19 июля. После работы в субботу, перед выходным днем, за счет средств профсоюза организована поездка автобусом на Азовское море в город Жданов (теперь Мариуполь). Ехали почти всю ночь – шесть часов. Мы, как и другие шахтеры, море увидели впервые в жизни. Это безбрежные водные просторы с рябью на поверхности от легкого ветра и следующими к берегу одна за другой волнами, создающими постоянный, монотонный звуковой фон и микроклимат возле берега, от которого легко и приятно дышится. До горизонта тридцать – сорок километров, а он кажется совсем рядом. Весь день купались в приятной морской воде и загорали, а ночью ехали домой приятно уставшими. Дома удалось поспать только полчаса, так как утром на работу в подземелье. В этот же день узнали, что в 5-й западной лаве нашей шахты убило породой рабочего очистного забоя Данилова. Непоправимое горе для семьи. У него жена и двое детей остались без кормильца. Никакая пенсия, никакое пособие не заменят его. Как ничто не заменит сына убитой горем матери, приехавшей на похороны самого дорогого существа.
За июль дважды заваливалась лава нашего участка, поэтому план добычи угля не выполнили. Шахта тоже не выполнила. С неохотой, но всё же с 1 августа предоставили мне и Рае очередные отпуска. Целый месяц отдыха от шахтных дел и забот. По утрам не надо рано вставать и спешить на работу, не надо надевать пыльную и черную от угольной пыли рабочую одежду и спускаться в сырой подземный мрак с аккумуляторным светом, дышать там воздухом с пылью и газом. Не надо ежедневно после выхода из шахты отмывать в бане черное от пыли и газа потное тело, иногда холодной водой, слушая обоснованную ругань шахтеров в адрес руководства шахты. Целый месяц на свежем воздухе, под солнечным светом заниматься домашними делами, самостоятельно и удобно для себя распределяя свое время, что очень ценно для подземного горняка. Во время отпуска купил три машины строительного белого кирпича за восемьсот пятьдесят рублей, из которого с отцом строили летнюю кухню и сарай на глине с песком. За неделю полностью выложили стены.
26 августа мать, Рая и я отправились в Киев – столицу Древней Руси, теперь столицу УССР. До города Сталино доехали на такси, откуда до Киева впервые полетели самолетом. Красиво смотрится всё на земле сверху. Контраст разных цветов и линий, а полёт между облаков – как между заснеженных гор. В Киеве мы тоже впервые. Очень зеленый, живописный, чистый, красивый город, особенно Крещатик. Прекрасный вид с Владимирской горки на Днепр с пешеходным мостом и пляжем на полуострове. Очень красивы и живописны ботанический и зоологический парки и бульвар Шевченко. Побывали в музее В. И. Ленина, возле Киево-Печерской лавры, которая была тогда закрыта. На крытом Бессарабском рынке все продукты очень дешевые. По сравнению с Донбассом они в два-три раза дешевле. Например, десять штук яиц стоили пять рублей, а в Донбассе – двенадцать рублей. Побывали во многих магазинах, кое-что купили для себя из одежды.
Ввиду сложных погодных условий обратно пришлось лететь на комбинированном грузо-пассажирском самолете, который в густых облаках постоянно бросало то резко вниз, то вверх. Мать и Раю очень тошнило, до рвоты. Меня стошнило только в конце полета, который длился два часа пятьдесят минут. В 12 часов 29 августа мы уже в Сталино, откуда автобусом выехали только в 17 часов 35 минут. Домой мы прибыли в 22 часа. Отец за это время хорошо справился с Петей; полный порядок.
За время поездки израсходовали три тысячи шестьсот рублей. Из них тысячу сто рублей на самолет в оба конца, триста рублей на автотранспорт, а остальные две тысячи двести рублей – на покупки для всех. Мать поездкой осталась довольна. Она впервые летала самолетом и впервые побывала в двух больших городах. Отпуск прошел быстро. 31 августа – День шахтера и последний день отпуска.
Весь сентябрь работал помощником начальника участка, так как помощник Поляков ушел в отпуск. В связи с частыми неполадками механизмов наш участок не выполнил месячный план. Начальнику участка и мне пришлось много времени находиться в шахте и заниматься производством.
1 октября вышел из отпуска Поляков, а я с радостью ушел в свою смену горным мастером. Рабочие смены сознались, что они очень ждали моего возвращения, так как за два месяца моего отсутствия у них пошатнулась дисциплина. Конечно же, мне было приятно услышать от них такое откровение, хотя особой строгости к ним с моей стороны никогда не было. Дисциплину они соблюдали добровольно, всегда выполняли мои спокойные распоряжения. Большинство вопросов, особенно в сложных производственных ситуациях, обсуждали сообща, принимали коллективные решения и выполняли их. У меня никогда и в голове не было считать себя выше и умнее рабочих. Каждая работа нужна, и каждый должен добросовестно заниматься своим делом, не считая свой труд благороднее другого.
За первую неделю работы наша смена выполнила план на сто шестнадцать процентов, а 8 октября на отчетно-выборном комсомольском собрании, несмотря на мои возражения, меня снова избрали членом комитета комсомола.
13 октября в 20 часов Рая в роддоме больницы шахты «Кантарная» (в пяти километрах от нашей шахты) родила второго сына, чему все мы были очень рады. Каждая семья должна иметь не менее двоих-троих детей. Это положительно влияет на воспитание детей и поддержание достаточной численности населения в государстве, которое для этого должно создавать хорошие условия, проявлять заботу о многодетных семьях. Своего сына назвали Владимиром. Работаю в первую смену, а Раю и сына навещаю после работы пешком, поскольку транспортного сообщения нет. Домой возвращаюсь после захода солнца.
16 октября в магазине сделал некоторые покупки. По пути домой примерно подсчитал их стоимость и выявил, что продавщица с меня взяла примерно на двадцать пять рублей меньше положенного. Дома мы еще раз посчитали с отцом, продавщица действительно обсчиталась. Сразу же я возвратился с магазин, куда меня с трудом пустили; он уже закрывался. Когда пересчитали мои покупки, то оказалось, что с меня взяли на двадцать восемь рублей семьдесят копеек меньше положенного. Стоявшие и слышавшие наш разговор покупатели с удивлением смотрели на меня, как на диковинку, и говорили: «Хотя один нашелся честный, кто бы принес деньги обратно». Мне было непонятно, почему удивляются эти люди обычному нормальному моему поступку. Ведь в человеческом обществе это должно быть не исключением, а нормой жизни. Каждый должен понимать: всё приобретенное неправедным путем никогда благом не будет, принесет только вред ему. Добро и радость человеку приносит только приобретенное честным путем, без причинения зла другому лицу.
Глава 10
Новый, 1959 год. 70 лет отцу. Трудные будни угледобычи. Письмо в ЦК КПСС. Закон для партийных чинуш не действует
20 декабря. Неустойчивая кровля и постоянные завалы лавы третий месяц не позволяют нашему участку выполнять план добычи угля. К нам во время наряда зашел Хринов, обвинил рабочих в нежелании выполнять план, обозвал их уродами. На мои возражения в защиту рабочих он пуще прежнего начал кричать, грозить увольнением и быстро ушел в возбужденном состоянии. При таком стиле руководства, грубом и неуважительном обращении с подчиненными положительных результатов в работе не будет.
Новый, 1959 год встречали дома. К нам пришли Николай Ярошенко с женой Галиной. Немного выпили спиртного (кто водки, кто вина), хорошо покушали, смотрели телевизор. Новогоднее правительственное поздравление советскому народу СССР огласил по радио и телевидению диктор Левитан. Хрущев не удосужился поздравить лично. Сыграли несколько партий в шахматы с переменным успехом.
Хотя руководство шахты объявило 1 января рабочим днем, никто из рабочих на законных основаниях на работу не вышел.
5 января – 70 лет отцу. Мы поздравляли его, а за столом день рождения отметили на следующий день, когда у меня был выходной. Кроме того, 5-го был закрыт магазин, а дома у нас спиртного в запасе не было. Купили его только 6-го.
25 января. В 4-й западной лаве при взрывании шпуров в нижней нише убит человек, проработавший в шахте всего три месяца. Мастер-взрывник перед взрыванием шпуров выставил его постом, а он по какой-то причине возвратился к нише (полагают, что за оставленным спасателем; его обнаружили в трех метрах от него). Начальника этого участка, горного мастера и мастера-взрывника за этот случай перевели на нижеоплачиваемую работу и передали дело в суд. Несколько дней назад на этом же участке тяжело травмирован рабочий, попавший между вагонетками.
