об отце Жени Зубова, который вчера напился водки, разогнал семью и Женя с матерью ночевали у соседей, а водитель грузовика Баранкин разъезжал на автомобиле в нетрезвом состоянии и своротил колодезный журавль, а самогонщица Капелькина Варвара, по прозвищу «Капелька» опять затопила среди недели баню, что означает, не помывку, а налаживание работы самогонного аппарата.
После того, как все высказались, Антон уточнил сказанное насчёт Баранкина. На что начальник разведки Толя Тропинкин предоставил неопровержимое доказательство. Им служила записка, от разведчика Сороки. В записке так же сообщалось, что Баранкину за это на автомобиле было проколото колесо и оставлена записка со словами вразумления. Какие будут результаты, пока неизвестно.
– Хорошо,– сказал Антон,– нужно передать разведчику Сороке, чтоб действовал по своему усмотрению, но особо не светился. Все согласились.
– Сорока это может сделать… – Расплылся в улыбке Толя.
– А вот колесо у автомобиля Баранкина прокалывать было не надо,– заметил Дима Воробьёв, это называется порчей колхозного имущества.
– А то, что он пьяный разъезжает и колодезный журавль своротил, это не порча имущества? – бросил Тропинкин.
– Порча, конечно, а ваши действия – самоуправство! – выкрикнул Митя Водовозов. – Давайте так и действовать. Если скотник крадёт силос, то ему будет уместно за это сломать вилы на ферме, если стекольщик с похмелья пришёл на работу, то ему в наказание надо будет разбить на той же ферме пять стёкол, пусть поработает. Так действовать – не дело. И стёкла и лопата общественные, то есть колхозные. Если перевести на наш школьный язык, то получается так – получил двойку по геометрии, то надо сломать за это провинившемуся линейку, или циркуль. Да ещё записку оставить, что так учиться нехорошо. Так получается…
Ребята рассмеялись. Все поняли, что принятые к Баранкину меры воздействия, нанесли колхозу ущерб, потому как завтра он не поедет за фуражом для коров, а будет клеить колесо.
«Кто этот Сорока? – подумал опять Костя. –Видно он здесь имеет большой авторитет!? Вон и имя называют как-то по-особенному… тихо.– И тут Костю осенила догадка. – Наверное, это и есть тот, которого не было на собрании, но его голос учитывался при голосовании. Он просто из-за своей тайной миссии сюда не приходит. Из всех мальчишек его знают только комендант крепости и начальник разведки. Догадка подогрела любопытство.
Тем временем, когда Костя размышлял по поводу Сороки, штаб рспределял задания по текущим делам. Толе Тропинкину и Саше Чеснокову был поручен вор Хворостов. Браконьера решили пока не трогать, до удобного случая. Отца Жени Зубова взял на себя Антон, заметив, что в проведении операции против пьяницы и дебошира будет участвовать весь коллектив крепости кроме Сороки.
«И опять этот таинственный Сорока»,– мелькнуло у Кости в голове.
Самогонщицу Капелькину поручили Мите Водовозову – изобретателю, чтоб он пока ничего не предпринимал, а разработал проект реагирования.
И вдруг на стене замигала красная лампочка. Это был сигнал опасности. Ребята по знаку Антона стали расходится по казематам. К Косте подошли Митя Водовозов и Игорь Бровкин. Митя сказал: «Пошли, покажем все наши крепостные прибамбасы». И они пошли изучать особенности крепостных сооружений и механизмов.
Провал эксперимента
Всё началось с того, что в обед от сельского совета в направлении животноводческой фермы направилась делегация. В неё входили: председатель сельского совета Иван Иванович Холмиков, секретарь партбюро Степан Евдокимович Громов и Председатель колхоза – Пётр Евграфович Тетерин. Они шли по улице не торопясь, обсуждая какие-то насущные для колхоза вопросы. Когда подошли к ферме, там их уже ждал главный зоотехник Золотков и ветврач Супонкин. Все вместе они вошли в помещение фермы, где скотником был Никита Ломов.
Никита встретил делегацию радужной улыбкой, но затем сразу стал серьёзным в виду особой ответственности. По случаю важности дела он был одет в новые блестящие резиновые сапоги, новые штаны и новую фуфайку. Ломов был в коровнике не один, а с учётчицей Дашенькой, которая, оказывается, следила за тем, чтобы скотник потихоньку не напоил коров. А Никита и не думал их поить, он-то уж точно знал, что коровы у него в обед воду не пьют. Он даже по этому поводу разработал собственную теорию «воздушного водопоглощения» и где надо и не надо хвастал своими исследовательскими способностями. И если сторонние люди внимательно слушали Ломова, то жена Алёна ни в грош не ставила мужнину теорию и называла её не иначе как «алкогольным синдромом».
Перед началом эксперимента Ломов для комиссии, вкратце, изложил суть собственной теории. Смысл её заключался в том, что если корову начать систематически поить на некоторое время позже срока, при этом постоянно увеличивая время выдержки, то она пить перестаёт, ибо её внутренности вместо воды наполняются воздухом. Воздух имеет влажность. Таким образом, бурёнка начинает усваивать воду прямо из атмосферы. Он даже посчитал прибыль от своего новшества и заключил, что автопоилки и прочее водоснабжение фермы непозволительная для колхоза роскошь и не кто-нибудь, а он Ломов, щедро оказывает науке и колхозу услугу.
– Да что вы его слушаете! – воскликнула учётчица. – Он сам непозволительная для колхоза роскошь. Теорию он разработал. Посмотрите люди добрые. Вся твоя теория заключается, что после похмелья забываешь коров поить… А то «Я теорию разработал!!!» Тьфу… не слушала бы. Да ещё людей вокруг себя собрал…