Зигфрид понуро брел прочь из тронного зала. Его хвост кое-как тащился по полу вслед за своим владельцем, отсчитывая ступеньки, ведущие вниз, вниз, вниз, всегда вниз. Дракончику захотелось провалиться сквозь землю и очнуться у себя дома, в своей теплой кроватке. Где-то позади клокотали дебаты, жизнь… Королевский совет готовился отойти на покой с чувством выполненного долга. Нужно куда скрыться из этого коридора, покуда все эти дракончики не повалили из резных дверей. Ах, если бы все эти невзгоды оказались дурным сном! Зигфрид ущипнул себя для верности, но ничего не произошло. Он горько вздохнул и побрел дальше.

Длинный коридор тянулся в далекую бесконечность. Кругом сновали придворные и прочие важные лица, но нынче Зигфриду не было до них никакого дела, и он прятал глаза; их суета казалось ему бесполезной, даже забавной. Он не смог бы выдержать взгляд другого живого существа в это мгновение. Смотреть себе под ноги, только под ноги.

Вот мимо пронесся официант, который высунув язык успешно противостоял трем бокалам, что дерзко покачивались на узком серебряном подносе. “Зачем,” подумалось Зигфриду, “к чему диковинные напитки, когда за окном творится такая трагедия? И почему бедняга-официант так переживает? В королевских погребах наверняка немерено самых разнообразных бочонков на любой вкус – прольет один бокал, сходит за новым. А вельможи подождут. К чему такая спесь, коль от волнения всегда только хуже?” Так размышлял дракончик.

Проходя мимо очередного оконца, Зигфрид заметил, что на улице сделалось совсем темно. Неужели он так долго был на аудиенции? Стоя перед окном и глядя вниз на расцветающие огни столицы, он понял: сражение проиграно, а беда все еще здесь, никуда не делась, не отступила. Сумерки ползли по горе вверх, опутывая своими щупальцами башенки и штандарты, затягивая замок в сонную долину, в которой уже покоился целый город. Что-то как будто укололо дракончика, и он очнулся. Нужно было действовать. Не все еще потеряно. Нужно во что бы то ни стало найти этого лакея, или повара – этого загадочного помощника.

– Скажите-ка, а какой нынче час? – спросил Зигфрид первого попавшегося на глаза дракончика, бровь которого сразу же в лучших традициях королевского двора возмущенно поползла вверх – где это видано в приличном обществе, чтобы у незнакомых драконов спрашивали время? Тем не менее, утонченный аристократ не позволил своему негодованию проявить себя более явно и весьма толерантно откашлялся.

– Хм! – сказал он басом, – нынче установился шестой час вечера!

Говорить с таинственным незнакомцем менее расплывчато, вне всяких сомнений, противоречило правилам придворного этикета. Но почему же сделалось так темно? Зигфрид перестал различать часы, пока путешествовал.

– А скажите, пожалуйста, – не унимался Зигфрид, – всегда ли в это время суток на улице столь темно? Ведь сейчас ранняя осень, не слишком ли скоро потемнело?..

– Хм! – ответил изумленный аристократ, позволяя второй своей брови взлететь на самый лоб. Неслыханная дерзость!

– Хм! – повторил он, невольно бросая взгляд на вечернее небо за окном, и добавил, – тучи!

– Вам кажется, что это просто-напросто пасмурная погода? – догадался смышленый дракончик Зигфрид. – Но посмотрите же, на небе ни облачка! Скажите, вы были на совете у короля Пафнутия? Вы случайно не слышали мой рассказ? Мне кажется, что это фальшивое солнышко все темнеет с каждым днем; темнеет и темнеет, и будет темнеть, покуда весь мир не станет мрачным. Я бы так не хотел всегда жить в сумерках! Вы поможете мне? Может быть, король услышит меня, если кто-нибудь важный подтвердит мое наблюдение?

– Хм! – задумчиво ответил придворный аристократ и с достоинством удалился по своим важным делам.

– Подождите же! – жалобно позвал его Зигфрид, но его слова утонули в пустоте.

Зигфриду еще никогда в жизни не было так одиноко.

Все вокруг твердили одно и то же, все закрывали глаза на очевидное. Решимость и неуверенность сменяли друг друга с такой быстротой, что единственным верным решением показалось провалиться здесь и сейчас в глубочайший сон и больше ни о чем никогда в жизни не думать.

А может, и беды никакой нет? Не может же быть такого, что все дракончики разом ослепли, а Зигфрид один видел правду. Не привиделось ли ему все это? Единороги, и замки, и тени… Как он оказался в этом странном месте?

Зигфрид брел наугад, спускаясь все ниже, заходя в незнакомые коридоры, открывая незнакомые двери.

Понемногу дракончики расходились по своим покоям, служащие отправлялись домой и задували свечки. В замке сделалось пустынно и холодно.

Зигфрид ступал по мраморным ступеням. Вечерний свет ниспадал сквозь узкие прорези в крепостной стене, окрашивая полутемный проход в бледно-желтые полосы. Было очень тихо.

Кто-то мягко окликнул его. Голос прошелестел и пропал, как шапочка белого одуванчика на ветру.

Зигфрид осмотрелся и встретил лишь безмолвные взгляды из-за пустых забрал и с парадных обветшалых гобеленов.

Дракончик пожал плечами – почудилось! – и побрел дальше.

– Зигфрид! – вновь позвал голос, и на этот раз он прозвучал свежо, как весенний прохладный ручеек, нежно стекающий по камушкам среди свежей душистой травы.

Зигфрид отчаянно завертел головой, тщетно силясь уловить, где же притаился таинственный незнакомец.

– Я здесь! – вновь прозвенел чарующий тембр, – в коридоре слева! Ныряй скорей сюда!

Как же дивно звучал этот голос! Зигфрид никогда не слыхал ничего подобного – такая гармония, такая благодать сквозили в этих неземных нотках, что ему хотелось слушать и слушать. Ему нужно было куда-то свернуть? Он совсем позабыл, что надобно было сделать. Ах, коридор по левую лапу. И правда, вот он: едва заметный проход, притаившийся за узкою дубовой дверью между двумя видавшими лучшие дни портретами. Немудрено, что дракончик не сразу заприметил столь скромную дверцу! Надпись на ней гласила – «Входящий! Изволь толкать сию дверь от себя!»

Зигфрид послушно подкрался ко входу и подергал за ручку. Дверь оказалась не заперта. Он аккуратно проскользнул в образовавшуюся щелочку и бесшумно притворил за собою дверь. Оказавшись в кромешной темноте, Зигфрид вдруг не на шутку перепугался – путы наваждения ослабили свою хватку, и дракончик, минуту назад зачарованный и спокойный, теперь в панике пытался нащупать дверную ручку, чтобы одним решительным рывком освободить себя из коварной ловушки.

– Ах, какая я рассеянная! – прозвучало за его спиной. Он замер. – Здесь же совсем темно, и ты ничего не видишь! Как невежливо с моей стороны! Погоди, не убегай – позволь, я зажгу свечку!

Услышав таинственный голос, Зигфрид, снова потерял власть над своим драконьим телом, а лапы его безвольно повисли.

Вспыхнул крохотный огонек. Поначалу Зигфрид различал лишь слабое сияние свечи, но понемногу из темноты проступили волшебные черты, и он узрел сначала лицо, а потом и руки, сжимающие старый подсвечник. Его глаза восторженно округлились. Что за дивное видение это было? Она – а дракончик был уверен, что это была она – казалось очень хрупкой, и воздушной, и совсем не похожей на дракончиков. У нее было изящное овальное личико, маленький востренький носик, маленький ротик и продолговатые голубые глазки – совсем не как круглые драконьи плошки. Ее пышные темные волосы аккуратно ниспадали за плечи, а воздушное платьице светлого оттенка загадочно мерцало в свете горящей свечи. Даже в нашем с вами мире, читатель, люди восхищенно провожали бы ее взглядами; но лишь потому, что красота всегда приковывает взор – в остальном она могла бы сойти за одну из нас.

– Ну, здравствуй, Зигфрид! – сказала незнакомка.

Зигфрид продолжал очарованно рассматривать пришелицу. Она в ответ рассматривала его и не спешила… Она поставила подсвечник на пол.

