День 711-713
― Ну, что, дети, начинаем урок? – спросила Ирина Олеговна, учительница по математике.
– Да! – хором отозвались все, кроме меня.
– Хорошо, – улыбнулась женщина. – Кто читал домашний параграф? – несколько человек подняли руки.
Ирина Олеговна расплылась в довольной улыбке:
– Замечательно, – она ходила взад-вперёд с задумчивым взглядом. – Кого бы вызвать?
В один момент она остановилась:
– Знаю! Тебя! – Ирина Олеговна указала рукой в мою сторону. Указательный палец показывал прямо в меня, но я, по привычке, обернулся – мальчик позади меня встал с растерянным жалким видом.
– Ирина Олеговна, я… ну…
– Что такое, Серёжа? Скажи мне, что такое «куб числа»?
Сергей постоял ещё, пытаясь что-то из себя выдавить.
– Я… ну… куб – это… это когда… – он тщательно пытался услышать, что шепчут люди вокруг, но даже подсказки, видимо, были ему непонятны. – Короче, ну… это когда, ну, число там, и тройка, да?
– И тройка, да… А что дальше? – спросила Ирина Олеговна, останавливаясь у своего стола.
– Ну, она там… это! Стоит!
– Где?
– Над числом!
Казалось, Сергей, наконец, смог нащупать что-то у себя в голове. Взгляд же учительницы говорил о том, что он попал в ловушку.
– И зачем она там?
– Ну, может, умножить? – спросил он с жалкой надеждой и слепой вере в удачу. Но она ему отказала.
– Что умножить?
– На три?..
– Нет. Садись, Серёжа… что-то выдавил из себя, – вздохнула Ирина Олеговна. – Ладно. Так и быть. Поставлю «три».
– Стойте, не надо! – выпалил Сергей, но было уже поздно – лёгким движением учительница черканула в журнале оценку. Увидев это, он, с досадой, сел обратно: – Блин…
Ирина Олеговна снова начала расхаживать по кабинету.
– У кого же проверить домашнее задание? – спросила она, проходя между рядами парт и мимолётом заглядывая в тетради.
Только сейчас заметил, что у меня-то ничего и нет: парта была пустая. Глянул под парту – пусто. Ни рюкзака, ни пакета – вообще никаких вещей.
Ирина Олеговна подходила всё ближе, а я не знал, что мне делать. Двойку совсем не хотелось, а брать соседский учебник и учить сейчас – бессмысленно.
С каждым шагом она приближалась. Учительница была всего в нескольких партах впереди от меня. Какой-то мальчик не смог показать ей домашнюю работу, и она влепила ему двойку.
Через несколько секунд очередь дошла до меня. Я сразу весь сжался, будто меня будут бить. Ирина Олеговна просто прошла мимо. Ни слова, ни даже взгляда в мою сторону.
С удовольствием выдохнул: пронесло.
После урока – как оказалось, последнего – решил подойти к Коле – одному из нескольких своих товарищей-одноклассников. Он сидел на небольшом металлическом заборе, который огораживал цветастые клумбы, чуть в стороне от главного входа в школу
– Привет, – сказал я, подходя. Кучи младшеклассников вылезали из маленьких дверей школы. Они собирались в группы по нескольку человека и бегали, веселились, подбрасывали рюкзаки. Некоторые падали, даже плакали, больно ушибившись. – Как тебе матеша? Ну и жесть. Четыре «двойки»!
Коля смотрел всё так же вперёд, иногда переводя взгляд себе на туфли. Он будто и не замечал меня совсем.
– Коля?.. Коля-я? – потряс рукой перед ним, но он даже не шевельнулся. Это не могло не обидеть. – Знаешь, дурацкие у тебя игры! Да иди ты в жопу вообще!
Развернулся и пошёл домой. Не хочет со мной говорить – и не надо.
«Вообще, такое ощущение, что никто меня не замечает – что за глупая игра?»
Впереди шёл толстый невысокий мужчина. Решил не сворачивать с пути и просто врезаться в него, чтобы посмотреть, что будет. Он тоже шёл прямо до последнего, пока я не отскочил, врезавшись в его огромный живот. Мужчина остановился, посмотрел вокруг, и пошёл дальше. Я сидел на обочине, в пыли. Не хотелось верить, но получалось, что меня действительно никто не замечал.
Встал, ускорился и чуть ли не побежал домой. Через несколько минут, уже открывал металлическую дверь квартиры.
– Мама! Бабушка! Паша! – крикнул с порога, даже не разуваясь. Сразу же побежал на кухню – мама сидела у окна, молча смотря в небо. – Мама! Мам!
Тряхнул её за плечи, но она даже не повернула голову. В комнате бабушки было пусто. Из последней комнаты, Пашиной, играла музыка. Резко открыл дверь. Паша лежал на кровати. Из колонок громко играла музыка.
Подойдя ближе, услышал невнятное бормотание и всхлипы:
– Тебя нет… почему? Почему ты оставила меня?
Подумал, что он это про меня и сел рядом:
– Паш, всё нормально. Я здесь!
Потряс его, но ничего не случилось. Он тоже не реагировал на меня. Даже попытался перевернуть его, но ничего не вышло.
– Почему? Почему? – крикнул он в приступе отчаянной грусти. Никогда не видел его таким.
– Паш, ты чего?.. – я встал и отшатнулся к выходу.
Кто-то тронул меня за плечо:
– Костя?..
* * *
― Кость, уснул? – спросила Женя. Оторвал голову от холодного стекла.
– Не, ну… – пробормотал я. – Да. Немного.
– Ты так тихо спал, – сказала Женя. Она держала в руке закрытую книгу. – Даже будить не хотелось, но ты стал что-то говорить, даже, как будто, испугался – вот и решила разбудить.
Немного потянулся и размялся, насколько это было возможно в салоне машины. За долгие часы поездки тело затекло. Заметил, что Женя выглядит озабоченной – поспешил её успокоить:
– Ничего. Всё нормально. Напомни, а куда мы едем?
– Вроде на ферму. Паша недавно говорил, – ответила Женя.
– Да. Костя, мы же обсуждали это неделю назад, – сказал Паша с переднего сидения.
– Место, куда я ездил отдыхать, когда маленький был, – уточнил Сергей, сидящий рядом.
– Да. Я помню. Просто хотел уточнить, совсем заспался… А долго нам ещё ехать?
– Нет, – ответил Паша, а затем медленно произнёс: – Почти приехали.
Оглянулся и посмотрел в заднее стекло: автобус ехал в нескольких метрах от нас. Вокруг стоял совсем лёгкий туман, который растянулся повсюду с самого утра.
«Всё ещё надеешься на что-то? Это место такое же гиблое, как и всё, что до сих пор осталось», – сказал Голос.
За последние недели его почти не было слышно. Почти сразу, как мы уехали из Ширковки, он перестал проявляться в виде Максима. До сих пор не могу понять, как это работает. Он ведь совсем как настоящий. Но это уже не имеет значения. Сейчас важно только то, что мы, наконец, доберёмся до места, где можно будет остановиться не на несколько дней. Это будет наш новый дом. «Земля обетованная». И, возможно, последнее поселение людей. Жаль, что не все увидят это – не все, даже после уничтожения базы, выжили. Но они все останутся в наших сердцах.
«Рита, Женя, Олег – надеюсь, вы упокоены с миром. Пусть мы и не были особо знакомы, но, когда остаётся всего десяток живых людей рядом, волей не волей, становишься семьёй. Жаль, меня не было рядом – возможно, я смог бы что-то сделать…»
«Почему ты так упрямо веришь? Там ничего не будет. Мы оба это знаем», – сделал вид, что не слышал его. Как же он надоел…
Между Пашей, Женей и Сергеем снова пошла болтовня о принципах квантовой физики относительно классической. Попытались втянуть и меня, но я ни слова не понимал. Поэтому решил ещё попробовать вздремнуть, приложившись к окну.
– Иди ко мне. Стекло холодное – простынешь ещё, – мягко произнесла Женя. Опустил голову к ней на колени.
– Эй, что вы там делаете? – спросил Паша с усмешкой. – Костя!
– Паша, не накручивай себя. Ты же знаешь, что Костя мне как младший брат, – она мягко гладила меня по голове.
Почувствовал, как Женя снова накрыла меня пледом – чуть съёжился, прижимаясь к ней ближе.
Стало тепло…
* * *
Проснулся от того, что машина остановилась.
– Приехали? – спросил сонным голосом, поднимаясь.
– Да, – ответил Паша. – Ты в машине посидишь или с нами?
Откинул плед и подтянул рюкзак.
– С вами, конечно.
– Женя. Иди к ним, – Паша говорил про автобус, – и скажи, чтобы ждали сигнал. Мы втроём пойдём. И пусть за нами больше никто не идёт. Никите скажи, чтобы вокруг забора прошёлся. Пусть посмотрит, весь ли целый. Если что, надо будет сразу его чинить.
– Хорошо, – согласилась Женя, не задавая лишних вопросов – они с Пашей обычно хорошо понимали друг друга.
Мы вышли на прохладную улицу, где воздух так и норовил проникнуть во все щели в одежде.
Туман рассеялся, но тучи всё равно не давали солнцу пробиться. На часах было «14:12».
Оглядел место, куда мы приехали: машина стояла сразу за металлическим забором, который тянулся в стороны, заходя далеко за широкий кирпичный дом и какие-то небольшие постройки рядом с ним. Потрескавшийся, но всё ещё неплохой, асфальт шёл почти до главного входа – можно было проехать дальше, но нам нужно было быть готовыми отступать и уехать как можно быстрее, поэтому лучше было оставить машину у входа.
«Никогда не знаешь, где встретишь это чёртово стадо…»
– Чё-то как-то тухленько тут. Ни музыки, ни танцев… Раньше было лучше, – проговорил Сергей, но никто не оценил сейчас этой шутки.
Мы подошли к дому. Деревянная лестница в нескольких местах начала подгнивать, но была ещё достаточно крепкой. Некоторые дощечки предательски поскрипывали под ногами. Дверь оказалась открыта. Внутри, казалось, было очень пусто: в некоторых местах вместо окон были заколоченные проёмы, пол покрыт тёмным слоем засохшей грязи и повсюду валялись клочки каких-то бумаг, газет.
От главного входа общий зал шёл в стороны, а небольшая лестница по центру вела наверх.
– Я наверх пойду, а вы идите в стороны, – шепнул Паша.
Кивнул и пошёл в левый коридор, а Сергей – в правый.
Коридор был узкий, слева от него были окна, а справа – несколько дверей. Вошёл в первую – это оказалась небольшая комната. Справа, у самого угла, стояла кровать, слева был комод и стол. Достал фонарик и аккуратно осмотрел всё под кроватью, столом, в комоде – пусто. Никого и ничего.
После этого вышел и заглянул в следующую дверь: комната в полтора раза больше. Чем-то похоже на кухню. На стенах висело несколько деревянных ящиков, где когда-то была посуда и прочие принадлежности. От главной комнаты, в противоположной стене, шли ещё несколько коридоров. Заглянул в ящики: в углах было лишь скопище паутины и толстый слой пыли на полках.
Прошёл в один из проходов дальше – это оказалась спаянная комната с металлическими старыми плитами у стен. Оба прохода вели сюда. С другой стороны висело несколько поржавевших умывальников. Здесь в тумбочках тоже оказалось пусто. Вышел из кухни. Оставалась последняя дверь.
«Думаешь, здесь ещё что-то осталось? Не будь дебилом.»
Сам понимал, что здесь уже давно ничего не осталось, но сейчас мы проверяли другое. Наверху едва поскрипывали доски.
Перед тем, как открыть дверь, взглянул в уцелевшее окно – отсюда был виден деревянный сарай в нескольких десятках метров от дома. Он угрюмо стоял посреди поля, а деревянная дверь слегка покачивалась от ветра. Рядом было ещё несколько похожих.
За последней дверью оказался небольшой коридорчик. Окон не было. Прошёл дальше. Коридор впадал в комнату побольше, где несколько оконных проёмов были забиты деревянными досками. Свет почти не попадал. Здесь были несколько шкафов, дверь в конце и перевёрнутый на ребро стол. Открыл один шкаф, другой – пусто. Подошёл к третьему, аккуратно открыл дверцу, держа нож наготове. И не прогадал – внутри оказался охотник. Он резко прыгнул на меня, свалив на пол. Это была седая старуха с прогнившими зубами. Уже давно не жарко – поэтому гнили в теле почти не было. Она с силой пыталась вцепиться в меня своими ободранными пальцами (вместо мизинца на правой руке торчала костяшка).
– Свали, сука… – прохрипел я, делая локтевой рывок, который вонзил нож ей прямо в череп – бессильный труп обмяк, и я откинул его в сторону: – Покойся с миром…
Взял со шкафа старое полотно и накрыл им труп.
– Извини, что назвал «сукой». Просто к слову пришлось, – сказал, склонившись над телом. А после этого встал. Нужно было ещё проверить закрытую дверь.
На двери висели металлические обломки замка. Дальше оказался проход с лестницей, которая вела вниз. Вряд ли это был нулевой этаж – скорее всего, подвал. По крайней мере, пахло соответствующе: спёртым сырым воздухом. На отделанных стенах в месте стыков всё почернело. Маленький кружок света был единственным моим спутником.
«Не единственным».
Аккуратно спускался по ступеням. Внизу оказалась небольшая кирпичная комната с двумя коридорами по бокам. По потолку тянулись тёмные трубы, как вены, которые давно перестали гнать кровь по мёртвому организму. Здесь свободно гулял ветер – было заметно холоднее. Пол был бетонным. Слышался только шорох шагов и моё тихое ровное дыхание.
Заглянул в один коридор: небольшая комната с большим баком в центре, куда вели все трубы. Нужно было внимательно осмотреть всё – что и сделал: ничего. Пошёл в другой коридор.
Когда подошёл к углу, гнилая рука неожиданно вылезла из-за стены, больно вцепившись. От его сильной хватки невольно выронил фонарик и стеклышко, упав, треснуло, но свет остался. Восставший, мыча, вылез, завязалась борьба. Я не мог проткнуть ножом голову, потому что удерживал его всеми силами. Это был пухлый мужчина с меня ростом. Он прижал меня к стене. Ощутил на щеке прохладное смрадное дыхание.
Нужно было что-то делать. Долго его удержать не смогу – он медленно приближался.
– А-а, – простонал я, затем сделал одну из самых опрометчивых вещей в своей жизни: попробовал выгнуть левую руку, попутно проскальзывая под восставшего, пока тот не опомнился. Однако, я успел нанести удар. Мужчина не упал, но замер, смотря на меня пустым взглядом. Нанёс ещё один удар, контрольный, и только тогда он повалился к стене, плавно спускаясь и оставляя тёмную полосу. Отодвинул его в сторону и поднял свой фонарик – он всё ещё работал.
Переступил через огромную тушу восставшего и осмотрел небольшое помещение – пусто. Просто пустая комната. Можно было подниматься наверх. Думаю, другие тоже закончили осмотр.
Когда выходил из комнаты в общий коридор, встретил там Пашу и Сергея, идущих мне навстречу.
– Мы уже хотели идти тебя искать, – сказал Паша. – Долго не появлялся…
– Были… трудности, – ответил я.
– Восставшие? – спросил Сергей.
– Двое. А у вас?
– У меня трое, – ответил Сергей.
– У меня один, – сказал Паша.
– Что дальше? – спросил я. – Как думаешь, безопасно?
– Не знаю, – ответил Паша. Он взглянул на улицу, между досок. – Надо Никиту подождать – посмотрим, что скажет.
– Давайте тогда пока трупы вынесем – всё равно их сжигать потом, – предложил я.
– Не спеши, – сказал Паша. – Может ничего не нужно будет делать. Незачем тратить бензин. У нас его и так немного осталось.
– Ладно… тогда ждём Никиту, – согласился я. – Что-нибудь нашли?
– Пусто. Всё вынесли давным-давно, – сказал Паша и добавил: – Хорошо хоть кровати и шкафы остались.
– Я бы офигел, если бы и шкафы вынесли – кому они надо. Но, вообще, нашёл какие-то панталоны – надо? Могу сбегать, – улыбнулся Сергей.
Посмотрел на него вопросительно.
– Что это вообще такое?
– Что? Панталоны? – удивился он моей реакции. – Ты не знаешь, что такое «панталоны»?
– Не-а.
– У-у, Паша, ну и что ты за брат! – начал Сергей ломать комедию. – Даже таким простым вещам, как «панталоны», человека не научил! Э-эх, деревня! – он резко повернулся ко мне: – В общем, это такие трусы. Огромные труханы для бабушек. Так что, будешь брать?
– Фу-у! – выпалил я. – Засунь их себе в задницу!
– Не, мне не нужны, – усмехнулся Сергей. – Но тебе, за небольшую плату, могу уступить. Скажем, за банку горошка.