26 января. Временно исполняющий обязанности начальника участка, на период отпуска нашего начальника участка, во время наряда объявил рабочего нашей смены Анурьева пьяным только за то, что он возразил против его неразумного указания, и не допускал его в шахту на работу, хотя тот был совершенно трезвый, что подтвердили и в медпункте, хотя справку об этом они не вправе выдавать. На мои возмущения и защиту рабочего и.о. начальника ответил, что я могу допуск Анурьева к работе взять под свою ответственность, написав ему об этом расписку. Такую расписку я написал, и мы ушли в шахту. По этому поводу я обращался к заместителю начальника шахты и к парторгу, но они самоустранились от рассмотрения этого вопроса. Заявили, что они не могут отменять распоряжений начальника участка. В общем, непорядочное руководство действует не по закону и совести, а по своим бессовестным понятиям: куда хочу, туда и ворочу. Трезвого человека могут сделать пьяным, а пьяного – трезвым, если им так угодно.
15 февраля. Посмотрел фильм «Великий гражданин» о С. М. Кирове в образе Шахова. Очень хороший фильм. Побольше бы таких. Если бы из нынешних коммунистов хотя бы сотая или тысячная часть была такими, каким показан образ Кирова, было бы хорошо. Людям жилось бы гораздо лучше, а карьеристы и фортунисты чувствовали бы себя неуютно. А ведь каждый коммунист должен быть таким, как Шахов. Жаль, что в жизни не так. Очень много случайных людей в партии. Своими действиями они порочат чистые идеалы коммунизма, из-за чего многие простые люди отворачиваются от партии, теряют доверие к ней. В дальнейшем это может обернуться бедой для партии, а коль она находится у руководства государства, то бедой и для нашего Великого государства. Поэтому надо вести решительную борьбу с негодяями в партии, удалять их из ее рядов, отстранять от руководящих постов.
24 февраля. Получил ответ из Харьковского юридического института на свой запрос о возможности поступить учиться на заочное отделение. Отошлю документы и буду готовиться к этому. Не знаю, что получится, но у меня большое желание окончить юридический институт и работать следователем, чтобы срывать маски со всех преступных негодяев, с нечистоплотных руководителей, чтобы очищать от них наше общество и возвращать веру людей в справедливость и в закон.
26 февраля. В нашу смену кровля лавы начала сильно давить на забой. Видно было, что лаву завалит. Находившемуся в это время в шахте помощнику начальника участка Козлову (парню с малым горным опытом, но большой хвастливой самоуверенностью) мною дан совет: переноску транспортера СКР-11 не делать, рештаки и цепи его вытащить в низ и верх лавы; на месте, где должен лежать транспортер, выложить деревянные клети, а когда кровля успокоится, то над забоем лавы постелить транспортер, сделать раскошение забоя для прохода комбайна и ехать комбайном. Такого же мнения были и рабочие комбайновой бригады. Но Козлов не прислушался к нашему мнению. Для перестраховки позвонил и спросил совета у главного инженера шахты Хаменко. Тот дал глупое указание о переноске транспортера, подкреплении лавы деревянными стойками и выемке угля комбайном только 10 метров снизу, когда лава полным ходом начала валиться. Завалило 24 рештака транспортера и комбайн «Донбасс-2», от чего убытки составили более двух тысяч рублей, не считая потери угледобычи. Таков результат бездарного решения главного инженера, у которого много фарсу, но мало профессионализма.
9 марта. Несмотря на мои предложения не ходить на работу, а быть с детьми, Рая всё же пошла работать в шахту газомерщиком. Говорит, что мало тех денег (тысяча пятьсот рублей чистыми), которые я зарабатываю. На мой взгляд, их вполне достаточно. Денег всегда кажется мало. Чем их больше, тем больше в них потребность.
Наше государство никак не может обойтись без женского труда в шахтах, где много работает молодых и средних лет женщин люковыми, плитовыми, взрывниками, машинистами электровозов, откатчиками, газомерами, рабочими складов, лебедчиками, зарядчиками аккумуляторных батарей и другими. Женщина должна быть дома, где ей с избытком хватает работы, а у мужчин должен быть заработок, полностью обеспечивающий семью всем необходимым.