– Скажите, а вы дракониха? – выпалил Зигфрид.

– Нет, – засмеялась она, и ее звонкий, юный голос колокольчиками защекотал воздух. – Я девушка!

Она вдруг сделалась очень серьезной и протянула Зигфриду свою тонкую руку.

– Пушинка! – представилась девушка.

И подумав, добавила:

– Фея.

– Очень приятно! Зигфрид, дракон – сказал дракончик, отвечая на Пушинкино лапопожатие своим рукопожатием, и тут же смутился. – Ой, вы же уже знаете, как меня зовут – вы звали меня по имени, госпожа фея!

Фея улыбнулась.

– Простите меня за нескромность, но я очень многое о тебе знаю.

– Это вы! – прошептал Зигфрид. – Это вы, вы! Вы – покровительница, вы – она!

Вместо ответа Пушинка задумалась и сказала:

– Было непросто вызволить тебя из темницы Зигфрид.

– Я так и не понял, почему стражник меня отпустил. Получается, что это вы постарались? Он был с нами в сговоре?

– Не совсем, – нахмурилась Пушинка, – скорее, он помог нам немного… несознательно. А потом заперся на башне вместе с привратниками и выбросил ключ из окна.

– Зачем ему это делать? – спросил Зигфрид, который между тем начал догадываться.

– Они ничего не вспомнили под утро. Как и дракончики-инквизиторы, которые поутру обнаружили, что не могут отпереть свои двери. По схожим причинам.

– Как же так вышло? – спросил Зигфрид, которому становилось не по себе.

– Я умею убеждать, – подмигнула ему Пушинка, и Зигфриду снова стало легко и спокойно. – И пожалуйста, обращайся ко мне как-нибудь попроще, мы же друзья.

– Хорошо, – улыбнулся Зигфрид. – А записку действительно написал Тибо? Никогда прежде не видывал, чтобы шарики писали записки!

– Записка – тоже моих рук дело. Но мы тогда еще не были знакомы с тобой, и мне показалось, что привычное имя произвело бы на тебя более предсказуемое впечатление. При этом записка должна была получиться анонимной – любое случайное совпадение могло бы скомпрометировать какого-нибудь невинного жителя, а с инквизиторами шутки плохи. Я рада, что ты сумел разгадать мою маленькую загадку. Кстати, Тибо очень понравилось имя, которое ты ему придумал. Он даже теперь требует, чтобы мы звали его именно так.

– Я думал, это и есть его настоящее имя, а я просто угадал его нечаянно. А как его на самом деле зовут? – спросил Зигфрид.

– Он сам расскажет тебе при встрече.

– Но с ним все в порядке? Мы немного суматошно расстались, я боялся, что…

– Все хорошо, – заверила его фея. – Он сумел вовремя предупредить меня о вашем приключении. Хорошо, что Анри оказался рядом и сумел тебя разыскать. А для Тибо тут же нашлось другое задание. Он должен вернуться с минуты на минуту, кстати. А где твой посох?

– Так и это твой подарок! – Зигфрид хлопнул себя по лбу. – Я должен был догадаться!

– Так и есть, – созналась фея. – Тибо очень удачно тебе его подбросил. Я думала, что он поможет моим помощникам присматривать за тобой, однако оказалось, что тебя весьма несложно опознать и без древнего посоха.

– Я знал, что он древний, – возбужденно запрыгал Зигфрид, – он даже светился немного в определенные небезопасные моменты! Ах, как же жаль, что он потерялся!

– Тише, – ласково осадила его Пушинка, – час поздний, но нас все равно могут услышать. Я не думаю, что посох утерян безвозвратно; не будем об этом. Нам нужно немедля выбираться из замка – вечером в темницах ожидается повозка с провиантом. Возница сразу заподозрит что-то неладное, и скоро наши враги снова будут на свободе, если они уже не выбрались своими собственными силами. Скорее всего, твой побег уже обнаружили, и скоро о нем буду знать в службе королевской безопасности. Нам нужно спешить. Вряд ли они будут искать тебя в замке, но мы не можем позволить себе столь огромный риск.

– Так вы знаете о моей миссии и поможете мне найти Тень, да? – с придыханием спросил Зигфрид. Он так оживился, что чуть было не схватил волшебницу за рукав, но вовремя опомнился.

– Да, Зигфрид, мне известно все, и я очень хочу тебе помочь. А еще больше я хочу, чтобы ты поскорее исчез из этого сумасшедшего замка и никому не попался на глаза, покуда не поздно.

– Хм! – заметил Зигфрид.

– Что? – не поняла волшебница.

– Честно признаться, я уже успел попасться на глаза всему королевскому двору, включая его дракошество Пафнутия. Не знаю, страшно ли это.

– Что?! – воскликнула Пушинка, и тут же прикрыла ротик ладошкой. – Когда ты успел? Точилка ни за что не допустил бы тебя так быстро!

– Так и было! Но лакей, который на самом деле повар, провел меня сразу на королевский совет. Он показывал всем стражникам какую-то грамоту, и нас очень охотно пропускали. Я думал, это тоже подстроил Тибо. Ну, и ты.

– Ничего не понимаю, – бормотала Пушинка. – Я хотела увидеться на кухнях и провести тебя через задний ход в Зачарованный лес… Конечно же, мы ни за что на свете не пошли бы прямиком к королю: это дело весьма бесперспективное. Я знала, что ты пропал на некоторое время из виду, и мне стоило немалых усилий разыскать тебя в этом драконьем улье, но я бы даже предположить не смогла, что ты так далеко и так быстро зайдешь… Как его звали? – со внезапной резкостью спросила она. – Этот лакей, как было его имя?

– Густаво, мне кажется, – промямлил Зигфрид, – мне его Анри рекомендовал.

– Как он выглядел?

– Как обычный лакей, худощавый и среднего роста, в парике до плеч и черно-оранжевой шапочке, а еще в камзоле…

– Неважно, – прервала его Пушинка. – Все это потом. Тебе надо бежать. Пошли за мной.

Она проскользнула мимо Зигфрида прежде, чем он успел придумать еще один вопрос, и выглянула из-за двери в коридор.

– Пусто, – прошептала Пушинка. – Давай выбираться отсюда. За мной, Зигфрид…

Аккуратно подобрав платье, она прошмыгнула за декоративными доспехами, проскочила мимо гобеленов и нырнула вниз по лесенке. Зигфрид, сражаясь с нехорошим предчувствием, засеменил следом. На одном из пролетов им показалось, что наверху промелькнула чья-то тень. Прильнув к стене, они обождали несколько мгновений, пока волшебница не осмелилась наконец двинуться дальше. Так, прячась по темным коридорам и перебегая по сумеречному замку, они спустились на несколько этажей. Кухни были совсем рядом. Пушинка обернулась было к Зигфриду и приготовилась что-то сказать, но в этот момент рев тысячи труб сотряс отходящий ко сну замок. Тысячи придворных побросали вилки в недоеденные ужины и подскочили на месте.

Громогласный рев повторился.

– Все пропало, – прошипела фея, – они ищут тебя! Бегом!

Она ухватила его за лапу и потащила за собой, увлекая дракончика обратно наверх.

– Они перекроют все выходы, – бормотала Пушинка, – придется идти окольными путями. Сюда!

Они нырнули в темный коридор, потом в еще один, потом, затаив дыхание, пробежали по верхнему ярусу галереи, открывающейся на крытый внутренний дворик с фонтаном и сбежали вниз по петляющей лестнице, от яруса к ярусу. Когда они оказались внизу и начали нерешительно пересекать дворик, дверь напротив распахнулась и из нее хлынули дракончики с алебардами и мечами, стражники всех мастей и положений.

Они замерли на мгновение, завидев мерцающий Пушинкин силуэт.

– За мной, – крикнула Пушинка и бросилась обратно наверх. Придя в себя, стражники кинулись за ними.

Вместо того, чтобы подняться на самый верхний ярус, он внезапно юркнула на один из промежуточных и тут же скрылась за первой попавшейся аркой. Зигфрид едва поспевал следом.

– Мы уведем их прочь от кухонь, а потом вернемся обратно. Иной черный ход мне неведом, – задыхаясь, прошептала фея.

Странно, но она совсем не путается в юбке, как будто она сделана специально для беготни и приключений, подумал отстраненно подумал Зигфрид, бросаясь за Пушинкой в очередное хитросплетение коридоров и лестниц и сражаясь при этом со своей собственной курткой, которая внезапно стала натирать сразу на спине и под мышками.

Они оказались в просторной зале. Канделябры были притушены, а последние лучи вечернего солнца сонно ниспадали призрачными колоннами, едва касаясь пола и обнаруживая стайки едва заметных пылинок.

– Сложный участок, – пробурчала волшебница, пробегая вдоль стены и жестом показывая Зигфриду держаться подальше от центра залы.

– Картины! – восторженно воскликнул задыхающийся Зигфрид, разглядывая богатые рамки.

– Да, это картинные галереи, но мы сейчас не будем их смотреть.

– Ничего не видно, слишком темно! – сокрушался Зигфрид, не слушая фею. – Мне кажется, у той стены посветлее. Я бы там пробежался…

– Зигфрид! – прошипела Пушинка, резко оборачиваясь, и дракончик подпрыгнул от неожиданности. – За тобой гонится вся королевская рать, подгоняемая инквизиторами. Зигфрид, у тебя нет времени гулять по музею.

– Справедливо… – шепотом согласился Зигфрид, все еще не в себе от такого напора.

Они побежали дальше, сквозь новые и новые залы, увешанные шедеврами драконьего искусства, сквозь дворик со скульптурами, направо, вверх по лестнице, еще раз направо, и снова вниз.

– Мы делаем круг? – спросил запыхавшийся Зигфрид, когда они снова свернули направо и очутились перед узким едва освещенным коридорчиком.

– Именно, – подтвердила волшебница.

Они снова вынырнули во внутренний дворик с фонтаном, только сразу на нижнем ярусе, аккуратно, но на этот раз без приключений, пересекли его и скрылись за неприметной дверью в тени галереи.

Лестница вела вниз, утопая в мрачноватых отсветах дрожащих на стене факелов. Грубый шершавый камень царапал рукава и жалил ступни. Он был так далек от полированного блеска королевских палат, что Зигфрид сразу понял – в это крыло заходят только слуги.

– Кухни уже рядом, – заверила его Пушинка.

И действительно, лестница кончилась, и они уперлись в скромную деревянную дверь.

– Я открою, – тихо сказала Пушинка. – Не двигайся, пока я не дам тебе знак.

Затаив дыхание, она легонько отворила дверцу и проскользнула в узкую щелочку. Через несколько тревожных мгновений она вернулась и знаком показала Зигфриду следовать за собой.

Дракончик ступил в погреб. Они прокрались мимо корзинок со свежими яблоками, мимо банок с вареньем и мешков сухарей и остановились возле еще одной дверцы.

– Последний рубеж, – вздохнула Пушинка. – Это черный ход. Если все прошло, как я запланировала, за этой дверью нас ждет Тибо…

– А это, наверное, Густаво? – уточнил Зигфрид, который в этот момент ненароком обернулся.

– Что? – немного испуганно переспросила Пушинка. – Ой.

Это был не Густаво. Это был совершенно незнакомый дракончик в поварском колпаке и фартуке, который совершенно ненароком забрел на склад за новой деревянной лопаточкой, встретил там пару шепчущихся незнакомцев, и теперь пронзительно верещал:

– Стража!

– Беда! – вскрикнула Пушинка и дернула на себя дверь.

Дверь не поддалась.

– Заперто на ключ! – воскликнула она, и затрясла дверь с утроенной силою.

Дракончик тем временем скрылся, шумно обронив раздобытую поварешку и продолжая призывать стражу. Пушинка, не веря в крах спасительного плана, не оставляла отчаянных усилий пробиться на свободу. Внезапно на той стороне раздался знакомый голос:

– Ты же волшебница!

– Тибо! – узнал его Зигфрид. – Это Тибо!

– Точно! Я совсем разволновалась! – вторила Пушинка.

Она сделала руками пару неуловимых движений и замок щелкнул.

– За мной! – скомандовала она, пропадая в ночи.

– Стоять! – раздалось сзади.

Зигфрид обернулся и встретился взглядом с наконечником стрелы.

