Я забыл про существо с назойливой привычкой потрогать меня. Все мое внимание было обращено на пятно. Оно темнело все больше и больше. Его силуэт превращался в объемную черную дыру.

– Что за чертовщина? – Думал я про себя, когда мои глаза стали путать восприятие.

Объем пятна сделал из него страшное существо. И было непонятно, это вогнутая или выпуклая визуализация. То дыра, то шар, мертвецки стояли на месте.

Я точно знал, что я еще на земле. Я недавно попрощался с бабушкой и дедушкой. И поприветствовав маму, прошел в комнату. Только что. Но немного побыв в комнате, я переставал узнавать ее. Она трансформировалась в мрачное пространство. Не явно, как-то завуалировано. Наложением многих слоев восприятия. Так постепенно, что мозг этого не уловил. Я не ощущал твердь пола, как это чувствуется на земле. Словно я парил. И при этом, воспринимал существование поверхности, на которой стоял. Не поступало свечение от ночного неба. В это время суток, свет космоса всегда проникал через стекло. Я не видел и самого окна. Память дарила мне отпечаток, вроде черного квадрата. В виде черной рамки на черном фоне.

– Ну и чернота. – Думал я. – Ничего чернее я еще не видел. Она будто бы живая. И рождает внутри себя, еще более черную черноту.

Пятно нарушило свое неподвижное состояние. Человеческий глаз этого бы не заметил. Но я настолько был сконцентрирован на настоящей реальности, что получил самое тонкое и чуткое зрение. Стоя на месте, оно двигалось. Точно также, как и имело, постоянно меняющееся состояние объема. Визуально, это был глюк. Но подсознательно, все происходило на самом деле.

– А может оно не на стене? – Спросил я, разрывая пространство звуком своего голоса. – Вдруг, это вообще не стены? А пустая мгла. Ведь только моя память говорит о том, что там должна быть стена. Что, если это не просто пятно, и воплощение моих страхов?

Я не мог пошевелиться. Такого путешествия я не ожидал.

– Помню сидел в комнате. – Думал я настолько скоротечно, словно меня кто-то догонял, пытаясь убить. – Потом встал. Окинул комнату взглядом, как бы прощаясь. Выключил свет, и начал пялиться на темную стену, дабы вызвать восприятие перемещения. Все, как тогда, когда переместился в новый мир, погружаясь в туман своих фантазий.

Мысли меня немного отвлекали, но живое пятно, ставшее существом, продолжало двигаться.

Ааааа, – закричал я, слушая тишину.

Не понимая, пропал мой голос от страха или нет, я попятился назад. Черное, как уголь существо, не просто двигалось. Теперь оно направлялось ко мне, увеличиваясь в размерах.

– Мои глаза не могут врать. – Думал я. – Ведь я еще не в новом мире. Значит, вижу, и чувствую по земному.

Мне казалось, что боги людей разгневались на меня. Я пытался уйти в другой мир, покидая их.

– Но, как же так? – Спрашивал я сам себя. – Путешествие по мирам несет в себе иллюзорную структуру. А соответственно я, не покидая земли, перемещаюсь в новый мир. Что я сделал не так?

Я отходил в пустоту, не зная, что там позади. Естественно, я думал о том, что там могут быть чудища похлеще этого. Но увиденный страх, перебарывал возможные ужасы.

Шагая спиной вперед, я понимал, что уже прошел половину земного шара. Время бесконечно съедало мой мозг.

Куда бы я не поворачивался, существо всегда двигалось на меня, не меняя своего направления. С любых сторон оно находилось передо мной.

– Так стоп! – Подумал я, перешагнув грань нарастающего ужаса. Ту разумную границу, где притупляется абсолютно все, эмоции, боль, мировосприятие. – Во всем есть выход, как и вход, соответственно.

Я понял, что бегством не помогу себе. Тем более, я осознал, что не двигался, думая, что пячусь назад. Пола не было, ног не ощущал. Конечно же, оставались отпечатки памяти, что у меня есть тело. Но наполовину, я знал, что осталось лишь мое восприятие, как в новом мире. Где все телесное и материальное, лишь частичка потока информации.

До меня дошло, что двигалось только существо, уничтожая мой разум. Но почему-то, так и не приблизилось настолько, насколько этого ожидал мой трусливый ум.

– Игры разума! – Подумал я. – Скорее всего, человеческая привычка не хочет меня отпускать в то место, где она исчезнет. А страх, самая мощная привычка земли. Мозоль всех мозолей.

Я вспомнил, как папа говорил мне в новом мире, что тишина и спокойствие лучшие друзья всех миров. Они истинные создатели. Творцы!

Успокоившись, как ни странно. Благо, черта нарастания чувств была преодолена. Я начал видеть действительность. – Осознавать. Темное пространство, в котором я находился, дрожало. Вибрация затрагивала даже меня. И на этом фоне, черное объемное пятно двигалось. Но с одной небольшой погрешностью, которую я не заметил из-за страха. Воочию расширяясь, оно незаметно сужалось обратно, порождая эффект движения вперед.

– Глитч помехи меня испугали. – Фыркнул я.

Хорошо, что память еще работала. Я вспомнил, как в самом начале видел силуэт окна. Черного окна на черном фоне, но все же.

Умиротворение восприятия остановило дрожь пространства. Четкое видение восстановилось.

Я повернул взор к силуэту окна, и понял, что это и есть окно. А слабые белые линии, отделяющие его от остального черного пространства, это щели. В них просачивался свет из другого пространства, находящегося за мнимой стеной.

Когда страх пропал, улетучилась несуществующая абстракция реальности. Исчезло пятно, возвратившись в плоть черного пространства. И мое подвешенное состояние растворилось. Я смог переместиться к окну. Я не вдавался в подробности, как это делал. Не пытался поймать ощущения телесности. Или сравнить свое движение с перемещением в новом мире. Я захотел, и намерение тут же исполнилось.

Щели между окном и остальным пространством позволяли свету сочиться тоненькой струйкой. Но усилив концентрацию, я смог погрузиться в этот свет, словно ныряя в него. Он делился на лучи, которые тянулись куда-то вдаль. Их продолговатые линии были похожи на оболочку проводов, которая скрывала множество дорог, в одном направлении, но с возможностью перемены векторного пути.

– Это вход и выход, – подумал я.

Я будто частичка информации, летящей по интернетному кабелю, перемещался вперед, все дальше и дальше.

Вспышка света.

Тьма.

Свет.

И я увидел новый мир. Вернее, я вначале осознал себя новым миром. А потом увидел его. Просматривая в замедленном действии, создание этого мира. Он, словно мысль, вышел из меня.

Я смотрел на пустыню, за которой виднелась плодородная природа нового мира. Цветущая, изобилием леса здешнего восприятия.

– Значит рядом дом. – Подумал я.

И точно, он стоял тут же. На расстоянии реснички. Так проявлялось мое видение нового мира.

– Как здесь все необычно, – подумал я, – наоборот. На земле разум придумал увиденное, которое рождает реальность, настоящее. А в новом мире, я являюсь вспышкой. Мыслью, что порождает взор.

Хотя, если отбросить внутренний диалог, я знал, что и на земле, восприятие работало в любые из сторон.

– Так дом, это всего лишь определенный ярлык. – Сказал я. – Одно из названий моих действий. Он, как телефон на земле. – Объясняет разуму человека, почему он может разговаривать с другим человеком, когда тот находится на другом конце города. Скрывая свет, в котором я перемещался. – Поток информации, что плывет в целом море.

Я отошел от дома с окнами. Понимая, что меня засасывают мысли, крутят вокруг себя, и вновь выбрасывают к тому месту, где засасывают. Я бегал за собой.

– Привет! – Поздоровался новый мир, специально разделяя меня на части, чтобы я не сошел с ума внутри себя.

– Здравствуй! – Обрадовался я.

– Вижу, ты научился перемещаться, осознавая это. – Улыбнулся новый мир.

– Да, и даже проследил весь процесс.

– А ты знаешь, почему ты получил взбучку внутри дома с окнами? – Спросил новый мир, напоминая о моих играх со страхом.

– Конечно, – ответил я, – теперь точно знаю. Я все пытаюсь объяснить, как меня научили на земле. Именно поэтому, я не просто перемещался, воспринимая лишь точку «а» и точку «б» пунктами назначения, и при этом, исключая сам путь. Я пытался объяснить себе, как это делаю. Так я создал этот дом, и ту черную комнату. Дом – это телефон нового мира. Окна – это номера разных абонентов. А черная комната, это связь с тем или иным миром. В которой можно рисовать все, что угодно, изменяя сам мир, куда я звоню. Ну, вернее перемещаюсь. Она похожа на голос, из трубки телефона, который передает картинку оппонента, его видение.

Находясь рядом с домом, а абстрактно, рядом с землей. Я любил поболтать. Разгоняя одну букву до алфавита, а потом, до множества книг всего человечества.

Было ясно, что я создал дом, как портал. Но, как ленивый программист, не стал заморачиваться с детализацией. Что послужило разумным крахом. – Несоответствием земной реальности. А при первом знакомстве земного разума с разумом нового мира, получилась одна только жестикуляция. Без знания языков.

– Хотя, ты знаешь, – сказал я, – хорошо, что все так неловко! Если все свершиться в один миг, и этот миг раскроет, что он вечность, то любой разум, любых миров растворится в этой вечности. – Все свершиться в один миг! Так что, находясь в новом мире, я немного завидую людям, ведь они могут долго считать то, что, по сути, одно целое, и очень быстрое.

Мы рассмеялись. В новом мире не было сурового осознания неизбежности малого, как большого. Мир был новым, волшебным. И там все творилось просто так. И разуму не зачем было убегать от того ужаса, который он сам же придумал.

– Привет, – прозвучал голос вдали.

– И ты здесь! – Ответил я. – Рад тебя слышать родной.

Я увидел волшебный песок, он неистово сверкал невидимыми глазами. Которые, по мере его приближения к дому, стали визуально проявляться. И даже моргать.

– Конечно! – Кричал радостно песок. – Как я не встречу лучшего друга?

На этот раз, по прибытию в новый мир, я настолько ликовал, что передо мной открылись новые возможности. Как и на земле, мое восприятие разродилось множеством. Теперь я мог видеть, не только одного из своих друзей, но и всех сразу. В пустыне уныния стояли три собеседника, новый мир, волшебный песок, ну, и я.

Глубинный новый мир, – само восприятие, делал меня единым существом. Я являлся и песком, и миром, и собой. Порождая творения, я отдавал им авторство внутри себя.

Здесь же, недалеко с домом – порталом в иные миры, я мог видеть их, практически материально. Не голоса исходили из меня. А именно, реальные существа общались со мной.

– А где твой дружище, маленькая копия тебя, что постоянно перебивает наши беседы? – Спросил я у песка, изображая наигранную ревность.

– Он творит! – Ответил песок. – Кто-то же должен созидать новый мир, пока мы здесь болтаем.

Это напомнило мне ситуацию на земле. Мы были бизнесменами первопроходцами, которые подняли бизнес с нуля. Даже ремонт помещения, изначально, делая своими руками. А теперь, мы находились в переговорной, где собирается только высшее руководство, уже разросшейся фирмы.

– Ты его всему научил? – Спросил я.

– Ты же знаешь, – ответил песок, – Сын отцовскому делу учиться быстро.

– И кто здесь папочка? – Обходя его, я пытался указать на себя.

– Я конечно! – Гордо ответил волшебный песок.

– Ну все, хорош! – Вмешался новый мир. – Я не могу это больше слушать. Папочки нашлись. Один ищет отца, прыгая по мирам. Другой скучает без своего, пока тот ищет отца. Заколдованный круг отцов и детей. А я, кто всех вас приютил, как главный папа, молчу и слушаю. Так, кто здесь папочка?

– Ты вообще молчи. – Возмутился песок. – А то запишем тебя в деды.

– Дедушка! – С улыбкой съязвил я.

– Да. – Продолжил волшебный песок. – Где же твой тогда правнук? Почему его не навещаешь. Маленькая медузка целыми днями строит твой быт. А ты там, где-то прохлаждаешься. Наверно, караулишь у дома нас, чтобы языками почесать.

– Ну конечно! – Ответил мир, раскрывая себя оправданием. – Вы таракашки перерыли меня с головы до ног, пока главный художник шарится по черным комнатам, не зная, где выход.

– Так, – возмутился я, будто меня застукали в моей профнепригодности. – Я изучал структуру. Познавал то, что нам всем в дальнейшем пригодиться.

– Кому это нам? – Спросил песок. – Нам и здесь хорошо. Мы не собираемся летать по мирам, где неизвестно, что может случиться.

– Вот, вот! – Крикнул мир, как будто совсем перешел на человеческие эмоции. – Вам и здесь хорошо! Им тут хорошо. А папой меня признавать не хотят. Сейчас вам с бабочкой-медузкой, с разнообразными ручками, я выпишу билет в другой мир. И тогда вам потребуются навыки перемещения. Будете, все втроем шкрябаться в черной комнате, пока щель не поглотит вас.

– И вовсе я не шкрябался. – Обиделся я, возможно полюбив обиду, отпуская юмористическую составляющую нашей беседы. – Я же поясняю, я изучал сложные алгоритмы перемещения. Которые вам, болтунам, никогда не понять.

– Кому, это вам? – Крикнули они оба. – Процесс мироздания, уже несет в себе абсолютно все алгоритмы, что только существуют.

Я отвернулся, и направился к дому.

– Давай, давай, – крикнул вдогонку мир, – поковыряй оконную щель. Может быть на этот раз окно откроется, и ты вывалишься из него, в него. Еще в какое-нибудь окно, не отличающееся от этого. Но не забудь, ты всегда будешь искать меня. С меня все началось. А соответственно, папу нужно искать, начиная с меня.

Они растворились в пространстве.

Я шел и думал, что насколько портал сквозит эмоциями миров. Именно, миров, а не только земли. Ведь на земле, я не вел себя так. Только в переходные моменты, когда разум начинал скучать по общению. А это было большой редкостью. Скорее всего, по внутреннему состоянию, я больше походил на новый мир. Где все, есть – любовь. Тишина и спокойствие.

– Хотя, кого я обманываю? – Подумал я, когда совсем близко подошел к дому. – Я, как и любой человек, да и наверно, как любое существо миров, постоянен в своем разнообразии. Иными словами, я хаос мироздания. А возможно, я все тот же фантазер, и валяюсь у себя на кровати в квартире, на земле, и спорю сам с собой. И спор вытек из дружеской беседы.

Странно, я все это говорил, но находился в своих мыслях абсолютно серьезно. Прогоняя их по многу раз, и обсасывая, каждую по отдельности. Мне даже и в мою полупрозрачную голову не приходило, что нужно относиться ко всему с юмором, без важности.

– Теперь я понимаю! – Сказал я. – Почему папы здесь нет. Он наверно понял, что, оставаясь в созданном, ты возвращаешься назад, в старое. И новый мир, впоследствии, стал еще одной его личностью. Как земля и люди, для тамошнего бога. Новый мир хорошо умеет успокоить человеческое сердце, показывая сквозь всех, что ты, и есть – все. Но ему, как и любому другому миру, неподвластно успокоить ум. Если только, на время.

Я шел, и нес философскую чушь. Которая не подходила ни мне земному, маленькому мальчику, ни мне новому миру, ни волшебному песку. Я настолько закружился в трубопроводе чувств, что породил новое существо.

– Благо, оно навечно останется в пустыне уныния! – Думал я, понимая о своем сотворении нового существа.

Я подошел к дому, и стал ковырять пальцем стену. Как предсказывал новый мир. У меня даже пальцы проявились так, что оказались твердыми, как на земле.

– Но новый мир прав! – Подумал я, остановив нервную привычку. И пальцы сразу же исчезли. – Искать папу нужно, начиная отсюда. И зачем весь этот диалог случился. Теперь и не поговорить ни с кем.

Я прислонился к дому. Абстрактная коробка стала трансформироваться, превращаясь в настоящий дом. От стен повеяло холодом бетона.

В тот момент я испытал самый глупый, но в тоже время, бесконечно серьезный ужас земли. По сравнению, с которым, страх в черной комнате был пустяком. Я испытал одиночество. То гадкое чувство, которое проецирует разум. Скрывая истинную правду, что унылая эмоция кормит его любовь к разнообразию.

Не то одиночество, к которому идет поэт, чтобы творить рифму. А одиночество, которое называется одиночеством. Лишь для того, чтобы его заметили, и по нему всплакнули.

Я стоял в абсолютной тишине. Мне посчастливилось успокоить все, что было внутри и снаружи меня. Мысли ушли, переживания улетучились. И для этого, я не сделал ничего. Просто стоял, и смотрел.

Небо нового мира превратилось в баночки с гуашью. Они случайно упали, и растеклись по всему небесному пространству. Эти ручейки красочной жизни стремительно двигались вперед, смешиваясь, и расширяясь в лужи радуг. Чувствовалась весенняя капель земли. Такая же праздная и живая.

Помимо того, что эти пятна разноцветья множились, они еще и расслаивались на фильтры слоев восприятия. Каждый цвет отражал еще один, но уже новый. Казалось, что можно заглянуть вглубь палитры. А в этой глубине, таилась еще одна. А внутри, еще. Еще. И так до бесконечного погружения, где даже восприятие нового мира не справлялось со своей задачей. Будто на это не хватало ресурсов операционной системы. И единственный способ увидеть этот сон поистине, был переход из сна в сон. Сравни знания, что за бесконечным отражением зеркала в зеркале, есть продолжение, в момент, когда визуальное восприятие перестает передавать эту информацию воочию.

Я и не мог себе представить, чтобы небо имело такую глубину. На первый взгляд, просто разноцветную.

Пустыня стала исчезать. Ее, словно пожирала неведомая сила. Менялся обозначенный верх нового мира, менялся и низ. В этот момент все перемешивалось, уничтожая границы сторон многогранного нового мира. Я словно вращался, не имея возможности остановиться. Как стоять, когда нет сторон? Как воспринимать себя, когда нет разделений, между тобой и миром?

Единственное место, где была дверь в другие миры, потихоньку растворялось в целом. Пустыня стала невидимой песчинкой нового мира. Именно так видно песчинку пустыни, в иллюминатор космического корабля. Бесконечная глубина палитры поглотила абсолютно все. Сон вошел в сон, бесконечно. Отражение замкнулось на отражении.

Я не ощущал себя, не чувствовал дом с окнами. Не осознавал новый мир, волшебный песок. Я забыл про поиски. Папа исчез.

Неспокойная мысль о том, что приближение портала – человеческого разума, разрушает меня, заставила новый мир самопоглотиться. Создав пустой вакуум.

Я словно, пришел туда, откуда начал свой путь. В пустоту.

Пустота…

Пустота в пустоте.

Нет света, нет мрака.

Нет ничего.

Нет даже «нет».

И того, кто это написал…

…

Я очнулся в темноте. Но хотя бы, я ее осознавал. После состояния, где и состояния нет, это была радость. Словно, все исчезло, а на пустом месте появилось добро. Обычное. Ничем не определенное. – Восприятие после тотальной смерти.

– Где я? – Подумал я, который не знал, кто я.

Не было явных движений, но я видел все вокруг. То, что спереди, сбоку, позади. Одна сплошная темнота.

Это не могло продолжаться так, не меняясь. Ведь, я зачем-то попал сюда после вакуумного ничто. Пустота зачем-то создала эту тьму. Было где-то и светлое, иначе, как бы я видел темное. Негатив восприятия давал больше черную картинку, спрятав белый цвет.

Я будто моргнул, и видение переключилось. Негатив сменился на объектив. Тоже самое, но больше белого. Теперь я видел свет.

Белое пространство было повсюду, и не кончалось. Как и в момент пробуждения, я видел все вокруг. Только на этот раз, спереди, сбоку и позади, существовал только свет.

– Что это на белом там виднеется? – Подумал я, и тут же обрадовался, что могу думать так, как думает разум. Но ум, более спокойный, нежели в момент внутренних споров у дома с окнами в новом мире.

В этом и заключалось добро нового восприятия. Как ребенок, который улыбается, излучая любовь. При этом, не произнося ни слова. В миг, когда глаза смотрящего, мирно улыбаются в ответ, сотворяя лишь добро, не произнося ни слова, не думая.

Я сконцентрировался, и увидел очертания окон. Как тогда, в черной комнате. Только цвета поменялись местами. Теперь белая комната имела черные силуэты окон.

Не окна. Окон! Их стало так много, что начинался зрительный зуд.

– Я понял, почему опять отключился, и попал сюда. – Подумал я. – Я настолько сильно погрузился в бесполезную болтовню, что забыл о своем предназначении. – Действовать! Вот почему пустыню поглотил новый мир, который всегда выручал меня. Но он пожертвовал собой! Позволил порталу поглотить новый мир, выбросив меня сюда, как цензуру в нецензурном мире.

– А я так хотел познать сам процесс перемещения. – Промелькнула мысль во мне. – Пройти через свет, который разделен дорогами, в виде проводов с информацией. Найти мир (окно портала), где есть следы папы. И найти его.

Думай, не думай, а все свершилось. Я не смог материально изобрести «компьютер», осознавая свое единство с человечеством, и зная, что его создал. Но он был передо мной, подключенный к электропитанию, сети. И теперь, оставалось сделать, лишь первый шаг. Создать свою электронную мелодию перемещения. Растворить границы восприятия, между богом, человеком, виртуальным миром, божественным и реальным. Между тем, что можно потрогать, и тем, что твориться по взмаху волшебной палочки.

Я сконцентрировался, и все силуэты окон наполнились жизнью. Они исполнились объемом восприятия. Белое пространство превратилось в многоуровневую комнату, с бесчисленными точками соединения.

Окна распахнулись, и открыли всевозможные порталы миров.

Я мог видеть все миры одновременно, но пока в небольших оконцах. Эта витрина с мониторами поражала. И не только воображение, но и все восприятие в целом. Оставалось лишь выбрать, и переместиться.

– Как это сделать? – Спрашивала одна часть меня.

– Просто шагнуть! – Отвечала другая.

И это было так. Вопрос рождал ответ, незамедлительно. А ответ создавал другой вопрос. И все это происходило так быстро, что передо мной открылась карта движения. – Схема видения. Она была похожа на школьную доску, исписанную математическими формулами. Или на цифровой взор, смотрящий на реальность земли, из фантастических фильмов.

Сразу пришло знание, с чего начать, и куда двигаться дальше.

Рядом друг с другом находились два окна. Проходы в новый мир, и мир земли. От них отступали все остальные окна, устремляясь в бесконечность. Цент, а именно новый мир и мир земли, выглядели, как светлое уплотнение. Комната представляла собой белую спираль, скрывающую внутри черную мглу, невидимую, но всепоглощающую. При переключении восприятия цвета менялись. Комната становилась черной, а внутреннее всепоглощение становилось белым. Так они замыкали свою разумность восприятия. На короткий промежуток времени, скрывая, то, что было за ними. Как черная дыра, растворяющаяся в белой, и наоборот. Скрывая то, что есть тоже самое внутри, и снаружи.

Я увидел истину земли в этой комнате: «В большом малое, в малом большое»!

Наблюдая необъяснимую зацикленность, я созерцал движение вдаль. Это было парадоксально, и разум переставал работать.

– Так вот, где скрывается медитация! – Подумал я, когда мое восприятие смогло отклеиться от вакуумной безысходности. – Теперь понятно, откуда срисована карта галактик, вселенных, черно-бело-черно-белого… космоса. Обычная противоположность. Мироощущение -да-нет, или нет-да.

Я понял, что можно не объяснять, то, что не объяснить. Иначе возникает болтовня, которая мешает действовать.

– Действовать! – Сказал я, а может быть подумал. Не знаю точно. Эта комната очерчивала лишь поверхностно, не касаясь теорем мироздания. Она показывала лишь в одном варианте, всевозможные реальности.

Я визуализировал свое тело. Так мне проще было контактировать с комнатой. Но скрою правду. Мое тело, мягко говоря, было не моим. Описать то ужасное существо, что вращало, не то руками, не то ногами, я не осмелюсь. Иначе рассказ превратиться в хоррор.

Я заметил слабые следы, которые были отпечатаны около окон, нового, и земного, миров. Какая-то неведомая «птичка» наследила на «подоконниках», а потом улетела прочь.

Дотронувшись своими чудаковатыми щупальцами, я заметил, что оставил такие же следы. Только более отчетливые. Это напомнило мне прикасание к коже, и степень нажатия. То явное покраснение, которое из белого, переходит в красное, потом розовеет, и вовсе исчезает.

Я точно знал, что эти следы были моими, в другом восприятии. Исходящего из моего, этого восприятия.

– Так, – подумал я, – это уже интересно. Мне нужно мыслить, в том месте, где нет мысли. Ну или она очень спрятана за восприятием тишины. Я вижу свои следы, но они не мои. Хотя, как бы мои.

Я знал, что нужно прибегнуть к земному разуму, который при этом, мог меня запутать. Получается, что я начал топтаться на месте, делая первый шаг постоянно. С одной стороны, все было просто, и нужно было, всего лишь пойти по следам. Но с другой, я сомневался, а вдруг я последую сам за собой.

– Ладно, – подумал я. – Прибегну к дедукции земли, хоть ее и придумали, чтобы переливать из пустого в порожнее.

Я имел в виду, что розыск создавал объект, а не наоборот.

– Ничего не поделаешь! – Сказал я. – В конце концов все иллюзорно. И если я создам папу, думая, что нашел. Это тоже будет хорошим вариантом. В любом случае, нужно будет закончить это путешествие, чтобы начать другое!

В общем, дело обстояло так. Я знал, и не знал одновременно, что разное – это целое. И новый мир обучил меня этому. Так же, как я его. Я осознавал, что папа – это я, как и новый мир, песок, и все что внутри, и вокруг. Но осознания того, что я это осознавал не было. Это было похоже на просветление. Оно всегда приходит к людям, или богам, тут же заставляя уснуть. И все для того, чтобы заново познать просветление. Постоянная круговерть. Изматывающая ум, который хочет познать тишину и спокойствие, не понимая, что своими поисками, баламутит тишину и спокойствие. – Непрерывная центрифуга, которая смешивает выход и вход в одном и том же «помещении», бесконечно, непрерывно. Лишь обманывая фантазиями, что есть секунда, и есть вечность.

Я даже вспомнил слова бога, который приходил ко мне во сне, на земле. Он говорил: «Ты проживешь миллионы жизней, неважно по пятьдесят лет, или по тысячи. И однажды ты устанешь, как и в любую секунду своей жизни. Ты захочешь умереть. Тотально, навсегда, больше не перерождаясь. И ты умрешь!» Я тогда обрадовался во сне. Я знал, что есть выход. Но! Он добавил: «Ты уверен, что к одному из существ, которые будут жить после твоего тотального уничтожения, не придет осознание, что он, это ты?» Я помню, что ответил, о своем безразличие. Мол, меня не будет существовать, значит ничто не будет существовать. Тогда он спросил: «Почему ты решил, что этот момент давно не наступил, и ты еще только идешь к своему тотальному уничтожению? Хотя ты сейчас осознаешь все, осознавая это».

Конечно же я проснулся. Впоследствии, позабыв этот диалог. Как и то, что сладок лишь запретный, или несуществующий плод. То самое ничто, которого нет в материальном мире.

И это черно-белое видение постоянно меняется:

В мире, где есть смерть, мечтаешь о бессмертии. В мире, где все бессмертно, и бесконечно, мечтаешь о смерти. О том выходе, которого нет…

Следы вели не только в новый мир, или в мир земли. Они были повсюду. Будто здесь наследило все человечество, за всю историю человечества. Я не буду брать во внимание остальных существ, чтобы не растягивать немыслимое воображение.

Благо, мое восприятие давало мне слабое отличие. Возле нового мира, и мира земли, следы были четкими. Можно сказать, свежими. Как люди, что живут в одно и тоже время, излагая из себя цепочку всего человечества, всех времен.

– Значит они папины, как и мои! – Обрадовался я.

Там было еще одно окно, находящееся рядом. Какой-то портал, в какой-то мир. К нему также вели, более-менее свежие следы.

– Скорее всего, – подумал я, – там и находится папа.

Я сконцентрировался, и приблизился к окну. Оно открывало такое пространство, которое не объяснить словами. Некую пустоту, но заполненную мощной силой.

Не рассуждая, я проник туда. Наблюдая лишь за тем, как приближается мое видение. Вроде ускорения света, от начала до его пика.

Все здесь походило на комнату, но без окон. Лишь одна точка мерцала вдали.

– И как тут искать? – Подумал я. – Тут все однообразно! Хорошо, хоть осознание есть, что это пространство, а не глухая пустота.

Мне даже тоскливо стало. Я понимал, что скучаю по новому миру. И что самое интересное, скучаю больше всего по земле.

Эти три мира, земля, новый, пустой, воспринимались, как уют одной и той же комнаты. Пустой, с кроватью, с кроватью и камином.

Я знал, что иду по следу. Но я не знал, куда мне именно идти. Черная точка, которую я мог наблюдать вдали, была порталом. Таким же домом с окнами, как в новом мире. Я это точно знал. Именно глядя на нее, мне хотелось испытывать эмоции, пытаясь возвратиться. Но, как только я смотрел в другую сторону, вглубь пустого пространства, мне хотелось идти дальше, искать. Невзирая на то, что впереди нет ничего.

Я понял, что это место посещал папа. И каким-то потусторонним чутьем, я знал, что тоже здесь бывал.

Стоило мне воссоздать в себе искру вдохновения, как пустое пространство начало заполняться. Как картина нового мира, пустое полотно этого мира, заполнилось изящными линиями. Потом текстурами. Объемом.

– Это сверхновый мир! – Подумал я. – Он, как сверхновая звезда космоса, возник после большого взрыва. – После фантазии. Чистого промежуточного намерения, между пустотой и наполненностью. И таких миров, как и звезд, бесконечное множество. Они уносятся куда-то вдаль, возвращаясь обратно, в точку отсчета. Вновь, и вновь. Между черными, и белыми дырами восприятия.

Я понял, что попал именно в тот момент, когда эта вспышка возникла, образуя этот мир. Как когда-то, в миг образования – созидания нового мира. История повторялась. И она вновь могла зациклить мои поиски, не давая сделать нужный шаг.

Я снова создал бы мир. Новый, необычный. Неповторимый. Хотя, исходящий из множества однотипностей. Чувствовалось даже, как я хочу оповестить этот мир, как мир добра.

– Добро родилось! – Сказал я.

Я понял, что могу так блуждать целую вечность. Думая, что продвигаюсь в своих поисках. Отдаляясь, уходя, убегая. Что угодно. Как человек, который познает себя. Создавая новых клонов, наподобие себя. Хотя, все внутри. Все поиски себя, лишь внутри себя.

Мгновение, и я оказался у черной точки. Она превратилась в портал. Только уже с открытыми окнами. И у каждой была своя лестница, спускающаяся в пространство этого сверхнового мира. Я добился того, что объяснил разумно путь перемещения.