Улыбнулся в ответ:
– Давай, ты мне две тушёнки, а я заберу у тебя панталоны эти твои?
– Э, брат, так дела не делаются. Ну-у, – протянул Сергей, – если не хочешь – как хочешь. Всё. Предложение больше не актуально! Сергей Барженов не раскидывается такими важными вещами, как «панталоны»!
Мы все вместе засмеялись.
Через несколько минут в дверь негромко постучали, а затем она открылась. Сразу же выхватил нож и спрятался за колонну – Паша и Сергей подошли ближе к выходу. В дверь вошёл Никита:
– Эй, есть кто?
– Что с забором? – сразу же спросил Паша, убирая нож в чехол. Подозрительность стала настолько же привычным явлением, как говорить «будь здоров» при чихе.
– Херово: в нескольких местах скосился; половину, по-хорошему, лучше вообще заменить. Долго не простоит, короче.
– А пару месяцев? – спросил Паша. Никита кивнул. – Большего нам сейчас не нужно. За это время успеем разобраться. А ты сам что думаешь? В целом как, подойдёт?
– Ну, вполне нормальное место: места для огородов хватает, далеко от города, сам дом ещё не сгнил, – задумчиво ответил Никита и добавил: – Если забор починить, то вообще сказка будет… А у вас чё тут? Нашли что-нибудь?
– Да так, ржавые кровати, шкафы и тряпки. Дом отсырел немного. Придётся попотеть, чтобы привести в порядок. Я вот думаю ещё насчёт отопления…
– В дальней комнате есть проход в подвал, – добавил я, а затем добавил: – Только… я не знаю. Там стоит металлический бак, но не знаю то ли это.
– Я посмотрю потом, – кивнул Никита. – Скорее всего, это котёл. Ничего другого в подвалы обычно не ставят. Если что-нибудь можно будет с ним сделать – сделаем. Нет – съездим в Грим. Там что-нибудь поищем. Ещё что-нибудь?
– Панталоны нашёл – надо? – спросил с улыбкой Сергей. – Костя тут торговался сейчас, может его перебьёшь.
Никита строго посмотрел на него – от чего у последнего улыбка исчезла, и он поспешно добавил:
– Ладно, понял. Как хочешь.
– Ну, что, тогда будем восставших выносить? – предложил Паша, оглядывая свою небольшую команду в виде троих человек.
– А много их? – спросил Никита.
– Шестеро, – ответил Сергей.
– Большие есть?
– У меня один, где-то в полтора раза больше меня. Толстяк какой-то.
Паша посмотрел на меня удивлённо:
– Толстяк? Как они ещё до сих пор живут?.. Пиздец… Ладно. Пойдём тогда и начнём с тяжёлого. У меня две женщины – там фигня будет.
– У меня подросток, лет четырнадцать, – сказал Сергей.
Мы пошли в сторону подвала.
– Печальная складывается ситуация… Семья? – предположил Паша.
– Похоже на то, – сказал Сергей.
Мы прошли мимо старушки, накрытой простынёй. Решили к ней вернуться позже. Спустились вниз. Никита прошёл в первое ответвление, где стоял котёл.
– Посмотрим…
– Ну, что там? – спросил Паша.
– Плохо видно, – глухо ответил Никита. – Не знаю. Наверное, с этой херовиной уже точно ничего не сделаешь. Может, получится что-то найти в Гриме, – добавил он, выходя. – Где там этот толстяк?
– Здесь, – я указал на второе ответвление – посреди небольшого коридорчика, лицом в стену, лежал толстый мужчина в рваных тёмных лохмотьях.
Паша переступил через него, чтобы войти в другую комнатку.
– Там пусто, – поспешил сказать я.
Паша вышел через несколько секунд:
– Да, действительно. Ну-с, господа, как будем его вытаскивать?
– Давай его тут оставим. Подумаешь – он же мёртвый уже, никому не помешает, – предложил Сергей.
– Да. Пусть тут гниёт. Потом вонять будет – м-м, закачаешься, – добавил Паша.
– До весны не завоняет, – заметил я.
Никита ничего не сказал. Паша вздохнул и нагнулся, обхватывая тело и пытаясь его спустить на пол:
– Шутить можно хоть весь день, но тушу убрать надо, – Никита помог Паше, подхватывая с другой стороны – вместе они плавно опустили тело. – Давайте вместе: за руки, за ноги. Ну!
Мы все вместе взялись и кое-как потянули труп к лестнице. Казалось, что он весил под тонну. По полу протягивался след из тёмной крови. Когда начали подниматься, он слегка стукался затылком на каждой ступеньке. Только и было слышны наши вздохи и *тук-тук-тук*.
Мы вынесли труп через задний вход, который был справа от главной лестницы, и положили его на траву. За телом пожилой женщины пошли уже только мы с Пашей, а Сергей и Никита пошли за другими.
Примерно через двадцать минут дело было сделано – тела лежали кучей друг на друге. Повсюду лежали опавшие листья – Паша и Сергей быстро принесли с десяток кирпичей, чтобы оградить всё это дело и подложили деревяшки под тела. Никита в это время сходил за бензином, принеся с собой небольшую канистру и пару лопат.
– Сколько у нас ещё? – спросил Паша, когда Никита раскрывал канистру.
– Ещё две.
– Мало… – уже тише протянул Паша.
Сергей подошёл и слегка толкнул его в плечо:
– Да не парься. Что-нибудь придумаем! – он повернул голову. – Никита, съездишь со мной завтра в Грим?
– Можно, – ответил Никита.
– Вот видишь, – продолжил Сергей. – Завтра съездим, нароем что-нибудь. А вы тут пока что обустроитесь. Классно же начинается.
Паша улыбнулся:
– Да пошёл ты! Просто не хочешь нормально работать. Скидываешь, как обычно, всю работу, а сам сваливаешь.
У нас не было лидера, как такового. Никто никогда не поднимал этот вопрос. Обычно либо Паша, либо Сергей говорили, что, кому и как делать. Иногда это делал я, Никита или Катрин, но это было не то. Им было легче. Они просто… знали что нужно делать, и хотели. В любой ситуации. Как-то раз спросил у Паши, как ему это удаётся – почему не боится – он ответил: «Просто кто-то же должен это делать. Мне и самому страшно до чёртиков бывает, но людям всегда нужен тот, кто возьмёт ответственность, чтобы действовать самим увереннее».
Никита разлил бензин, черканул спичкой и сказал:
– Покойтесь с миром, – и бросил спичку.
Пламя резко вспыхнуло – хорошо, что мы заранее отошли чуть подальше, чтобы не задело. По Никите не скажешь, но он был истинно верующим. Не тем, кто спорит до потери пульса, пытаясь убедить оппонента, что Бог есть, а тем, кто осознанно выбрал веру и хранит её в своей душе, как опору – не как неоспоримую истину для всех вокруг. Часто вижу, как он молится по вечерам – чаще всего за упокой души своей сестры. В этом я его отлично понимал… Сейчас он тоже молился.
Тела горели долго. Около получаса. Воздух наполнился кислой вонью палёного гнилого мяса.
Мы уже как-то говорили с Пашей на тему того, почему нельзя просто закопать тела – так ведь было бы правильнее и человечнее. Он сказал, что вирус в теле живёт ещё некоторое время и поэтому нельзя закапывать останки, не сжигая – земля будет заражена. Там, где было всё равно – мы оставляли. Здесь же мы собирались жить.
В это время Паша пошёл к остальным, чтобы заняться вселением, а мы втроём выкопали небольшую общую могилку. После того, как останки остыли, мы отнесли, что осталось, туда и закопали. Никита ещё раз перекрестился и беззвучно прошептал молитву.
– Можно с вами завтра? – спросил я, когда мы шли обратно.
– Я-то не против, – ответил Сергей.
– Как хочешь, – вставил Никита.
– Тем более, – продолжил Сергей. – Но нужно спросить у Паши – вдруг ты ему тут будешь нужен.
Когда мы вошли в дом, люди потихоньку рассеивались повсюду: кто-то тащил чемодан с вещами, кто-то выносил из одной комнаты комод, чтобы втянуть его к себе, кто-то сидел на стуле, кто-то оттирал тёмные следы на полу. Было такое ощущение, будто я попал совершенно в другой дом: всего час назад тут не было людей, дом казался пустым, мрачным, мёртвым – сейчас же сюда вернулась жизнь. Конечно, он всё ещё был мрачным, но уже было намного уютнее.
– Кость, помоги-ка, – позвала Женя. Она тянула сумку на верхний этаж. – Я тебе там комнату заняла. Напротив нас будешь жить. Небольшая, конечно, но окна выходят на передний двор. Потом сделаем сад – будешь любоваться.
Из одной из верхних комнат вышел Паша, держа в руках стопку тёплых одеял.
– Всем хватит? – спросила Женя, когда он проходил мимо к лестнице.
– Думаю да, – быстро ответил Паша. – Костя, спустись, как поможешь. Мне тоже руки нужны.
Комната Жени и Паши оказалась довольно просторной – у стены стояла двуспальная кровать. Точнее, только каркас и старый матрас на нём, но это, по современным меркам, уже было довольно много. Справа от двери был широкий шкаф.
– Неплохо вы тут устроитесь, – подметил я.
– Да, – улыбнулась Женя. – Место неплохое. Конечно, над ним ещё работать и работать, как и над всем домом, но не волнуйся – скоро всё здесь будет замечательно. Я уже вижу сколько всего можно сделать.
– Из тебя вышел бы неплохой дизайнер. Или строитель.
– Зато из меня вышел хороший человек, – улыбнулась Женя. – И из тебя тоже. Спасибо, что помог. Тебя Паша ждёт внизу.
– Да, точно, – я развернулся к выходу. – Всегда пожалуйста, – и вышел.
Паша стоял внизу, у самых дверей. Он молча протянул мне пистолет и пустую пластиковую канистру, а затем вышел на улицу – я пошёл следом.
Заметил, что машины уже были отогнаны ближе ко входу.
– Куда мы? – решил первым нарушить тишину.
– Сергей сказал, здесь рядом речка есть. Людям нужна вода.
– Это понятно, а дрова? Разве у нас были?
Паша на секунду повернул голову – я заметил его улыбку.
– Хватит тут дров. На пару недель – так точно.
– Ну, ладно, – я успокоился, а потом вспомнил не менее важный вопрос: – А что у нас с едой? На сколько недель хватит?
Паша ответил не сразу. Он подождал несколько секунд, а затем сказал потускневшим голосом:
– Не «недель», Костя.
– В смысле?
– Не «недель», а «дней». Если совсем затянуть – неделя. Остался ящик тушёнки, пару банок с «салатами» и ещё остатки той лисы. Больше ничего нет. Я думал, что здесь что-нибудь найдём, но дом совсем пустой.
Остановился и пару секунд не решался идти. Такое ощущение, будто вся опора резко ушла. Паша тоже остановился, но не поворачивался.
– Как так?.. Совсем недавно ведь мы целый склад вскрыли…
– А вот так, Костя. Людям кушать хочется – будто сам не знаешь. Да и всё с собой не взять…
Мы пошли дальше. Земля была устлана покрывалом из потемневших листьев, но кое-где встречались и светлые пятна. Лес был негустой, но росло много кустарников. Хотя, какой лес бывает густым осенью?..
– Кто ещё знает об этом?
– Пока никто. Ну, кроме Сергея, тебя и меня. Ты ведь понимаешь – говорить всем не вариант. Это ничего не улучшит. Только нагонит мрачности. А после того, как Олега на прошлой неделе разорвало стадо – настроение хуже некуда. Только-только начали оправляться…
Земля пошла на спуск. Уже можно было услышать, как внизу журчала вода.
– Я… понимаю. Что?.. Что делать?.. Надо… не знаю. Ехать в город. Срочно. Твои планы по выращиванию – это круто, но до следующего лета нам что-то нужно будет есть. Да и потом тоже. Деревья и кусты так сразу не вырастут ведь. На охоте сейчас много не поймаешь…
– Поэтому Сергей с Никитой и поедут завтра. Ты не поедешь. Они вдвоём справятся, да и места будет больше. А мы с тобой завтра домом займёмся. Там, я заметил, на втором этаже крыша подтекает. Поможешь?
Паша уже всё решил, поэтому обсуждать это дальше не имело смысла.
Мы спустились к воде. Устье оказалось небольшим – всего около десятка метров. Но глубина, казалось, приличная.
– Осторожнее только, – сказал Паша. – Мало ли в воде охотник.
– Знаю-знаю…
Аккуратно набрал воды, постоянно вглядываясь в тёмную водную массу – впрочем, начинало темнеть уже и на улице. Вода оказалась не такой холодной, как я ожидал почувствовать.
После этого мы вернулись, не разговаривая. Речка была всего в 5-6 минутах от фермы. Мы принесли канистры, взяли другие, и пошли в новый заход. Потом ещё в один, и ещё. Пока воды не стало достаточно. Для такого количества воды необходима была огромная бочка. К счастью, такая нашлась в сарае. Там же была огромная гора поленьев. Часть сгнила, но другая всё ещё неплохо сохранилась.
Когда мы начали кипятить, сумерки уже спустились. Остались лишь тени, что отбрасывали мы от света костра. Мы решили делать это в сарае, чтобы можно было оставить бочку тут же. Я убрал мелкий мусор, сбегал за кирпичами и обложил ими место огня.
– Нужно организовать дозор за главными воротами, – сказал Паша. Несколько людей бродило по полю – я только и видел свет их фонариков.
– Не помешает, да, но нам сначала нужно разобраться с отоплением и едой. Да ты и сам знаешь.
– Мне ли не знать… – тихо, почти прошептав, сказал Паша.
Вода грелась очень долго. Через час только начали появляться пузырьки.
– Можешь идти. Я дальше сам могу, – сказал мне Паша. Я посмотрел на часы: «21:16». По всему телу чувствовалась смертельная усталость.
– Да… тогда пойду, – с облегчением ответил я.
– Да, конечно. Спокойной ночи.
– Спокойной, – ответил на автомате и вышел из сарая.
Сразу же ударило по глазам то, что ничего не было видно. На поле уже никого не было. Только чуть в стороне, сквозь окна и щели в проёмах, были видны маленькие огоньки – от свечей. У нас их было полно – несколько ящиков. Их много попадалось – выжившие люди почему-то совсем забыли про то, чем пользовались наши недалёкие предки веками.
Тихо вошёл в дом – на стуле возле входа, сидя в кресле-качалке, спала Катя (бывший биолог с научной базы). Она держала в руках книгу «Убить пересмешника», а рядом догорала свеча, медленно двигаясь к своему основанию.
Хорошая книга – мне и самому она очень понравилась, когда читал её незадолго до того, как всё это началось…
Ещё несколько секунд постоял, наблюдая за тем, как девушка безмятежно спала – это зрелище как будто относилось не к этому миру, а к другому, прошлому. Мне нравилось видеть проявления прошлого в этом аду – из двух зол, так сказать.
После этого пошёл наверх – в свою комнату. Каждый шаг отдавался тяжестью по всему телу. Каждая ступень, казалась, была выше предыдущей. Но, через несколько секунд, подъём был завершён.
«Всё ещё веришь, что вы здесь останетесь надолго? Вы ведь просто бежите от неизбежного…»
– Не начинай лучше. Я устал.
Голос больше не сказал ничего. Прошёл в свою комнату. За то время, пока шёл в полутьме дома, глаза привыкли к ней, и сейчас ориентироваться в комнате было совсем несложно. Кровать уже была аккуратно заправлена, а на краю лежало сложенное тёплое одеяло – явно Женя постаралась.
Комната была небольшой, но мне многого и не нужно было.
Проверил каждый угол комнаты и шкаф. Затем снял с себя куртку, штаны, ботинки – положил это на стул рядом. После этого лёг в кровать, забираясь под холодное неприветливое одеяло. Через несколько минут оно начало уже греть меня, входя в резонанс с телом, которое уносило в тёплый сон…
* * *
Утром проснулся рано. Снова снились кошмары. Вновь и вновь переживал тот момент, когда убивал Павлова. Один раз мне даже показалось, что можно его спасти, а потом кто-то нажимал за меня на курок.
Всё тело взмокло. Влажное одеяло было холодным. Откинул его на пол и натянул покрывало – теплее не стало.
В окно уже бил утренний свет. На часах было: «11:02». Нужно было вставать. Оглядел комнату: напротив кровати, в нескольких шагах, стоял шкаф из тёмного дерева. Верхних створок у него уже не было. Нижние тоже были под наклоном – нужно было ремонтировать. Весь пол был в тёмных грязевых следах. Слева от входа стоял старенький, но всё ещё крепкий стул.
Вылез из-под одеяла, встал. Затем быстро натянул джинсы. Кофта и так была на мне. После этого надел и застегнул куртку, обул ботинки. Неожиданно в дверь постучали.