Охотники за Попаданцами

Глава 2. О том, какими неожиданными бывают некоторые пробуждения

Мне было холодно. Очень. Как в деревенском погребе. Видел такой у бабушки. А еще сквозь мутную пелену сознания пробивался посторонний звук, мерзкий и противный. Раздражающий. Прям вот убил бы того, кто этот звук издает.

– Ландышииии…ландышииии…светлоооого мая привееееет…

Какой-то придурок напевал песню. Голос был мужской, но исполнитель старательно пытался выводить мотив высоким фальцетом. Поэтому возникало ощущение, будто пока еще невидимому мне мужику наступили на самое ценное. Кошки в марте на заборе и то приятнее орут.

Параллельно слышалось характерное постукивание, словно перекладывают металлические предметы. Даже не знаю, что раздражает больше, завывания или скрежет металла о металл.

Я понял, слушать это все больше не могу и открыл глаза. Взгляд уперся в потолок. Серый, в разводах и пятнах. Обычно так случается, если сверху протекла вода. Странно. Сто лет не видел подобных потолков. Еще имелась большая лампа, которая в данный момент была выключена. Висела она прямо надо мной. Что за место? Где я вообще есть? Последнее, что помню – поликлиника и сумасшедшая бабка, орущая во весь голос.

Осторожно, не отрывая затылка от…от чего-то… Пока даже не пойму, на чем лежу… повернул голову налево. Помещение, в котором я находился, не имело окон. Ну, значит, точно не кабинет в поликлинике. Да и обстановка вообще не похожа на то, что здесь принимает терапевт. Скорее – психиатр. Тусклый свет, мерзко, холодно и какой-то непонятный мужик завывает.

В стороне, возле железной тележки, похожей на… Я поморщился, подбирая сравнение. Да ни на что это не похоже. Просто тележка. Типа той, на которой в больнице развозят еду. Рядом с ней, ко мне спиной, стоял тот самый певец, чье сольное выступление вызывало у меня в данный момент зубовный скрежет. Выглядел он высоким, крепким. Можно даже сказать, здоровым. Не в плане самочувствия, хотя обратное тоже утверждать не могу, а по своей комплекции. Мужик на этой тележке что-то перекладывал или перебирал. Было понятно по движению рук, он вроде как наводит порядок.

Слева от мужика, у стены, находился стол. Такой был у меня в очень далёком детстве. Достался по наследству от отца. В правой его части, под столешницей, имелась тумба с несколькими ящиками. Туда обычно я складывал учебники и тетради. Стол вообще-то считался школьным. Но вот стоящий ко мне спиной товарищ точно на ученика не тянет.

Я поежился. Что ж так холодно-то? На улице, между прочим, лето. Куда бы меня не притащили после потери сознания, мерзнуть столь сильно не должен.

Очевидно, скорее всего, я отключился на той лавке. Наверное, бабка позвала врачей на помощь. И меня отнесли… Тут логическое мышление дало сбой. Отнесли куда? Зачем? Можно в коридоре нашатырь под нос сунуть и всего делов. Тем более, я никогда не терял сознание. Со здоровьем у меня все нормально.

Наверное, просто надо поправить одежду. Может, футболка задралась, например. Поднял руку, положил ее на живот и понял, нет футболки. Провел ладонью вниз. И штанов нет. Даже боксеры пропали… Охренеть можно… Я слышал, что нельзя в подобных учреждениях оставлять вещи без присмотра, но трусы! Одежда! Это вообще, конечно.

Потрогал ладонью свое ложе. Черт…Я лежал на металлической каталке. Вот на чем. Совершенно голый. То, что каталка металлическая понял, наконец, по ощущениям. Задница то у меня тоже неприкрытая ничем, получается.

Подобного поворота я точно не ожидал. Вообще не имею привычки находится в подобном виде в незнакомом помещении в компании постороннего человека.

Я медленно поднялся, приняв сидячее положение, и осмотрелся.

Лучше бы не делал этого. Честное слово. Не знаю, как удержался от мата. Если с одной стороны был этот непонятный мужик. То с другой – еще насколько каталок с лежащими на них…ну, судя по очертаниям, людьми. Просто люди эти были накрыты простынями, из-под которых торчали ноги. Я, конечно, не врач, но выглядели ноги так, будто их обладатели немного мертвы. Такая же простыня, как на этих бедолагах, лежала скомканной рядом со мной.

– Ландышиии…ландышииии… – Мужик, продолжая подвывать, медленно повернулся ко мне лицом.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Увидеть меня, сидящим на каталке, он оказался, видимо, не готов. Потому что лицо у мужика стало испуганное. Глаза округлились. Мне кажется, он забыл, как дышать.

Вообще, дядька выглядел лет на сорок и был на самом деле очень крепким. Один только рост – под два метра. На нем сверху обычной одежды имелся халат, уляпаный пятнами, происхождение которых вызывало серьёзные опасения.

Впрочем, хрен с ним, с халатом. Тут все вызывало серьезные опасения. Так-то, есть догадка, что я в морге. Сильно похоже на то. Хотя в наш современный век могли бы поприличнее обустроить. Я, конечно, понимаю, мертвым, может, не столь важны комфорт и условия содержания, но все-таки слишком вокруг все убого.

Ну, или это – укромный уголок маньяка, где он занимается своими маньячными делами. Оба варианта пугающие. В первом случае, врачи могли внезапно отупеть и принять живого человека за мёртвого. В принципе, после проведенных в поликлинике часов, вообще не удивлюсь такому. Во втором случае… Даже не хочу представлять, что могло быть во втором случае. Ибо выходит полный бред.

– Если что, имейте в виду, я – юрист. И меня будут искать. – Сообщил я крепышу.

Почему сделал акцент на профессии, сам не знаю. Наверное, чисто на автомате, чтоб было понимание, выберусь отсюда и вкачу иск. За такое обращение с нормальным, живым человеком.

– Млять… – Сказал вдруг мужик, потом тонко всхлипнул и осел на пол.

Реально. Вырубился, как баба. Потерял сознание.

– Очень верное замечание. – Ответил я вслух, имея в виду матерное слово, которым идеально описывалась сложившаяся ситуация.

Потом спустил ноги, слез с каталки и на цыпочках, пол был охренительно холодный, подбежал к валяющемуся без признаков жизни мужику.

Наклонился, посмотрел. Ни черта не понятно, дышит или нет. Присел на корточки и приподнял одно его веко. Сам не знаю, зачем. Во-первых, из меня доктор, как из енота балерина. Я даже пульс не смогу найти, если потребуется, Во-вторых, версию про маньяка отметать нельзя. И в этом случае мне нужно мужика не в себя приводить, а хорошенько стукнуть по башке. Чтоб он еще долго оставался в том состоянии, в котором есть сейчас. Чисто физически он точно сильнее меня.

– Ну, что ж ты Степана до обморока довел? Нехорошо, Паша…

Я от неожиданности подскочил на месте и уставился на бабку. Да, это опять была чертова старуха. Как она оказалась здесь, не знаю. Всего лишь секунду назад в помещении никого не наблюдалось, кроме нас с мужиком.

– Он ведь, сердешный, решил, что у него мертвецы ходить начали… – Бабка двинулась вперед. Я – попятился назад. При этом оглядывался по сторонам в поисках любого подходящего для защиты предмета.

И мне не стыдно признаться, что эта бабка пугала меня до чертиков. Я, как человек современный, знаю, в жизни чего только не бывает. Может, она – инопланетный разум. Или какая-нибудь потусторонняя сущность. Или… Нет, вампиры по всем источникам, красивые, молодые, а здесь на лице – старческие морщины и пигментные пятна.

– Вот ты дурной…Пичкают вас ерундой несусветной, а вы ее поглощаете… – Бабка остановилась, покачала головой и усмехнулась. Будто мысли мои прочитала. – Настя! Насть! Иди сюда, помоги Стёпку с пола поднять. Нехорошо как-то… Валяется бедолага. Еще почки застудит. А у него на роду смерть нескоро должна быть. И точно по другой причине.

Я оглянулся назад, где лежали остальные граждане, укрытые белыми тряпками. Честно говоря, возникла шальная мысль, сейчас, как в фильме ужасов, они встанут с каталок и пойдут ко мне. Потому что совершенно не понятно, какую Настю хочет эта старуха. Никаких Насть поблизости нет.