– Госпожа Пушинка, – молвил он, – я не могу. Я не успел.

– Что? – переспросила Пушинка, снова появляясь в дверях и замечая стражника с луком.

– Ох… – только и сказала волшебница.

Зигфрид вздохнул и поднял лапы. Остальные стражники не заставили себя долго ждать, ворвавшись в погреб с грохотом и пылью.

– Попался! – провозгласил Серый инквизитор, победоносно расталкивая первые ряды королевских латников и устремляя на Зигфрида хищный взор.

Альберто принимает решение

Когда шпили Хныкельбурга показались вдали, Альберто еще раз засомневался, правильно ли он поступает. По правде сказать, сомнения ни на секунду не покидали его уставшую голову и сидели в мыслях безжалостной занозой, но порой они терзали бедного дракончика с такой силой, что не обращать на них внимания было попросту невозможно, и тогда приходилось думать.

Альберто сразу понял, что размышлять в его положении – дело исключительно неблагодарное и даже вредное. Дав волю воспоминаниям, он ненадолго забылся, но потом снова усилием воли заставил себя вытеснить из сознания последнюю мысль и предаться созерцанию окружающего пейзажа. Получалось так себе.

На смену бесконечным оврагам пришла не менее бесконечная равнина, которую Альберто преодолел за три бесконечных часа, стараясь держаться от Мохнатого тракта как можно дальше и то и дело находя убежище в редких и разбросанных рощицах. Высокая трава пожухла и приготовилась к зиме. Отголоски бесконечных дождей, особенно ощутимые во влажных размытых долинах, уже не столь затрудняли его путь, и Альберто нерешительно спешил навстречу городу, где должно было решиться столь многое.

Нежно-золотистый окрас осени казался непривычно мутным, неярким. Возможно, дело было в легком тумане, а может быть, это полупрозрачные тучи заволокли солнце и не давали ему светить в полную силу.

В эти дни никому нельзя было доверять, даже солнцу. Убегая из Хныкельбурга к Юргену-Браксу, он даже решил как-то раз, что Солнце и вовсе перестало светить на несколько мгновений, а потом вернулось обратно, но стало немного другим – грустным и неубедительным. Кончено, это было полной бессмыслицей, и Альберто списал эти неспокойные впечатления на собственную нервозность. Однако на один удар сердца ему показалось, что мир и вправду остановился.

Опять, опять вредные мысли.

Город был уже близко, а вместе с ним и неизбежный вопрос – как в него попасть? Только сейчас его поразила догадка: если его поиски приняли столь серьезный оборот, то наверняка стражникам передали доподлинное описание беглого дракончика… Но кроме главных ворот податься было некуда, разве что штурмовать стену под покровом ночи. Зацепиться за нее чем-нибудь? И как он только умудрился потерять Зифгридов посох? Видно, Альберто позабыл несносную палку где-то на привале… Жаль! Этот посох еще пригодился бы ему, со всех точек зрения.

Смеркалось.

Туман сгустился, и желтеющая трава ненадолго ожила, слабо поблескивая молочно-прозрачной росой. Ноги вынесли его на Мохнатый тракт, и Альберто примкнул к молчаливой процессии из неудачливых купцов и праздных гуляк, мерно втекающей в город. Он незаметно пристроился в центре колонны и, незамеченный, проскользнул сквозь ворота. Стражники лениво осматривали входящих, безуспешно стараясь побороть зевоту, время от времени вглядываясь в ночную темноту, как будто пытаясь разглядеть там светлый час окончания своего дежурства.

Оказавшись за стеной, Альберто огляделся. Его дом был совсем неподалеку, как и полагалось жилищу социально непритязательной семьи. Что делать теперь? Нужно было как-то узнать, куда направился Зигфрид. Если его уже отпустили, и он сумел пробиться на аудиенцию к королю, то путь к спасению был открыт. А если нет…

Альберто попытался отогнать подступающую дурноту. Нет, кончено, его тотчас же отпустили. Ошибка сразу обнаружилась. Дурнота никуда не отступала; она даже усилилась.

Ничего не придумав, Альберто устало побрел в сторону своего дома.

