– Классически выполненный приём!!! – не удержался, вслух, воскликнул капитан.
Правая нога Эрика, пробив блок, с силой соприкоснулась с головой противника, но даже программа спарринг-голограммы оценила повреждения, откинув её назад, возвестив световым сигналом о полученных критичных повреждениях. Голограмма мигнула и исчезла.
Остались двое: испытуемый – Эрик и последний спарринг-партнёр до этого стоявший недвижимый в паре метрах от края ограничительной линии площадки. Но как только раздался сигнал, тот ожил, и ладони его засветились тусклым свечением, возвещая, что включён максимальный режим атаки, доступный элите Гвардии.
– Что ж. Сдавайся. Ты хорошо себя показал и с таким результатом достоин поступления, – улыбаясь, произнёс капитан. Он входил в число тех, кто принимал участие в разработке и тестировании тест-тренажёров и знал, что уровень первых двух соперников, примерно, соответствует новобранцам Гвардии. Третий – это собирательный образ элиты, проведших ни один год в изнуряющих тренировках и достигших таких высот, что сам капитан не всегда выходил победителем из состязания с созданным им детищем.
…спарринг-партнёр стремительно приближался, разрывая дистанцию. Эрик, в оборонительной стойке, прижав руки к груди, плавно перемещался в сторону, уходя с вектора прямой атаки. Секунда… вторая, и оба противника сошлись в ближнем бою.
Капитан смотрел, как замелькали всполохи, сливаясь в смазанные росчерки от рук спарринг-голограммы, как в призрачном движении расплылся силуэт обоих соперников и только неуловимые удары сопровождались шлейфом мерцающих огоньков…
Прозвучала сирена, возвещающая об окончании отведённого времени. Голограмма спарринг-партнёра трижды моргнула и исчезла. Эрик остался стоять один, тяжело дыша…
– Капитан, вы ещё не закончили? – вернулся хозяин кабинета.
– Закончил, полковник. Позвольте вопрос, – ответил капитан и, находясь, словно в прострации, не дожидаясь разрешения, продолжил, – вы смотрели запись вступительного теста?
– Запись не смотрел. Я находился в приёмной комиссии и воочию наблюдал за испытаниями.
– Полковник, я не о внутренних испытаниях.
– А, вы о первичном тестировании. Нет, не смотрел, нужды не было. Что-то необычное?
– Как сказать, – задумчиво произнёс капитан. Ему не хотелось выдавать секреты используемые Гвардией, но, подумав пару мгновений, решился, – не знаете, как давно во время тестирования испытуемым стали выдавать грендемин6?
– Грендемин, грендемин… Не знаю. У нас в школе это не используют. Кстати, капитан, у вас через десять минут начинается первое занятие.
– Благодарю, что напомнили полковник.
– Не стоит благодарностей, но постарайтесь не опоздать.
Погружённый в свои мысли, капитан вышел из кабинета. Он не мог понять, привиделось ли ему, что у испытуемого светились руки, или может в кадетском корпусе, для придания антуража, тому выдали грендемин? Это вещество, лет сорок назад, стали использовать Гвардейцы. Если им обработать руки, а во время или перед боем растереть ладони, то появится мягкое свечение. Такой прядок ввёл лично он, чтобы во время массового боя отличать друга от врага, но он также знал, что в былые времена, свечение рук являлось внешним проявлением воргэнов, когда те впадали в боевой транс.
На тренировочной площадке, полукругом, выстроились слушатели второго курса. Капитан, выслушав доклад, отдал команду самостоятельно разминаться, а сам, погрузившись в свои мысли, прохаживаясь вдоль рядов занимающихся слушателей, изредка бросал взгляд на Эрика Мизонски.
«Наверно, надо доложить, что в школе обучается воргэн. Ошибки быть не может. Сколько раз я видел архивные записи боёв, разговаривал с теми, кто лично встречался и бился с воргэнами… Эх, жаль, что мне не довелось с ними повстречаться, просто поговорить. Ведь в то смутное время в Гвардию принимали только тех, кто с ними не опорочил свою биографию. Но что тогда ждёт этого… Эрика? Он молод, у него вся жизнь впереди. Тем более, его так никто и не распознал. Ну, это и понятно, тут на пальцах одной руки можно пересчитать тех, кто владеет реальной информацией о воргэнах».
Капитан остановился, собираясь отдать команду на построение, но взревела сирена, а по громкой связи разнеслась команда:
– Боевая тревога!!! Общее построение через пять минут!!! Боевая тревога!!!
Личный состав замер, а потом сорвался с места в сторону главного плаца. Только Эрик чуть помедлил, а когда взгляды встретились, коротко кивнул и понёсся к месту сбора.
– Всё-таки не ошибся, он воргэн, – тихо, чтобы никто не услышал, произнёс бывший Капитан Гвардии.
Глава 11
Личный состав Гвардейской школы выстроился на главном плацу. Лица слушателей выражали удивление и одновременно недоумение, потому что всеобщее построение практиковалось только во время выпуска, а тут ещё послуживший причиной сигнал «Боевая тревога!!!» внушал неподдельную тревогу. Все военизированные учебные подразделения являлись резервом Императора, но что отличает Гвардейскую школу – она кадровый резерв Гвардии и без дублирования приказа Командиром, отвлечение слушателей от образовательного процесса не допускалось.
«Неужели началась война или произошло чрезвычайное происшествие?!», – стоя в строю, думал Эрик, пытаясь вспомнить основания отдачи команды, но не видел объективных причин, а тихо, еле слышно переговаривающиеся меж собой товарищи, своими версиями, одна невероятней другой, вносили только суматоху в логической цепочке мыслей…
– Школа! Внимание!!! – по плацу разнёсся громоподобный голос Начальника школы генерала Чирноса Стондза, – в установленном порядке получен приказ за сутки сформировать сводную роту из числа слушателей добровольцев и выдвинуться в район новой дислокации. Сразу предупрежу, первокурсники! Не отнимайте время своих командиров! В состав подразделения вы не войдёте, и рапорта рассматриваться не будут – это мой личный приказ! …Внимание!!! Первый курс – вольно! В казарму, бего-ом, ма-арш!!!
С левого фланга, где в стройных коробках, повзводно, стояли первокурсники, послышался гам и недовольные возгласы. Но под властными криками офицеров суматоха улеглась, и буквально через минуту фланг опустел, оставляя зияющую дыру в плотных рядах.
Эрик стоял в третьем ряду шеренги и внимательно прислушивался к тихим, изредка долетавшим до его уха разговорам, но прояснить ситуацию так и не мог, слишком невероятные гипотезы строили товарищи. Глазами он искал Командира Гвардии, ставшего капитаном, предполагая, что не зря такой опытный боец появился в школе, но в ближайшем окружении высших офицеров его не находил, и оставалось только ждать. Эрик поднялся на носочки, чтобы лучше рассмотреть происходящее в центре плаца, но перед ним, закрывая обзор, плечом к плечу, стояли его товарищи по курсу. Среди слушателей он не выделялся ни выдающимся ростом, ни комплекцией: средний рост, худощавое телосложение, но когда узнавали его возраст, то одобряюще хлопали по плечу, понимая, что у этого подростка ещё всё впереди.
– Школа!!! Сми-ир-но-о!!! – отдал приказ дежурный.
– Добровольцы… три шага вперёд!!!
Единым порывом стройные коробки шагнули вперёд.
– Я в этом не сомневался, – продолжил Начальник. Его голос изменился. Стал чуть мягче и… добрее? – Начальники курсов, ко мне!!!
Не прошло и пяти минут, как вернулся начальник курса полковник Демрис и отдал приказ: «Слушатель Санотра, Чернава, Догонас и Минозский остаться, остальные – разойтись!»
Со второго курса на плацу остались только четверо. Ровные ряды остальных коробок построения также рассыпались, а над плацем разносился гул недовольства.
«Меня выбрали…».
– Внимание! – прервал размышления полковник, – поступаете в распоряжение командира сводной роты и… берегите себя, – вытянувшись в струнку, полковник отдал честь.
Выстроившись в две шеренги, Эрик мысленно считал, сколько осталось стоять на плацу. Выходило триста слушателей вместе с офицерами различного звена.
Начальник заговорил о произошедшем в Империи восстании, что им, как находящихся ближе всех к очагу, предстоит выполнить трудный, но ответственный приказ, суть которого доведут непосредственные командиры, но Начальник школы особо отмечал важность выполнения возложенной задачи. Он говорил долго, иногда сбиваясь с хорошо поставленной речи, делая неуместные паузы, а на лицах офицеров читалось озабоченность. За месяцы, проведённые в школе, Эрик не успел толком ни с кем наладить дружеские отношения. Его знали, как самого молодого слушателя второго курса, он знал некоторых офицеров и сокурсников, но старался не выделяться, демонстрируя теоретические и практические навыки на уровне среднего по курсу, и для него стало неожиданностью, что отобран в сводную роту.
– Ро-о-та! Во-о-льно!!! Поступаете в распоряжение непосредственных командиров!
Эрика, вместе с остальными слушателями второго-третьего курса обучения, определили в пятый взвод, их взводным оказался Капитан.
Бывший Гвардеец прохаживался меж рядов вверенного ему взвода. Должность, на которую его экстренно назначили, не соответствовала его уровню подготовки и званию, но он вызвался добровольцем и оказался единственным из преподавательского состава, занявшим командный пост. Капитан пока не знал, какой непосредственно приказ получен, но доверяя своему чутью, всматривался в лица подопечных, желая определить моральный дух бойцов. То, что уровень физической подготовки трёхсот отобранных, рекомендованных непосредственными командирами выше среднего он успел понять, но каков моральный дух? Готовы ли они убить?! Готовы ли исполнить, казалось бессмысленный на первый взгляд приказ, пожертвовав собой, или струсят в первой же схватке?
«Исходя из Закона, – мысленно перебирал заученные параграфы Капитан, – в случае возникновения гражданских волнений, в том числе с участием кланов до первой десятки рейтинга, использование армейских формирований запрещено. Закон устанавливал участие Гвардии в подавлении мятежа только после утверждения приказа Императора Советом Империи, а для привлечения слушателей учебного заведения, помимо этого, требуется согласие и Командира Гвардии. Если школу подняли по тревоге, – продолжал размышлять Капитан, – значит, все формальности соблюдены, но что…».
– Господин Капитан! Разрешите вопрос?! – выкрикнул кто-то из строя, выведя из размышлений.
– Разрешаю, задавайте.
– Куда нас направят?
– На юго-восток Империи, там массовые беспорядки. Через двое суток сводная рота должна прибыть в один из населённых пунктов и получить непосредственную задачу. Сейчас, повзводно, выдают обмундирование, последние в очереди мы и времени у нас останется мало…
– Конечно, пятый взвод, как всегда последний, – выкрикнул кто-то, но Капитан не обратил внимания на нарушение субординации и продолжил:
– Так что, слушай мой приказ! С личными вещами сбор через сорок минут возле склада. Лишнего не берите, лично проверю.
– Оружие дадут? – опять кто-то выкрикнул из строя.
– Выйти из строя! – не на шутку разозлился Капитан. – Вы плохо знаете Закон, если задаёте этот вопрос. Эрик Мизонский, шаг вперёд! Расскажите вашему товарищу действия Гвардии во время массовых беспорядков.
Услышав своё имя, Эрик подобрался и продекламировал параграф Закона, относящийся к действиям Гвардии внутри страны. Строчки Закона отлетали от зубов, всё-таки молодая память позволяла заучить витиеватые параграфы не только в адаптивной версии, но и в оригинале, а Капитан иногда кивал, подтверждая правильность произнесённых фраз…
– Уяснили, слушатель? Марш в расположение, замену вам подберут! Остальные – разойтись!
Сбор, получение сезонного обмундирования прошли как во сне. Из личных вещей Эрик ничего брать собой не стал, только предметы личной гигиены и некоторые мелочи.
