Раннее солнышко пробивалось сквозь ажуры занавесок. Утреннюю тишину нарушили ботающие шаги кирзовых сапог. Хлопнула дверь, лязгнул металлический засов.

– Девки, подъём! – гаркнул дед Иван улыбающимся полубеззубым ртом.

Полинка и бабушка резко сели в кроватях.

– Станаил ты непутёвый! – выругалась баба Дуня. – Людям спать не даёшь. Чего явился-то?

– Так, это, торговля не идёт. Осьмой час уже, Степановна, а тебя нет. Бабы зазывают, а твой ангельский голосок молчит. Куды пропала? Почему на базар не вышла?

– Тебе то, что за дело?

– А можа любовь у меня к тебе!

– Тьфу, на тебя, балабол пустой! – сдвинув брови, сказала бабушка и снова легла, отвернувшись к стене. – Уходи Иван, худо мне, в пот бросает, в груди щемит, не могу, сил нет, сны изводят.

– Э-э, нет, Степановна! На волю тебе надобно. На воле свежо опосля дождичка. А ну-ка, Полинка-картинка, подсоби бабку поднять! Ишь, старая, разлеглась! Нынче воскресенье. Пойдём с тобой, Евдокия, до церкви прогуляемся. Святой водички попьёшь, может легче станет?

– Ладно, Иван. В церковь то мне взаправду надо, свечи сёстрам поставлю. Иди, за дверью обожди.

Тут бабу Дуню будто осенило: – Стой! А как ты в избу вошёл?

– Да так и вошёл, двери то у вас отопрены были.

– Как так? – развела руками баба Дуня.

Покраснела тут Полинка. Не признаешься же бабушке про чулан, про матрёшек, про ночные путешествия. Забранит. И не поверит. Опустила глаза в пол, шепчет: – Прости меня, баба Дунечка, это я не затворила. Не спалось мне. Цветок ходила поливать на крылечко.

– Больше ни шагу из дому ночью! – строго пригрозила бабушка.

– Лукавишь, небось, Полинка-картинка, на свидание, поди, бегала к мальчишкам? – подмигнул дед Иван, разрядив обстановку.

– Вот ещё – хмыкнула Полинка. – В деревне все мальчишки сопливые.

– Иди уже из избы-то, Иван! Жди во дворе, – устало сказала бабушка.

Старики ушли. Сидит Полинка в кровати, призадумалась, почему же берёзовая веточка бабушке не помогла? Понятно, что нет в Полинкиных руках такой силы магической, как в руках Берегини, чтобы людям помогать. – Может оберег бабушку вылечит, – обрадовалась девочка. – Спрячу я тряпичную куколку в матрац, будет моя баба Дунечка, как прежде, самая проворная и здоровая!

Нигде Полинка не нашла подарок Берегини, сколько не искала. Не удивила её потеря. Берестяное ожерелье и жемчужина тоже ведь бесследно исчезли. Могут ли они быть настоящими, когда их хозяйки – волшебницы существуют только во снах? Остаётся одна загадка неразгаданной – матрёшка, реальная деревянная игрушка из чулана. Как получается, что она скрывается от глаз бабушки, словно прячет её нарочно кто-то, чтобы бабушку не рассердить. Уж не Василинка ли моя? Она знает все мои секреты и главный секрет, как боюсь я за бабушку, боюсь её огорчить, боюсь её потерять, боюсь, что однажды в каникулы не приедет она и не заберёт из интерната.

Баба Дуня Полинке единственный родной человек! Родителей своих девочка совсем не знала. Сколько помнила себя, жила она в интернате, а на летних каникулах жила у бабы Дуни в деревне.

Сказать, что в интернате было плохо, нельзя. Друзей у Полинки там много. Воспитатели и педагоги внимательные. Занятия всегда интересные. Много разных людей к ним постоянно приходит. Подарки и праздники частые. Всё современно, благоустроено. Только людно и суетно. Здесь же, в деревне, атмосфера особая, завораживающая. Печка с лоскутным одеялом, бабушкины пирожки с брусникой и малиной, самовар, завалинка в дровнях, чулан с секретами. Стариной попахивает, кругом запах древесины и сена. И люди здесь, до боли близкие, приветливые и простые.

– Интересно, – всё думала Полинка. – Где сегодня обнаружится моя матрёшка-сказочница, какого таинственного гостя приведёт, и куда мы с ним отправимся этой ночью?

С большим нетерпением ждала девочка сна, мечтательно откинувшись на подушки.

Мечты прервались, что-то упало возле печки. Смотрит Полинка, кошка веник опрокинула и стала им играть, лапками веточки дёргать.

– Ты, как всегда права, Василинка! – произнесла девочка. – До вечера ещё далеко, домашней работы много. Бабушка перед уходом просила в доме подмести, постели застелить, на печку высохшие вещи перетаскать, малину в огороде собрать.

Незаметно время в делах пролетело. Выполнила Полинка порученную ей работу, а вечером вместе с бабой Дуней пирожки с малиной налепила. Радовалась девочка, что бабушка лучше себя чувствовать стала. Видно дед Иван прибаутками развеселил.

Стало смеркаться. Бабушка быстро провалилась в сон, наверное, снотворные таблетки скоро подействовали. Полинка вернулась на свою любимую печку и тоже быстро стала засыпать. Однако некрепко мурлыканье Василинки её убаюкало, услышала она отчетливо знакомые звуки за печкой – «тук, тук, тук». Уж не снится ли ей это? Нет же, вон Василинка как вскочила и бросилась за печку! Надо посветить ей.

Зажгла Полинка огонёк в баночке, смотрит в проём между стеной и печкой. Там столько всего: кочерга, чугунки, корзины, валенки! А кошки нет. В верхнем чугунке под крышкой послышалось опять – «тук, тук, тук». Наклонилась, открыла крышку девочка, а там матрёшка лежит в зелёных одёжках.

– Я знала, что ты найдёшься! – взяла игрушку Полинка. – Вот только не нравится мне эта зелёная плесень на твоём сарафане и платочке. Сколько же времени ты тут лежишь?

Неизвестно откуда запрыгнула на печь взбешенная Василинка. Такой её девочка никогда не видела! Глаза кошачьи, словно фосфором налиты, когти выпущены, каждая шерстинка вздыбилась. Как стукнет лапой по матрешке, та и покатилась с печи, да прямо в открытый подпол угодила. Бабушка досчатую дверцу маленького погребка на ночь специально открыла, чтобы просох он после дождя.

– Что ты наделала, Василинка? – возмутилась девочка.

Будто рявкнула в ответ кошка: – Мяу! и бросилась вслед за матрёшкой.

Свечка погасла. Из подпола донеслись звуки борьбы. Страшно стало Полинке. Накрылась она с головой лоскутным одеялом. И тут услышала собственный голос:

– Эй, наверху, руку подай!

– Ничего себе! – подумала девочка. – Померещилось, наверное.

Просьба повторилась: – Эй, там, наверху, меня что, не слышно? Дай руку.

Высунула Полинка личико из-под одеяла, сказала в темноту: – Я тебя не вижу. Свечка не горит, а спички кошка смахнула на пол.

– Спички под подушкой у тебя, – ответил ей кто-то из погребка.

Скинула Полинка одеяло, нащупала спички, зажгла свечу. Осторожно слезла с печи и с опаской подошла к открытой дверце в полу. Оттуда торчала детская рука зелёного цвета. Ужас охватил Полинку, закрыла она рукой рот, чтобы не закричать.

– Брось трусить то! Вытяни меня отсюда, ноги мёрзнут, – раздалось из подпола. – Я вовсе не страшная, подумаешь, зелёная! И к тому же, твоя гостья.

Набралась Полинка смелости, сделала резкий рывок и вытянула за руку чумазую девчонку. В руке ощущение пушистого мха осталось. Девочка оказалась точной копией Полинки, только лицо, тело, глаза, растрепанные косички были зелёными. Ступни девочки были замотаны тряпками.

– Ну, привет! Давай знакомиться. Меня зовут Веселина. Родители меня называли шалуньей-хохотуньей, а сёстры прозвали кикиморкой.

– Ты так отличаешься от своих сестрёнок-матрёшек, – удивилась Полинка.

– Конечно! Они кабанихи косолапые деревянные, а я – красавица!

– Нисколечко не сомневаюсь, – с иронией ответила Полинка.

