Полный разговор с учителем
А как ни посмотри ей повезло. Она, уставшая, легла на мои плечи и мне пришлось для начала спрятать это красивое тело в темный, укромный уголок. Там где мы были поблизости не находилось ни одного входа в канализацию. И потому, укрыв девчонку от лишних глаз, я начал ждать ухода времени в углу из ответвлений переулка. У меня в запасе было пара часов, вот только от всей этой беготни хотелось прилечь на боковую или хотя бы просто отдохнуть. Конечно, в моем временном гнездышке на здании мне тоже неплохо, однако тут дул пусть не сильный, но ветерок и совсем близко присутствовали люди. И вообще небо мне не нравилось, я привык жить с конечным верхом. К тому же нужно ещё приглядывать за девочкой. Терпеть всё это было сложно, но выносимо. Ибо вскоре тени совсем разбежались кто куда, и ночь наступила быстрее того, как я бы плюнул на всё, снова попусту рискуя чтобы вернутся домой преждевременно.
К счастью моей гоблинской жизни, тащить тело через улицу пришлось всего пару раз. Соотнеся свои ориентиры, мне удалось быстро найти водосток. Более того – он не был занят, разрушен, закрыт, закопан или даже обрисован детьми для смеха над пьянью. Простой вход в канализацию мне не понравился лишь тем что пришлось люк отодвигать. Потом, кое-как, чудом всех известных Богов, спускаться вниз вместе с ношей, чтобы затем снова подниматься его закрыть. Расправившись с этим, я взвалил на плечи свой читальный геморрой, поплелся к своей берлоге. Думать о чем-то в такой ситуации сложно. Единственная мысль – донести её до убежища и зацепить на цепи до того, как она придёт в сознание.
На этот раз я запыхался сильнее, чем в наше первое знакомство. Сказывалась погоня, когда девчонка очень рьяно пыталась от меня сбежать. Уже совсем проклиная всё вокруг, даже невинные камни, я отодвинул щит в сторону, залез в берлогу и даже не закрывая вход доставил гостью туда, где она должна была быть. Защелкнул оковы, поплелся к своему углу, как почувствовал сквозняк. Пришлось-таки закрывать вход. После чего я лёг на боковую. Даже пить не хотелось.
Никаких сюрпризов не проинесходило. Девчонка всё спала, непрошенных гостей не было, сам живой-здоровый. Разве что ноги слегка побаливали, но после такого долгого спринта за библиотекарем, оно не удивительно. Я посмотрел на девчонку, с подозрением на притворство ко сну, направился к ней. Подойдя поближе, убедился что она не притворяется, однако теперь пришла мысль что я её отравил своим раствором для сна. Принюхавшись к её потоотделению в воздухе и потрогав голову, убедился что с ней всё нормально. Отойдя довольным в сторону, взял в руки книгу. Как ни странно она не читалась.
В голове смешно щекотались идеи хорошего развития событий. Как всё отлично получилось с тем, что произошло несколько часов назад. Было правильным решением дать ей убежать. Когда она меня толкнула, я даже не упал, легко встал в стойку чтобы кинуть в неё метательный нож, как понял что сейчас лучший момент для преследования. Для хорошей проверки теории про "без следа для преступника". Пару раз я попался ей на глаза, чтобы сильнее её испугать. Сработало. Пусть после этого я её едва не потерял, при том пришлось сразу прыгать от здания к зданию. Да и пусть слабые, но всё же солнечные лучи поганили мне путь дорогу.
Я потер подбородок. Её имя, названное мужчинам, начиналось на "Дж". Имена людей я знал не очень хорошо, потому быстро вспомнил звучание. Посмотрел на гостью. Сказал вслух.
– Джоан.