4 мая. На пилораме шахты распилил лес для пола летней кухни и привез домой. При разговоре с рабочими пилорамы стало известно, что Хринов строит себе дом за счет шахты. Стройматериалы ему доставляют бесплатно. Рабочим-строителям зарплату начисляют как работающим на шахте. Фактически он занимается хищением государственных средств, хотя своих у него больше, чем нужно. Недавно он и Хаменко продали свои автомобили «Победа» за сорок тысяч и тридцать две тысячи рублей, хотя купили их за двадцать тысяч, то есть совершили спекуляцию. Себе они через подставных лиц купили новые автомобили «Волга». Об этих и других их преступлениях знают члены партии и милиция, но никаких мер к ним не принимают. О справедливости и строгом соблюдении социалистической законности только говорят и пишут, а делают всё наоборот.
17 мая. Ездил на слет выпускников в Чистяковский горный техникум. Собралось нас немного. Осмотрели лаборатории. Они выглядели гораздо лучше, чем раньше. Вся территория техникума утопает в роскошной зелени – это выросли деревья, посаженные нами шесть-семь лет тому назад. Теперь приятно на них смотреть. В общежитиях такой же порядок, вернее, такой же беспорядок, как был раньше. Такая же убогая обстановка, но повеяло чем-то родным и близким. Вспомнили, как варили в большой кастрюле на всех в комнате перловую кашу. Для остуживания ее ставили на открытую форточку. Однажды кашу украли; пришлось снова варить, но больше без присмотра не оставляли. Вспоминали другие моменты студенческой жизни. Официальная часть нам не понравилась. Выступающих заранее подобрали из числа начальников участков. Всё только хвалебное и веяло фальшью. А один главный инженер шахты в выступлении выговаривал горному мастеру, который не послушался начальника участка и не стал работать семь часов вместо положенных шести, ссылаясь на закон. Ничего умного и ценного этот горе-инженер не сказал.
По моему предложению Козырьков, Берегуто, Медунов и я проведали дома нашего преподавателя русского языка и литературы В. М. Рыбченко, чему он искренне обрадовался и долго с интересом беседовал с нами о жизненных делах. Домой возвратился в 21 час.
Июнь – июль. Месяц очередного и месяц бесплатного отпусков ушли на усиленную подготовку и сдачу вступительных экзаменов по русскому языку, литературе и истории СССР по программе средней школы в Харьковский юридический институт. Экзамены сдал все, набрал одиннадцать балов, но ввиду конкурса на заочное отделение четыре человека на место и первоочередников (работников правоохранительных органов) меня в институт не зачислили и возвратили документы со справкой о сданных экзаменах. Сделал запросы во все двадцать восемь юридических вузов в стране с надеждой, что где-либо будет в этом году недобор. В августе и сентябре из восемнадцати вузов получил ответ, что свободных мест нет, а десять институтов не соизволили ответить. Поступление окончилось для меня полной неудачей. Не теряю надежду, буду готовиться и поступать в следующем году.
Ноябрь – декабрь. Проходили профсоюзные собрания по участкам. Рабочие в основном сами выбирали делегатов на общешахтную отчетно-выборную профсоюзную конференцию, которым давали наказ не избирать Лукаша председателем профкома на следующий срок. Он не защищает законные интересы рабочих, а думает только о себе, угодничает руководству шахты. Были, конечно, и делегаты, навязанные руководством участков и шахты.
Конференция прошла бурно, с большой критикой в адрес председателя профкома и руководства шахты. Особенно острыми были выступления Герасимовича, Наталенко и других. Мое выступление построено по такому плану:
1. Производство:
а) передача опыта работы старыми рабочими молодым;
б) помехи в выполнении плана угледобычи;
в) конфликты рабочих с администрацией шахты и недостаточная работа шахтного профкомитета по разрешению этих конфликтов, оплата рабочим за необоснованные наказания должна производиться не за счет предприятия, а за счет виновных в этом руководителей;
г) горные мастера – марионетки в понимании главного инженера шахты Хаменко.
2. Хозчасть:
а) отвратительная работа магазина и столовой, бездействие рабочего контроля и профкома;
б) отсутствие рейсового автобуса, который руководству шахты не нужен ввиду личных автомобилей.
