Командир

– Получилось у него… Не мальчик уже, должен же понимать, что к чему.

– Ладно, забудем. Вот я пришёл, совещание скоро, а пока есть время, займёмся делами.

Афанасий Никитич напоминал Хрому другого его деда, по отцовской линии, не охотника, а боевого танкиста, прошедшего Войну. Сколько Александр пацаном у него ни гостил летом, ни разу тот его и пальцем не тронул, но всегда на самом видном месте в доме висел старый армейский ремень со здоровенной, до блеска начищенной бляхой, и при взгляде на этот ремень все озорные мысли тухли в зачатке.

– Подпиши продовольственные наряды, всё проверено и в наличии, – Афанасий Никитич протянул кипу бумаг.

– Что ещё? – спросил Хром: он чиркал подписи, отгибая только углы листов.

– Сегодня архиерей приходил с клиром. Спрашивал, когда войско благословлять на поход против бесовской нечисти. Аборигенов то есть.

– Оба-на, чего это он вдруг озаботился? Батюшка решил: мы справедливую войну начинаем?

– Так племянница у него вроде как в том городке погибла.

– Ух ты!

– А на самом деле мы что начинаем?

– Ге-но-цид, – по слогам проговорил Хром.

Против обыкновения это слово не вызвало привычных ассоциаций с могильным холодом и безысходностью. Напротив, Хром почувствовал удовлетворение и мстительную радость.

– О как, прямо всех их перебить собрался, – с иронией произнёс Афанасий Никитич.

– Всех. У нас теперь есть собаки. Напрягу Борисова, пусть он соберёт нам хороших магов. Через пять лет ни одного этого ублюдка в радиусе ста километров не будет.

– Собаки, положим, ещё не готовы. А маги… Я не доверяю Борисову, но главнокомандующий у нас ты.

Последнее слово Шумову удалось произнести практически без сарказма. Вздохнув, он извлёк из стола тощую папку.

– Что это? – спросил Хром.

– Дело из контрразведки. От Илларионыча принесли. Твои разведчики, группа Баюна, по гильзам не отчитались.

– Вот сука.

– Илларионыч не стал всё афишировать, сначала мне принёс. Думал, ты захочешь сам разобраться.

– Правильно думал, – ответил Хром, принимая папку, и взглянул на часы. – Время до совещания ещё есть, схожу посмотрю, что к чему.

Александр вышел из главных дверей Администрации, обошёл её и оказался на заднем дворе. После спустился в низенькое скошенное зданьице с торчащей трубой. Контрразведка – управление, занимавшееся всеми внутренними делами Колонии, связанными с правопорядком, – занимала помещения бывшей котельной, теплотрассы и канализационного коллектора. Тихие укромные помещения – самое то для такой организации.

Контрразведка была создана через полгода после Прорыва и получила такое название за то, что выполняла правоохранительные функции, противоположенные тем, которые стояли перед Разведкой, создаваемой Ахромеевым со товарищи. За несколько месяцев до этого пара сотен бойцов отдельного отряда специального назначения вырезала глав местных ОПГ, которые, пользуясь ситуацией, на пару с владельцами розничных сетей стали тянуть из простых жителей жилы. Спецназовцы взяли власть в Городе – так возникла Колония.

Со временем контрразведчики взвалили на себя обязанности по борьбе с мародёрством, убийствами, разбоем и другими преступлениями в Городе не только среди простых граждан, но и в Разведке.

Первые полгода были самыми трудными. Особенно зима. Хоть колонисты почти обошлись без встреч с нечистью и прочим зверьём Мира, Город, вырванный из единой инфраструктуры Большой Земли и перенесённый неизвестным явлением – Прорывом – в другой Мир, был фактически нежизнеспособен.

Большинство людей, включая свет, зажигая газ или спуская воду в унитазе, не представляют, сколь сложна структура и как многогранна система, позволяющая им пользоваться благами цивилизации. Настоящими благами, конечно, вроде тепла, еды и крыши над головой, а не дорогими игрушками типа мобильников и дорогих шмоток.