Для девушки имя очень хорошее. На звук приятное. Наверное, стоило её отпустить с тем мужиком, с которым она договаривалась на черт знает что. Хотя стражник очень разволновался. Да и девчонка странно себя повела. Как проститутка. Почесав лоб, наскряб умозаключение, что вполне можно было бы и позже вмешаться. Когда они уже расходились бы из какой-нибудь таверны. Хоть посмотрел бы как хорошее имя влияет на девушку в постели. Ну да ладно. Тем более меня вся та сцена начала волновать. Потому бросить камень в сторону, чтобы заставить упитанного стражника проверить источник шума, было отличной идеей. К тому же девчонка благодаря этому не пострадала от пыли, что очень хорошо сыпалась вниз. Видя, что девчонка стоит на месте пришлось её снова припугнуть. Пару прыжков, крик со смотром на меня, и она снова бежала по улицам города.
Тогда я ещё не понимал как узнаю насколько библиотекари хорошо бегают.
Я не слишком устал, отдышка чувствовалась щекоткой в груди. Больше беготня надоедала. И постоянный риск быть замеченным. В конце концов я её таки загнал. Да так, что девушка почти не сопротивлялась при моём подходе.
Я посмотрел наверх. Где то там, за землей, над нами был город, в котором никто не верит в то, что внизу может жить гоблин. Это успокаивало. Конечно, я никак не стану быть менее осмотрительным. Даже, пожалуй, наоборот. Однако такой расклад не мог не радовать. Правильно говорят, что гостей не истязают. Только бьют, если бесят.
Обдумав и вспомнив всё что только произошло до сна, я, наконец, смог уткнуться в книгу, чтобы раскрыть из неё пару подробностей про вредность вранья. Мол, смысл такой что "если постоянно врешь, то потом тебе никто не поверит по настоящему, если узнают что ты врал". Уяснив две истины, что врать – плохо; и если врешь, то делай это хорошо и постоянно, я услышал как просыпается моя гостья.
Хотя скорее вначале подняла голову, тряхнула ею, а затем крикнула и подскочила на месте, загремев цепями.
– Тише, – сказал я.
Третья истина за этот момент звучала как "гоблин должен молчать, когда просыпается девушка в панике".
Её крик заставил меня выбросить книгу из рук и зажать уши. Она как в бешенстве взяла цепи и со всей своей силы стала дергать их, бить кулаками, тянуть и извиваться всем телом.
– Ты не…
"…делай хуже" потонул в визге вперемешку с плачем. Сейчас я к ней подходить не стану. Жизнь дороже.
Закрыв глаза, я постарался отвлечься мыслями. Переждать бурю её эмоций мне помогли пару историй из книжки, ибо мне показалось что два смысла есть в каждом рассказе. Когда я заметил что можно открыть уши, то пребывал в легком огорчении от своего открытия.
Второго смысла в других историях я не наблюдал.
– Прошу вас… Отпустите… – первое что услышал я после прогулки с девушкой.
Я подошел к ней, достал кремний, зажег свечу. Свет осветил для неё моё лицо. Девчонка не отвернулась, несмотря на то, что я перед ней сидел без маски и вуали.
– Ты ведь. Знаешь. Что мне осталось чуть.
– Вы всё сами сможете понять…
– Нет.
– Вы… – и она снова заплакала.
Я отошел в темноту, присел на пол, снова взял книгу. Я прочитал пару рассказов глазами, чтобы не пугать более девушку. Всё в принципе было понятно. Я мог бы читать эту книгу и понимать её дальше, только вот эти истории по манере письма были совсем не теми письмами, ради которых я снова притащил девчонку в свою берлогу. Закрыв книгу, я потянулся за другой. Там были те же самые истории. Только разве что со смысловой нагрузкой попроще. И пожестче сами по себе. К примеру в одной из историй люди насаженные на кол разговаривают. Легенда какая-то, но читается забавно. Пусть и бесполезно.
Отложив книги в сторону я хотел было уйти в библиотеку за другими книгами, которые у меня были написаны в списке, однако прочитав их названия заметил похожую смысловую канву каждой из них. Чтобы не теряться в догадках, я подошел к библиотекарю и прямо спросил будоражащий меня вопрос, указывая пальцем на обложку книги, что мы с ней особо долго разбирали вместе:
– В твоём списке. Все книги. Похожи. На эту?
Ответом мне послужило её молчание.
