День Военно-морского флота
Рано утром проснулись, посетили кафе. На выходе из Балтийска в море уже собралась и продолжала прибывать публика. Тут же были развёрнуты разнообразные киоски с едой. Людно, но не шумно. Моряков в белой форме стало больше. По виду офицеров, этот торжественный день, который посвящался военным морякам, был для них очередным испытанием и особой радости в их нелёгкую службу этот праздник не добавлял, но добавил трудностей, которые они (офицеры) и их экипажи должны были преодолеть мужественно и с достоинством. Надеюсь – у них это получилось.
Подходило время «Ч», время, когда яхты должны были принять участие в параде. Ещё раз прочувствовал разницу между присутствием и участием на мероприятии. Те, кто присутствовали ели, смотрели и восхищались. Для них (присутствовавших) сила участвующих было поставлено целое представление. Морпехи кого-то освобождали, корабли (те, которые не огромные) быстро проходили, потом другие корабли, те которые крейсеры, стреляли. Стреляли из стволов, пускали ракетные залпы. В общем движуха, которую можно увидеть не часто и не везде.
Мы, как участники, дожидались своего выхода в Крепостном канале. Мимо нас проходили корабли, быстро на лодке умчались морпехи с размалёванными лицами. Где-то за гостиницей трещали автоматные очереди, потом грохот корабельных орудий, сорвались и унеслись вдаль (в сторону Польши) ракеты. На от них досталось только посмотреть на исчезающий дым. Но опять же –отсутствие возможности посмотреть компенсировалось честью поучаствовать и показать.
Один из кораблей разогнал небольшую волну и этого хватило на то, чтобы на некоторых яхтах поднялась паника. Яхты, которые пришвартовались крепко, но не совсем правильно, стало тереть о причальную стенку, выдавливая кранцы. Наша яхта вела себя наиболее достойно. Потому как мы не просто пришвартовались, но пришвартовались правильно, растянув шпринты и мы их растянули с небольшой слабиной. Лебеди, которые всё утро целыми стаями неторопливо плавали в канале куда-то исчезли.
От организатора участия яхт поступил сигнал – пора. Паника, поднятая волной, сменилась на лёгкую суету. Яхты отшвартовывались, выходили в канал, стараясь не задеть друг друга. Кто-то кого-то торопил, кто-то громко давал советы, интересовался целью маневров других яхт. Здесь мы получили ещё один практический урок от Александра – шкипер САМ управляет своей яхтой и несёт полную ответственность за свои маневры. Поэтому принимать помощь и следовать советам можно только если шкипер этого попросит и только от того, кого он попросит.
Александр помощи не просил, поэтому абсолютно не реагировал на вскрики, советы, вопросы. Шпринг, которым при пришвартовывались к другой яхте остался на ней, нам пришлось ещё раз к ней подойти, поймать бухту и лавируя между разновеликими яхтами, наполнившими канал, уйти вглубь канала. Нам выпала честь замыкать флотилию яхт. Для этого нужно было выйти из канала и дождаться сигнала. Пошли.
Хорошо так пошли, на моторе, под поднятым, но неработающим по причине почти полного штиля, гротом. Другие яхты тоже подняли паруса – мы же яхты, а сухопутным зрителям хотелось (за них так решили) видеть паруса, вот им их (паруса) и показали.
Наше гордое движение было прервано вдруг замолчавшим двигателем. Тарахтел, тарахтел и вдруг – Бац! и тишина. Точнее – «Баца» не было, тишина просто наступила. Любая поломка требует диагностики – что случилось, почему, подлежит ли исправлению, если «да» -то как. Александр попробовал завести двигатель – бесполезно. Стартер вращался – двигатель молчал. Тут же озвучил это по рации: «Яхта «Фира». Мы потеряли ход».
На остатках хода Александр подошёл к пришвартованному катеру и попросил разрешения на швартовку. Причину такого желания тоже объяснил – «Потеряли ход». Принцип морского братства в этой ситуации не сработал – пришвартоваться не разрешили, потому как сами собираются отходить, а если потеряли ход – то, кто ни будь обязательно поможет (нам просто некогда) и болтаться в такой момент посреди канала нежелательно – будем мешать военным, которые возвращаются с парада и другим яхтам, которые на этот парад идут.
Выдержке Александра можно позавидовать – абсолютно спокойно он развернул яхту и двинулся под парусом к месту нашей швартовки. По узкому каналу, под одним парусом, почти без ветра.
Одним из видов диагностики является устранение возможных причин, т.е. исправляется/заменяется не настоящая причина, а то что могло бы быть этой причиной. Устранили, посмотрели, если не помогло, устраняем следующее, если помогло – «Ура!». Кстати, сталкивался с такой диагностикой/лечением в наших больницах: «Пропейте эти таблетки, если не помогут – через неделю на приём, выпишем другие».
