Как новгородцы на Югру ходили

Нет уже народа с непривычным названием – югра. Только карта сохранила о нём память – пролив из Баренцева моря в Карское называется Югорский шар. Да маленький человечек всё так же сурово глядит на нас из-за стекла в новгородском музее, напоминая о наших предках – отважных мореплавателях-первопроходцах.

рон. – А это у тебя что? Потрогал Матвейка человечка. Висит на груди. Отец, как из Югры уехали, на шнурок надел: «Носи на память!» – Потом расскажу, дайте с мамкой и братьям повидаться. Ребята не отстали. Так до дома и проводили. В Новгородской летописи под 6701 годом есть такая запись: «Ходил Моислав в Югру неведомую. Долго морем Студёным блуждал, пока к горам снежным не приплыл. И много мехов в Новгород привёз, и была от того в людях радость великая». Если перевести на наш счёт времени, то случился этот поход в 1193 году, почти восемьсот лет назад. Многое с той поры изменилось. Человек давно освоил Уральские горы. В 1478 году Господин Великий Новгород присоединился к Москве, а вместе с ними и бескрайние югорские земли влились в состав нового, единого Российского государства.

боятся его больше югричи. А Моислав Попович решил югричам Воршуд оставить. Вынул из кошелька – протянул охотнику, который не побоялся шамана обманщиком назвать: – Бери, сам шаманом станешь! Замахал югрич руками, улыбается, на грудь воеводе показывает. – Нельзя им к колдовским вещам прикасаться, – пояснил Ахмыл. – Тебе можно, раз к тебе Воршуд пришел, ты и носи. По этому человечку тебя всегда здесь узнают.

жите своего Воршуда никуда он не уходил, вот он! Не успел договорить, югричи божка увидели – повалились на землю. Смотрят на боярина со страхом, а встать не решаются. – Да вставайте же, что испугались? – Моислав Попович подошёл к ближайшему югричу. Тот вскочил – и как закричит быстро-быстро свои соплеменникам и на шамана рукой показывает. Ахмыл переводить едва успевает. – Говорит, что шаман обманщик, а не колдун. Не смог Воршуда удержать – ушёл он к пришельцам. Нельзя теперь шаману доверять. Встали югричи с земли, обступили новгородцев, шумят. – За своего тебя, воевода, признали. Раз у тебя человечек – значит, сильней ты шамана! В гости зовут. Будут меняться! На другой день все пришли к шатрам. Принесли меха.

Матвейкина находка Ночь настала. Заснул лагерь. А часовые у костров ходят, с дремотой борются. И посёлок югорский спит, только собаки воют. Вдруг среди ночи у новгородских шатров в бубен забили громко, закричал кто-то тоскливо-тоскливо, словно заплакал. Выбежали новгородцы из шатров. Видят, шаман юлой вертится, только лисьи хвосты на шапке мелькают. В руке у шамана бронзовый человечек зажат, он им в воздухе всё время какие-то узоры выписывает. – Обижен очень, – говорит Ахмыл, – мало дали. Воршуд ему запрещает меняться. – Ну и хитрец, ну и жадина! – ухмыльнулся Моисла Попович. – Сколько же ему надо? – Много надо, – объясняет Ахмыл, – ему все подарки приносят. Он и привык, сам не охотится. – Ладно, скажи, пускай спать идёт, завтра разговаривать будем, – наказал Моислав Попович. Матвейка раньше всех проснулся, побежал на речку умываться. Ополоснул лицо холодной водой и бегом к костру – греться. В траве, около кострища, гляди – блестит что-то. Нагнулся… а там человечек бронзовый – шаманий божок! И совсем не страшный, маленький. Схватил его – и бегом к отцу.