– Можно я у тебя тут пройдусь, осмотрюсь? – спросила зеленоглазая копия.

– Только не шуми, бабушка спит, – попросила Полинка.

– Да твою бабку ни одна зенитная установка не разбудит, – заметила кикиморка, и смело начала везде шарить. Проверила все кастрюли, сковородки, надкусила пирожки, повыкидала вещи на пол из шкафа, вывернула наизнанку бабушкин жилет и дождевик на вешалке. Полинка даже ахнуть не успела, как зеленая шалунья весь дом перевернула.

– Скучная ты какая-то, стоишь тут со свечкой, жмешься. А чего фонарик не возьмешь, как будто в прошлом веке живёшь, – хмыкнула на Полинку копия.

– Со свечкой интересней, она тени разные умеет отбрасывать, – пояснила Полинка. – Полезли на печку, покажу.

– Тоже мне, диво! Я тебе сегодня кое-что интересней покажу, только придется тебе за мной в подпол спуститься. Согласна? Согласна? Согласна? – игриво затараторила зелёная девчонка и стала щекотать Полинку.

– Да что ты? – отодвинулась от неё Полинка. – Боюсь я туда, к тому же там кошка моя пропала, не видела я, чтобы она вернулась.

– Зато я видела, за мышами твоя кошка погналась. Утром с набитым пузом найдёшь свою царапку.

– Нельзя мне, бабушка ночью не велела из дому уходить, – засомневалась Полинка. – А как хочется твоё диво увидеть! Расскажи мне вкратце, что хотела показать.

Плюхнулась кикиморка на табурет, ногами в тряпицах заболтала и говорит: – Болванов тебе хотела показать, что живут в Пу-пу-ньоре. Ой, забыла название горы. Нет! В Му-пу-ньоне или Буль-пу-ньоре.

– В Буль-бульоне что ли? Мясном или курином? – засмеялась Полинка.

– Не-е! – захихикала зеленоглазая. – Вспомнила! В Маньпупунёре! Но это не всё. Я же шустрая, успела бы тебе ещё одно место показать.

Стала уговаривать Полинку маленькая шалунья: – Пойдём со мной. Ну, пойдём! Что тут в душной избе сидеть, храп слушать да глупо на свечку глаза таращить, тоска и только. Мы быстро вернёмся. Хочешь, время засечём? Ставь на стол вон ту тикалку, – указала кикиморка на круглый металлический будильник на полочке возле кровати. – В минуту уложимся. Смелей, бабусюнечка твоя ничего не заметит.

– Так уж и в минуту? – рассмеялась Полинка.

– Вот честное зеленое! – клятвенно произнесла шалунья.

– Ладно, сдаюсь, – решилась девочка. – Пойдём.

Часы показывали ровно час ночи. Первой в погребок спустилась кикиморка и подала из темноты руку Полинке. Зажмурилась Полинка, взяла руку маленькой колдуньи и прыгнула в подпол. Почувствовала она, будто в кисель шлёпнулась. Засосал её этот кисель вкуса морошки глубоко-глубоко в неведомое.

Миг и открыла глаза Полинка, кто-то ткнул её в бок.

– Видала, как мы быстро! – похвасталась кикиморка. – И уже стоим на вершине хребта Маньпупунёр! Люди сюда сутками добираются. Смотри! Смотри же! Вон впереди каменные болваны стоят.

Перед глазами Полинки стояли очень внушительных размеров каменные громадины. Ровно семь высоченных истуканов причудливой и разнообразной формы. Один истукан напоминал Полинке голову быка, другой фигуру человека, третий бутылку вверх дном, четвертый древний каменный город, пятый вовсе горную воронку. Чем ближе подходила к ним Полинка, тем необычней становился их вид. С разных сторон камни меняли форму. Вокруг громадин лежали валуны и гряды, которые не давали подойти ближе. Ближе подойти девочке совсем не хотелось, странный гул издавали «болваны», словно переговаривались между собой. Необъяснимое чувство страха одолевало Полинку при виде этих идолов. К тому же, она стояла почти у края обрыва.

– Снова трусишь? – хохотала Веселина. – Ты, наверное, выше печки не взбиралась?

– Взбиралась, – оправдывалась, краснея Полинка. – На Мамаев курган.

– Эх, была бы ты тут зимой, так не боялась бы. Зимой столбы белые, как будто хрустальные. Хочешь, расскажу, как они появились?

– Хочу.

Девочки сели на небольшой валун.

– Двести миллионов лет назад здесь в Коми были горы. Говорят, они медленно разрушились от ветра и снега, оставив только столбы. Но я-то знаю, всё было не так! Эти громадины – братья-великаны, превратившиеся в камни от заклинаний духов. Пришли великаны в эти края увести самую красивую девушку из племени Манси. Самый старший великан возомнил себя женихом, разбил стену каменного города Манси, разрушил хрустальный замок, где жила красавица. Девушка бросилась бежать от нелюбимого в горы. Брат девушки спас её. Он нашел священное место духов Манси, и при помощи полученных там заклинаний превратил великанов в камни в самый опасный момент, когда они уже настигли сестру.

– Как же интересно! – восхищалась Полинка. – Но откуда ты всё это знаешь?

– Я же кикимора! Колдунья-хохотунья! – вздыбив руки, захохотала, Веселина и, опрокинув Полинку с валуна, стала щекотать.

– Ну, что, побежишь со мной дальше, я тебе своё любимое место покажу, самое романтическое на свете! Не побоишься? – задорилась кикиморка.

– Не побоюсь! Бежим! – закричала во весь голос, смеясь Полинка.

Схватила маленькая колдунья девочку за руку и так быстро метнулась к обрыву, Полинка успела только глазами моргнуть.

Сердечко словно оборвалось. Резкая нехватка воздуха. Миг. И её снова кто-то тычет в бок.

– Видала! Мы уже в другом месте! – смеялась зеленоглазая бестия. – Чего шатаешься, вставай на ноги крепче, мы на земле стоим. Точнее на болотах.

– Ну, ты шальная, – покачала головой Полинка. – Разве можно так пугать?

– Так это же моя работа! – с гордостью произнесла Веселина. – Ладно, брось дуться, посмотри-ка лучше кругом. Лепота! Васюганские болота во всей своей красе!

Осмотрелась Полинка по сторонам. Повсюду грязежижа, коряжник и островки со скудной растительностью. Там и сям были разбросаны чахлые сосенки-карлики.

– Не растут, а маются, – подумала Полинка, глядя на них жалостливо.

– Не кисни! Здесь красота особая, потому что всё здесь в первозданном и нетронутом виде. Иди за мной очень аккуратно. Смотри, где я ступаю. Оступишься, засосёт!

Шла послушно Полинка за кикиморкой, и чем дальше продвигалась, тем больше гипнотизировали её болота. Уже не такими отталкивающими казались они ей. Местами попадались большие пятна мха ярко-желтой, красной и бурой расцветок. На многочисленных кочках блестели глянцевыми листочками клюква и брусника. В ярусе трав приветливо кивала белоснежными головками пушица. В воздухе витал пряный аромат лекарственных трав.

– Эти сибирские болота самые большие в мире! Их площадь – как целая страна. Например, как Дания, – рассказывала Веселина. – А знаешь, кто создал их? Сам Черт!

– Ой, – испугалась Полинка. – Бабушка говорит, что нельзя человеку это слово произносить, сорок грехов его настигнет.

– А я и не человек, – рассмеялась колдунья.

Пока путешественницы шли, в таинственных лабиринтах растительности слышались возня, писки, шорохи. Раздавались и более громкие звуки, похожие на уханье или мычание. На всём пути досаждали своей неугомонностью комары и мошки. В оставленные девочками глубокие следы тут же набегала вода.

– Так вот, – продолжала рассказ Веселина. – Раньше не было суши на земле, кругом была вода, и Бог ходил по ней. Однажды Бог увидел мутный пузырь, лопнувший и выпустивший Черта. Бог приказал ему со дна принести земли, что тот и сделал. Но Черт схитрил и набрал землю себе за щеки. Из полученной земли Бог создал сушу, на которой стали прорастать деревья и кусты. Но они, же стали расти и у Черта за щеками. Он не выдержал и плюнул. Так появились Васюганские болота, разжиженные водой с зарослями грубой травы и кривыми деревьями.