Вероятной причиной, которую озвучили, была «Отсутствие топлива!». Она была озвучена не только, потому что была наиболее вероятной, но и потому, что устранить эту причину можно было быстро и без внешней помощи. Нашли канистру с дизтопливом в кормовом трюме, там же лежал шланг. Достали канистру, поставили на кормовую скамейку, открыли, опустили шланг в канистру, я, методом создания технического вакуума в шланге, втянул дизтопливо из канистры в шланг и когда жидкость в шланге опустилась ниже уровня жидкости в канистре, опустил шланг в горловину бака. Топливо в канистре стало не стремительно, но достаточно быстро убывать.
Пока команда боролась за работоспособность яхты, кэп медленно, но очень уверенно вёл яхту к месту швартовки, не создавая помех. Это наше движение, навстречу основному, вызывало удивление, но вопросов никто не задавал.
Когда две трети дизтоплива из канистры переместилось в топливный бак, Александр ещё раз попробовал завести двигатель – он завёлся – снова разворот и к выходу из канала. Шкипер идущей, сейчас уже нам навстречу, моторной яхты перебросился нескольким словами с Александром. Как выяснилось, те, кто не разрешил нам пришвартоваться, были абсолютно правы – кто ни будь обязательно поможет. Не абсолютно каждый, но обязательно. Этот, услышав доклад кэпа по рации о потере хода, развернулся и поспешил к нам на помощь. Спасибо ему за это стремление.
Александр поблагодарил, но от помощи отказался, потому как «неисправность устранена собственными силами». Позже я узнал, что одно из самых обидных состояний для капитана и шкипера (англ.kipper «капитан» от др. англ. scip, нидерл. schiрреr от schiр «судно, корабль»), это когда твоё судно тащат на буксире.
При переливе дизтоплива, никто почти не пострадал – я не нахлебался и даже чуть-чуть не попало (сказался опыт работы бульдозеристом на Крайнем Севере, где подобный способ перелива дизтоплива был основным). Коля, который попросил стакан рома, чтобы компенсировать вред здоровью и моральные страдания, понесённые в результате попадания небольшого количества дизтоплива на палец, был засыпан очень искренними советами: «Оближи!», «Давай мы выпьем и дохнём!», «Может быть сразу отрежем?» и прочее. Очень полезные, своевременные и совсем не обидные советы, но следовать им он не стал, видимо само по себе очень доброе отношение к его здоровью, нейтрализовало моральные страдания и компенсировало вероятный вред. Так иногда бывает, что лечат не лекарства, а доброе отношение. В общем, минут через пять, после обнаружения «травмы», Коля был абсолютно здоров, бодр и весел.
Успели выйти из канала как раз к началу нашего (яхт) прохождения вдоль восторженных зрителей, потом, развернувшись у выхода в море, вдоль боевых кораблей, обратно в залив.
Идём, такие гордые, машем публике, публика радостно машет нам, настроение праздничное. В параде присутствовал даже (судя по флагу) шведский экипаж. Прошли, плавно повернули и вдоль строя боевых кораблей. Так же приветствуем экипажи, они приветствуют нас. Постарались сильно не задерживаться, чтобы у моряков быстрее закончилась торжественная часть и наступил праздник.
Прошли, оставив позади регату. Яхты выстроились в ряд, подняли паруса и замерли, в надежде поймать ветер. В тот день ветра не случилось. Но регата состоялась, это как в футболе времён стадионов с натуральной травой – «Футбол состоится при любой погоде».
Мы вышли в залив, в надежде, что где ни будь ветер есть. Он действительно был, но как-то очень несильно и порывами. Этих порывов вполне хватило проверить знание «Международных Правил Предупреждения столкновений судов в море» (МППССМ) пограничниками. Когда, поймав очередной порыв ветра, мы меняли галсы, двигаясь в глубину залива, вдали появился какой-то объект. В бинокль мы рассмотрели катер, который буксировал другой катер. Ну идут и идут, идут почти перпендикулярно нашему курсу и, если всё так и будет продолжаться, пройдут за кормой. Поменяли галс, катера тоже изменили курс, всё также надеясь пройти за кормой. Когда мы поменяли галс в третий раз, они снизили скорость. Кэп, увидев, что наши маневры немного усложняют работу коллег (моряков), попросил прочитать название (в бинокль) и по рации сообщил им о наших планах. Катера взбодрились, прибавили ходу и быстро прошмыгнули у нас за кормой.
