Что нам даёт такое наблюдение? Активность объекта указывает на то, что о выполнении функций философией нужно говорить не относительно одной лишь философии, но относительно системы философия-объект. Выполнение функции показывает нам не сама практическая философия, а тот объект, на который эта философия действовала. Точно так же, как инженерными науками практическая функция выполняется только тогда, когда спроектированная машина работает не только на теории, но и на практике, т.е. действительно работает. И хотя создание, проектирование машины – это и есть практика инженерных наук, только её актуальность говорит о выполнении практической функции. Говоря другими словами, практическая функция не выполняется, если она не идёт дальше слов. Одно – «Надо сделать», и совсем другое – «Сделано». И только если мы видим, что функции философии как практика сделаны (а не просто «хорошо бы сделать»), только тогда мы можем сказать: «Данная функция философией выполняется».
В противовес практической стороне функций, теоретическая сторона не требует ответа объекта. Теория может быть сама по себе, и говорить о ней вполне допустимо обособленно от каких-то практических явлений. Здесь главные критерии оценки – требования к философии как к науке и требования к объективности и доказательности теорий.
Соответственно, рассматривать выполнение своих функций философией мы будем двояко: сто стороны практики и со стороны теории. Так мы сможем сказать не только о том, какие функции и как выполняются, но и, в общем, работает ли философия практически и/или теоретически. Начнём же мы с практики.
Итак, практика философии выполняется в том случае, если мы видим желаемые изменения в человеке, обществе или ещё где-то там. Важнейшим и необходимым условием выполнения практической стороны функций является, как уже было отмечено, хотя бы реакция человека/общества на говоримое. Но когда возможна такая реакция? Или, говоря другими словами, в каком случае люди будут прислушиваться? Для этого нужно, чтобы, как минимум, люди уважали говорящего. Никто не будет прислушиваться к человеку, которого все иначе, как за идиота, не считают. Так же и с философией. Т.е., выполнение практики философии требует, по меньшей мере, уважения к философии. Если нет уважения, значит, философию никто и не слушает, а значит, функции (как практика) философии не выполняются. Отсюда вопрос: уважают ли сейчас философию? Прислушиваются ли к ней? Ответ: нет.
Покажите мне то общество или хотя бы группу людей, которые интересуются и уважают современную философию. О каком «внедрении» ценностей в массы может идти речь, когда эти самые массы давным-давно на философию попросту чхали? Что добавила философия к системе ценностей человека за последние восемьдесят (как минимум) лет? Это раньше философия революции совершала, меняя мировоззрение многих и многих миллионов человек, но те времена уже давно прошли. К примеру, революция 1991г., много для нее сделали философы? Да ничего они не сделали! Конечно, современные философы пишут на тему ценностей и этики, но сии труды даже сами философы не очень-то читают, не говоря уже об интеллигенции или тем более массах. Та же картина, кстати сказать, характерна и для науки, в частности – этики науки, такой «необходимой» современной науке дисциплине. Спрашивается, много учёных руководствуется принципами, писаными философами этики науки? Я не верю, что хоть один человек найдется. Несмотря на всю «глобальность» и «общезначимость» этой самой этики, учёные как руководствовались законом и воспитанием, так и руководствуются по сей день. Так какие же и где философия создала новые ценности? Кому показала идеал? Кого она воспитала? Что она объяснила?
Философию, на настоящий момент, никто и в грош не ставит. Более того, студенту, обучающемуся на философа, уже стыдно признаваться, что он философ или хочет таковым быть – засмеют. Редкий учёный считает сейчас, что философия занимается делом или и вовсе, что философия – это наука, а не пустая болтовня. Много ли учёных прислушиваются сейчас к мнению философов по обустройству науки? Да ни один! Много ли людей сейчас читают философские работы, где их учат жизни или вообще говорят о каких-либо ценностях? Да таких работ и нет! В лучшем случае читают классическую философию («протознание»), о современной же никто и понятия не имеет. Прислушиваются ли к объяснению философами нашего общества? Социология, социальная психология, политология, даже экономика – но только не философия. О каких ценностях, идеалах, воспитании, объяснении может идти речь, когда тот, на кого все эти «мудрости» направлены, ничего и слышать не желает? Так же и методологические функции: философия может орать хоть до потери пульса о том, как объединить науки, какие науки нужно создать, как науки должны относиться друг к другу…, никто этого крика даже не заметит. Единственная выполняемая практическая функция – это логико-гносеологическая. И та выполняется не собственно философией, а логикой и общей методологией, которые, кстати сказать, отношение к философии имеют (на настоящий момент) весьма условное.