– Ну, точно дурной… – Бабка посмотрела на меня с осуждением, даже с обидой, а затем наклонилась к лежащему на полу мужику, внимательно разглядывая его лицо.

В этот момент в помещении появился еще один человек. Девушка. Та самая блондинка, которую я видел по дороге к поликлинике. Она тенью выскользнула из-за двери и направилась к Степану. Теперь я знаю, как зовут певца.

– Ты бы парню одеться дала что-нибудь. – Сказала девица бабке, а потом окинула меня насмешливым взглядом. И только тогда я сообразил, что стою перед ней реально голый.

Руки машинально опустились вниз, прикрывая самое дорогое.

– Твою мать! – Я замер, а потом наклонил голову и уставился на то, что старался спрятать от женских глаз.

«Дорогое» было на месте, где положено, но это явно не мое «дорогое». Уж что-то, а эту часть своего тела я точно не перепутаю с чужой. В конце концов, каждый день на него смотрел тридцать лет. И вот сейчас моего там не было ни черта. Да и руки тоже… Руки не мои!

– Это что за хрень? – Спросил я вслух, при этом с глупым лицом разглядывая все, что ниже пояса. Было, между прочим, не очень удобно из-за того, что параллельно прикрывался от блондинки и бабки.

– В принципе, определение выбрано верное… хрень… – Высказалась девица.

Она быстрым шагом подошла к Шапокляк и тоже наклонилась, оценивая состояние мужика.

– Ага… Знаешь, что интересно, впервые вижу, чтоб человек, оказавшись в другом теле, понял это по… – Старуха хмыкнула, выпрямилась, а потом уставилась туда же, куда пялился я. – На, одень. Нечего мне тут девку портить.

Шапокляк быстро подскочила к стулу, который стоял рядом с тележкой. На его спинке висел еще один халат. Бабка схватила его и кинула мне. А потом прикрикнула на блондинку.

– Отвернись! Зеньки вылупила. Степана вон надо в божеском виде оставить. А ты разглядываешь Пашкины причиндалы.

Я поймал одной рукой брошенную мне вещь, повернулся задом и натянул халат на себя, застегивая пуговицы трясущимися руками. Тряслись они от холода и от странного ощущения. Конечности плохо слушались. Я пытался пальцами пропихнуть пуговицу в дырку, но эти пальцы будто жили своей, самостоятельной, жизнью. Настолько самостоятельной, что довести дело до конца удалось с трудом. Попутно лихорадочно соображал, что происходит. Версий не было никаких. Кроме той, что я – реально в морге.

– Тело еще плохо подчиняется сознанию… – Раздался за моей спиной голос старухи. Я обернулся.

Бабка вместе с блондинкой ухитрились поднять здоровенного мужика с пола и усадить его на стул. Даже голову заботливо пристроили на руки, которые сложили крест на крест на стол.

– Какое, к чертовой матери, тело? Какому сознанию?!

Я старался говорить спокойно, хотя понимал точно, происходит какая-то лютая дичь. Но какая именно, даже предположить не мог. А еще очень сильно хотелось посмотреться в зеркало. Мысль, что мое тело как бы не мое, плохо укладывалась в голове. Однако при этом, бабка явно права. Теперь стало понятно, голос тоже чужой. Он звучал иначе. Чуть ниже, чем положено.

– Так ты умер, Паша. – Заявила Шапокляк, а потом развернулась и двинулась в сторону выхода.

Я стоял, открыв рот и смотрел ей вслед.

– Останешься? – Блондинка снова усмехнулась. – Или всё-таки с нами пойдешь?

Вопрос был риторический. С одной стороны, эти две дамочки – далеко не то общество, в котором я хотел бы сейчас оказаться. А с другой – лучше уж они, чем Степан, который мог очнуться в любой момент. Потому как бабка и блондинка что-то явно знали. Степан, судя по реакции на мое поведение, не знал ни черта. Он вообще принял меня за ожившего мертвеца.

– Эй! Подождите! – Я рванул следом за блондинкой.

Выскочил из помещения, где остался Стёпа вместе со своими «подопечными», и оказался в небольшом коридоре. В самом конце виднелась дверь. Бабка уже вышла на улицу, а блондинка задержалась. Видимо, ждала меня.

Я поторопился к ней. Хотя босиком бегать по грязному полу – мало радости. Вот сволочи… И полы-то у них старые. Деревянные. Доски были выкрашены в тошнотворный зеленовато-серый цвет. Выглядели они так же убого, как все остальное.

– Идем. – Девица толкнула дверь и шагнула через порог.

Меня точно не пришлось уговаривать дважды. Я с огромным удовольствием выскочил на улицу. В лицо сразу ударил теплый летний воздух. Свежий. Только сейчас сообразил, что там, где очнулся, пахло не очень приятно.

Замер на порожках, осматривая местность. Она, эта местность, мне была незнакома. Оглянулся назад. На двери имелась табличка «Морг». Ну… В общем-то, наверное, ожидаемо. Здание это было одноэтажное, небольшое, с покатой крышей. И еще оно выглядело каким-то старым. Непривычно старым. Больше на барак похоже.

– Ну? Опять тебя ждать? – Блондинка спустилась по ступеням и теперь замерла на аллее, ведущей вглубь территории.

Похоже, это была больница. Неподалёку виднелся четырехэтажный корпус с темными окнами. Такое чувство будто я вместо города-миллионика оказался в глубокой провинции. Все вокруг выглядело устаревшим. С другой стороны, корпус больницы достаточно большой. Для деревни это странно.

– Слушай, ничего, что я голый и босиком? Кто-то увидит, точно завернут в психиатрию. – Я зыркнул на блондинку раздраженным взглядом. – Да и вообще… Ситуация несколько странная. Не каждый день в морге в себя прихожу.

– Не увидят. – Блондинка поманила меня рукой. – Давай быстрее, времени совсем мало. У нас вот-вот очередной идиот эффект бабочки устроит. Достали… Не сидится им спокойно. Только отвернешься, уже лезут со своими знаниями ход событий менять. Будто без их участия все рухнет. Самовлюбленные придурки… Догоняй!

Девица развернулась и пошла вперед, на ходу продолжая рассуждать о чем-то весьма странном. Звучали выражения «попаданцы хреновы», «идиоты косорукие» и «чтоб вам всем обосраться». Бабки вообще не было видно. Она перемещается, как спринтер, честное слово. Только оглянулся, уже нет ее.

Я вздохнул, искренне надеясь, что все происходящее мне снится. Мало ли. Слишком реально, да. Каждый камешек чувствую под босыми ногами. Врезаются, сволочи, очень больно. Но решил, неважно, сон или нет, надо идти с блондинкой. Даже во сне это – лучший вариант.

Буквально через несколько метров показались высокие металлические ворота. Сбоку имелась калитка. В нее мы и вышли. Я остановился. Меня ждало очередное удивление.

Просто у обочины, а впереди была проезжая дорога, стояла машина, которую я только в кино видел. Черная, с блестящими дверными ручками и такой же блестящей решеткой на радиаторе. Причем, судя по расположению ручек, водительская дверь открывается, как положено, а задняя, пассажирская, в другую сторону. Совсем не так, как должно. Если не ошибаюсь, на таких тачках ездили сотрудники НКВД. Нет, в прошлом, может, еще кто-то пользовался подобным транспортом, но у меня он сразу вызвал ассоциации с определенной организацией.

– Это что? – Спросил я девицу, которая уже обошла машину и открыла переднюю пассажирскую дверь. За рулём, кстати, сидела Шапокляк. Уверенно сидела.

– Какой же ты…душнила… – блондинка поморщилась. – Это, если говорить точно, ГАЗ-11-73. Все? Полегчало?

– Нет! – Ответил я, а затем полез в тачку, которая выглядела как стопроцентный раритет.

– Вот и хорошо… – Бабка посмотрела в зеркало заднего вида, поймала мой взгляд, пока я пытался поудобнее устроиться на сиденье, а потом усмехнувшись, завела автомобиль.

Я, кстати, в зеркало тоже пялился. Насколько это возможно. В голову лезли мысли исключительно матерные. Чертово отражение показывало мне совсем другого человека.

Глава 3. О том, что не всякая горькая правда лучше сладкой лжи

– Ну…присаживайся, Павлуша… – Заявила старуха, как только я переступил порог того места, куда мы прибыли.

Она обошла меня, прямой наводкой прошуровала к креслу-качалке, плюхнулась в него, сложила руки на животе, откинула голову назад и замерла. Даже глаза закрыла. По-моему, бабка самым беспардонным образом уснула. Секунды не прошло, как со стороны кресла послышался тихий храп.

Я, сцепив зубы, проигнорировал «Павлушу» и огляделся. Хотелось понять, где мы есть. Манера Шапокляк обращаться ко мне вариантами имени, которые органически не выношу с раннего детства, бесила изрядно. Однако решил, это не самая насущная проблема на данный момент. Очень надеюсь, ситуация прояснится, мне больше не придется ни слышать «Павлушу», ни видеть эту старуху, с появлением которой моя жизнь пошла под откос. А то вообще черт знает что… Говорят, я умер…

Ну, да, тело точно не мое. Это уже понятно. Надеюсь получить хоть какие-то вразумительные объяснения по данному крайне удивительному факту. И все-таки…Как умер? Если все чувствую. Понимаю. Смотрю. И жрать ещё хочется. Очень сильно хочется жрать… Аж желудок заворачивается в узел. Разве может испытывать все эти эмоции мертвый человек?

Покрутил головой, пытаясь понять, куда действительно можно присесть. В наличие имелся только старый облезлый диван с тканевой обивкой, украшенной розами. Причем розы выглядели столь печально, что возникало ощущение, вот именно на них точно кто-то умер. Не единожды. Еще была табуретка. Но она вызывала большие сомнения в ее устойчивости. Мы такие на уроке труда делали.

Вообще, если честно, место, в которое приехали, было не лучше морга. Пожалуй, разница лишь в том, что здесь не так холодно, нет мёртвых людей и Степан не воет песню про ландыши. Вот отсутствие Степана радовало больше всего.

Когда машина остановилась возле старого, полуразрушенного здания, подумал, ну, класс. Эти две дамочки привезли меня в какую-то законспирированную развалюху. Ни единой живой души на километр нет. А я, на минуточку, без штанов, с голым задом. Экспроприированный у Степана халат не в счет.

Сначала мы долго ехали по городу. Я пытался в окно понять, в каком районе находимся. В итоге насчет района перестал заморачиваться. Потому что эти улицы видел впервые. Дома, стоящие вдоль дороги, были в большинстве своем пятиэжные. Ни одной высотки. Фонари выглядели непривычно. Дорога была пустой. Тоже непривычно. Все вокруг непривычно. А главное – совершенно незнакомо.

Потом машина свернула в какую-то промзону. Нас окружали склады и завалившиеся в бок сараи. С фонарями вообще стало туго. Со всех сторон подступала темнота. Пожалуй, это полуразрушенное строение, куда мы прибыли, выглядело чуть ли не приличнее остальных. К тому же, внутри оказалось жилое помещение. Условно жилое. Я бы в таком точно не хотел поселиться.

Зачем мы сюда приперлись? Вот, что интересно. Всякое, конечно, бывает. Современные женщины иногда гораздо опаснее мужиков. Знаю это точно. Приходилось сталкиваться с разными ситуациями по работе.

Но за свою «честь» я не опасаюсь. Она утеряна давно, еще лет в шестнадцать. И с тех пор активно терялась очень много раз. А потом появилась одна особа, с которой мы провели последние три года. Вместе. Пришлось свои аппетиты поумерить. Отношения у нас были серьезные.

Именины сердца продолжались, пока данная особа, буквально пару дней назад, не поставила мне ультиматум, смысл которого сводился к свадьбе и детям. Я после такого даже грешным делом размышлял, не перевестись ли в один из городов, где у нас есть филиалы. Хороший повод соскочить с маячившей на горизонте перспективы создания семьи.

Оказалось, я вообще не представляю себя женатым человеком. Начал даже репетировать соответствующую ситуации речь. Мол, дело не в тебе, а во мне… Все, как положено. В любом случае, конечно, я был бы козлом, но лучше сразу все объяснить, чем жениться против воли и мучаться напару. А теперь вон оно как… Если верить бабкиным словам, женитьба отменяется.

В любом случае, грязных домогательств я точно не боюсь. Насчет старухи, конечно – нет, упаси боже…А вот блондинка…готов отдаться без малейших сомнений. Она на самом деле очень даже хороша. Я не обманулся, увидев ее в первый раз возле дерева. Только очень сомневаюсь, что кому-то здесь есть дело до моей «чести». Рассматривать подобный вариант всерьез, конечно, даже нет смысла. Не такой я Бред Питт, чтоб меня ради сексуальных утех выкрали из поликлиники. Это так – мысли для прикола.

Убивать тоже глупо. Я не владею информацией, ради которой можно устроить что-то подобное. К государственным тайнам доступа не имею. Самые сложные дела, в которых замешаны серьёзные люди, всегда проходят мимо меня. Наша контора называется «Бариновы и К». Учитывая, что моя фамилия – Лосев, вполне очевидно, денежные клиенты уплывают совсем в другие руки. Шеф, его брат и его же сын в данном случае гораздо более интересные объекты для убийства. Хотя и они на хрен никому не нужны.

Шантаж? Не́кого шантажировать. Родителей уже пять лет нет в живых. Родственники отсутствуют.

Квартира? Есть. Но я в ней никак ремонт не доделаю. Да и район не сказать, чтоб элитный. Вроде зарплата неплохая, но как-то не срастается поменять жилье.

Все. Варианты закончились. И ни один из них не похож на правду.

Значит, причина, по которой меня притащили в заброшенный дом – совсем другая. Скорее всего, она связана с тем, что я, между прочим, сейчас совсем не я. Это – самый важный момент.

Хотелось бы для начала понять – как?! Как возможно, что всю дорогу, пока мы ехали из морга, в зеркало на меня пялилась абсолютно незнакомая физиономия. Я, конечно, видел много фантастики. Фильмы, сериалы. Но черт подери… Это же – фильмы.

В морге бабку принял за потустороннюю сущность чисто от неожиданности. Из-за того, в каких обстоятельствах оказался. Да и ее прыжки в поликлинике из одного места в другое тоже повлияли на воображение. Но если размышлять об всем спокойно… Конечно, бред! Вон, тачку она вела, как вполне себе живая. Пожалуй, некоторым можно поучиться.

Кстати, про машину. Тоже интересный момент. Этот автомобиль – раритет. И если не ошибаюсь, подобные модели перестали выпускать в конце 40-х годов прошлого века. Или 50-х. Не суть. То есть тачка древняя, как остатки жизнедеятельности мамонта. Но! Старуха гнала ее по городу со скоростью, которой у этого автомобиля чисто теоретически быть не может.

Опять же, допускаю, машина прошла апгрейд. Ок. Но сто́ит подобная игрушка очень до хрена. Даже в своем первозданном виде. Если в нее напихали современных прибамбасов, то цена будет намного выше.

Бабка и блондинка точно не тянут на миллионерш.

Одеты скромно. Костюм у старухи явно не от кутюр. Девица – вообще, в темных брюках, темной водолазке и короткой кожаной куртке, больше похожа на сотрудницу частной охраны. Кстати, она в отличной физической форме. Заметно по тому, как уверенно двигается. И без всяких женских примочек, свойственных красивым девочкам. Ни капли кокетства или намёка на сексуальный подтекст. Хотя, с ее внешностью не просто можно себе позволить. Нужно.

Значит… Да ни хрена это не значит. Все происходящее здорово отдает безумием. Нужно просто задать вопросы в лоб и узнать ответы. Вот и все.

Самый первый вопрос – какого черта я оказался в теле сорокалетнего, абсолютно постороннего, мужика? По крайней мере, на первый взгляд возраст приблизительно такой. Точнее пока ничего не могу сказать. Обзор был ограничен размерами зеркала заднего вида.

– Сказали же, присядь. Особое приглашение требуется? – Блондинка беспардонно прервала мои размышления.

Она прошла мимо меня к древнему буфету, стоявшему в углу этого странного помещения, которое напоминало гараж. Только размерами больше стандартного раз в двадцать. Даже имелись металлические ворота. Через них бабка загнала тачку внутрь, и теперь машина находилась в паре метров от нас. Это точно не способствовало уютной домашней атмосфере.

Помимо табуретки, дивана и кресла-качалки, на котором сейчас в наглую спала старуха, я заметил еще большой стол. Он занимал центральную часть помещения. Стоял ровно посередине. На нем в беспорядке лежали какие-то топографические карты.

Далее – у стены, на тумбочке имелась плитка с двумя конфорками и небольшим газовым баллоном. Потом – здоровый сейф, чуть ли не с меня ростом. Интересно, что можно хранить в таком монстре? При желании туда человек целиком поместиться…

Кроме того, был еще буфет. Старый, как и все в этом месте. Он выглядел громоздким и отчего-то своим внешним видом напоминал мне детское стихотворение про Мойдодыра. Возле буфета в данную минуту как раз суетилась блондинка. Судя по всему, нас ждало чаепитие. Девица достала три чашки, блюдца, чайник, упаковку заварки и сахарницу. При виде этого, мой желудок громко заурчал. Вернее, не совсем мой… Но какая разница, если я чувствовал все абсолютно четко.

У противоположной стены имелись книжные полки. Тянулись от угла и до угла. Их использовали по назначению. Книг было много. Очень много. Давным-давно не видел столь большое количество печатных изданий. Последний раз – в школьной библиотеке, наверное.

Еще заметил двустворчатый шкаф для вещей. Но самое необычное, что выделялось из общей картины, – холодильник. Вполне себе современный и дорогой. Он смотрелся на фоне всей обстановки очень удивительно, вызывающе. Будто посреди мусорной кучи кто-то забыл картину Да Винчи. Или в сельский клуб явилась модель Victoria's Secret.

– Думаю, тебе надо одеться. – Строго заявила блондинка, будто кто-то собирался с ней спорить.

Она подошла к столу, отодвинула локтем карты, и на освободившееся место плюхнула все, что вытащила из буфета. Кроме чайника. Чайник, кстати, был самый обычный. Не электрический. Его девица поставила на плиту, предварительно включив конфорку.

Я по-прежнему топтался рядом с диваном, не решаясь сесть на него. Отличаюсь вообще-то брезгливостью в этом плане. Бегать босиком по моргам, вытирать собственными частями тела убогую мебель – это не входит в список моих любимых дел.

– Слушай, я тоже так думаю, но к сожалению, как видишь, одеться мне не во что. – Я развёл руками, демонстрируя свой внешний вид. – Возможно, тебя это удивит, но голый зад под халатом меня несколько напрягает. Не страдаю патологической скромностью, однако в этих обстоятельствах я бы предпочел быть одетым.

– Так… – Девица окинула меня оценивающим взглядом, а затем направилась к шкафу.

Открыла сразу обе створки и я почувствовал, как вслед за створками открылся мой рот.

В верхней части шкафа имелась толстая перекладина. На ней, в ряд, на «плечиках» висели вещи. Много вещей. Костюмы, рубашки, брюки. Даже, по-моему, спортивные костюмы.

– Думаю, учитывая, кем ты у нас сейчас являешься, подойдёт вот это… – Она схватила одну из вешалок и вместе с одеждой кинула ее прямо на диван. – Еще нужно вот это…

Блондинка засунула руку куда-то вглубь, между шмоток, а потом, словно фокусник, вытащила оттуда трусы, носки, майку.

Я смотрел на этот новый, своеобразный вариант Нарнии в тихом офигивании. Чисто внешне шкаф выглядел не сильно просторным. Однако, вещей в него было напихано очень до хрена. И еще… не понятно, откуда девица вытаскивает трусы… Полок-то нет… Это, конечно, не жизненно важно, но очень интересно.

Подошёл к дивану. Взял в руки нижнее белье. Растянул резинку, приложил к своему животу и посмотрел на эту страсть.

– Семейные? Серьёзно? А поприличнее ничего нет? – Я оторвался от созерцания «семейников», вопросительно уставившись на блондинку. – Может еще поковыряешься? Вдруг боксёры попадутся?

