Одна золотая монета

Всем дико повезло, что внизу оказался Глашатай. Ну, всем кроме него, конечно, но это было в общих интересах. Он этому и сам порадовался, поскольку переживал, что из-за невольной грубости порой сильно задевал товарищей. Но порадовался он мельком, при этом с досадой отметив, что добычу у него выхватили, и вот-вот с ней улизнут. Он успел схватить Запевалу за ногу, и та, уже в прыжке, растянулась в воздухе и шлёпнулась на землю. Фантазёр был тут как тут. Он вцепился в руку девчонки, но старался выудить находку аккуратно, не обидев захватчицу. С Глашатаем бы он так не церемонился! Но тут – девчонка, как-то невольно тянет быть мягче. Хотя ни за что бы не сказал ей это в глаза. Да и поди скажи ей! Тут же в глаз и получишь! А за что?

Глашатай поднялся на колени, левой рукой отгибая крупную ветку, мешавшую понять вообще кто где. Но где Запевала он и так чувствовал, продолжая сжимать её лодыжку, и поэтому потянул её ближе. Она – всё это время не переставая истошно вопить – воспользовалась тем, что её тащат против хватки Фантазёра, мгновенно сгруппировалась, тем самым выскользнув от него, а потом извернулась, высвободив ногу. Вскочив, она сперва она изо всех сил толкнула Фантазёра, и он, охнув, с шумом исчез среди мешанины веток и листьев. Затем Запевала рванулась вглубь куста. Там она врезалась в только кое-как вставшего Глашатая, который и так понял, что зря это сделал, потому что поднявшись выше перестал в листве видеть что-либо. Однако тут же и грохнулся наземь, опрокинутый лёгким, но неудобным толчком.

Сашка, заглохни! – заворчал он, чувствуя, что если визг продлится ещё немного, то он оглохнет сам. Но она, зная своё секретное оружие, которым выгодно отличалась от пацанов, только на миг хитро ухмыльнулась, оказавшись верхом на Глашатае и пригнувшись к нему под облако листьев. Он очень смутился этого, хотя всё было максимально задиристо и даже несколько вызывающе. От того, наверное, он упустил возможность обхватить её обеими руками. И была бы она уже через секунду далеко, но в этот момент из ниоткуда прорвался к ним Фантазёр и, сграбастав сокровище, шустро рванул куда-то дальше в тесное сплетение веток. Оба оставшихся ни с чем, только охнули, поняв, что упустили его из виду, и угнаться не смогут.

Но уже через пару секунд из глубины кустов, вслед за пулемётной очередью ломавшихся веток, раздался глухой удар, а потом стон. А потом весь куст отчаянно заходил ходуном из стороны в сторону, как будто налетел ураган, грозивший переломать и с корнем вырвать его.

– Ребятаа! – тоскливо донеслось из глубины кустов – Я застряаал…

– Думаешь, разыгрывает? – уже ползя на четвереньках в таинственную глушь, спросила Запевала.

– С него станется – недовольно протянул Глашатай, не желавший отставать, но не могший поспевать за тонкой и гибкой Запевалой. Ему-то приходилось нагибаться сильнее, и всё равно ветки лезли в лицо, и он боялся потерять из вида её сандали на босых ногах, быстро мелькавшие впереди. При этом с досадой размышлял, что его штаны явно все измазаны в земле и в зелёной траве, и дома ему не поздоровится. А он не умел так, как Запевала, дерзко сносить обвинения старших в непоседливости и дикости. А Фантазёру и вовсе повезло: его за это крайне редко ругали, а больше высмеивали по-доброму, – чему Глашатай втайне завидовал. Однако ж при всём этом, он нередко всю ответственность за проделки и выходки брал на себя, иногда сам не зная почему, но чувствуя, что товарищи в нём это искренне ценят, хоть он и увалень окаянный.

Увидев перед собой стройные длинные ноги, уходящие куда-то ввысь, он поднялся, раздвигая ветки. И тут уже обнаружил, что в развилке множества больших веток, заменявших кусту толстый ствол, напрочь завис Фантазёр, не имея возможности вырваться.

– Что же мы с ним будем делать? Сперва освободим или заберём краденое?

– Заберём, конечно! И ещё подумаем: стоит ли освобождать!

– Тогда ничего я вам не отдам, – ответ был резким, но голос не особо уверенным, – Ну, ладно, ребята, может все вместе посмотрим, а?

– Сбежать хочешь?!

– Нет же, я серьёзно. А то получается, что оно и никому не даётся.

– Я согласен, мы можем ведь договориться, что по очереди как-то потом держать. И, если Ренат сбежит, то мы его, в конце концов, поймаем и так накостыляем, что мало не покажется.

Остальные понимали, что никакая расправа Фантазёру не грозит, скорее всего. Ни разу не было, чтобы Глашатай силой своей пользовался сверх необходимого. И о необходимости у него тоже были понятия весьма великодушные. Хотя заявлял о возможной каре он порой, но это была какая-то невидимая, эпическая сила, которая как нечто волшебное и неосязаемое присутствовало, при этом не вторгаясь грубо. С другой стороны, друзья его никогда и не подводили. А сила его известна, он как-то детвору взялся защищать от хулиганов старше его. Хотя мелкие и вправду были виноваты, но без наглости и хватило бы их пугануть, а у пацанов сторонних руки чересчур чесались. И получил тогда Глашатай ссадин и синяков ни за что, а скорее за доброе участие, но и в ответ тоже наподдал будь здоров, пока Фантазёр за подмогой успел сбегать. В общем, дразнить Глашатая не стоило, это точно. Фантазёр всё это взвесил автоматически, почти не задумываясь. Висеть было очень неудобно, и думал он сразу вслух: