Вошедшие с мороза, с красными щеками и искрящимися глазами, но неизменно в замечательном расположении духа, полные предвкушения от предстоящего концерта, гости суетливо толпились в очереди в гардероб.

– А Вы читали его последнее интервью, в котором Маэстро заявил, что планирует вскоре завершить публичные выступления?

– конечно! Поэтому-то я и здесь.

– Да что вы говорите?

– да, да, всё же возраст берёт своё.

– А какие пальцы, какая грация! Какая живость ума! А вы говорите возраст! – доносились обрывки разговоров.

Залы филармонии постепенно заполняли гости, сбиваясь в небольшие группы. Все активно переговаривались преимущественно полушёпотом, пересматривались и переглядывались. Обращали на себя внимание постоянные спутницы концертов по абонементам – пожилые петербуржские дамы с набриолиленными волосами. На их шеях оживали огнями жемчужные колье и громоздкие брошки, в их взглядах сочетались мудрость прожитых лет и неподдельный интерес к жизни.

Вечерние наряды сливались в потоках элегантных людских волн. Тут были и прекрасные молодые девушки, вероятно, учащиеся музыкальных школ, в платьях с обрамлениями из тафты и шифона. Их наряды подчеркивали изящество и юность. Были и те, чья одежда казалось уже поизносилась, но их гордость и достоинство от этого ничуть не были умалены. Они с важным видом обозревали собравшихся, словно помещики, наблюдающие за крепостными на сельском празднике.

В уголке стояли чинные мужчины с усами. Их морщины свидетельствовали о долгой жизни полной испытаний, из которых они непременно выходили победителями. Их спутницы, почтенные дамы в изысканных платьях, несли на себе флер элегантности и характера.

Среди гостей были и такие, кто чувствовал себя неуютно в этом море фасонов и статусов, словно незваные гости на роскошном балу. Их одежда была скромна, а взгляды прятались где-то в глубине их самих и лишь изредка робко скользили по присутствующим.