Он тихонько проскользнул в прихожую и осмотрелся. Почему-то были потушены свечи, и еще было очень непривычно, по-вечернему холодно, как будто в доме забыли затопить камин. Отец сидел в гостиной и отрешенно изучал стену. Альберто тихонько постучал о приоткрытую дверь и скользнул в полумрак комнаты.

Батюшка встретил его с испуганным удивлением. Он встал и неровным шагом подошел к сыну, посмотрел на него странным взглядом, как будто уже не чаял увидеть его.

– Тебя ищут. Они приходили к нам в дом и спрашивали о тебе, – сказал он вместо приветствия.

Альберто опустил голову.

– Я видел твою… Присциллу. Она сама разыскала меня.

Альберто с надеждой и болью посмотрел на отца. Тот вздохнул.

– Она хорошая дракониха, – нехотя признал отец.

Когда Альберто ничего не ответил, отец добавил:

– Она рассказала мне про вашу помолвку. Я… я благословляю.

– Батюшка, – возразил Альберто задрожавшим голосом, – теперь все кончено. Ничего не будет.

– Не отчаивайся, – усталым голосом возразил синьор де ля Фрески.

– Ты не понимаешь… Куда я теперь пойду? – Альберто прислонился к стене и медленно сполз на пол.

– Ты дома…

– Я подвергаю вас всех опасности.

– Отоспись, сын, отдохни, – слабо возразил отец, – они все равно не вздумают искать тебя здесь.

– Потому что никто не может быть настолько глупым, чтобы вернуться прямиком туда, откуда убежал, да, батюшка?

– Именно…

Они помолчали.

– Мне нужно уходить отсюда как можно скорее, – пробормотал Альберто.

– Да, но завтра, сын, – молвил сеньор де ля Фрески, помогая Альберто подняться и отводя его к лестнице, что вела к спальням.

– Нет, сию же минуту, – возразил Альберто, позволяя увлечь себя наверх. Через несколько минут он уже спал в своей кровати, без снов и мыслей.

***

Альберто проснулся, когда солнце уже подбиралось к зениту. Несколько часов он отрешенно смотрел в потолок, придавленный к постели последствиями недавней простуды, истощения от долгих скитаний и нервного напряжения последних дней. Несколько раз отец заглядывал к нему в комнату и бесшумно удалялся, покачивая головой.

Ближе к закату Альберто понуро спустился вниз и присел за стол. Синьор де ля Фрески налил своему сыну чаю, и они вместе стали смотреть в окно.

– Наверное, они не придут сегодня, – робко предположил отец. Альберто кивнул и вернулся в спальню.

Время текло медленно и задумчиво. Альберто с благодарностью отдался бесполезной, рассеянной дреме. Мысли перестали тревожить его, и он почти обрел спокойствие. Так хорошо было лежать и ни о чем не думать. Он перестал считать часы, минуты и дни.

Может быть, со времени его прихода прошла целая неделя, а может быть, это случилось на следующий вечер. Но это все же случилось, и даже в момент совершенного забытья он не переставал понимать, что так и будет. Это произошло так.

Сначала на улице ожило волнение. Загремели ставни, загрохотали двери, затопали лапы. Потом все стихло, и в дверь постучали. Снизу раздались напряженные голоса, и Альберто прижал одеяло к груди. Они нашли его?

На лестнице послышались шаги, и через несколько мгновений отец просунул голову в дверь.

– Приходил наш сосед, дон Себастьян. Из темницы сбежал опасный преступник. Инквизиторы спешат во дворец. Судя по описаниям, он может быть там.

Альберто отпустил одеяло и уселся на кровати, свешивая хвост.

– Будь осторожнее, сын, – молвил синьор де ля Фрески, сам толком не понимая, от чего он предостерегал Альберто; но его слова прозвучали как-то зловеще.

Повинуясь непреодолимому зову, Альберто покинул кровать и натянул куртку. Он внезапно почувствовал, то неплохо отдохнул и может бегать. Не говоря ни слова, он спустился в прихожую и огляделся по сторонам. Его роковой сверток так и остался лежать на полу, там, где он в измождении бросил его несколько сновидений назад, неприметный и позабытый.