3. Культура:
а) высокомерное, кичливое поведение руководителей с подчиненными и лицемерное, подхалимски-вежливое их поведение перед вышестоящим руководством;
б) ругань, матерщина – оскорбление великого русского языка, хамство, невежество, пагубное влияние на молодое поколение;
в) культура руководителей во время нарядов и работы;
г) пьянство – большое зло, книжный магазин вместо ларька для пьяниц.
Мое выступление, очень отзывчиво встреченное рабочими, вызвало большой гнев, злость и ярость со стороны руководителей шахты, которые все подверглись резкой критике. А Хринов всё свое выступление построил на мне, даже сказал с издевкой, что я мясо не ем, чем еще раз показал свою никчемность. Восторга своим выступлением он у делегатов не вызвал.
Вопреки желанию руководства шахты, делегаты конференции не избрали Лукаша в состав профкома, следовательно, и председателем профкома. Наказ рабочих выполнен. Но вряд ли руководители шахты из этого для себя сделают правильный положительный вывод. На такое они не способны, слишком высоко у них нездоровое самолюбие. Они способны только мстить за справедливую критику в их адрес, как это сделал Хаменко, изъяв у меня сразу два талона за обнаруженные им в моей смене нарушения техники безопасности со стороны рабочих, мимо которых он ранее проходил, не обращая внимания ввиду их малозначимости и которые есть везде в шахте. Мне понятна их цель – любым способом убрать бунтаря из шахты.
1960 год оказался для меня очень напряженным, наполнен новыми событиями и переменами в труде, определившими мой дальнейший жизненный путь на три десятилетия (до выхода на пенсию) и дальше, со своими горестями и радостями.
В середине января на шахте образовалась группа единомышленников, которые не могли равнодушно смотреть на антигосударственные, преступные проделки руководителей шахты. Мы решили сообща твердо выступить против них, обратившись в ЦК КПСС с верой, что найдем поддержку в высшей партийной инстанции с принятием законных мер к нерадивым коммунистам-руководителям. Кроме меня, в эту группу вошли два горных инженера, один горный техник и один рабочий. Среди нас – два коммуниста и три комсомольца.
В выходной день собрались у нас в доме и написали письмо в ЦК КПСС. В нем изложили известные нам факты преступной деятельности начальника шахты Хринова, главного инженера Хаменко, секретаря партийной организации, главного бухгалтера и других руководителей шахты: хищение государственных средств путем злоупотребления служебным положением, спекуляции автомобилями, приписки в выполнении плана угледобычи с целью получения премий, начисление и выплата зарплаты неработающим лицам, получение взяток за начисление премий подчиненным, сокрытие случаев производственного травматизма; проходка тайной выработки для спуска воды в выработанное пространство соседней шахты № 2 «Контарная» с целью экономии средств на выкачке воды и получения премии за экономию, при этом создавалась угроза затопления соседей шахты и значительно увеличивались ее затраты на водоотлив; хамское обращение с подчиненными и другие.
В письме просили не пересылать его на рассмотрение местным органам партийной и советской власти, которым известны некоторые изложенные факты, но никаких мер по пресечению их не принимается.
Начиналось наше обращение в ЦК так: «В то время, когда в нашей стране идет упорная борьба за построение коммунистического общества, все силы партии и народа мобилизованы на выполнение этой задачи, у нас встречаются еще такие людишки, которые, занимая руководящие должности, прикрываясь высоким званием коммуниста, поставили свои личные интересы выше общественных. Своей пошлой деятельностью и повседневными делами они тормозят это благородное движение и опошляют его, убивают веру народа в коммунистическую партию и коммунистическое строительство. Вся цель жизни таких людей – личная нажива. Подобная гниль завелась у нас на шахте № 4–9 треста „Шахтерскантрацит“ Сталинской области».
Наше письмо всё же переслали в Сталинский обком компартии. Для проверки изложенных в нем фактов весной к нам на шахту прибыли заведующие отделом угольной промышленности обкома партии Щукин и инструктор обкома Иванов. Прежде всего они всех нас, подписавших письмо в ЦК, пригласили в кабинет начальника шахты Хринова, в присутствии его и главного инженера Хаменко спросили, писали ли мы это письмо? Мы подтвердили. Потом на второй вопрос мы все твердо ответили, что всё изложенное в нашем письме верно, в чём они убедятся при тщательной и объективной проверке. Нас отпустили, предупредив, что будут еще приглашать и беседовать с каждым отдельно. Мы поняли: только наша сплоченность и твердость заставит прибывших проверить все факты и принять законные меры по ним к руководителям шахты и парткома.
Инструктор обкома меня пригласил для беседы в кабинет секретаря парткома и в его присутствии выяснял все вопросы по нашему письму. Я предупредил, что могу обо всем говорить и в присутствии секретаря парткома, но другие лица, которые не подписывали письмо, побоятся вести откровенный разговор при нем, так как он незаконно получает зарплату горного мастера участка – ежемесячно две тысячи триста рублей и премии, хотя горным мастером не работает.
После такого моего заявления Иванов предложил секретарю парткома покинуть свой кабинет. Он молча, с недовольным видом ушел. В дальнейшем с другими лицами он беседовал наедине.
По результатам проверки Хринов был исключен из рядов компартии, на него завели уголовное дело, расследованием которого по поручению прокуратуры области занимался следователь прокуратуры Шахтерского района П. К. Старокожко – культурный и знающий свое дело профессионал. В период расследования вся наша группа оказывала ему помощь по установлению преступных фактов деятельности руководителей шахты, доставке необходимых свидетелей на допрос. Но некоторые боялись давать правдивые показания, поскольку Хринов оставался начальником шахты, другие руководители работали на своих местах. Об этом мы сказали следователю, привели примеры воздействия руководителей шахты на свидетелей и предложили отстранить Хринова от должности начальника шахты. Он проверил наши доводы и не только отстранил Хринова от должности, но и арестовал его, чтобы не мешал следствию. Рабочие и многие другие инженерно-технические работники были очень довольны таким решение следователя. Сразу увеличилось количество свидетелей с новыми фактами против руководства шахты.
На наш вопрос, почему остальные руководители остаются на своих местах, следователь ответил, что обком партии не разрешает их трогать. Мы поняли, что органы прокуратуры, милиции, как и все другие, полностью зависят от партийных руководящих чиновников, чем были очень возмущены. Получается, что закон действует только для простого народа, а для партийных чинуш не действует, пусть они будут самыми отъявленными негодяями и преступниками. Неужели не понятно, что это самая большая диверсия против коммунизма? А может, в партийном руководстве остались перерожденцы, которым выгодно так действовать, чтобы подорвать изнутри авторитет компартии. Время показало, что оно так и есть.
Следствие по делу Хринова закончилось. Установлен причиненный им ущерб государству – более ста пятидесяти тысяч рублей. Он присвоил более семидесяти тысяч рублей. При рассмотрении дела Сталинским областным судом, длившемся неделю, ущерб был уменьшен, а Хринов приговорен к двум годам лишения свободы с конфискацией автомобиля «Волга». Но он нашел общий язык и с руководством колонии для отбывания наказания. Его часто видели дома, разъезжающим на своем автомобиле.
Вместо тюрьмы Хаменко назначили начальником нашей шахты. Остальные руководители остались на своих местах. Некоторые из нашей группы потеряли веру в справедливость после таких результатов рассмотрения нашего письма. Поэтому не стали подписывать подготовленное мною письмо в редакцию газеты «Правда». В нем ставился вопрос о привлечении к ответственности всех виновных. Если из общей массы вырвать не все сорняки, положительных результатов не будет, оставшиеся еще больше разрастутся и заглушат культурные растения на всем поле. Так и в человеческом обществе, если не вести решительной борьбы со всеми преступниками, особенно в руководстве, то они расплодятся, придут к власти и нагло подомнут под себя всех честных и порядочных людей.
После такого рассмотрения нашего письма у меня возросло желание окончить юридический институт и вести борьбу с преступниками и отъявленными негодяями, защищать честных и порядочных людей.
Весной снова отослал документы для поступления на заочное отделение юридического факультета Ростовского государственного университета, где срок обучения шесть лет, то есть на год больше, чем в институте. Кроме сдачи выпускных госэкзаменов, там надо было написать и защитить дипломную работу.
Летом получил вызов для сдачи вступительных экзаменов; взял отпуск и в июле выехал в Ростов-на-Дону. Экзамены сдал хорошо, набрал проходные для зачисления двенадцать баллов. Но в вывешенных списках абитуриентов, зачисленных для учебы в университет, моей фамилии не оказалось. От такой неприятной неожиданности у меня мороз прошел по телу. Пошел в приемную комиссию, начал выяснять, почему меня нет в списках зачисленных на учебу. Оказывается, вместо меня зачислили однофамильца – Г. П. Кравченко, у которого только девять балов. Разводят руками и заявляют, что ничего не могут сделать. Уже полностью студенты набраны, списки утверждены. После моих обоснованных доводов о моем законном праве учиться на юрфаке университета, чего буду добиваться во всех инстанциях, мне советуют обратиться к декану факультета. С деканом примерно такой же разговор, что и в приемной комиссии. Но в конце концов он в порядке исключения (хотя никакого тут исключения нет) согласился зачислить меня в университет на учебу. Меня внесли в список зачисленных студентов. Пока выяснял этот вопрос, полным ходом шли установочные лекции для студентов-заочников, которые для начинающих очень важны. Всё же я влился в общий студенческий поток, прослушал и записал остальные лекции, получил методические рекомендации для написания контрольных и курсовых работ и с радостным ощущением от поступления на учебу возвратился домой. Впереди шесть лет кропотливой, но интересной учебы.
А пока – работа в шахте, горным мастером на добычном участке. Однажды во время погрузки угля сошла с рельсов груженая вагонетка. Чтобы не останавливать работу лавы и не вызывать рабочих добычной комбайновой бригады для постановки вагонетки, я сам с помощью крепежного деревянного распила, напрягая все силы, поставил эту вагонетку на рельсы, но после этого почувствовал резкую боль в животе, головокружение с тошнотой, на непродолжительное время потерял сознание, опускаясь на почву штрека; произошло расслабление желудка. Всё же набрался терпения и доработал смену. У меня оказался сорванным желудок, который до настоящего времени периодически напоминает о себе при неблагоприятных условиях работы (чрезмерной нагрузке) и питания (грубой и некачественной пище). Так я сделал еще один необдуманный шаг (ради производства), принесший вред здоровью на долгие годы. В то время об этом случае я не говорил никому, ни рабочим, ни руководству. А если бы и сказал, то вряд ли он кем-либо был оценен. Возможно, некоторые ради приличия посочувствовали бы. Урок: прежде чем что-то сделать, подумай, не причинишь ли ты этим вреда себе, да и другим людям. Не суетись, не спеши, о чём говорит и народная мудрость: «Тише едешь – дальше будешь», «Спешка нужна при ловле блох».
Еще один урок. Рабочие всегда в шахту брали еду, называли ее «тормозок»; подкреплялись, делая перерыв в середине рабочей смены на десять – пятнадцать минут, или во время вынужденного простоя из-за отсутствия порожняка для погрузки угля. Это очень разумно с их стороны, так как с момента ухода из дома на работу и до возвращения домой проходило одиннадцать – двенадцать часов. В середине этого времени всегда появлялось чувство голода от выделения желудочного сока, которому для переработки всегда должна поступать пища, чтобы не разъедались им стенки желудка и кишечника и не истощался организм от потраченной при работе энергии. Я же не брал «тормозков» в шахту, всегда подавлял чувство голода, чем постоянно ослаблял свой организм и приносил ему незаметный вред, который проявился впоследствии.
Выводы. 1. При появлении чувства голода всегда (кроме лечебного голодания, где своя методика) давай организму полезную здоровую и качественную пищу, тщательно пережевывая ее. 2. Никогда не употребляй пищу и не заставляй это делать детей при отсутствии чувства голода, так как она при этом в желудке не переваривается, а перегнивает, отравляя организм токсинами гниения, и только вредит ему. В подробности этих процессов не вдаюсь, они детально и обоснованно описаны в специальной литературе, с которой желательно самостоятельно ознакомиться каждому, кто желает быть здоровым духом и телом. А кто не желает, что ж – силой не заставишь, пусть прозревает, глотая вредные таблетки официальной медицины. Только бы поздно не было.
Зная мое твердое желание добиваться привлечения к ответственности и наказания всех виновных руководителей шахты, Хаменко снова придумал нарушение мною правил техники безопасности, которого фактически не было. 20 октября 1960 года он написал приказ об увольнении меня с работы за нарушение техники безопасности.