А мы, побороздив залив в поисках ветра и ознакомившись с прогнозом погоды, поняли, что в ветра не будет пошли в марину. Это был последний день практики и нам предстояло практическое занятие по подготовке яхты к сдаче и завершающий экзамен на определение нашей пригодности к самостоятельному судовождению у нашего кэпа – не жестокого, но одного из самых суровых и жёстких экзаменаторов. У него не было (нет и сейчас) «почти», или подходишь или не подходишь.
Посвящение
Пришли, пришвартовались, начали уборку. Кэп выбрал место в тени, разложил свои записи, открыл ноутбук, перекурил и приступил к опросу/оценке.
Первой он вызвал Веру. О чём они беседовали – слышно не было, но беседовали долго, что-то обсуждали, Александр ей внушал, она соглашалась. Не было радости на их лицах, всё как-то серьёзно.
Яхта под нашим натиском стремительно преображалась, то что было уже чистым и чище быть не могло, меняло цвет, стремясь к первозданному. Весь, при рождении яхты белый, пластик снова стал белым. Почти чёрная «моцарелла» сначала стала серой, потом белой, потом почти новой. На этом её состоянии я остановился. Металлические краны и ручки сверкали так, что бликовали даже без солнца. Все концы были аккуратно смотаны и сложены, жилеты и спальники посчитаны… а экзамен всё продолжался.
Когда терпение достигло своего предела, Вера встала, с серьёзным лицом спустилась на причал… «Сдала!». Но расспросить её мне не удалось – «Паша, ты следующий, не задерживайся!».
Схватил «Паспорт моряка» и, почти бегом, к Александру. Сердце колотилось так, что, наверное, было слышно на улице. Несмотря на огромное количество сданных официальных и неофициальных экзаменов, зачётов, контрольных работ, собеседований и прочих общений, во время которых проверялись моё соответствие, мои знания, умения, навыки, каждый экзамен для меня, это волнение. Здесь было волнение (сдам/не сдам) и любопытство (подхожу/не подхожу). В общем, смесь чувств, которая заставила мой организм работать в около стрессовом режиме.
Александр, очень не торопясь и безоценочно начал перечислять все те дисциплины, которые мы должны были пройти во время практики. Потом, опять вернувшись к началу списка, стал описывать действия, которым мы (в данном случае я) должны были обучится. Потом, снова с начала стал оценивать (описывать) мои навыки с указанием того, что могло бы быть сделано лучше в моём движении к идеалу. Оказалось – мы научились многому и… (сердце стучало громко, а тут ещё перешло на ритм, похожий на барабанную дробь)… Александр подтверждает, что я, будучи не очень близко к идеалу, всё же достоин самостоятельно управлять парусно-моторной яхтой!!! Правда с таким опытом не дальше 20 миль от берега, только днём, в хорошую погоду и яхта должна быть не больше 24 метров.
20 миль, да оттуда вообще берега не видно! Хорошая погода? Интересно, есть ли где чёткая граница между хорошей и нехорошей погодой? 24 метра, да это вообще крейсер какой-то! Спасибо, Александр, что научили. Спасибо что верите.
Когда шёл к яхте радость, распирающая изнутри пыталась поднять меня вверх, хотелось прыгать, но, от пережитого волнения, ноги слегка были ватными и немного подкашивались. Я шкипер!!! Хотел давно, несколько лет. Всё как-то времени не хватало. А тут выкроил время и стал.
Через некоторое время мы все снова собрались на яхте: Александр (капитан инструктор), четыре новоиспечённых шкипера и квалифицированный матрос. Каждый получил то, к чему стремился. Обучение закончилось.
Четверо улетали сегодня. Попрощались, ещё раз поздравили друг друга, поблагодарили Александра. Завтра сдача яхты владельцу, а сегодня – плеск волн, вечер, пустая яхта. У меня так бывает, когда идёшь к цели и важно даже не её достижение, а осмысленное движение и вдруг – достиг. Нет, конечно, не вдруг, потому что и сроки, и события бывают известны ещё в начале, но как-то привыкаешь к движению и когда достигаешь цели, возникает пустота.
Вроде бы привычное, для меня, состояние, но оно всегда возникает «вдруг». А ещё, как только простились, заскучал по нашему экипажу. Немного стало жаль того, что это закончилось. Вот так с лёгкой грустью, поболтали, поспали, а утром – сдача яхты.
Вычистили рундуки и шкафчики от своих запасов, собрали, упаковали и вынесли на причал свои вещи. Дождались капитана яхты. Мне было что ему рассказать. В первую очередь про то как мы починили тросик газа. Про поломку он знал, я рассказал ему подробности состояния механизма, которые, после нашего ремонта, отличались от заводских. Рассказал про отпорный крюк, который, благодаря моим усилиям, перестал быть телескопическим, но сохранил основные функциональные качества. Сказал, что на яхте сейчас нет молотка (утопил в Преголе), но зато есть замечательный треугольный напильник. А ещё все замки шкафчиков сейчас открываются очень легко и не заедают. А тефлоновая лопатка стала немного… Но тут меня прервала Вера, сказав, что яхта нам очень понравилась, и практика была замечательной, и мы относились к яхте и её содержимому с максимально возможной заботой, поэтому никакого другого существенного урона нанесено не было.
В общем – сдали яхту на отлично. Т.е. без претензий и выставления счетов на компенсацию ущерба. Только перечисляя мной содеянное капитану, я понял, что успел многое, кроме того, чему обучился. Возможно, по этому самому «кроме», был самым результативным в команде, и моя энергия не всегда находилась «в мирном русле». Сдали, вызвали такси, взяли чемоданы и закончилось ещё одно моё приключение. Прощай Взморье, «Фира», Калининградский залив. Почему «прощай»? Потому что в мире столько других замечательных мест, а жизнь так коротка, что дважды побывать получается не везде. А хочется побывать во многих, возможно найду как ни будь место где захочется остаться. Но пока то, где я хочу остаться, это не место, это состояние. Состояние постоянного движения.
Эпилог
Когда вернулся домой, семья недели две смотрела на меня как-то насторожено, а по истечении этого срока, жена спросила: «И что мне с тобой, таким вот делать?». А что было не так? Все так, всё нормально, просто я вернулся другим и, судя по реакции семьи, изменился сильно.
Ступив на яхту, я окунулся в другой, параллельный обычному, мир. Это нельзя рассказать или объяснить, это можно только попробовать. Попробовать не мир, а попробовать туда попасть. Я попал и мне это понравилось. Мне там было комфортно, это – моя Шамбала, если толковать Шамбалу как состояние души.
Куда-то прочь ушли искусственные (придуманные нами для себя и придуманные другими для нас) проблемы, страхи, сомнения. Остались (или появились) чувство гармонии, уверенности в себе, единения с командой (экипажем). Причём единение родилось не под воздействием внешних факторов – правил, поощрений, наказаний и обязательств. Мы просто стали общаться не конфликтуя. Мне показалось, что какого-то особого ущемления прав и свобод никто не ощутил. Или их не было. Всё случилось естественно.
Во время обучения как-то само собой пришло осознание своих обязанностей, без конкуренции. А если проще – кто шкипер (за штурвалом), тот и главный. Никто не советовал ему как рулить, но те, кто были расставлены на швартовы или на шкоты, беспрекословно исполняли его команды. И никакой самодеятельности – команда выполняется, любое событие – сообщается.
Событие – это конечный или промежуточный этап выполнения приказа. Например, команда – «Приготовиться к повороту» (это команда для шкотовых и кока, если он в процессе), ответ – «К повороту готов!». Всё чётко и понятно. Значит шкотовые на местах и готовы выполнить следующую команду, а кок взял под контроль (лишил возможности самостоятельного движения) всё режущее, колющее, бьющееся, кипящее и прочее кухонное содержание. Обратная связь со шкипером должна поддерживаться всегда. Нет связи – утерян контроль. А потеря контроля над частью судна может грозить большими проблемами. Шкипер также производит расстановку команды, и никто не предъявляет ему «Хочу», «Не хочу», «Не буду» или «А я считаю, что…».
Жизнь течёт просто, но интересно. Каждый из нас стал частью команды. Временной, собравшейся в случайном порядке (никто никого специально не подбирал с учётом психологической совместимости), но дружной и не конфликтной.
И ещё, в море нет состояния почти сделал или почти получилось, всё строже и понятней – или получилось, или не получилось. А дальше, в зависимости от ситуации, вплоть до – или выжил, или нет. И вот эта не суровая, но простая двоичная шкала избавляет жизнь от ненужных, часто скрывающих реальное положение дел, украшений и оттенков. Зато можно видеть и любоваться красотой и оттенками моря, неба, облаков. Вот это – истинная красота и гармония.
А рядом течёт обычная, параллельная жизнь с привычными проблемами, а ты такой видишь её, но эти понарошку придуманные проблемы тебя не задевают. И ты вдруг понимаешь, что вот эта игра в моряков (почему игра, да потому что есть серьёзные сухопутные занятия!) и есть настоящая жизнь, а те самые серьёзные занятия (бизнес, экономика, карьера, всякие тренинги) и есть игра.
Спасибо Александру, нашей команде, яхте и морю за то, что не отторгли, научили и изменили.
А Эльбрус будет потом. Я собрался не покорить его, очень не нравится слово «покорить», а познакомиться, в надежде, что он примет меня. Так же, как и с морем, не покорять, а стать частью. Но про это потом… может быть.