Приём пищи, погрузка и колонна выдвинулась к месту новой дислокации, а через двое суток…
Эрик лежал на кровати, думая о событиях последних дней. Сводную роту Гвардейской школы разместили на окраине города Сиганата в интернате, переоборудовав его в казарму. Поставленная задача оказалась простая – патрулирование городка и прилегающих окраин. В Сиганате и его окрестностях хозяйничали три клана, которые официально придерживались нейтралитета, но изредка возникали небольшие стычки и Император привлёк слушателей Гвардейской школы для разведения по разные стороны, скрыто конфликтующие кланы.
– Эрик ты спишь? – шёпотом спросили с нижнего яруса кровати.
В переоборудованном на скорую руку интернате места всем не хватало, и установили двухъярусные кровати, которых Эрик никогда не видел, а по слепому жребию ему выпало место именно на втором ярусе.
– Нет, не сплю. Что случилось?
Эрик привык быть один, но как-то за эти дни подружился с Нисаной. Хоть разница в возрасте шесть лет ощутима, но среди включённых в сводную роту они являлись самыми молодыми. Нисану – слушателя третьего курса добавили в состав в последний момент взамен так не вовремя задавшего некорректный вопрос второкурсника, который расценили недостаточной теоретической подготовкой слушателя и неготовностью последнего к выполнению поставленной задачи.
– Я хотел спросить, что тебя сегодня утром вызывал Капитан?
– Так он всех вызывал, знакомился…
– Ага. Со всеми по паре минут, а с тобой разговаривал почти час, я обратил на это внимание.
«Какой наблюдательный!» – подумал Эрик, но ответил уже подготовленную версию:
– О Болливане расспрашивал, я же оттуда.
– А-а-а, – разочарованно протянул Нисана. – Я-то думал, что интересное рассказал, о Гвардии там, или вербовал в помощники.
– Нет, – улыбнувшись, ответил Эрик. Не говорить же первому встречному, хоть и другу, что именно так и произошло.
…Когда Эрик вошёл в кабинет к Капитану, которого за глаза стали называть не иначе как Гварком, всё-таки капитанов много, а Командир Гвардии, хоть и бывший в школе один. Вот и прижилось кем-то произнесённое сокращение от «Гвардейский командир», то их взгляды встретились. Они долго стояли молча пристально изучая друг друга. Эрик не волновался, своим чутьём воргэна он не ощущал опасности, только исходящую от офицера бурю эмоций, когда долг, чёткое следование приказу борется с морально-этическими нормами, и эмоции победили.
– Присаживайся, воргэн, – сухо произнёс Гварком, указывая на стоявший рядом со столом стул, – как давно… э-э….
– Познал смерть? – уточнил Эрик, видя смущение на лице офицера. Это и понятно, когда в последний раз было можно вот так просто встретить воргэна. Его учитель Раскин рассказывал, что много поколений назад, познавших смерть было очень много, но потом времена изменились и это не только из-за гонений, а и потому что дар воргэна перестал проявляться и, казалось, почти совсем исчез.
– Ты знаешь, что совсем недавно я командовал Гвардией, – говорил Капитан, но слова ему давались с трудом. Он делал длинные паузы, подолгу подбирая слова. – Но мне не довелось встречаться с познавшими смерть, хоть и наслышан о даре и той великой миссии, которую они играли в Империи. Бытует мнение, – продолжал Капитан, – что их появление как-то связано с грядущими кардинальными… переменами. Это было и в момент, когда зародилась Империя, и когда началась Первая Континентальная война и вот сейчас, я вижу, что для Империи наступили тяжёлые времена испытаний. Никто не знает, воргэны или что другое является причиной слома эпох, но факт остаётся фактом.
– Мой учитель говорил об этом.
– Ты не один?! – встрепенулся Гварком, но в его словах улавливалось удивление, а не жёсткий расчёт.
– Теперь один. Мой учитель погиб, спасая меня на Болливане. Я видел, как его забили до смерти бойцы кланов поднявших мятеж.
– Он не сопротивлялся?! К сожалению, я не знаю истинную силу познавших смерть, но…
– Он спасал меня, уводя преследователей от нашего убежища, и не использовал то, что показывал мне, чтобы не привлекать внимания.
– Пожертвовал собой, спасая тебя… – очень тихо, пробормотал Капитан. – Думаю, что ты понял, докладывать о тебе я не буду, хоть ты и опрометчиво использовал свой дар во время испытаний, хорошо, что никто не смотрел записи тест-боёв. Тебя разве не предупредили, что проходил испытания по категории «А»?
Эрик кивнул, подтверждая предположение офицера.
– Так вот, – продолжал Капитан, – этот тест готовил я. Так как никто не мог его пройти, то уровень мастерства первых двоих противников снизили до начального уровня современной подготовки Гвардейцев. А вот третий, – Гварком, сделал внушительную паузу, – в настройки последнего противника я не вносил изменения – это уровень подготовки той, старой Гвардии, когда среди них были только воргэны…
Эрик молча слушал Гваркома. Он понимал, что во время испытания надо было или сдаться, или как-то имитировать своё поражение. Один раз ему уже повезло, что во время покинул Боллливану, избежав вопросов внимательного солдата. Но, как и в прошлый раз, им овладел боевой транс, когда сознание отключено, а все движения происходят на рефлексах и не для того чтобы сбежать, а победить! Когда энергия перетекает из одного узла в другой, сохраняя на пределе возможности организм и ты, словно повинуясь заложенной программе, идёшь к цели. А какова цель в бою? Понятно – только победа!
– Ладно. Оставим всё в прошлом. Тех записей больше нет, и не надо благодарить, – взмахом руки усаживая подскочившего со своего места Эрика, проговорил Капитан, – через пару дней, как устроимся, начнём совместные тренировки. Я подберу ещё десяток слушателей, чтобы индивидуальные занятия не вызывали сомнений и приступим. Думаю и тебе, и мне есть что показать, и чему научиться друг у друга. Я хоть и не познавший смерть, но чего-то стою…
Спать не хотелось, и Эрик продолжал лежать с закрытыми глазами, тренируя свой дар. Сначала заставил циркулировать энергию по узлам. Тело приобрело приятную лёгкость, и по нему вначале пронеслась волна тепла, потом холода. Приятное покалывание в нервных окончаниях сигнализировали о правильности выполнения медитативного упражнения. Эрик улыбнулся. Давно ему не удавалось достичь состояния близкого к нирване. Циркулирующая по энергетическим узлам, энергия сливалась с сознанием. Он ощущал себя единым целым с окружающей всё вокруг энергией.
«Почему, кроме познавших смерть, её никто не видит, не ощущает?!»
Эрик много раз задавал себе этот вопрос, но ответа не находил, а в своё время спросить у старика Раскина постеснялся. Он корил себя, что хоть и выглядит на двадцать пять – двадцать шесть лет, но в душе всё равно остаётся стеснительным подростком.
Слившееся воедино с энергией Сознание заметило мерцающую у горизонта событий7 искорку и, влекомое жаждой познания, полетело к ней навстречу…
– Подъём!!!
Эрик вскочил с кровати, мельком взглянув на часы. До подъёма оставалось десять минут. «Почему так рано подняли?!» – подумал он, но принялся одеваться. – «На учебную тревогу не похоже. Её обычно за полчаса до подъёма объявляют, да и знают о таких тревогах, считай все, кому ни лень задолго до часа «Х»», – думал Эрик, продолжая облачаться в обмундирование.
Амуниция, которую выдали перед отъездом, отличалась от повседневной формы одежды установленной в школе, но оказалась удобней и практичней: брюки клёш – свободные, расширяющиеся от колена и такая же свободная рубаха, но только из плотной ткани. Вот серо-чёрный цвет Эрику не нравился. Хорошо, что осень в этом регионе не столь сурова. Ниже пятнадцати градусов тепла не опускается, да и дожди тут редкость, а к зиме они уж точно вернутся в расположение школы. Эрик уже почти оделся, как заметил, что его друг продолжает спать и ему пришлось его толкнуть.
– А?! Что?! – встрепенулся заспанный Нисана.
– Вставай! Что-то случилось! Видишь, как офицеры носятся по казарме.
– Делать им нечего! – огрызнулся Ниссана, но вскочил с кровати, одновременно одеваясь. – Ах, да! Сегодня у нас первое патрулирование, вот и подня́ли раньше, наверно. Разве забыл?
«И как у меня из головы вылетело, – думал Эрик, – что сегодня пятый взвод выходит на патрулирование, а через пару дней как раз первые занятия с Капитаном. Уже и желающих он отобрал, их оказалось намного больше, но это и к лучшему».
Через три минуты взвод в полном составе выстроился во дворе бывшего интерната.
– Внимание!!! Сегодня у нас первое патрулирование! – говорил Гварком, прохаживаясь вдоль строя, – я поднял вас раньше, чтобы вы не выглядели сонными мухами, а у вас появилось время привести себя в порядок и настроиться на выполнение задачи. Коротко доведу, что город разделён на зоны ответственности, но о них вам уже говорили. Патрулировать будете в парах. Инструкции по патрулированию получите непосредственно перед разводом на маршрут. Ещё, возможно, кто не в курсе, но распорядок ближайших дней таков: сегодня патрулирование с утра и до захода солнца. Завтра отдых. Послезавтра наряд по роте. Командиры отделений через десять минут ко мне, остальные по распорядку!
– Эрик, давай командиру отделения скажем, чтобы нас вместе поставили! – тихо, но чтобы услышал командир отделения Лингана, произнёс Нисана.
– Мизонский, ты как? – обернувшись, спросил Лингана.
– Я не против! – пожав плечами, ответил Эрик. Всё равно нужна пара, а с кем идти в патрулирование? Конечно с тем, с кем хоть как-то поддерживаешь отношения.
Лингана быстро распределил оставшиеся пары и удалился к Капитану, а взвод отправился умываться и готовиться к выполнению первой боевой задачи…
– Всё-таки хорошо, что нас вместе поставили, – в очередной раз произнёс Нисана, когда они с Эриком остановились передохнуть возле заколоченного дома.
Северная оконечность города Сиганата ограничивалась заброшенными промышленными постройками, тем самым образовав естественную полосу отчуждения между противоборствующими сторонами. Кланам заброшенная, требующая больших вложений земля была не нужна, её и так хватало с южной стороны, куда город потихоньку расширялся, поглощая мелкие населённые пункты, вливая в себя новые территории, а с севера – заброшенная промышленная зона.
– … и что в центр города не попали, – не умолкал Нисана. – Там, говорят, только и успеваешь вызывать мобиль, чтобы сдать подозрительного, то документов нет, то мелкую стычку затеет. А у нас, что – тишина и порядок! Сейчас ещё раз круг сделаем, посмотрим и опять посидим, отдохнём.
Эрик кивнул. От разговорчивого друга ему уже становилось не по себе. Всё-таки привык к одиночеству, а Нисану, как прорвало. Он говорил, не умолкая, то рассказывал смешные случаи, случившиеся с ним, то слухи, которые узнал и от всей этой ненужной информации у Эрика разболелась голова.
– Так, перерыв. Ты сначала обедать будешь? Или я? – после очередного круга по маршруту, спросил Нисана.
Эрик взглянул на часы. Местное время близилось к полудню, а во время патрулирования, не считая пары ребятишек пытавшихся залезть в заброшенный ангар, им так ни кто и не встретился.
– Обедай, я потом.
– Как знаешь. Та-ак, что тут нам выдали, – и Нисана залез в наплечную сумку.
– Я пойду, посмотрю, ушли те ребята, или спрятались где.
– Сходи-сходи. Если что, кричи. Хотя, нет! Помнишь, что Гварком говорил? Никогда не терять друг друга из виду. Так что пошли вместе. Пять минут ничего не решат.
Пройдя сотню метров, Эрик остановился и потёр виски. Голова раскалывалась от ощущения, словно сотни человек, одновременно, в один голос, завопили от невыносимой боли.