– Ты, Павлуша, для недавно почившего человека слишком привередливый. – Подала вдруг голос старуха.

Она резко «проснулась», приоткрыв один глаз, и теперь с усмешкой наблюдала за мной.

– Почему Вы так говорите? – Я бросил трусы обратно на диван и развернулся к бабке.

– А ты сам подумай? Или по-твоему одного человека можно без вреда для здоровья засунуть в другого? Матрешка, что ли, тебе? Нет, милок. Помер ты. Это – факт. Прямо там, в поликлинике и помер. А вот уже дальше – дело техники. Взяли мы тебя под белые ручки и отправили в новое место жительства. Повезло тебе. Ты теперь, Павел Валерьевич Лосев, являешься сотрудником нашей организации.

– Какой организации? О чем Вы? – Я не выдержал и сел на диван. Прямо на вещи.

Даже не сел. Плюхнулся. Все, что говорила старуха, сильно нервировало.

– Если не в курсе, у меня была вполне приличная работа. И перспективы. И карьерный рост …

– Ой, хватит заливать! – Бабка громко рассмеялась. – Рост какой-то…скажешь, тоже. Пять лет в этой конторе пахал на одной должности. Старший помощник младшего конюха. И не светило тебе там ни черта. Сам знаешь. Так и вывозил бы за свое начальство самую поганую работу. Они ж тебе натурально на шею сели. А сливки сами гребли. Ну, это нехай на их совести остаётся. Как говорится, снег сойдет, будет видно, кто, где гадил… Каждому приходит расплата по делам его.

– Это не Вам решать. – Я исподлобья посмотрел на старуху. Совершенно не разделял ее веселья.

– Не мне. – Она согласилась и даже кивнула. – За нас уже все решено. Ты думаешь, мы тебя специально извели? На тот свет хотели отправить? Неееет…Тут, милок, сыграло свою роль предопределение. Ты в любом случае должен был умереть. Это вон, Настя твою точку финала высчитала. Ей спасибо скажи. Вернее, всех, кто в конкретную секунду должен был…ну, ты понял. Из того списка, что у нас получился, выбрали самого подходящего. Тебя. Все. А дальше, как я и говорила, – дело техники. Просто нужно было оказаться в соответствующем месте, в соответствующее время. И, да…Павлуша, смирись. Помер ты. Точно тебе говорю. Мертвее не бывает. Просто мы твою… как бы это назвать… душу. Давай так. Вам такое определение привычнее. В общем, душу твою мы решили использовать на благое дело…

– Подожди… – Перебила бабку блондинка.

Она все это время молча стояла рядом со шкафом, наблюдая за нами со старухой. Девица подошла к столу, взяла чашку, плеснула туда воды из чайника, сняв его с плиты, прямо с огня, и протянула мне.

– На, попей. А ты, – Блондинка строго посмотрела на Шапокляк, – Дай человеку в себя прийти. Видишь, тяжело ему правда дается. Обсуждали ведь, аккуратно надо такое рассказывать. А ты – как снег на голову ему вывалила. Одно по одному – помер, помер, помер… Сто раз уже сказала.

Я осторожно поднес чашку к губам. Учитывая, что налила девица кипяток, не хотелось бы обжечься. Сделал маленький глоток. Чуть не подавился. Вода была холодной.

– Что за… – Я уставился на чашку, потом посмотрел на плиту.

– Да это – фокусы. Не обращай внимания. – Бабка небрежно махнула рукой. – Настя развлекается. Ты слушай, что тебе говорят. Вникай. У нас очень мало времени на все эти этапы… Как там ваши психологи говорят… Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Ты, Павлуша, сразу к принятию переходи. Отрицать очевидное нельзя. Тело – чужое. Это уже понятно, надеюсь. Гнев вообще не советую. Настя с виду спокойная. Начнёшь тут мебель крушить, может нехорошая ситуация выйти. Торговаться – тоже забудь. Меня не надуешь. Где вы учились, я преподавала… Можешь немного в депрессию впасть. Минут на пять. А потом – все. Потом надо за работу браться. Так что слушай.