Присел на корточки, посмотрел на её лицо. Глаза девушки смотрели прямо перед собой, словно что-то интересное нашли в темноте. Я бы, конечно, поверил что она уставилась на красивую статуэтку какой-то богини на полу, усыпанной блестящей стружкой. Но я помнил как она видит без света.
– Эй, – окликнул её я снова.
Никакой реакции.
Я распрямился, отошел в сторону. Девушка сидела оперившись на стену, с подогнутыми под себя ногами, руки лежат на коленях. Она только дышала. Больше вообще ничего не делала. Совсем.
– Ты слышишь?
Взял руку девушки, потряс ею. Потом попробовал положить раскрытую книгу перед ней. Спросил у гостьи, указывая пальцем на написанный мне список.
– Эти истории. Они. Везде такие одинаковые?
От стенки и то был бы ответ. Хотя бы эхом.
Вздохнув от непонимания всего что происходит, данный вопрос я решил пустить на самотек. Она живая, значит точно что-то соображает. Я покивал головой перед ней, показывая будто я все понял, поставил перед ней еду, а сам ушел в библиотеку. Благо утром ещё даже не пахло.
Наверху я задержался. Я не хотел таскать книги, которые понимаю сразу, потому знакомился с содержанием сразу на месте, среди стеллажей и редкой пыли. Я шарил долго, муторно, мучительно. Поднимался по строкам списка снизу вверх. Закончив на последней, положил её на полку. Всё что было написано мне к ознакомлению было ясно и понятно. Мне нужна была манера письма из конвертов с гербами банков. Я их вполне читал, но не улавливал смысл. Они были слишком запутаны. А где искать нужную мне литературу я не знал. Пришлось возвращаться с пустыми руками в своё логово.
Задвинув щитом вход в помещение, я сразу заметил что девушка к еде не притронулась. Свечи догорали, она их не меняла. Сняв всю экипировку с сумкой, я сел напротив неё, посмотрел прямо в глаза.
– Ты. Нормально всё?
Шум канализации хорошо доносился через щит. Мне показалось, что я даже услышал топот крысиных лапок по полу.
– Ты. Обижаешься?
Вот уже вторая крыса пробегает, уже ближе ко входу в логово.
– Ты. Меня слышишь? Видишь? – махал я открытой ладонью перед ней.
Вглядываясь в её пустой взгляд, я кажется увидел своё полное отражение в зрачках девушки.
Я опустил руки, голову. Резко подпрыгнул на месте, кликнув:
– Хой!
Передо мной сидела кукла. Ей было вообще всё равно что происходит вокруг.
Сел обратно на пол. Схватился за голову. Таких девчонок я видел только в одном месте. Даже в двух. В логове гоблинов в качестве маток, и в роли секс-игрушек у особых отморозков этого города.
Вот только я не понимал что сделал такое, что довел её до такого состояния. Грустно как понимание проблемы совершенно не даёт понятия, как избавится от неё. Ни разу не видел как такие особы возвращаются в нормальное состояние. Надеясь на решение временем, я снова взял книгу и начал читать. Заметил, что при этом занятии свечи сгорают быстрее, чем обычно.
Проходила ночь, наступало утро. Я не выглядывал наверх, по усталости судил и по восковым кляксам на блюдцах передо мной. Книгу я отложил в сторону. Молчал. Смотрел на девушку, что смотрела на меня.
Молчание для меня больше чем спокойствие. Это моя часть жизни. К ней мне не нужно было привыкать, ведь я ни с кем и не разговаривал. Однако сейчас ситуация была для меня совсем новой. Мне нужно было привести девушку в чувство. При этом – не насильственным методом. Я побил кулаком пол. Сказал:
– Ты почему. Стала такой?
Я почесался чтобы хоть что-то произошло.
– Ты ведь. Слышишь меня?
Нужно было что-то, что вызвало бы её к диалогу. Я её знаю плохо. Да я вообще никого лишнего не знаю. И ничего. Только методы кражи, взлома, проникновения. И убийства немного.
Я отошел в свой угол, осмотрел свою берлогу. Начал вспоминать о том, о чем мы с этой особой разговаривали. Помню о моей матери. Потом что она спрашивала о том, как я украл книгу из библиотеки герцога. Далее были больше разговоры о рассказах. Больше ничего. Возможно, было ещё что, но всякие мелочи.
– Что ты. Хочешь?
Наконец, девчонка закрыла глаза.
Двинула головой. Совсем чуть-чуть, пошевелила рукой. Если бы это не было так мною желанно сейчас, я бы испугался. Но сейчас просто замер.
– Скажи.
– Какой смысл? – сказала едва тихо девушка, что будь я не гоблином, не расслышал бы.
– Смысл? Это. Нужно. Чтобы отпустить тебя.
– Вы не отпустите. Вы. Будете. Постоянно рядом. Всегда.
– Нет, – резко ответил я, – мне то. Не надо.
– А почему вы везде?
– Что?
Я подошел к девушке, присел на кругу света от свечи. Она смотрела на меня.
– Вы везде. Я вас. Везде чувствую.
Мне показалось что библиотекарь меня передразнивает. Своей манерой речи. Я скривил губы.
– Я не везде.
– Тогда как вы меня нашли? В городе.
– Преследовал.
– Нет.
– Да.
– Докажите.
Я раскрыл глаза, уставился в лицо девушки.
– Доказать?
– Да.
Я хмыкнул. Отошел на пару шагов от гостьи, присел на пол.
– Как? Доказать.
– Вы… Вы.
Вот это уже другое дело. Стало так понятно, что я потерял дар речи. Гениальное высказывание из двух слов.
– Я устал. За тобой. Гнаться.
Девушка повела бровью, открыла глаза.
– Устали?
– Да. И тащить обратно. Сложно.
– Вы могли бы меня оставить там. Я хотела… хочу этого.
– Не могу.
– Можете, – сказала девушка, с содроганием вздохнула и поменяла своё сидячее положение.
Я шмыгнул.
– Я хочу. Научится читать. Умный текст. Но. Не получается.
– Читайте.
– Я читаю.
– Вслух прочитайте.
– Ты про… мои…
Я отдернул себя сказать слово "письма". Незачем такое знать моей гостье.
– Да, – ответила она.
Я помотал головой.
– Не будет. Такого.
– Тогда не знаю как помочь.
Я выставил руки перед собой так, словно держал в руке что-то круглое. Начал пояснять.
– Не могу показать. Но. Книги ведь такие есть? Верно?
– Я их не читаю.
– Но можешь ведь? Сказать какие?
– Нет.
Я раскрыл рот, но сказать что то не смог. Сжал, разжал кулаки. Девчонка подобное не могла не заметить. Однако никак не отреагировала.
– Почему. Ты. Не хочешь. Помогать?
– А смысла нет, – сказала девушка, медленно приняла позу лежа и опустила веки.
Я стоял перед ней, внимательно смотрел на лицо библиотекаря. Сжал зубы. Зашипел.
Она бы не успела открыть глаза, как я уже был бы рядом, схватив её за горло. Она могла бы только ловить ртом воздух, когда я его сдавливал бы. Я желал встряхнуть эту сволочь, избить её, потребовать то, что мне нужно. Я был от вдоха к этому. Пришлось выдохнуть так глубоко, чтобы не имелось сил сделать желаемое.
– Почему? – выдавил из себя я.
– Ты гоблин, – дали простой ответ.
– И тебе поверили. Наверху? Нет, – не дал я ответить ей.
Девушка уткнулась в ткани.
– Я дал тебе ткани. Чтобы не было. Холодно?
Она молчала.
– Я бил тебя. Просто так?
Гостья спрятала лицо.
– Я кормил тебя?
– Это… – девчонка что-то сглотнула в горле.
– Я дал тебе… Увидеть солнце?
– Только закат.
– И что. Сделала. Взамен?
– Я вас учила.
– А я. Не трогал тебя. Не насиловал.
Девушка посмотрела на меня. В её глазах наворачивались слезы.
– Но это не значит что…
– Я не убью. Тебя, – четко сказал я.
За блеском её слёз, я смог снова увидеть себя. Гоблина. Который рожден похотью и ненавистью. Выращенный во лжи, что спасала его, и наученный воровать, чтобы выживать. Как ни посмотри, а вся жизнь – грех. В самом начале. И до сего момента.
Я уже и не изменюсь. Только в данный момент я говорил то, что хотел сделать.
Я говорил ей правду. Никакой лжи.
Самое сложное в этом было то, чтобы девчонка меня не взбесила как-нибудь.
Вытерев проступившие слезы, она сказала:
– Не могу в такое поверить.
– Как есть.
Девушка дрогнула уголками губ. Мотнула головой.
– Я… То что вы хотите прочитать. К чему оно относится?
Я решил дать хоть какой-то ключик к этому.
– Банки.
– Банки?
– Да.
– То есть с деньгами… Это грамота, договор, доверенность?
Вспомнил, что было написано наверху каждой бумаги. Хорошо что она подсказала.
– Договор.
–Тогда вам надо в пойти в абонемент гуманитарного образования. А какая книга… Связана с банковским делом. Но я не знаю какую лучше взять.
– Точно? – сказал с требованием я.
– Это лучше знают только студенты или… Работники банка. Но такие книги в абонементе есть.
Цель не ясная, однако хоть какую то зацепку мне дали. Чем я не побрезговал сразу же воспользоваться.
С новой силой
Мне повезло. Вернувшись в здание библиотеки и зайдя в нужный абонемент, я нашел весьма на мой взгляд любопытные работы по интересующей меня теме. Взяв в собой пару совсем не больших книг, я выбегал из здания уже при первых утренних лучах. Забежав во тьму канализации, пришлось сильно протирать глаза. Не вошло бы мне это в привычку под солнцем гулять. Ослепну ведь.
Войдя в свою берлогу, я немедля решил начать читать данную литературу. К великому сожалению моего нетерпёжа я практически сразу не смог понять книгу. Прочитав предисловие, я более не видел в ней смысл. Он в тексте был. Уловить я его не смог.
На что девушка начала сразу давать свои пояснения. Не без помощи справочника на последних страницах.
Научная литература – это ад. Настоящий круговорот мыслей, доказательств, пояснений, итогов. Читая такую книгу, мои глаза пытались закрыться, голова не воспринимать то, что перед ней, а моя задница бунтовать против тела. Уже на третьей странице, я был в бессилии. Взяв снова книгу с рассказами, снова не замечал как проходит время. Когда мне приходилось брать книгу про банки, я желал только одного – убежать куда-нибудь. Вообще без разницы. Главное быть не здесь, не с этой книгой, не со словами, что написаны передо мной.
Почти то же самое чувствовала девчонка. Она сидела более спокойно на своем месте без этой книги, и очень много двигалась когда приходилось разбирать её смысл. Остановившись на пятой странице, после непродолжительных отдыхов на чтение простых рассказов со смыслом, я сказал:
– Теперь ясно. Почему ты. Не читаешь это.
Библиотекарь не ответила. Ограничилась глубоким вздохом.
– И все. Книги. Что не рассказы. Такие. Сложные?
– Нет, – сказала девушка, – если это интересно тебе, то читается легко.
– Мне интересно.
– Не настолько.
– А как. Должно быть?
Гостья посмотрела на меня. Я был без маски, без всего того, что укрывало мою принадлежность к расе гоблинов. Её глаза были спокойны, лицо вообще не выражало эмоций. Даже неловко стало.
– Что вы любите больше всего?
Какой личный вопрос. Ответ её не удивит.
– Кража.
– Как вы этому научились?
– Опыт.
– Но кто-то ведь вас этому обучал? Или вы всего сами добились?
Я моргнул. Посмотрел на свои сокровища в этом помещении под землей.
Всё начиналось с малого. Как и учеба в чтении текстов.
– Меня учили.
– А кто? – задала прямой вопрос девушка.
Я отошел в темноту. Чтобы она не могла меня видеть.
– Не буду. Говорить.
Разумеется не буду. Не потому что боюсь что-то лишнее раскрыть. Не хочу пробуждать внутреннего гоблина, полного ярости к тем, кто остался где-то далеко в прошлом.
– А. Ясно. Ну вам ведь было интересно этому обучаться?
Мне показался этот вопрос отвлеченным. Зато ответить на него я могу спокойно.
– Да.
– Вспомните что тогда чувствовали и… То же самое чувствуют те, кто учится банковскому делу с интересом.
– А разве. Не все. Дела. Учатся одинаково?
– Нет, – ответила быстро библиотекарь, – кому нравится одно, другому другое. Мы все разные.
Я хмыкнул. Посмотрел на книгу про банки. Всё настолько сложно, что не даже не хочется представлять дальнейшую работу с ней.
– Мы всего прочитали. Пять страниц. Ещё…
– Много, – закончила мои слова девушка.
– Да, – кивнул я, – надеюсь. Что дальше. Будет легче.
– Вы могли бы просто показать мне или прочитать то, что вам надо. Возможно, вы просто теряете время.
Я покусал свою нижнюю губу. Прошёл к своему столу. Выдвинул ящик с письмами. Достал их, взглянул на кусочки пергамента. Прочитал глазами то, что было на них написано. Смысл ускользал. Я понимал лишь что это договор банка с мисс Борнель. Что они должны выполнить что-то, когда она придет с этой бумагой в банк, там сотрудники должны что-то выдать, после чего её отправляют куда-то и она может забрать ящик. Всё размыто, непонятно, совсем не ясно. При этом были промежуточные предложения с совсем грустным содержанием. Одни формулировки на мой взгляд. Можно было бы и прочитать девчонке то, что никак не укажет на мою жертву. Чтобы не оставить никаких следов после её отпуска на волю.
– Так, – сказал я, – слушай.
И я начал читать те слова, которые совсем не понимал из этого письма.
Чтение подобного было штукой сложной. Библиотекарь меня поправляла в произношении, очень редко отвечая на суть вопроса. В конце моего огромного списка непонятных слов девушка наморщила лоб.
– Это… Тот договор?
– Да.
– Зачем вам..?
– Надо.
Воровская чуйка подсказывает мне что в шкафу, за доской, эти бумажки были спрятаны не просто так. Особенно в таком жутком месте как бывшая спальня хозяйки богатого дома, превратившаяся в склеп.
Такое я девушке не расскажу.
– Тогда вам лучше взять справочник банкира. То что там написано – явно писали аристократу. Только он бы и понял такую форму речи. Или его кассир, или как его там…
– То есть. Нужно найти. Справочник. Банкира?
– Да.
Я глубоко вздохнул. Направился в свой темный угол. Лег на боковую.
– Вы куда пошли?
– Спать.
– А справочник?
– Сейчас день, – буркнул я и закрыл глаза.
Девчонка брякнула цепями.
– Почему бы вам просто не взять нужную книгу через человека, которому вы доверяете?
Я ей уже говорил что не разговариваю с людьми. Повторять одно и то же, особенно сейчас, я совсем не хотел.
– То есть… Вы один?
Пришлось открыть глаза. После такого вопроса сон убежал в истерике от очевидности слов гостьи.
– Извините, – вдруг сказала девушка, обняв плечи.
Поздновато. Я уже и спать не хочу.
Присев на своём укромном месте, я посмотрел на девчонку. Она вздрогнула, как раз смотря в мою сторону. Кажется тому виной были мои глаза. Зажженная свеча рядом с девушкой подсветила мои зрачки в темноте.
Читать я не мог после чтения банковского дела. Просто сидеть было невыносимо. Куда-то идти бессмысленно. Когда я был один, то просто закрывал глаза, слушал звуки канализации, пытался понять, что происходит вокруг посредством слуха или обоняния. Упражнял чутье. Сейчас же я к великому удивлению даже самого себя, подался вперед, спросил девушку:
– У тебя есть. Близкие?
– А зачем вы спрашиваете?
Я забыл про свой первый вопрос, заметив, наконец, забавную деталь.
– Странно. Что ты. Обращаешься. К гоблину. На "вы".
– Я вас… Боюсь.
– Потому что. Не можешь. Убежать?
– Да.
– Если бы. Убежала. То. Что бы. Сделала?
– Не знаю, – мотнула головой гостья.
– Не пошла бы. К страже. Потому что. Они не поверили тебе?
– Если взглянуть со стороны, то… Мне их винить нельзя. Потому что… Вы. Действуете не как гоблин.
– Да, – подтвердил я.
– А вам… Не хочется дать себе волю? – с опаской спросила девушка.
– То есть. Насиловать. Убивать?
– Да.
– Да, – сказал я.
– И что вас останавливает?
– Мама.
Странная откровенность. Девушке, которая пыталась от меня убежать. Хотя ответ очень расплывчатый. Мам на этом свете почти столько же сколько женщин.
– Вы говорили что вы один.
– Да.
– То есть… её больше нет?
– Умерла, – подтвердил я.
Гостья помолчала немного.
– Сколько вам лет?
– Не знаю. Больше шести. Точно.
– Она умерла давно?
– Пять зим. Прошло.
– И… Как же вы выжили? На воровстве?
– Да.
– Вам было тяжело…
– Именно, – размял шею я, – Сильно с. Людьми. Не говорил. Потом.
– Не удивительно. Странно, что вы мне всё это говорите, – пожала плечами гостья.
– Ты всё равно. Не знаешь. Ни имен. Ни времени. Ты. Просто. Знаешь историю.
– Ну, скорее слух, не более.
– Может, – снова кивнул я.
Девушка села более открыто. Взяла мешок сока рядом, отпила из него несколько глотков.
– А кем была ваша мама?
– Куртизанка.
– А… Как она пересеклась с вашим отцом?
Я почесал свой подбородок.
– Он её изнасиловал. В логове.
– Оу, – девчонка быстро опустила взгляд вниз, слегка съежилась, – но ведь… Там…
– Она была маткой, – сказал я, – она родила. Три. Выродкам. Четвертый я.
– То есть её спасли?
– Всех кто был. Жив. Спасли.
– То есть она вас спрятала?
– Да.
– А потом воспитывала… Удивительно.
– Да, – только и оставалось мне сказать это.
Девушка смотрела на свои руки, что начали массировать колени. Она снова помолчала.
– Вам. Повезло, – с лёгкой дрожью в голосе сказала гостья.
– Почему?
– Ну… Вас хоть мама воспитывала. А не приют.
– А где. Твои. Родители? – подсел я поближе к гостье.
– А их и не было. Я сирота.
Я выдохнул.
– Моя. Говорила. Что те кто. Бросает своих. Детей. Те уроды.
– Ну я тоже так думала… Может у них были причины. Просто… Боги. Даже гоблина ваша мама решила воспитать, а меня…
В глазах девушки навернулись слезы. Она уткнулась в свои руки на коленях, тихо задрожала. Я ничего не делал. Молчал и сидел.
Когда девушка протерла свои глаза, тихо спросила:
– Она. От старости умерла?
– Убили.
Гостья посмотрела в мою сторону.
– Простите что…
– Была отмщена, – уже больше говоря себе, сказал я.
Девушка кивнула:
– Это хорошо.
– Не так как. Ты говорила. Про. Справедливость.
– Ах это… Возможно. Это и была справедливость. Ведь. Всякое бывает.
– Да, – сказал я.
– А как вы… Научились воровать так? Если не секрет.
Я обвел свою берлогу взглядом.
– Это. Связано очень. С мамой.
– Она ведь была куртизанкой.
– В борделе. Познакомилась. С вором. Он мне. Помог.
– А где этот вор теперь?
– Я его. Убил.
Библиотекарь издала легкий вскрик.
– За что?
– Убил маму.
– Боги… – сказала девушка, прикрыв рот рукой.
– Смешно, если подумать.
– Почему?
– Мама должна была. Умереть. Чтобы я. Смог жить. Без неё.
– А. Вы по ней скучаете?
– Да.
Свеча догорала. На неё никто не обращал внимание. Мы оба замолчали в одной темноте, в одном помещении смотрели на огонек перед собой, но видели разную картину в своих глазах. Думали о разном. Я склонил голову на грудь. Закрыл глаза. Почувствовал запах тлеющего фитиля.
На этот раз мне ничего не помешало упасть в бездну глубокого сна.