– Что с тобой? На тебе лица нет, не заболел? – спросил, останавливаясь Нисана.
– Голова что-то заболела, – не стал скрывать Эрик.
– У меня тоже. Гарью пахнет, но не пойму, откуда воняет. Ветер вроде не сильный. Может, те ребята что подожгли?
Эрик огляделся. Вокруг полуразрушенные ангары уходят ввысь, закрывая обзор.
– Я поднимусь на крышу, осмотрюсь, а ты внизу останься, – предложил Эрик.
Поднимаясь по торцевой металлической лестнице, Эрик не мог отделаться от ощущения, что произошло что-то страшное и надо торопиться. Похожие чувства он испытывал, когда погиб его учитель и его начал обуревать страх от бессилия, что не смог предотвратить трагедию. Руки дрожали, а всё внутри клокотало. От физического напряжения сердце бешено колотилось, а нервная дрожь не проходила, но сжав зубы, он продолжать подниматься вверх, а перевалившись через парапет, отдышался и всмотрелся вдаль.
Над центром города массивным облаком стелилась чёрная мгла. Она тягучим шлейфом расширялась, медленно окутывая непроницаемым покрывалом здание за зданием, квартал за кварталом. Еле уловимое дуновение ветра донёсло едкий дым, от которого запершило в носу. Эрик откашлялся. Тут же заслезились глаза.
– Что там?! – донёсся снизу голос Нисаны.
– Пожар!!! Где-то в центре горит! Я спускаюсь.
Спуститься у Эрика получилось быстрее, чем подняться и буквально через пару минут он с раскрасневшимися глазами стоял рядом с Нисаной.
– Что будем делать?
– Думаю, наши раньше заметили пожар, – пожимая плечами, ответил Нисана, – лучше остаться здесь. Приказ о патрулировании никто не отменял. Я пытался связаться с дежурной группой на мобиле, но коммуникатор не отвечает.
Они стояли возле полуразрушенного ангара, как послышался звук приближающегося мобиля.
– Слышишь?! Это за нами приехали.
– Не похоже. Звук другой, – ответил Эрик, прислушиваясь. Он не обладал музыкальным слухом, но отличить рокот мобилей среднего класса, которые находились в распоряжении школы, от протяжно-низкого гула грузопассажирского, был в состоянии. Тем более, звук доносился не со стороны центра города, а наоборот, со стороны въезда в город, где на блокпосту вместе со слушателями несли службу и офицеры. По инструкции, когда пропускается транспортное средство, то по цепочке передаётся информация о его маршруте, но сигнала, что мобиль пропустили, с поста не последовало.
Беспокойство усиливалось, и с каждой минутой нарастала внутренняя тревога. Эрик сегодня несколько раз пробовал сосредоточиться и чутьём воргэна прочувствовать возмущения окружающей энергии, но сбивался с концентрации. Находясь в стрессовой ситуации, у него редко получалось входить в медитативное состояние, но Эрик каждую свободную минуту тренировался, заставляя пропускать через себя огромные потоки энергии. Возможно, если бы остался жив учитель, то он не тратил время, блуждая в потёмках, но теперь ему приходилось самому искать, восстанавливать те крупинки знаний, которые составляли дар познавших смерть.
Мобиль проехал, не останавливаясь, а за ним показался ещё один, потом третий.
– Куда это они? – произнёс Нисана и вышел на открытое пространство, направляясь к движущейся по бетонорезиновой дороге колонне мобилей. Один из них резко взял влево и остановился.
Эрик встал рядом с товарищем, набирая силу, разгоняя энергию и готовясь к бою. Он уже понял, что не случайно отсутствовало предупреждение о движении колонны, что не случайно в центре города разгорелся пожар, и они не могут связаться с дежурным по роте. Пазлы сошлись в единую картину – это мятеж!
– Уйдите с дороги! – из чрева мобиля вышел плотного вида мужчина средних лет. Эрик обратил внимание на его левое плечо, где красовалась двухцветная повязка, говорившая о принадлежности к клану. Эрик не разбирался в геральдике, но вспомнил, что у местных кланов другие цвета.
– Патрульный Нисана, представьтесь и поясните цель вашего прибытия, – отчеканил заученную фразу товарищ.
Мужчина ничего не ответил, только кивнул, подавая знак, и из мобиля вышли ещё пятеро и стали обходить их, беря в кольцо.
«М-да», – только и успел подумать Эрик, как без ритуальных приветствий, объявления о бое их одновременно атаковали.
Окружающий мир замедлился и на неуловимый миг замер. Энергия, циркулирующая по каналам, насыщая нервные узлы, ускорила свой бег, и Эрик закружился в неуловимом танце смерти.
Первый упреждающий удар ногой в грудь соперника не столько чтобы нанести непоправимый урон, сколько оттолкнуть его, давая простор своим действиям. Шаг навстречу второму. Нырок. Удар наотмашь, закручиваясь волчком, снося черепную коробку выплеском накопленной энергии. Два шага вперёд, прямой удар в коленную чашечку опорной ноги противнику, изготовившемуся для атаки напарника. Добивающий удар рукой сверху вниз кулаком, прям, по темечку. Разворот на сто восемьдесят градусов. Контрудар открытой ладонью в грудь, припадая на одно колено, подоспевшего противника, пришедшего в себя после упреждающей атаки. Резкий свист рассекаемого воздуха от бокового удара, прошедшего над головой. Перекат. Разрыв дистанции. Мимолётный взгляд в сторону друга: Нисана стоит в трёх шагах, держась за грудь, но растерев место пропущенного удара, принимает атакующую стойку.
Только сейчас Эрик обратил внимание на единственного оставшегося стоять на ногах противника. Плотный мужчина, видимо старший в группе, что-то продолжал говорить неразборчиво в переговорное устройство, прикреплённое у него на руке, и ехавший замыкающим в колонне мобиль остановился.
«Сколько их всего проехало? – подумал Эрик, мысленно считая, сколько в таком транспортном средстве разместится взрослых мужчин, – пять-восемь в каждом, а сколько мобилей проехало? Не менее шести…».
Эрик шагнул вперёд, приближаясь к пятившемуся назад, но продолжавшему говорить противнику. Нисана, повторил манёвр, беря в клещи.
Не зря на тренировках в школе с первого курса отрабатывается тактика парного боя: передвижения, манёвры, как против одного противника, так и нескольких. Эти приёмы, уловки неоднократно отработаны и доведены до автоматизма и даже неслаженной паре достаточно всего нескольких секунд, чтобы почувствовать друг друга и стать единой боевой машиной.
«Как-никак мы будущие гвардейцы», – прочитал Эрик в ухмылке напарника.
Из остановившегося мобиля вышли уже шестеро: четверо мужчин и две девушки лет двадцати – двадцати пяти. Эрик впервые увидел в рядах боевого крыла женщин, а что это не просто, так скажем «и другие сопровождающие лица» стало понятно по выправке, сосредоточенному взгляду и одежде, специально подобранной для активной схватки: такие же свободные брюки и блузка, опоясанная широким поясом, никаких крашений на лице. Только на пальцах рук красуются сатитени8.
В Гвардейской школе девяносто процентов слушателей это мужчины, тем неожиданней для Эрика стала встреча в бою с женщинами, а что предстоял бой не вызывало сомнений. Их взяли в кольцо, окружив со всех сторон. Переглянувшись, будущие гвардейцы встали спиной к спине и Нисана тихо прошептал:
– Не бои́сь! Я подал сигнал тревоги, скоро подоспеет подмога. Главное устоять на ногах, а то забьют.
Эрик молча кивнул. Не хотел расстраивать своего друга. Хотя, скорее всего и Нисана понимал, что помощи ждать не следует. Если уж беспрепятственно целая колонна мобилей проследовала через блокпост, а реакции дежурного не последовало и, неизвестно, что творится в центре города, то тех, кто находится в патруле, можно сразу списывать в безвозвратные потери. Может, кому и повезёт, не встретят на своём маршруте неизвестно откуда взявшуюся хорошо организованную банду мятежников, но ему с Нисаной не повезло.