Мир Большой Земли – это последовательная цепочка сложнейших процессов, которая обеспечивает саму возможность жизни населения Земли. Вырви одно звено – и вся система развалится. Или население Земли сократится до приемлемой численности, которую может поддерживать естественная экосистема. А если одно звено вырвать и забросить в чужую экосистему?

Несколько обученных, подготовленных к тяжёлым условиям выживания бойцов могут выжить даже с семьёй. Тысячи вырванных из привычной среды беспомощных городских жителей – вряд ли. Только если среди них останутся действительно те, кто может выжить.

Проблему голода в первый год удалось решить за счёт армейских складов и тех же розничных сетей. И всё равно смертность первые месяцы была невероятная: диабетики, туберкулёзники, астматики, инвалиды, сердечники, старики – все, кто не мог жить без дорогостоящих лекарств или обходиться без постоянной медицинской помощи, были обречены.

Как ни странно, преступлений в те тяжёлые времена было не так много, как можно было ожидать. Были и мародёрство, и изнасилования – вплоть до каннибализма. Но если сравнить со статистикой преступлений периода, когда Город находился на Большой Земле, то разница в правонарушениях отнюдь не потрясала воображение. Кто-то может сказать, что причина в суровом наказании за преступления. Возможно, но о наказании мало думаешь, если твои дети не ели три дня.

Умные люди говорили, что беда объединяет.

«Чушь!» – вот что думал о таких речах Хром.

Беда не может объединить людей. Их может объединить только нечто понятное и важное для всех, то, ради чего они готовы забыть распри. Общая цель! В первые месяцы Колонии цель была у всех одна – выжить!

С тех пор прошло три с лишним года. Жизнь налаживалась, и вместо сплочённости на поверхность начали вылезать личные амбиции. Появились те, кому не нравилась почти диктаторская власть Хрома и его бойцов. Ахромеев к власти не стремился (учитывая, что речь шла о тысячах людей, находящихся на грани выживания), но и проблем лишних для Колонии не хотел. Поэтому начальник Контрразведки Илларионыч и не стал афишировать произошедшее.

Один из контрразведчиков провёл Хрома по тёмному душному коридору к камере, где содержался командир проштрафившейся группы.

– А, здорово, Хром, я уж думал, меня эти крысы канцелярские совсем изведут, – обрадовался разведчик, увидев командира.

Максим Камышов, позывной «Баюн», двадцать восемь лет. Не спецназовец – сержант-контрактник. Рябой, губастый, с маленьким носом и круглыми невыразительными глазами. Обычный парень, из тех, кто не блещет умом, но если уж что выучил, то накрепко.

– Привет, Баюн, – загадочным тоном поздоровался Александр.

Пока он шёл, то просмотрел тонкую папку дела. После рейда при сдаче оружия у одного из разведчиков, Баюна, обнаружили недостачу патронов в магазине – три штуки. Вахтенный потребовал объяснений, разведчик замялся. Тогда проверили остальные магазины. В каждом не хватало по две-три штуки патронов. Тут Баюн начал наезжать: чего, мол, разведчика после рейда мучаете. Вахтенный, молодец, не спасовал, приказал проверить магазины у остальной группы. И у всех была нехватка боекомплекта. Вызвали контрразведчиков. Бойцов, вернувшихся из рейда, допросили по отдельности. Показания не сошлись, и всю группу закрыли в Трубе (как иногда называли казематы контрразведки).

– Ну рассказывай, как дело было, – добродушно попросил Александр.

– Да там. Сопровождали мы заготовщиков торфа на неразведанные места. Болота кругом. Ну и засекли нечисть вроде бы. Дали пару очередей, тварь ушла. В рапорте указывать я это не стал. Нечисть-то ушла, доказать ничего не смогу, чего ребятам зря нервы портить. Думал, так проскочу, – не вышло. Вахтенный-то какой хитрожопый! На вес определил, что в магазине трёх патронов не хватает.

– Это да, а гильзы чего не собрали?

– Так болота же, вода кругом, и смеркалось уже. Я поэтому и сообщать не стал, гильзы ведь предоставить не мог.

– А что же заготовщики торфа?

– Так мы от них на полкилометра отошли, они и стрельбы-то толком не слышали, не то что нечисть разглядеть.

– Ага, то есть выстрелы они слышали?

– Да.

– Но они ни при чём?

– Нет, – замотал головой Баюн и тут же опомнился: – Ну, в смысле они не при делах. На месте их не было, ничего видеть они не могли.

Если бы сейчас Баюн не стал оправдываться, Александр, скорее всего, ему бы поверил. Взял бы на карандаш со строгим предупреждением, но теперь…

– Ладно, поехали, – сказал он.

– Куда? – не понял Баюн.

– Как куда, – удивился Александр, – в болота, где вы нечисть видели. Собачек возьмём, дорожки следов проверим. Я порочить честное имя разведчика не дам. Лично всё проверю.

– Да зачем, Хром? Я лучше прямо сейчас в рейд схожу – столько времени тратить.

– Вставай, говорю, прямо сейчас.

– Хром, не надо никуда ехать, – смирился Баюн.

– То есть как?

Всем своим видом Ахромеев демонстрировал глубокое удивление: как это разведчик не хочет восстановить поруганную честь.

– Не было там никакой нечисти. Тур был, в болоте застрял. Ну мы его добили, не пропадать же добру? Мясо потом продали в поселение рабочих.

– Пятьдесят патронов потратили, чтобы добить?

– Ну не совсем добили.

Хром вдруг вспомнил, как его бойцы, измученные после рейда и схватки с нечистью, собирали по одной гильзы, чтобы в Городе их могли снова переснарядить, потому что патронов – адовый дефицит, и его охватила такая ярость к этому «бережливому» разведчику, что он чуть было прямо в камере не пустил его в расход. Но Александр на этот раз не дал чувствам взять над собой верх, хватит с него истории с лешаком.

– Не бережёшь ты патроны, Баюн, – свистящим от гнева голосом сказал комендант. – Но я знаю, как тебе помочь. Отправишься в штрафной роте сторожить торфяные разработки, с арбалетом, – отчитываться ни перед кем не надо будет. Глядишь, через месяц вернёшься другим человеком.

– Да как же, Хром, за что? У меня ж семья…

– Семья, говоришь?

Лицо Хрома вдруг оказалась в сантиметре от носа Баюна – так быстро, что разведчик даже не успел дёрнуться. И лицо это было… мало сказать что страшное. Если бы перед Баюном оказался волкулак или взбешённый тур, он и то бы меньше испугался.

– Семья, говоришь? Ты что, с голоду пухнешь вместе с семьёй? Ты знаешь, зачем гильзы собирают, знаешь, что патроны нужны как воздух, – и всё равно хапнул лишний кусок. Продал-то без налога, конечно. Ты не у меня, не у Колонии эти патроны отобрал. Ты у своих детей эти патроны отнял, чтобы брюхо своё лишний раз набить. Поэтому полтора месяца на болотах будешь с арбалетом ходить, и помни мою благодарность.

Хром оставил вспотевшего Баюна, хотя в камере было прохладно. Уже открывая дверь камеры, Ахромеев вдруг остановился:

– За семью не переживай. О них позаботимся в любом случае.

И вышел.

Происшествие с Баюном разозлило Хрома.

«Придётся группу расформировать», – с тоской подумал он – группа Баюна считалась опытной.

Александр почти физически ощутил груз ответственности, давивший на шею. Хотелось рвануть по извилистой лесной дорожке, пробежаться между великанами-соснами, а потом нырнуть в ледяной ручей и плавать, плавать… но совещание, назначенное им самим, должно было начаться уже через пятнадцать минут.

4. Тренировка

Совещание Хром не стал затягивать. Объявил дату начала операции (через две недели), назвал подразделения в ней задействованные (около сотни человек) и объявил ответственных за подготовку и снабжение группировки.

Сам же план операции Хром представлял только в общих чертах и хотел сначала детально обсудить всё с разведчиками из своей группы и уже после, полностью готовый, донести только до участников рейда. И исключительно то, что им положено будет знать. Не то чтобы Хром не доверял своим подчинённым – это было скорее профессиональной привычкой. С другой стороны, в Городе найдется немало тех, кто обрадуется, если комендант не вернётся из очередного рейда. Участие группы Ахромеева в операции не обсуждалось. И дело тут было вовсе не в пустой браваде: группа коменданта была лучшей, а сам Ахромеев – лучшим бойцом в отдельном отряде специального назначения ещё на Большой Земле.

За бумажной волокитой незаметно пролетел остаток дня. Шумов ушёл, сказал что ему надо проверить какие-то мелочи в автопарке.

В дверь постучали.

– Ты звал, – вошёл Сэнсэй.

– Да, посоветоваться хотел.

– Насчёт операции, – не спрашивал, а констатировал факт разведчик, присаживаясь.

– В точку. Смотри, что мы имеем, – продолжил размышлять вслух Хром. – Противник гораздо лучше знает местность, лучше в ней себя чувствует и передвигается. Значит, может сам выбирать место атаки и отступления. Вдобавок обладает некими магическими способностями. Из слабостей: уступает в численности и огневой мощи. У нас есть собаки и маги, которые, скорее всего, смогут свести на нет преимущества врага. Что ещё можешь добавить?

– Они не воины, – сказал Сэнсэй. – Они охотники, хищники, пусть и высшие, своего Мира. А значит, они не готовы сражаться насмерть, подчиняясь приказам, и при серьёзном отпоре тут же отступят. Они скорее нападут из засады. Заметить в лесу снежных людей наёмникам, как ты понимаешь, не под силу. И уйти от каравана наших солдат им тоже не составит труда.

– Хищники, говоришь, – задумчиво произнёс Александр. – Мне мой дед, охотник, рассказывал, что делает тигр, когда замечает охоту на себя. Он закручивает петлю, чтобы посмотреть на своего охотника с тыла. Понимаешь, о чём я?

Задумку двое разведчиков обсуждали с полчаса. Обоим она понравилась, главным образом потому, что давала возможность нанести серьёзный ущерб аборигенам практически без потерь со стороны колонистов. Осталось обговорить детали с остальной группой.

– Хороший план, – одобрил Сэнсэй. – Слушай, если мы с тобой всё обсудили, то не хочешь сходить в Спортзал и потренировать? У меня есть кое-что интересное для тебя.

– В принципе, свободен, – заинтересовался Хром.

Спортзал был базой Разведки. Там Хром, Сэнсэй, Скрипач и другие разведчики в свободное от рейдов и штабной работы время тренировали новичков, по возможности готовя их ко всем, даже неизвестным, опасностям Мира.

В просторном зале на последнем этаже четырёхэтажного кубического здания Спортзала, из окон которого открывался вид на весь остальной Город, Хром с удивлением обнаружил двоих ребятишек десяти– двенадцати лет. Парнишки уже переоделись в кимоно и явно давно дожидались их.

Хром, тоже переодевшийся в спортивную форму, с интересом глянул на Сэнсэя, которого ребята приветствовали как учителя. Наставник подвёл учеников к Ахромееву.

– Вот, знакомься. Это Максим и Станислав. Стас, посиди пока в сторонке, а Максим сейчас покажет.

Сэнсэй завязал ему глаза чёрным платком, крутанул пару раз, будто собирался играть в жмурки. Пацанёнок пошатался секунду, восстанавливая равновесие, а потом безошибочно направился к Ахромееву и ткнул в него пальцем. Хром подозрительно воззрился на Сэнсэя и, успокоив сердцебиение, накрутил несколько петель по залу. Максим снова подошёл точно к нему. Тогда Хром заложил большую дугу, буквально на цыпочках подошёл и встал рядом с Сэнсэем. Максим уверенно подошёл к разведчикам, но указал на учителя.

– Ты ошибся.

Услышав тихий смех Сэнсэя, пацанёнок огорчённо стянул повязку.

– Не переживай, ты отлично справился. А без ошибок нет роста, – утешил его наставник и крикнул: – Стас, твоя очередь.

Юный каратист деловито подошёл к Александру, уставился на него, поводил руками и через полминуты выдал:

– Проникающее ранение в правую сторону грудной клетки. Примерно семь лет назад. Ранение в брюшную полость в то же время. Глубокие резаные раны на левом предплечье, срок точно не скажу. Огнестрельное ранение бедра около десяти лет назад, перелом плавающих рёбер в юности.

Хром мысленно присвистнул – всё в точку.

– Молодец, – Сэнсэй завязал и этому парнишке глаза, потом предложил: – А теперь ударь его.

– Чего?!

– Хорошо, представь, как бы ты его мог ударить.

Предложение бить ребёнка казалось кощунственным, но всё-таки Хром подумал, как бы он нанёс удар, и даже выполнил начальное движение рукой.

– Ребром ладони в висок, – сказал Стас.

Тут, честно говоря, Хром не удивился. У всякого хорошего бойца развивается чуйка на то, как его будут бить, но это умение нарабатывается десятками лет, и то не у каждого, а тут – просто дар с рождения.

Хром выбросил мощный удар ногой в солнечное сплетение, не довёл, конечно, вытянул ногу вверх и обозначил удар в голову с захлёстыванием затылка.

– Удар ногой, – на этот раз неуверенно ответил мальчик, – в… эм… голову.

– Молодец, Стас, можешь идти. Обоим от меня личная благодарность.

Просиявшие парнишки поклонились и вышли из зала.

– Ну и зачем ты показал мне эту магию? – спросил Хром.

– Это не магия, а умение, которое можно развить в каждом человеке. Магия же – это работа с отдельной энергетической субстанцией, вернее, врождённая способность к этому, которая тоже развивается со временем.

– Пусть так, но это не снимает вопроса.

– Без системы, без упорядоченного знания, талант слеп. Способного ученика надо развивать и направлять, чтобы он не повторял своих ошибок и шёл правильно.

– Значит, ты всему этому можешь научить?

– Нет, но вместе с твоими друзьями мы можем создать такую систему, которая позволит это делать.

– Ну что ж, мне идея нравится. Я согласен. В этом и была проблема?

– Не совсем. Чтобы воспитать бойца, его надо учить с детства, чуть ли не с младенчества. Тогда обучение возымеет нужный эффект. Максим и Стас – умелые, талантливые парни, но и они уже опоздали. Да и родились они ещё на Большой Земле, этот Мир для них чужой, а вот твой сын Виктор – у него может всё получиться.

– Вот ты на что намекаешь, – покачал головой Хром. – Обучать детей бою…

– В нашем положении лишние пять лет ожидания, пока дети окончательно вырастут, – непозволительная роскошь. В старину пятнадцатилетний парень воевал наравне со взрослыми и успевал порой поучаствовать в нескольких сражениях.

– Я знаю, что в пятнадцать лет юноша уже полностью сформировался. Но ты не хуже меня знаешь, что мышцы, сила, растяжка и прочее не так важны. Главное – это разум и дух. Нам нужно будет научить детей тому, как убивать и самим не быть убитыми.

– Они всё равно пройдут эту науку. И чем раньше, тем лучше.

– И ты предлагаешь находить детей с такими вот, как у Максима, особыми способностями и с ранних лет готовить их к войне? Ты думаешь, из них что-то выйдет?

– Физическое тело – вещь подчинённая, – туманно ответил Сэнсэй. – Может, сначала потренируемся? Потом ответишь. Разминаться будешь?

– Давай сначала спарринг, я готов, – кивнул Хром.

Оба разведчика разошлись на пяток шагов, встали в центре зала. Сэнсэй – изящный, стройный, но гибкий, как речной поток. Хром – мощный, излучающий силу, но не грубую, давящую, а ту, от которой девяностокилограммовый боец кажется лёгким как пушинка.

Хром атаковал первым: прыжок и удар ногой в единой комбинации, удар левой рукой в голову и снизу – апперкот в челюсть. Сэнсэй ушёл вбок, избежав всей серии, выщелкнул удар от себя. Хром заблокировал, используя инерцию удара, остановил движение, выбросил свою руку вперёд… и едва успел перенести вес тела на другую ногу, потому что опорную подбил Сэнсэй. Хром потерял равновесие, но не упал, разорвал дистанцию и начал медленно обходить соперника по кругу.

Сэнсэй замер в боевой стойке, только поворачивал корпус вслед за Александром. Тот выстрелил мощный маваши в голеностоп. Сэнсэй поднял ногу, пропустив удар под стопой. Хром не растерялся, завершил проносной удар, не останавливая движения, поменял бьющую и опорную ноги и с разворота нанёс мощнейший назад. Сэнсэй мягко заблокировал удар, отвёл уже готовую вонзиться в солнечное сплетение пятку противника и нанёс удар ногой снизу вверх. Удар вышел слабым, смазанным, потому что Хром вырвал ногу из захвата, толкнув Сэнсэя, и сам рванулся в ближний бой. Он уже предвкушал, как костяшки правого кулака вонзятся в низ живота соперника (не в пах, но рядом), а левый локоть – в голову, не сокрушая челюсть, но ударом в скулу отправляя в нокаут. Но вдруг правое плечо словно пронзило ударом тока. Рука онемела. От боли потемнело в глазах. Хром в ярости вцепился левой рукой… куда-то, пальцы ощутили сопротивление плоти. Тут планка вернулась на место… Хром разжал ладонь и рухнул на пол.

В глазах прояснилось, Александр увидел над собой Сэнсэя, виновато потиравшего шею, на которой остались красные следы от пальцев Хрома.

– Извини, я не должен был этого делать, – Сэнсэй помог другу подняться.

– Нормально, рабочий момент, – чувствительность руки уже вернулась, и Хром с интересом добавил: – Это то, чему ты можешь научить?

– Нет, но мы вместе можем дать ученикам больше.

– Хм, но что же тогда твоё… искусство.

– Оно… Прости, я не могу об этом говорить другим – связан клятвой. И могу её нарушить, только если… если почувствую, что могу её нарушить. В отношении тебя я не чувствую.

Сэнсэй огорчённо посмотрел под ноги. Он явно переживал.

– Понимаю, ну что ж. Я согласен с твоим предложением.

– То есть?

– Мы будем искать одарённых детей и учить их выживанию в этом Мире. А там… может, и они достигнут своих высот.

– Человеческое тело – вещь подчинённая, – повторил Сэнсэй.

– Ага. Научатся скалы крошить руками, обходиться месяцами без еды и прозревать будущее, – хохотнул Хром, Сэнсэй на это ответил хитрым взглядом.

– Да, а по поводу идеи операции… Надо бы с ребятами обсудить. Сейчас около шести. Через час собираемся в столовой Спортзала. Ты «за»?

– Естественно.

Столовая выглядела как столовая – обычное общепитовское заведение. В ней и питались студенты, учившиеся в здании Спортзала, так же как когда-то было на Большой Земле. Сейчас здесь было непривычно мало народа, даже повара после раздачи еды вышли.

Вся группа Ахромеева – лучшие воины Колонии – собралась за одним столом. Сперва поели (солдат ест и спит, когда есть возможность), потом уже начали разговор о делах.

– Значит, ты всё-таки решил отправить солдат в лес? – напрямик спросил Каскадёр.

– Да, решил.

– Хром, ну это же абсурд. Наёмники не готовы к боям в лесу. Это напрасный перевод личного состава. Их там запутают и в ловушку заманят. А разведчиков у нас слишком мало, чтобы ими рисковать.

Каскадёр был абсолютно прав. Разведчики – это элитные солдаты Колонии. Те, кто обладал соответствующим опытом и подготовкой на Большой Земле, а после в Колонии прошёл ещё одну школу обучения. Они действительно были единственными, кто мог уйти далеко в лес с приемлемой гарантией вернуться живыми. Но даже самые подготовленные солдаты погибали. Так группа Феди Муромцева, хорошего друга Хрома, полгода назад ушла в рейд на восток, а через три месяца её бойцы вернулись уже нечистью. Феди среди них не было. Потеря каждого разведчика – невосполнимая утрата. Но разведчик – это не только самый лучший воин, но и тот, кто первым на себя принимает удар. А как Хром и остальные спецназовцы могут подготовить новобранцев к сражению с опасностью, если и сами не знают, что собой представляет эта самая опасность? Только собственной кровью, смертельно рискуя, разведчики могут разведать – добыть для колонистов жизненно необходимые знания о новом Мире.

Ахромееву и остальным приходилось готовить группы сталкеров – бродяг, уходивших в неизвестность и первыми принимавших удар на себя. Так и бойцы Муромцева, расплатившись жизнями, предупредили Колонию об опасности, которую рано или поздно придётся уничтожить. И основная забота об этом тоже ляжет на разведчиков. Опять-таки потому, что лучше них никого нет.

– Я понимаю тебя, Каскадёр, – спокойно ответил Хром. – А что ты предлагаешь?

– Усилить наблюдение, и заставы, и охрану караванов. Отдельные подразделения наёмников начать выводить как можно глубже в лес – пусть привыкают. А когда они оботрутся в лесу, через полгодика можно и облавы проводить.

– Ты думаешь, у нас будет много шансов поймать аборигенов на их территории, даже если с нами будут тысячи подготовленных к лесным боям солдат?

– А сейчас будто эти шансы выше?

– Если проводить всё как обычную облаву, то нет. Но если использовать уловку, то мы можем победить. Послушайте, что мы придумали с Сэнсэем…

– Ну и наглость, – восхитился Гусар, выслушав план.

– Ха, значит, точно сработает, – хлопнул его по плечу Каскадёр. – Ну ты голова, командир. Я с тобой.

– И я, – поддержал Пайза.

– Мы все с тобой, – подвёл итог Скрипач.

– Тогда будем готовиться, авось с Богом победим. Расходимся, мужики, дел ещё у всех полно.

5. Сборы

В Городе царило напряжение. И это было связано не только с предстоящей карательной операцией против аборигенов. К походу готовились два больших каравана: на юг и на восток. Разведчики определили, что лесов там меньше и земля хорошая, а значит, возделывать её легче и урожай с неё будет большим. Около двадцати тысяч человек готовились отправиться навстречу неизвестности – покинуть Город и защитное кольцо форпостов вокруг него. Когда покидаешь родной дом, всегда нервничаешь, а тут ещё аборигены эти…

Выход планировали по первому снегу, на Новый год. Новый год в Колонии отмечали так же, как и на Большой Земле, – в последний день первого месяца зимы. В качестве тягловой силы собирались использовать потомство прирученных волков, благо здешние особи серых хищников были размером с доброго телёнка. Ещё удалось приручить местных лошадок – неказистых низеньких животин с костяными шипами на ногах. Также планировали впрячь быков и коров из оставшихся колхозов. Сами колхозы пережили несколько дефолтов, и факт Прорыва не сильно сказался на их общем состоянии.

Ахромеев периодически вникал в подготовку к эдакому небольшому исходу, но времени до него ещё оставалось достаточно, так что все его мысли были заняты будущей карательной акцией против аборигенов.

Кроме рейдов, у Ахромеева и его парней было достаточно ответственной работы. Скрипач, Сэнсэй, Каскадёр и, в меньшей степени, Гусар тренировали бойцов в Разведке. Скрипач, в основном, вёл огневую подготовку, в его руках любое оружие «играло» что инструмент виртуоза. Каскадёр занимался с бойцами физикой, рукопашкой и ножевым боем. Минированию почти не обучали в Разведке – незачем.

Общее руководство Разведкой и, откровенно говоря, всеми силами Колонии осуществляли на пару Рог и Пайза, им помогали те же Сэнсэй и Каскадёр. Хотя первые, бывало, тоже сбегали от адовой бумажной работы в Спортзал. Хром же старался успевать везде и быть в курсе всех событий. Он знал: тот, кто хочет быть везде, не успеет никуда, но старался – и у него почти получалось. По-другому было никак.

Сейчас он коротал время в ожидании важного гостя у себя в кабинете за просмотром таблицы батальонных рейдов. Разведка была поделена на несколько батальонов, а те делились на группы. За каждым батальоном был закреплён сектор ответственности вокруг Города. Следовало наладить координацию с мирными караванами, чтобы рейды совпадали по маршрутам с выходами лесорубов и заготовщиков. Ну и вставлять фитили тем, кто эту синхронность нарушает. В район, где планировалась операция против аборигенов, рейды были прекращены. Это могло насторожить врага, но тем лучше.

В дверь тихо, но уверенно постучали.

– Заходите.

Сергей Борисов в сером костюме и с чёрной бородкой был как всегда элегантен и импозантен.

– Доброго дня, Александр Михайлович. Вот, прибыл по первому требованию коменданта.

– Рад вас видеть, садитесь, – выдавил из себя улыбку Хром.

– Я так понимаю, вы меня вызвали по поводу участия меня и моих… друзей в возмездии вероломства и наведении справедливости.

Александр хмыкнул. Самое интересное, что газеты и глашатаи на рынках именно так представляли будущую операцию.

– Да, вот именно по этому поводу я и хотел проконсультироваться: какую помощь вы можете оказать армии?

– Мы можем обучить солдат методике защиты от ментального воздействия.

– Как защищаться от ментальных ударов и тому подобного, у нас есть кому обучить. Я говорил о другом.

Борисов удивлённо поднял бровь, Ахромеев не удостоил его ответом.

– Хорошо, – продолжил маг, – мы можем, в свою очередь, ментально воздействовать на противника и обнаруживать его, если он тоже применит свои способности.

– И всё?

– Вы намекаете на методы прямого физического воздействия?

– Мне известно, что вы над этим работаете.

– У нас есть идеи по… заклинаниям, – это слово Борисов произнёс словно имя любимого ребёнка, – будем называть вещи своими именами. Эффект предполагается как от выстрелов нескольких дробовиков. Причём противник от удара магии уйти не сможет.

– Вот это хорошо. Мне нужно десять умелых магов. Найдёте столько?

– Безусловно, я сам готов отправиться на операцию. Но что там с моим обращением о регистрации?

– Что касается вашей… хм… организации, то вопрос по ней будет решён как раз по итогам рейда.

– Что ж, приятно слышать.

– Я дополнительно вам сообщу о совместных сборах для налаживания взаимодействия.

Борисов поклонился и вышел.

Хром тяжело выдохнул. Борисов хотел создать организацию магов, хэх… своеобразную Разведку. Профсоюз магов – якобы для защиты прав колонистов, наделённых магическими способностями. Естественно, это был лишь повод для магов предъявить свои права на часть власти в Городе. С другой стороны – ну надо же как-то магов контролировать. Александр с хрустом потянулся, встал и взял с вешалки куртку. Следующую беседу он хотел провести лично. Всё-таки встреча планировалась с женщиной.

Огромный жизнерадостный овчар прыгнул на сетку вольера. Он, стоя на задних лапах, был выше Ахромеева. Пёс неожиданно звонко тявкнул и умчался по своим собачьим делам. Ахромеев же открыл дверь вольера и вошёл на присыпанную мелким песком площадку. Вокруг носились штук тридцать разнокалиберных псов. Самый крупный почти доставал холкой подмышки отнюдь не маленького Ахромеева. У дальней стенки рядом с будками лежала сука дымчатой шерсти и кормила щенков.

Посреди вольера неподвижно стояла рыжая девушка. Она выглядела ещё более хрупкой и беззащитной на фоне огромных псов, способных вышибить дух не то что из крепкого мужчины, а из здоровенного медведя. Но ни один из резвившихся в вольере кобелей не смел даже приблизиться к ней и на метр.

– Доброго дня, Анна! – поздоровался Ахромеев.

Девушка только сейчас обернулась, хотя несомненно узнала о присутствии коменданта, когда он только подошёл к вольеру. У неё было нежное, в веснушках, лицо, небольшой нос, большие глаза, ярко-голубые, как у Ахромеева, но на несколько тонов светлее.

– Здравствуйте, Александр, – девушка отвернулась, будто потеряла интерес к коменданту.

К ногам припал уже знакомый дымчатый овчар. Александр затруднился бы определить его породу. Пёс походил на помесь алабая и добермана, только ещё крупнее. Несмотря на размеры он всё равно не рисковал касаться человека.