Вывод: практические функции философия не выполняет. Почему? Да потому что никто сейчас философию не слушает. Нет к ней ни доверия, ни уважения. К счастью, люди не настолько глупы, чтобы слушать тот бред, что льётся из уст современной философии. Спрашивается, что же это за наука такая, которая практически не работает? Ведь практика есть вообще смысл существования науки. Уже здесь можно говорить о том, что философия больше не работает; она бесполезна. Но… Хорошо, давайте допустим, что и теория без практики – это тоже дело. Но так ли замечательна теоретическая сторона функций философии?
Начнём с мировоззренческих функций. Что необходимо, чтобы теоретически создать какие-то ценности или создать теоретическую базу для воспитания? Во-первых, нужно понимать, о чём вообще говоришь. Ну это ещё ладно; о чём вести речь – здесь и дураку понятно. Во-вторых, теория (научная) на то и теория, что бы быть доказанной или, на худой конец, проработанной и правдоподобной. Точка зрения философии тем и отличается от точки зрения общества (светского гуманизма, обыденных разговоров и т.п.), что она продумана. Если обычный человек, имея какие-то гуманистические воззрения, может их и не доказывать (ведь это всего лишь его точка зрения) или доказывать поверхностно, безо всякого детального разбора и системности, то философ себе такого позволить не может. Гуманизм (а равно и всё прочее) в философии, прежде всего, должен быть обоснован. Видим ли мы сейчас ту проработанность теорий, которая была свойственная настоящей, классической философии? Да ничего подобного! Современный «философ» идет не далее светского пустобрёхства. Теории у мировоззренческих функций настолько слабы, настолько пусты и поверхностны, что это не то, что на научные теории не тянут, это даже не философия. Т.е., здесь мы вообще не можем говорить о теоретической проработанности проблемы. Пустая же, ничего не объясняющая теория – это не теория (ибо теория должна быть хоть чем-то стоящим, а не быть дурацким набором слов), а пустобрёхство. Следовательно, и теоретически философия не работает: нет здесь никаких хоть сколь-нибудь стоящих теорий. В лучшем случае мы можем сказать, что все эти функции если и выполняются, то очень плохо. И это, заметьте, в лучшем случае.
Осталась ещё одна мировоззренческая функция – объяснительно-информационная. Спрашивается, кому и что сейчас может объяснить философия? Философы-то нынче и сами ничего не понимают, а тут ещё объяснять! А тем более объяснять современное научное знание, настолько сложное, что сейчас вряд ли вообще возможно понять всю целостность хотя бы одной дисциплины, чтобы потом объяснить, что там такого интересного находится. В своем умственном развитии философия намного отстала от «позитивных» наук, и верить в то, что ребенок может объяснить взрослому то, что последний и сам-то не очень понимает – это, по меньшей мере, наивно.
Безусловно, философия может ещё объяснять какие-то общие онтологические или гносеологические проблемы, при этом недалеко уйдя от объяснений ХIХ в., Но современность философия переварить уже не в силах. Тоже на счет объяснения каких-то социальных вопросов, где давно уже властвуют экономисты, психологи, социологи, политологи… но уж никак не философы, ибо слабоват последний для таких дел. Современное знание об обществе стало настолько сложным, что обойтись одной метафизикой образца XVIII века (а глубже современный философ мыслить и не может) не получается. Такие объяснения никого уже не устраивают. Да и, честно говоря, эта функция, давненько уже отошла к социальной психологии. Философия и здесь стала не годна. Не тот сейчас уровень знания, чтобы эта функция выполнялась философией. Потому, в общем-то, и не выполняется.
Ещё не могу не поделиться одним интересным наблюдением, по поводу мировоззренческих функций. При том, что мировоззренческие функции по определению подразумевают наличие мировоззрения, т.е. системы (философской системы, раз уж это функция философии), современная философия утверждает, что всякая философская система – это, по сути, откат к протознанию, ибо сие не научно. Спрашивается, как философия может выполнять функции, когда их выполнение подразумевает то, что в философии быть не может? «Чем» выполнять-то? Но это так, к слову.
Теперь перейдём к функциям методологическим.
Координирующая функция и интегрирующая функция. Рассматриваться данные функции будут вместе на том основании, что истоки их невыполнения одни и те же – некомпетентность. Т.е. та же причина, что и в случае объяснительно-информационной функции. Чтобы координировать, интегрировать или объяснять, нужно, как минимум, разбираться в предмете, иначе все ваши мысли никто и слушать не будет. Но понимает ли современный философ содержание наук? Очень сомневаюсь. И причины здесь, в принципе, не в бездарности современного философа (как вы наверняка подумали), причины гораздо серьезнее: современное научное знание даже какой-то отдельной дисциплины настолько сложно, что понять его неспециалисту практически невозможно. Чтобы разобраться в квантовой физике (что уж поделать, если философы так любят эту дисциплину), нужно самому быть квантовым физиком, жить этим и жить далеко не один год. А если взять сюда ещё и биофизику? Человек просто не в состоянии осмыслить и знать пусть даже квантовую физику и биофизику одинаково хорошо, а тем более как-то их интегрировать или направить. Сейчас, зачастую (и это можно понять) тот же квантовый физик, пусть и очень хороший, не знает даже всей своей дисциплины; он знает только ту её область, с которой занимается (ну и еще, может, какие-то близлежащие). И не слишком ли хорошо думают о себе нынешние философы, когда говорят, что понимание всего этого – есть их функция? Это ещё в начале двадцатого века философ мог осмыслить достижения науки (и то далеко не каждый и с трудом), но уже к двадцатым-тридцатым годам ХХ века наука ушла в такие дали, что ни о какой координации/интеграции и речи не шло.
Вы мне можете возразить, мол, что я прицепился к естественным наукам, есть же ещё и гуманитарные, а уж в них-то философия ещё очень даже может работать. Да, осмыслить какие-то ещё молодые гуманитарные науки философия в силах. Но и это осмысление прекратилось, по сути, в пятидесятых, максимум – шестидесятых годах, когда психология, социология (и прочие не столь заметные науки) окончательно окрепли, достигнув достаточно больших успехов и став окончательно науками, со свойственными всякой науке «специальными сложностями». Тут же философия перестала что-либо понимать и удалилась, оставив в покое и основные гуманитарные науки. Что сейчас? В естественных науках философии вообще делать больше нечего; даже если там зарождается какая-то новая дисциплина или появляется некая сумятица, философия помочь уже ничем не может; слишком сложен тот уровень, на котором возникают все эти проблемы. В науках же гуманитарных философия ещё может что-то сказать, но лишь на уровне каких-то зарождающихся наук и не более того (хотя к этому и вряд ли кто прислушается). И то, если здесь нет примеси тех же естественных наук, если новая наука не слишком сложна, и если у нее нет сформировавшегося предмета исследования (иначе она и сама может поставить себя в ряд прочих наук без всякой посторонней помощи). всё остальное, повторюсь, слишком сложно, чтобы это смог осмыслить неспециалист и говорить о таких функциях – это уж совсем неоправданная самоуверенность.
«Но, – скажете вы, – ведь интеграция и координация молодых гуманитарных наук – это тоже интеграция и координация». Согласен. Но тогда и функции философии должны звучать как «интеграция и координация возникающих гуманитарных наук без четкой области исследования и не занимающихся конкретными, сложными вопросами». Но функции-то, обозначенные сейчас, простираются на всю науку, философия выступает здесь не как сторонний «рекомендатель» в несложных вопросах гуманитарных наук, а не иначе как метанаука. А это, уж простите, сейчас просто невозможно.
Вот эвристическая функция – это да, она выполняется. Совсем плохенько, конечно, но всё же имеет место быть. А плохо, по той простой причине, что чтобы создать нечто новое, причём такое новое, до чего не додумались сами учёные этой области, нужен полёт мысли. Современный философ так закован во все эти немыслимые для философии научные рамки, что он уже и думать разучился. Так что, не считалась бы философия наукой, эта функция выполнялась бы куда лучше. Впрочем, не о том сейчас речь. Главное – эта функция хоть и с трудом, но выполняется. Пусть новые дисциплины не появляются с такой потрясающей быстротой, как в XVIII или XIX веках, но тем не менее.
И логико-гносеологическая функция так же выполняется. Причём выполняется не только на теоретическом, но и на практическом уровне. Правда, выполняется кем? Логикой и методологией. А эти дисциплины относятся к науке-философии разве что по привычке. На самом деле, они давно уже стали достаточно самостоятельными науками: с собственными предметами, собственной спецификой и без всякой метафизики и надуманностей. Та же часть данной функции, которая относится к собственно гносеологии (т.е. относится к философии), та и не выполняется. Теоретически здесь всё то же пустобрёхство и поверхностность, а практически философию опять же никто не слушает.
Конечно, сии мысли о выполнении или невыполнении своих функций философией говорятся по критерию скорее количественному, нежели качественному. Наверняка, кто-нибудь и читал современных философов (интересно, где можно откопать такие книги?) и, может быть, даже прислушался. Но это хорошо, если пара-тройка человек на всю страну. Ни о какой массовости здесь и речи не идёт. Но разве это выполнение функций? Или объяснение? Да, что-то объясняется, но до того плохо, и до такой степени это никому не нужно, что и здесь нельзя сказать, что функция действительно выполняется. Та же координация или интеграция. Ну, проскакивает одна стоящая мысль из тысячи. Не исключаю, что один – другой из тех учёных, к которым всё это адресовалось, и прочитал. Может, даже задумался на минутку. Но, опять же, разве это можно назвать выполнением? И эта недееспособность имеет корни в следующем: 1) Неуважение философии. А в этом виноваты не иначе как сами философы. 2) Слабость философов. Ибо, разучились сии люди мыслить, да и не хотят они того. 3) Сложность объектов философского исследования. Особенно наука, где и сам-то учёный, всю жизнь работающий в какой-то области, зачастую понять ничего не может; куда уж понять это человеку стороннему, философу. Очень, кстати, немаловажная причина. 4) Зажатость философии рамками науки. Впрочем, об этом далее.
В итоге, если у машины КПД равен 0,1%, притом, что эта машина никому и даром не нужна, это явно говорит как о теоретической, так и практической бесполезности данного агрегата. Отсюда и вывод: современная философия своих функций не выполняет, т.е. она бесполезна. Что, в общем-то, и требовалось доказать. Здесь нам, наконец, современная философия предстала во всей своей «красе». Давайте же не останавливаться на достигнутом; обратимся не только к современной философии, но и философии вообще, дабы узреть её такой, какая она есть.
Философия и наука
Мы обнажили современную философию. За кучей отговорок и вымыслов мы увидели всё её плачевное состояние. Но просто обнажить – этого нам мало, надо её ещё и освободить от прилипших к ней мужиков, к которым она так наивно тянет свои милые ручки. Начну ж я с самого жирного, самого матёрого мужика – с науки.
Не будем вдаваться в пространные, поверхностные размышления, пойдем глубже. Наука должна отвечать определенным критериям, если же она не отвечает хоть одному из них, это может быть псевдонаука, донаука, лженаука… но никак не сама великая и неукротимая Наука. Если вы не согласны с таким критериальным определением науки – значит, вы отрицаете само наличие этого общественного института, ибо тогда вся особость науки нивелируется. Критериев же здесь может быть масса. Я не буду доказывать правомочность каждого из них, и тем более не буду говорить, что их именно столько, не больше и не меньше. Вы можете оставить даже один критерий (а хоть один критерий, да нужен, иначе становится непонятным, чем наука отличается от всего остального) – всё равно философия не будет ему отвечать. Можете приписать ещё хоть сто критериев, всё равно, если философия будет отвечать хоть одному из них, значит либо вы лжете, либо вы придумали неправильный критерий. Впрочем, пока не будем так уж уверенно говорить о ненаучности философии, давайте по порядку.
Объектность. Всякая наука, всякая дисциплина должна иметь свой объект, предмет исследования. Или, говоря более общими словами, – наука должна иметь область, которой она занимается, в противном случае, эта «наука» будет ни о чем. Конечно, область какой-то отдельной науки определить сложно, уж очень здесь всё размыто, тем более трудно сказать о науках на стыках (вроде биофизики, которая есть и физика, и химия, и биология одновременно). Но нам такая точность и не важна. Так или иначе, мы можем сказать, что дело квантовой физики – микромир (как бы широко определен он ни был), и она не может решать вопросы а-lа «Какой цвет успокаивает человека в наибольшей степени» или «Сколько ног у сороконожки». Или психология, она также не имеет права решать проблемы «Какая средняя высота у трехгодичной ели» или «Какова себестоимость 1 л пива «Пикур». А что не может решать философия? … Думайте … Думайте! … Вот! Всё она может! Нет такой проблемы, куда философия не может влезть, и где она не правомочна. Будь то размеры вселенной, строение атома, вопросы эволюции, функции гипофиза – всё это философия может решать. Может, конечно, не значит решает. Но решение здесь невозможно по той простой причине, что в подавляющем большинстве случаев философ не обладает настолько глубокими и специальными знаниями. Хотя то – философ лишь по образованию. Философом же можно быть, и не учась на него (и даже скорее можно быть). Пример с Шиповым/Акимовым. Теория торсионных полей и единого поля – чистейшей воды натурфилософия, которая вроде бы как прошла ещё лет триста назад (по мнению людей недалеких). Возьмите монадологию Лейбница, добавьте туда побольше цифр и вот вам наукообразная «монада монад». Разница количественная. Тот же Шипов замечательно оперирует богом, и вы хотите сказать, что бог есть предмет исследования физики? Видно же, что имеется много фактов и много теорий, Шипов, как и подобает философу, органично всё это соединил и получил… натурфилософию. Ибо чисто научным критериям истинности его теория не отвечает, а что есть «теория, но не научная»? Философия. Но при этом Шипов или Акимов замечательные физики, порою становясь философами. Точно так же философом может становиться и любой ученый, тот же Пригожин или даже Маркузе (как ни крути, а он по идее-то социолог, а не философ). А если каждый может быть философом, то и изучаться может все, что угодно. От философии микромира и образования вселенной до философии мультика «Симпсоны». Точно так же может быть философия стола (его диалектика, аксиология, структура…), философия ручки или философия накуривания. Философия может быть повсюду, а значит никакой области (предмета, объекта) у нее нет, философия беспредметна.
На то «умные» люди придумали следующее: предмет философии – «всеобщее в системе мир-человек» (и т.п., недалеко ушедшее). Если мы всего лишь переформируем этот предмет, то это будет: предмет философии – это «все». Ах да, всеобщее, но что значит это всеобщее? Обязательное для всех, как-то: закон сохранения энергии или сила притяжения? Но признать это, значит выкинуть из философии всю этику и аксиологию, ибо это субъективность, а значит, не обязательное для всех и каждого, т.е. не всеобщее (а если вникнуть глубже, то философия вообще есть сплошная субъективность; и ничего всеобщего, в этом смысле, в ней не может быть в принципе; но об этом после). А может всеобщее – значит «не для одного меня»? Тогда всё верно, но какой философ говорил только о себе? Философ всегда претендует на общезначимость, всеобщность, о чём бы он не говорил. Так значит опять же «всё», т.е. отсутствие предмета.
Но можно обозначить предмет и иначе: «наиболее общие вопросы в системе мир-человек». Это уже более похоже на правду; философия действительно занимается такими вопросами, которого интересуют каждого мыслящего: «Каков смысл жизни?», «В чем общественный идеал?» или даже «Откуда взялся человек?». Но то будет лишь одна сторона медали, оправдывающая теперь наиболее беспочвенную онтологию и гносеологию. Как же тогда все эти «философия химии» или «философия общения»? Это уже достаточно узкие вопросы, интересующие далеко не каждого (если вообще интересующие хоть кого-то). Так значит и здесь предмет не получается.
Есть и ещё одна точка зрения: философия есть совокупность «частных философий», вроде социальной, философии науки, философии этики и т.д. Каждая из этих философий действительно будет иметь свой предмет исследования. Ясно, что «философия окон» занимается окнами и решать вопросы из области столов не в праве. Но таких философий можно выдумать просто неограниченное количество, что опять же указывает на отсутствие предметной области у философии как таковой. Это будет просто-напросто перечисление, что от него толку для самой философии? Из того, что философия состоит из частных философий, вовсе не следует, что философия, тем самым, обрела предмет. Мы просто разбили ее, но вопрос не решили, да и невозможно его так решить; решение есть путь объединения, а не разрушения.
Впрочем, то все контр выпады. С самого начала было ясно, что раз уж философия может заниматься всем (а история философии показывает нам это замечательно), то ни о какой области и речи быть не может. «Всё», в свою очередь, – это не предмет (как может ещё кто-то думать), это отсутствие предмета и как бы не пытались современные философы подстроиться под науку с её предметностью, ничего из этого не выйдет. Размышлять, знаете ли, можно о чём угодно – и этим уже всё сказано.
Системность. Системность в самом общем смысле означает внутреннее единство, непротиворечивость. Все дисциплины, теории (доказанные теории, собственно образующие науку) должны сводиться в одну систему, являть из себя цельное знание о какой-то области. В противном случае мы имеем не науку, а кучку теорий, а значит, можем только говорить об отдельных науках, но не об одной, единой науке. Что же здесь философия? Есть ли у нее система? Если вы думаете, что есть, попробуйте хотя бы для самого себя описать ее. Я же почему-то уверен, что ничего у вас не получится. Не получится по той простой причине, что философия (хотя бы) решает общие вопросы, что означает неконкретность, неконкретность же – значит субъективность, субъективность – множество частных точек зрения, а это, в свою очередь, означает разногласия, т.е. бессистемность. Я уж не говорю о том, что многие дисциплины философии совсем плохо согласуются друг с другом, только на основании свойственной всем им беспочвенности (в научном смысле этого слова) они все относятся к философии, никак не образуя действительно цельной науки.
Системность для философии есть вообще глупость. Как только по какому-то вопросу в философии образуется полное (или почти полное) согласие, тут же этот вопрос выходит из философии, присоединяясь к какой-нибудь науке или образуя новую науку. Философия всегда занималась тем, что нельзя решить фактически, научно (иначе это и не философия решала бы), а это однозначно подразумевает спорность, а значит и бессистемность. Да, хоть какая-то системность может наблюдаться в отдельных предметных областях философии. Может быть система в этике науки, система в какой-нибудь философии имени, но никогда всё это не может быть приведено к единой и общей философской системе, ибо если идти от философских дисциплин, то мы вообще ни к каким общим вопросам философии не придем, а тем более не приведем всё в одну систему. Если же идти от самой общей онтологии или гносеологии, то уже отправная точка, насквозь пропитанная субъективностью, не дает нам никакой надежды на получение общей системы.
Рациональность. То, что наука должна быть рациональной – это вытекает из самого определения науки. Рациональность же подразумевает помимо использования в исследованиях рациональных методов, ещё и использование рациональных понятий, т.е. таких понятий, которые имеют однозначное отражение в действительности. И если с рациональной методологией в философии мы ещё можем согласиться (если выкинем как псевдонаучное 90% всей философии), то с рациональными понятиями и рациональным мышлением совсем беда. В философии человек, мир, хорошо/плохо могут пониматься совершенно как вздумается. Какой философ рационально скажет, что человек – это млекопитающее из отряда приматов… Философ, и особенно если он моралист, будет говорить, что человек – это венец творения, это существо с совестью (и т.д., и т. п.), но о рациональности здесь и речи быть не может. Если философия определится со всеми понятиями, она тут же и скончается, ибо говорить будет не о чем; всё станет слишком однозначно.
Да и что это за «рациональные» понятия: добродетель, бескорыстность, человечность? Есть в них хоть какое-то рациональное зерно? Я уж не говорю о боге, душе или сущности. Однако философия всем этим замечательно оперирует, тем не менее считая себя «рациональной наукой». Вы скажете, что это опять древность, философия от этого отказалась? Допустим. Но как же тогда философия выполняет свои мировоззренческие функции? Как можно создать рациональную этику или рациональную ценность? Это по определению область мнений, субъективная область где рациональность (по крайней мере сейчас) просто немыслима. И если мы откажемся от всякой иррациональности, что останется от философии? Об онтологии или гносеологии речи уже и идти не может, то же со всякой культурой, этикой, ценностями… Разве что философия науки останется. Не будем говорить о смысле в существовании последней, но даже если так, что же, получается, философия как наука есть только философия науки, причем без всех вышеозначенных особенностей? Пусть так, пусть философия науки – единственная наука в философии, но значит, всё остальное-то не наука. Что и требовалось доказать.
Объективность. Объективность означает соответствие объективной действительности. Чтобы соответствовать действительности нужно, соответственно, ею и заниматься. Объективностью же занимается только натурфилософия, которая, впрочем, считается пережитком прошлого. Философия же всей правой ногой и пяткой левой стоит в области субъективного. Все эти идеалы, системы ценностей, глобальные философские вопросы… всё это область мнений, область субъективного. Ну и о какой объективности субъективного тогда может идти речь?
Проверяемость. Та же история, что и с объективностью. Как можно проверить, соответствует ли субъективное мнение субъективному – непонятно. Но это ещё что, давайте-ка вглядимся пристальнее. Перед тем как проверить, надо что-то описать; когда мы говорим «оно есть так», т.е. описываем это, только тогда мы можем проверить, а правильно ли мы это описали. В этом случае всякая наука описательна: она описывает факты, законы, закономерности и чтобы сказать, что наше описание правильно (истинно), нужно проверить. Именно поэтому каждая теория должна быть проверяема; непроверяемая теория беспочвенна или, как минимум, на 100% не доказуема.
Но как можно проверить истинность философской теории? Как проверить, соответствует ли теория действительности, когда она к действительности вообще никак не относится? Непонятно? Поясняю. Того же общественного идеала в действительности нет, это чисто умозрительное построение, и как я могу проверить, истинен он или нет? То же со всякой ценностью, этикой, моралью… Философия редко когда просто описывает (что ещё можно проверить), она ещё и строит на этом теории. И если научные теории, как бы они ни были сложны и многогранны, должны всё-таки как-то описывать действительность, то для философии это совсем не обязательно. Философские построения могут не иметь никакого отношения к действительности (на то он и идеал), а значит, никак не могут проверяться. И если вы опять хотите оставить в философии только то, что проверяемо, тогда… А на кой черт нужна такая философия?
Всеобщность. Все положения любой науки всеобщи на том основании, что они истинны. Истина же – это такая вредная штука, что хочешь – не хочешь, а она есть и соглашаться с нею надо. Всякий должен соглашаться (если, конечно, не в силах опровергнуть). Но с положениями философии можно и не согласиться, тут уж кому что нравится. Ценности, идеалы, какие-то объяснения насущных вопросов… Если это философия, я могу сказать, что всё это глупость и точно так же доказать совершенно противоположное мнение. Отсюда и вывод: итог философских размышлений не всеобщ, т.е. не истинен (ибо всеобщность – один из обязательных атрибутов истины). Объясняется это всё той же непроверяемостью и субъективностью в решении подавляющего большинства философских вопросов.
На этом, пожалуй, и закончим. Не ручаюсь за обязательность всех этих критериев, а тем более за их всеобъятность, но для наших целей и того достаточно. Пора подводить итог и вытекающие из него выводы.