Альберто положил в сверток в путевую сумку и, немного подумав, вернулся в гостиную и выпил стакан чаю. Возможно, ему еще не скоро доведется отведать домашней еды. Отец сопровождал его непонимающим взором, но не решался задать вопрос.

Вспомнив кое-что важное, Альберто снова поднялся в свою комнату и, подойдя к тумбочке у изголовья кровати, извлек оттуда кошель с накоплениями.

«Готово,» решил дракончик, и бегом припустил во дворец.

Такой знакомый путь! Дорога, по которой совсем недавно он ступал каждый день, отправляясь на работу и возвращаясь обратно. Такая обыденная, но такая волшебная! Как много воспоминаний, оказывается, хранил в себе этот путь, как много здесь значил каждый шаг. Каждый перекресток был вехой, каждый вид – картиной, каждый камешек на мостовой – старым знакомым, с которым Альберто виделся в последний раз.

Он не смог сходу придумать, как обойти стражников, и понадеялся на то, что вдохновение посетит его ближе к делу. Однако все волнения оказались напрасными, так как у первой крепостной стены просто-напросто никого не было. Парадные ворота безразлично зияли позаброшенной пустотой.

Смеркалось. Сумерки пожирали белоснежный камень, тени сгущались и вытягивались вдоль земли.

Сливаясь с темнотой, Альберто бегом проскользнул во внутренний дворик и замер у стены, недоверчиво озираясь. Пустота. Замок как будто вымер. Один за другим он преодолел каждый пост и проник в замок, так и не встретив ни единого стражника. Что стряслось?

Оказавшись в главном зале, Альберто оторопел. Толпа, состоявшая из придворных, слуг и задержавшихся работников, жалась к одной из многочисленных дверей, заглядывая друг другу через плечи и нервно подпрыгивая в попытке урвать лучший вид. Несколько королевских гвардейцев из последних сел сдерживали дракончиков алебардами, но было видно, что их силы уже на исходе.

– Что происходит? – поинтересовался Альберто у одного из дракончиков, стоявшего поодаль и не проявлявшего живого интереса к царившему сумасшествию.

– Давка, – пояснил важный дракончик, махнув лапой. – Народ обезумел.

– В связи с чем же? – уточнил Альберто, у которого было очень нехорошее предчувствие.

– Якобы опасного преступника задержали на кухнях. Пф!

– А что это за преступник? – спросил Альберто, который уже давно все понял.

– Какой-то провинциал, – отмахнулся придворный. – Якобы что-то стащил с подельником и не сознается. Сегодня только с утра бежал из темницы, а уже днем заявился на королевский совет. Самое удивительное, есть дракончики, которые готовы поверить в такую околесицу. Вот скажите, вы…

Придворный прервался, обнаружив, что его собеседник куда-то исчез.

***

Кухни! Скорее туда!

Альберто знал еще один вход – не самый очевидный, не через главный зал. Им пользовалась только прислуга, чтобы сразу попасть в погреб. Лучше и придумать было нельзя.

Нужно было подняться немного и, если он верно помнил, повернуть направо после коридора с зеленым ковром. Верно! А потом подняться по лестнице и вынырнуть на галерею…

Так, теперь вниз, вниз и еще раз вниз, не оглядываясь назад, мимо фонтана и… Где-то здесь была дверь. Вот она! Самая маленькая, хлипкая и незаметная. Должно быть, сюда.

Альберто слетел вниз, помахивая от возбуждения под курткой крылышками и тяжело дыша. Он так спешил, что с разбегу влетел в двух стражников, самым подлым образом слившихся с темным камнем и оживленно в тот момент решавших, кому же из них двоих надлежало подняться наверх и стеречь дверь на лестницу снаружи.

Альберто успел разогнаться до такой скорости, что бравые латники не успели сгруппироваться, и весь клубок из доспехов, куртки и хвостов проломил дверь в погреб и кубарем влетел внутрь. Пока стражники пытались осознать случившуюся катастрофу, Альберто был уже на ногах и загнанно озирался. Кругом были ящики с овощами и фруктами, мешки с сухарями и там, подальше, несколько бочек с дешевым вином. Было подозрительно тихо. Внезапно из-за ящиков показалась голова в шлеме, увидела Альберто и распростершихся на полу стражников, немного подумала и крикнула: