Удивительные истории об Антарктике самой разной. Кто открыл и освоил Южный континент

Глава 2. Русская Антарктида

Описанию путешествия под командой Фаддея

Беллинсгаузена и многих сопутствующих обстоятельств посвящена книга, с немалым трудом изданная только в 1831 году тиражом 600 экземпляров. Эта книга представляет собой несколько переработанные и дурно отредактированные издателем дневники самого Беллинсгаузена, написананные им в ходе того эпохального путешествия, о чем и говорит сам ее заголовок:

«Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах „Востоке“ и „Мирном“, под начальством капитана БЕЛЛИНСГАУЗЕНА, командира шлюпа „Восток“. Шлюпом „Мирным“ начальствовал лейтенант ЛАЗАРЕВ».

Итак, руководителем Первой русской антарктической экспедиции был назначен капитан-лейтенант Фаддей Беллинсгаузен. Какая-то не совсем русская фамилия, не правда ли? И действительно, Фабиан Готтлиб Таддеус фон Беллинсгаузен, со временем ставший Фаддеем Фаддеевичем Беллинсгаузеном – балтийский немец, происходящий из остзейского дворянского рода Беллинсгаузенов. Остзее – это по-немецки «восточное море», то есть Балтика, а оказались остзейские немцы в Российской Империи еще в XVIII веке после заключения Ништадского мира, означавшего окончание Северной войны между Россией и Швецией. Остзейские немцы составили значительную часть русского дворянства, особенно много среди них было морских офицеров. Русские немцы, и не только родившиеся в Прибалтике, достойны отдельного разговора.

Русские немцы

Связанные теснейшими историческими, культурными и даже просто кровными узами (вспомним хотя бы чистую немку из Северной Германии, императрицу Екатерину II), русские и немцы дважды воевали в самых кровавых из войн. А ведь первое из поселений «немых», не говорящих по-русски иностранцев было организовано Иваном Грозным еще в XVI веке в устье Яузы для пленных иноземцев – обратите внимание, это было именно поселение, Старонемецкая слобода, а отнюдь не концлагерь в Сибири. О значении для России петровских реформ, во многом подсказанных ему Францем Лефортом и другими жителями Немецкой слободы, известно каждому, кто хоть раз бывал в Петербурге или читал Александра Пушкина. И хоть центр «немецкой» жизни переместился в новую столицу, немецкая колония в Москве в XVIII веке даже расширилась. Способствовали этому и широкие династические связи Романовых с германскими монархическими домами.

Следующий век можно считать расцветом московской немецкой общины, давшей России, например, создателя «старого» Храма Христа Спасителя, архитектора Константина Тона. И если уж говорить об архитектуре, то невозможно не упомянуть Франца (Федора) Осиповича Шехтеля, построившего Ярославский вокзал, МХАТ, «Боярский двор» (здание бывшего ЦК КПСС, а ныне администрации президента) и несколько десятков особняков, доходных домов и прочих сооружений, превративших Москву в столицу стиля «модерн».

Немцев в Москве до революции жило 30 тысяч. Это была вторая после русских национальность – удивительно, их было больше, чем татар, евреев или украинцев! Конечно, это была не самая большая колония в России, в Поволжье жило более миллиона немцев, очень много – в Прибалтике. Родившийся там Карл Карлович Клаус работал в Казани и открыл один из платиновых металлов, который назвал в честь своей второй родины рутением (от латинского названия России). Россия и была его отечеством, а остзейские немцы были едва ли не более русскими, чем уроженцы Вологды или Курска, а уж сколько они сделали для своего «второго» Отечества! Генерал-фельдмаршал Барклай-де-Толли, открыватель Антарктиды Фаддей Беллинсгаузен, генерал Петр Врангель и мореплаватель Фердинанд Врангель, мореплаватель и исследователь Аляски Отто Коцебу, трагически погибший арктический путешественник Эдуард Толль и еще десятки блестящих имен.

И наконец, самый, пожалуй, интересный «немец» – Сергей Юльевич Витте, происходивший тоже из остзейских немцев, но только по отцовской линии, мать его была русской женщиной из известной дворянской семьи. До своей смерти в 1915 году Сергей Витте успел побывать министром путей сообщения, министром финансов, председателем Комитета министров, председателем Совета министров. Провел блестящую денежную реформу, за счет иностранных инвестиций резко ускорил строительство Транссибирской магистрали и даже договорился с китайцами о проведении дороги до Владивостока через Манчжурию (будущая КВЖД). Ввел винную монополию, улучшил положение рабочих и особенно – крестьян, добившись разрешения выхода их из первобытной «общины». Сумел договориться с Японией о мире после войны 1904—1905 годов на нетяжелых для России условиях, и главное, был фактическим автором знаменитого манифеста 17 октября 1905 года, предполагавшего перехода России к конституционной монархии. Предвосхитил реформы Столыпина, но с 1906 года ушел в отставку вследствие конфликта с императорским окружением. Наш гигант мысли император Николай II записал в дневнике, что смерть графа Витте стала для него глубоким облегчением.

Одним из таких русских остзейских немцев был Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен.

Фаддей Беллинсгаузен

Великий российский мореплаватель родился 9 (20) 1778 года⁴ на эстонском острове Эзель (сейчас остров Сааремаа) и в возрасте 11 лет поступил в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге. В 1795 году он получил свой первый флотский чин гардемарина, а в 1797 году был произведен в мичманы – это первый офицерский чин во флоте, и был отправлен на службу в эскадру в порту Ревеля (Таллина). В течение трех лет, начиная с 1803 года, он принимал участие в первом российском кругосветном путешествии под командованием Ивана Крузенштерна⁵. Именно Беллинсгаузен составил почти все карты этого путешествия, вошедшие в «Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна». По возвращении в Санкт-Петербург Беллинсгаузен был произведен в капитан-лейтенанты. К этому времени он уже намного лучше говорил и писал по-русски, чем на подзабытом уже немецком. Интересно, на каком языке он все-таки общался со своим соплеменником Иваном Федоровичем (Адамом Йоханновичем) Крузенштерном?

Во время англо-русской войны в 1809 году он командовал парусным корветом «Мельпомена», который осуществлял крейсерское плавание в Финском заливе и конвоирование транспортных судов. Затем Крузенштерн с 1812 по 1816 год командовал фрегатом «Минерва» и проводил крейсирование у берегов Абхазии, совсем недавно присоединенной к Российской Империи. После этого до 1819 года Фаддей Фаддеевич командовал фрегатом «Флора», который также действовал в Черном море.

При подготовке Первой русской антарктической экспедиции, организованной с одобрения императора Александра I, Иван Крузенштерн рекомендовал сделать Беллинсгаузена её руководителем. Главная цель похода обозначалась морским министерством как чисто научная: «Открытие в возможной близости Антарктического полюса» с целью: «Приобретения полнейших познаний о земном шаре». Беллинсгаузена назначили командиром парусного шлюпа «Восток» и начальником всей экспедиции для открытия шестого материка.

По возвращении из Антарктики Беллинсгаузен был произведен сначала в чин капитана 1 ранга, а совсем скоро – в чин капитан-командора. В 1822 – 1825 годах он командовал 15-м флотским экипажем, после чего был назначен генерал-цейхмейстером (начальником морской артиллерии) и дежурным генералом Морского министерства. В 1826 году новый император Николай I произвел его в контр-адмиралы.

В этом звании Беллинсгаузен в 1826 – 1827 годах командовал отрядом российских судов в Средиземном море, а в ходе Русско-турецкой войны 1828 – 1829 годов принимал активное участие во взятии турецких крепостей Месемврия и Инада в Болгарии. В чин вице-адмирала был произведен в 1830 году, а в 1834 году был назначен военным генерал-губернатором Кронштадта. В 1843 году стал адмиралом, а в 1847 году был удостоен звания генерала, состоящего при особе Его Величества (Николая I).

Фаддей Беллинсгаузен умер 13 (25) января 1852 года в Кронштадте и похоронен на Кронштадском лютеранском кладбище⁶. Видно, что Фаддей Фаддеевич не перешел в православие, но это не помешало его блистательной карьере, потому что к лютеранам, в отличие от католиков, в России относились вполне благосклонно. Так что у лютеранина Фаддея Беллинсгаузена не было никаких трений при общении и совместном командовании с православным капитаном второго шлюпа экспедиции Михаилом Лазаревым.

Чтобы закончить с биографией русского немца Беллинсгаузена, приведем еще мнение бывшего президента Эстонии Керсти Кальюлайд. Она напомнила, что Беллинсгаузен родился на острове Эзель. До 1710 года он был шведским, после Северной войны вошел в состав Российской империи, а сейчас входит в состав Эстонии. Президент призвала соотечественников гордиться тем, что Фаддей Беллинсгаузен родился на территории ее страны. «Он видел те же можжевельники и камни, что и мы. Мы можем гордиться этим», – сказала она.

Михаил Лазарев

Как следует даже из названия книги про эту экспедицию, вторым шлюпом «Мирный» командовал молодой лейтенант Михаил Лазарев. Следует отметить, что первоначально шлюп «Мирный» строился как ледоход и назывался «Ладога», а для антарктического похода подвергся специальной переделке.

Будущий флотоводец родился 3 (14) ноября 1788 года в дворянской семье сенатора Петра Лазарева во Владимире, и в соответствующем возрасте был определен в Морской кадетский корпус в Петербурге, где и познакомился с Фаддеем Беллинсгаузеном. Он прекрасно учился, и поэтому был направлен в Великобританию, где служил в военном флоте империи до 1808 года для изучения флотской науки. В 1803 – 1813 году он проходил службу в победоносных войнах: русско-шведской войне 1808 – 1809 годов и Отечественной войне 1812 года. Целых пять лет он участвовал в непрерывном плавании в Средиземном море и в Атлантическом океане.

После возвращения из Англии был произведен в мичманы, а в 1813 году его назначили командиром фрегата «Суворов», отправлявшимся во второе русское кругосветное путешествие. Этот корабль принадлежал Российско-американской компании, которой было необходимо установить регулярное морское сообщение между Санкт-Петербургом и Аляской. При переходе через Тихий океан Лазарев открывает неизвестные острова, которые он назвал в честь генералиссимуса Суворова. Против обыкновения, это название атолла Суворова в архипелаге Северные острова Кука осталось и на англоязычных картах. В октябре 1814 года «Суворов» вошел в порт столицы Русской Америки город Ново-Архангельск. Возвращение в Санкт-Петербург проходило вокруг мыса Горн и далее по Атлантическому океану.

В 1819 году Михаил Лазарев был назначен командиром шлюпа «Мирный», и в следующем году отплыл в Антарктику – но об этом в следующей Главе.

В те же годы широкий размах приобрели действия английских и американских контрабандистов у берегов Русской Америки, и туда в 1822 году был направлен многопушечный фрегат «Крейсер», командовать которым поставили Лазарева, причем вторым кораблем «Ладога», направленным к Аляске, командовал его старший брат Андрей Лазарев. До 1824 года «Крейсер» охранял российские территориальные воды, а в том году его сменил шлюп «Предприятие» под командованием Отто Коцебу – тоже остзейского немца, о которых мы уже говорили. По возвращении в Санкт-Петербург Михаил Лазарев был произведен в капитаны 1 ранга.

В 1827 году корабль «Азов» принял участие в знаменитом Наваринском сражении – морской битве англо-франко-русских объединенных сил против турецко-египетского флота. Помимо нескольких турецких кораблей, «Азов» сжег флагманский корабль Мухаррем-бея, после чего Лазарев был произведен в контр-адмиралы.

В 1832 году он возглавил штаб Черноморского флота, а со следующего года стал военным губернатором Николаева и Севастополя и произведен в вице-адмиралы. По его заказу на Черном море был построен первый железный пароход и начато обучение моряков для плавания на паровых судах. Он был наставником будущих знаменитых флотоводцев Нахимова и Корнилова.

Михаил Лазарев умер в 1881 году в Вене, куда поехал лечиться от рака желудка, и был похоронен в склепе православного Владимирского собора Севастополя.

Разумеется, прославился Михаил Лазарев, как и Фаддей Беллинсгаузен, в основном не своими многочисленными воинскими подвигами, а своим открытием последнего, неизвестного ранее Южного континента. Это произошло, как мы уже говорили, (16) 28 января 1820 года.

Первая русская антарктическая экспедиция

Процитируем Фаддея Беллинсгаузена – из книги «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах „Востоке“ и „Мирном“», написанной на основании дневников начальника этой экспедиции. Обратите внимание, что все даты в книге Беллинсгаузена даны по старому стилю, для перевода в новый стиль надо прибавить 12 дней. Орфография, грамматика и стиль дневника сохранены.

«По прибытии моем в столицу 23 мая, морской министр сказал мне; „Государь поручил вам начальство над двумя шлюпами „Востоком“ и „Мирным“, которые назначаются для открытий в южных больших широтах и чтобы обойти льды вокруг Южного полюса“. Я немедленно отправился в Кронштадт для принятия шлюпов, которые уже были почти в готовности».

Так начиналась Первая русская антарктическая экспедиция. Эта экспедиция должна была происходить на парусных деревянных шлюпах «Восток» и «Мирный». Продолжим цитирование, потому что лучше Фаддея Фаддеевича не скажешь:

«Шлюп „Восток“, коего длина 129 футов 10 дюймов, ширина без обшивки 32 фута 8 дюймов⁷ глубина интрюма 9 футов 7 дюймов⁸, построенный в С.-Петербурге на Охтенской верфи корабельным мастером Стоке в 1818 году, признан от морского министра удобным для сего путешествия более потому, что капитан Головнин отправился кругом света в 1817 году на шлюпе „Камчатке“ его же размера и конструкции; Шлюп „Восток“ построен был из сырого соснового леса и не имел никаких скреплений, кроме обыкновенных; подводная часть была скреплена и снаружи обшита медью в Кронштадте корабельным мастером Амосовым, под надзором коего докончена столярная работа и прочее».

Беллинсгаузен далее пишет, что он посчитал необходимым уменьшить на «Востоке» рангоут (мачты, бушприт, реи и т.д.), но из-за спешки пришлось сделать лишь очень небольшие изменения. А вот на «Мирном» было изменено намного больше, «дабы сделать шлюп сей удобным к предстоящему трудному плаванию». Не могу отказать себе в удовольствии процитировать этот абзац из дневника Беллинсгаузна, без объяснения морских терминов – интересующийся читатель легко сам найдет их в интернете. Обратите внимание, что вопросами оснащения экспедиции занимался лично сам император Александр I, который получил военное образование, но сугубо сухопутное.

Маршрут экспедиции Беллинсгаузена

и Лазарева вокруг Антарктиды

«После некоторых между корабельными мастерами споров об образе скрепления для сего судна, наконец решено было: чрез бимс в жилой палубе, также и на бимсы в кубрике, поставить железные стандерсы; в жилой же палубе чрез бимс приделать висячие кницы, удвоить рейдерсы, прибавить в носовой части два брештука цельного дерева к искусственным, сделанным из разных кусков; вверху и внизу в кормовой части транцы скрепить деревянными кницами. Министр объявил приказание Александра I переименовать транспорт „Ладогу“ в военный шлюп и дать название „Мирный“, сообразно назначенному плаванию, а дабы шлюп имел вид военного судна, сделать на оном шек и стульцы».

Переделками и оснащением «Мирного» руководил по своему усмотрению Михаил Лазарев. На судне было установлено 14 трехфунтовых пушек и 6 корронад -гладкоствольных артиллерийских орудий, отличающихся высокой скорострельностью и намного меньшим весом, чем у обычного орудия, при том же калибре. Такую пушку можно было устанавливать на верхней палубе корабля.

Одновременно с переоснащением кораблей Беллинсгаузену предстояло выбрать офицеров и неофицерский состав для двух кораблей. И вот что получилось (текст автора дневника).

На шлюпе «Восток»:

«Капитан 2-го ранга Фаддей Беллинсгаузен – Начальник экспедиции и командир шлюпа «Востока».

Капитан-лейтенант Иван Завадовский – Служил со мной семь лет в Черном море на фрегатах «Минерве» и «Флоре»; я знал достоинства сего офицера.

Лейтенанты:

Иван Игнатьев – Определен главным командиром Кронштадского порта вице-адмиралом Моллером к вооружению шлюпа и по желанию Моллера оставлен на шлюпе.

Константин Торсон, Аркадий Лесков – Приняты по хорошему о них отзыву известных морских капитанов.

Мичман Дмитрий Демидов – По просьбе контр-адмирала Коробки.

Астроном Иван Симонов – Экстраординарный профессор, обучавшийся в Казанском университете.

Живописец Павел Михайлов – Академик Академии художеств.

Штаб-лекарь Яков Берх – Избран флота генерал-штаб-доктором Лейтоном.

Штурман Яков Парядин.

Клерк офицерского чина Иван Резанов.

Гардемарин Роман Адамс – Назначен морским министром по моей просьбе.

Подштурманов унтер-офицерского чина – 2

Шхиперский помощник унтер-офицерского чина – 1

Квартирмейстеров – 4

Флейщик – 1

Барабанщик – 1

Матрозов – 71

Фельдшер – 1

Плотничный ученик 2-го класса – 1

Кузнец – 1

Плотник 2-го класса – 1

Конопатчик – 1

Парусник – 1

Купор – 1

Артиллерии унтер-офицеров – 2

Бомбардир – 1

Канониров 1-й статьи – 11

Деньщиков у чиновников⁹ – 4

Итого: 117».

На шлюпе «Мирный»:

«Лейтенанты: Михаил Лазарев Командир шлюпа.

Николай Обернибесов

Михаил Анненков

Мичманы:

Иван Куприянов

Павел Новосильский

Штурман офицерского чина:

Николай Ильин

Медико-хирург:

Николай Галкин

Подштурман унтер-офицерского чина – 1

Подшкипер – 1

Боцман – 1

Квартирмейстеров – 2

Матрозов 2-й статьи – 44

Барабанщик – 1

Баталер – 1

Фельдшер – 1

Плотников – 2

Слесарь – 1

Конопатчик – 1

Парусник – 1

Купор – 1

Морской артиллерии унтер-офицер – 1

Канониров 1-й статьи – 6

Итого: 72».

Теперь посмотрим, чем должны были питаться путешественники, прежде всего нижние чины, в своем далеком и сложном походе.

«Заготовление провизии.

Провизия и материалы для экспедиции заготовлены в С.-Петербурге, под надзором генерал-майора Миницкого, а потом… под присмотром капитан-лейтенанта Богдановича, деятельности и благоразумным распоряжениям коего мы весьма много обязаны.

Солонину приготовляли купцы: с.-петербургский, Петр Иванов Шпанский; нарвский, Петр Печаткин и с.-петербургский мещанин Акинф Обломков; последний известен уже по первому путешествию россиян вокруг света, под командою капитана Крузенштерна; тогда солил мясо, которое в продолжение трех лет, быв в различных климатах, не портилось.

Геррат, булочный мастер, поставил нам хорошие крупичатые и пеклеванные сухари. Хотя малая часть из оных и попортилась, но причиною тому была сырость шлюпов, а не неискусство хлебника.

Кислой капусты, которую, несколько пересолив, снова для лучшего сбережения уклали в прочные небольшие бочки… она во всё продолжение плавания нашего не испортилась.

Заготовляемый для нас бульон дощатый¹⁰ не успел весь высохнуть, почему и взяли только осьмую часть заказанного количества, по два с половиной пуда на каждый шлюп».

Но не хлебом единым жив человек¹¹. О холодах в Южных морях было тогда уже хорошо известно – во время своего второго кругосветного путешествия знаменитый мореплаватель Джеймс Кук в Тихом океане дошел до южной широты чуть больше 71^о, где столкнулся со сплошным полем пакового льда, а в Атлантическом океане открыл остров Южная Георгия¹². Хотя и здесь он не сумел добраться до Антарктиды, но уже имел полное представление о специфике плавания в антарктических и субантарктических морях. Возвращаясь к проблеме провианта, необходимо отметить, что именно Кук совершил подлинную революцию в мореплавании, научившись боротся со страшным и смертельным заболеванием, унесшим в морские пучины гораздо больше моряков, чем шторма и рифы – с цингой. Он догадался, что лучшим лекарством против авитаминоза по витамину С (разумеется, тогда он не знал, чем вызвана цинга) является включение в рацион питания свежих овощей и фруктов. А в экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева в этом качестве выступала кислая капуста и мясо морских млекопитающих и птиц – конечно, когда они плавали не в Полинезии, а в холодных и безлюдных Южных морях¹³.

Далее, «Снабжение служителей одеждой и обувью¹⁴.

Как опрятная одежда и чистое бельё, освежая тело, производят в человеке бодрость, и некоторым образом отвлекают его от дурных поступков, то и положено снабдить служителей следующими необходимыми вещами:

На одного человека:

Матрозских мундиров и фуфаек суконных – 4

Брюк суконных – 2

Брюк летних фламского полотна¹⁵ – 6

Рабочих фуфаек канифасных¹⁶ – 4

Рабочих брюк канифасных – 4

Шинель серого сукна – 1

Шапок кожаных теплых – 1 фуражка

Шляпа круглая – 1

Сапогов теплых с сукном внутри – 1 [теплых] -2 холодных

Башмаков — 4 пары

Одеяло – 1

Постель – 1

Подушка – 1

Простынь – 4

Чулок шерстяных – 8 пар

Рубах холщевых – 11

Рубах фланелевых – 7».

Уже на стадии подготовки экспедиции, будущие путешественники понимали, что на уже открытых, и еще не открытых островах Тихого океана в Полинезии, им предстоит встретиться с местным населением, которое принято задабривать различными подарками, предметами европейской культуры. В своем дневнике Беллинсгаузен пишет:

«Дабы побудить диких к дружелюбному с нами обхождению, а нам доставить возможность получить от них посредством мены свежие съестные припасы и разные изделия, отпустили в С.-Петербурге разных вещей, могущих нравиться народам, которые почти в первобытном природном состоянии:

Ножей разных 400

Ножей чеботарных – 100

Ножей садовых – 20

Ножей в три четверти аршина – 2

Пил одноручных – 10

Пил поперечных – 10

Стругов в колодках – 15

Клещей малых и больших – 10

Долот – 30

Тисков – 10

Буравчиков – 125

Терпугов и напилков – 100

Рашпилей – 50

Топоров – 100

Шляхт – 50

Напарий – 50

Ножниц разных – 50

Огнив – 300

Колокольчиков, бубенчиков и свистушек – 185

Пестряди красной и синей – 500 аршин

Пуговиц старинных – 12 дюжин

Платков выбойчатых – 100

Бахромы разных цветов – 60 аршин

Тику полосатого – 100»

Каламенку – 250

Труту березового – 10 фунтов

Ниток крашеных – 10»

Кремней – 1000

Гусарских курток – 10

Стаканов – 120

Графинов – 12

Проволоки медной – 100 фунтов

«железной – 80»

Барабанов – 1

Бубнов – 2

Рогов охотничьих – 5

Ночников в фонари – 24

Гребней роговых – 250

«деревянных – 50

Игол разных – 5 000

Запонок – 100

Свинцу в двух с половиной кусках – 10 пудов

Перстней – 250

Сережек – 125 пар

Бус – 20 кистей

Гранатов – 5»

Бисеру мелкого и крупного – 20»

Пронизок – 40

Светильни бумажной – 80 фунтов

Свеч восковых – 1 000

Ниток неводных – 12 пудов

Чугунной разной посуды – 27 1/2»

Зеркал разных – 1000

Семян огородных и цветочных – 100 фунтов

Калейдоскопов – 24

Зажигательных стекол – 18

Уд рыболовных, железных больших – 6

«из проволоки толстой и тонкой – 1800

Красной байки – 218 аршин

Синей и зеленой фланели – 62 аршина

Одеял байковых – 70

Табаку витого – 26 пудов 32 фунта».

Обратите внимание, что пресловутых стеклянных бус, на которые европейские колонизаторы якобы выменивали африканских рабов и огромные территории в тропиках, путешественники взяли совсем немного. Больше всего они предполагали дарить или на что-то выменивать у аборигенов чрезвычайно полезные вещи – столярные и слесарные инструменты, ткани, посуду, зажигательные принадлежности и т. д. А еще на островах «повелено было оставлять и раздавать медали, важнейшим людям серебряные, а другим бронзовые… на одной стороне оных изображение императора Александра I, а на другой надпись: шлюпы „Восток“ и „Мирный“, 1819 года».

Экспедиция проходила по указанию и под пристальным наблюдением самого императора Александра I. И вот (из дневника Беллинсгаузена):

«24 июня. Июня 24-го в Кронштадт прибыл государь для обозрения тех судов, которые по собственному его назначению понесут Российский флаг в отдалённейшие пределы Юга и Севера. Государь посетил шлюпы „Восток“ и „Открытие“; осмотрев всё, и пожелав нам благополучного плавания, государь возвратился чрез Ораниенбаум в Петергоф».

Отплытие из Кронштадта произошло 4 июля, и при попутном ветре через 10 дней шлюпы дошли до столицы Дании – Копенгагена. 21 июля, пройдя проливы Зунд (Эресунн) и Каттегат, шлюпы вышли в Немецкое (Северное) море. Затем Беллинсгаузен:

«…почёл за нужное воспользоваться превосходством хода шлюпа „Востока“ противу шлюпа „Мирного“, чтобы прежде притти в Портсмут, назначил лейтенанту Лазареву рандеву в сём порте и, прибавя парусов, пошёл вперед».

Съездив из Портсмута в Лондон, путешественники запаслись астрономическими инструментами – секстантами, хронометрами, ахроматическими телескопами и т.д., а также картами Южных морей картографа Джона Эрроусмита, морскими альманахами, атласами и различными книгами по географии. Кроме того, в Лондоне офицеры осмотрели Вестминстерское аббатство, Тауэр, Собор Святого Павла и даже сходили в театр.

Служители тоже в портовых городах времени даром не теряли – после прохождения Английского канала (Ла-Манш) Беллинсгаузен «…приказал штаб-лекарю Берху осмотреть служителей, дабы узнать нет ли наружных болезней. Берх меня весьма обрадовал, удостоверя, что на шлюпе „Востоке“ нет ни одного человека чем-либо заражённого; сие можно почесть великою редкостью, ибо в Англии больше, нежели где-нибудь, развратных прелестниц, особенно в главных портах».

Однако на «Мирном» все обстояло несколько иначе: «Лейтенант Лазарев уведомил меня, что трое из числа лучших его матрозов заражены; медико-хирург Галкин обнадёжил в скором времени их вылечить; сие было тем нужнее, что самый способ лечения ускоряет зарождение цынги». Чем таким были заражены эти «матрозы», мы оставляем решать читателю.

При прохождении Атлантического океана Беллинсгаузен приказал убирать из солонины излишнюю соль, «чтобы она была лучше для употребления в пищу… количество на день класть в нарочно сделанную из верёвок сетку и вешать на бушприте так, чтобы солонина при колебании и ходе шлюпа беспрестанно обмывалась новою водою. Сим способом солёное мясо вымачивается весьма скоро и многим лучше, нежели обыкновенным мочением в кадке, при котором в середине мяса всё ещё остаётся не мало соли, способствующей к умножению цынготной болезни».

Этот способ был изобретен его прежним начальником Крузенштерном во время кругосветного плавания.

15 сентября шлюпы, как и было указано в программе экспедиции, прибыли в порт Санта-Крус (Беллинсгаузен пишет – Санта-Круц) на острове Тенерифе в архипелаге Канарские острова. Офицеры были прекрасно приняты испанским губернатором острова, осмотрели город, показавшийся им очень красивым. А затем прикупили кое-какие припасы, а именно «…вино лучшего качества по 135 талеров испанских за пину¹⁷, а молодое по 90 талеров… и воду на своих барказах на оба шлюпа, что стоило нам одиннадцать фунтов стерлингов и два шиллинга».

Отдохнув пять дней в благоприятном климате, 19 сентября путешественники снялись с якоря и отправились прямым курсом через Атлантический океан в следующий запланированный порт – Рио-де-Жанейро. По пути однажды «…поймали на уду прожору, а вместе с оною подняли на шлюп рыбу прилипалу (Echeneis remora); последние всегда держатся около первых, пользуются остатками их добычи» – как все-таки точно и образно в позапрошлом веке называли акулу!

Почтовые марки, посвященные открытию Антарктиды

Ф. Беллинсгаузеном и М. Лазаревым

Этот способ был изобретен его прежним начальником Крузенштерном во время кругосветного плавания.

15 сентября шлюпы, как и было указано в программе экспедиции, прибыли в порт Санта-Крус (Беллинсгаузен пишет – Санта-Круц) на острове Тенерифе в архипелаге Канарские острова. Офицеры были прекрасно приняты испанским губернатором острова, осмотрели город, показавшийся им очень красивым. А затем прикупили кое-какие припасы, а именно «…вино лучшего качества по 135 талеров испанских за пину¹⁸, а молодое по 90 талеров… и воду на своих барказах на оба шлюпа, что стоило нам одиннадцать фунтов стерлингов и два шиллинга».

Отдохнув пять дней в благоприятном климате, 19 сентября путешественники снялись с якоря и отправились прямым курсом через Атлантический океан в следующий запланированный порт – Рио-де-Жанейро. По пути однажды «…поймали на уду прожору, а вместе с оною подняли на шлюп рыбу прилипалу (Echeneis remora); последние всегда держатся около первых, пользуются остатками их добычи» – как все-таки точно и образно в позапрошлом веке называли акулу!

Почти ровно через месяц после отплытия от острова Тенерифе мореплаватели пересекли экватор на долготе 22^о з. д. Из всех путешественников только Беллинсгаузен ранее уже пересекал экватор, поэтому он «…следуя общему всех мореплавателей обыкновению, почерпнутою с южного полушария морскою водою окропил офицеров и учёных, дабы, так сказать, познакомить их с водами южного полушария».

К 1 ноября 1829 года подошли к южноамериканскому берегу в районе мыса Фрио (сейчас – Кабо-Фриу), неподалеку от Рио-де-Жанейро, и в тот же день вошли в залив, на котором расположен этот город. Кстати, Беллинсгаузен отмечает, почему – «Рио», то есть «река». Все дело в том, что залив узкий, и при обнаружении его был принят за реку. А «Жанейро» – потому что был открыт в день Святого Януария.

Прибыв в город, офицеры с удивлением обнаружили жуткую антисанитарию и неряшливость его обитателей – например, нечистоты выливались из окон прямо на улицу, распространяя жуткий запах. Заходили они и в лавки, «…в коих продаются негры: взрослые мужчины, женщины и дети. При входе в сии мерзостные лавки представляются взорам в несколько рядов сидящие, коростою покрытые негры, малые напереди, а большие позади. В каждой лавке неотлучно находится один из португальцев… чтоб стараться представить сих несчастных в лучшем и веселом виде, когда приходят покупщики. Он держит в руке плеть или трость [и если] кто же из них, по мнению продавца, не довольно весело смотрит, скачет или припевает, тому он тростью придает живости». Далее Беллинсгаузен пишет, что португальцы «с малолетства, видя ежедневно подобные зрелища, унижающие человечество, так привыкли к оным, что смотрят бесчувственно».

Благородный капитан почему-то забывает, что в России в том же 1829 году процветало рабство не намногим лучшего почина, причем рабами были не существа иного цета кожи и иной веры, а белокожие русские христиане. Правда, отменили крепостное право в родной ему Эстляндии еще в 1817 году, а о положении дел в центральной России он мог многого и не знать.