Призрак Веры
Макс вышел из ночного клуба и пошёл вперёд. Вперёд – это значит куда глаза глядят. Ночной клуб «Misty» находился почти на окраине города. От него до набережной рукой подать. Макс, подчиняясь внутреннему чутью, остановился на полпути и решительно повернул в сторону реки.
Со стороны реки дул свежий, ночной ветер с нотками трав и слабым рыбным ароматом. Этот аромат и вёл Макса вперёд. Тёмные, плохо освященные улицы с рядами высоких, чёрных деревьев широкими кронами нависающих над дорогой, давили на Макса. С каждой минутой ему становилось всё больнее дышать. Дыхание сбивалось, перерывы между вдохами и выдохами неумолимо укорачивались, и Макс побежал.
«Скорее, скорее вырваться из этой темницы…», – думал он, преодолевая мрак тесной, душной, хватающей его за лодыжки и волосы бессмысленности города.
Впереди него шла, а потом также побежала тонкая фигурка девушки. Белым колокольчиком её опоясывала юбка, ярко выделяясь на тёмном фоне аллеи. На повороте она пропала.
За две минуты пробежав стометровку, Макс выскочил на набережную и глубоко вздохнул прохладный влажный воздух. Вот уже три года, как Макс живёт.
Это раньше он рос, учился, сдавал экзамены, выпивал с приятелями. Теперь он – живёт. Работает с девяти до шести, а потом ест, принимает душ и, посидев немного в соцсетях, ложится спать. Ведь завтра рано вставать на работу.
Коллеги по работе постоянно дают ему разные советы: как лучше «жить» и он пробует. Последнее время Макс проводит часть своей «жизни» в клубах, но этот способ жить, видимо, ему не подходит. Потому что дышать становиться с каждым днём всё сложнее, а заработанные деньги не приносят никакого удовлетворения.
На набережной стояла деревенская тишина. Пели ночные птицы, квакали невидимые лягушки и тихо шелестел камыш. Склоны реки, поросшие разнотравьем, звенели. Звенели так, словно сотни маленьких человечков устроили на склонах реки большой шумный праздник. Звучали трещотки, бубны, стук маленьких ножек, отбивающих такт задорного ирландского танца, доносился со всех сторон. Макс, как в детстве, ощутил, что вот так запросто попал в страну фей.
Быть может, из головы ещё не выветрился дурман – новый способ «жить», но грудь молодого человека неожиданно развернулась, а за спиной что-то кольнуло в области лопаток. На лице, неловко приподнимая то один, то другой уголок губ, показалась улыбка.
Макс увидел невдалеке небольшой деревянный мостик в реку. На краю мостка сидела девушка в белой юбке-колокольчике и болтала в воде ногами. Фонтан в миллион искр взвивался вверх и сверкал в лучах заходящего солнца.
Молодой человек почувствовал, что испытывает близость к этой незнакомке. Он подошел и присел рядом. Она не возражала. Тогда Макс снял кроссовки и тоже опустил ноги в воду.
Они, переглядываясь, поднимали ногами фейерверки прозрачных брызг и смеялись: легко, непринужденно, как в детстве. А потом, словно дети, побежали вдоль реки, поднимая вверх тучи мошек и парашютики отцветших растений.
Наконец, уставшие, они остановились и легли на траву. Светало.
– Пора по домам, – сказала девушка.
– А где ты живешь? Может, ещё вот так… встретимся?
– Я иногда прихожу в клуб, – улыбнулась она и отряхнула траву с подола юбки.
Макс завороженно смотрел ей вслед.
Он продолжал «жить». Но теперь его жизнь наполнилась ожиданием встречи с таинственной незнакомкой. Макс приходил в «Misty» после полуночи и, обходя весь зал, высматривал «ту самую». Они встречались взглядами и счастливо улыбались друг другу. Счастливо. Потому что в животе начинали порхать бабочки, а мир вокруг погружался в лёгкую сверкающую дымку. Перед глазами четко вырисовывалась лишь она. Немного потанцевав, они убегали к реке.
Лежали на мягкой душистой траве, глядя в усыпанное звездами небо.
– Как тебя зовут? Мы же так и не познакомились.
– Вера.
– Вера. А меня Макс.
– Макс? Какое смешное имя, – хихикала девушка.
– Как ты можешь не спать, вот так, всю ночь, – спросил Макс, зевая от усталости.
– Я сейчас пойду домой и лягу спать. У меня ещё будет много, много времени. Хочешь посмотреть, где я живу?
– Хочу.
Они долго шли по набережной, пока не свернули в частный сектор.
– Вот мой дом.
Они вошли в старый, дореволюционной постройки, одноэтажный домик. Квартира простая, обставленная, должно быть, ещё бабушкой Веры. Здесь в полутьме, в лунном свете, поблёскивая, порхали серебристые искры.
– Ложись. – Вера указала на кровать. Макс, как был, присел на край толстой перины.
– Не бойся, я просто лягу рядом.
Они лежали, обнявшись, глядя друг на друга, пока глаза их не сомкнулись в тщетной борьбе со сном. И снились им волшебные страны, рассветы и закаты, страстные поцелуи и плеск речной воды.
Коллеги и друзья, учившие Макса «жить» удивлялись произошедшим в парне переменам: он просто летал на крыльях любви, взахлёб рассказывая о своей Вере!
Они, конечно, радовались за друга, но всё бы ничего, только никто ни разу не видел рядом с Максом эту загадочную девушку. После того, как в «Misty» они приходили всей компанией, спустя час или два, Макс уходил оттуда один. Под глазами у парня появились тёмные круги, а вид стал заношенный и неопрятный.
Однажды приятели не выдержали и тайно проследили за Максом…
***
– Ты меня любишь? – спрашивала его Вера.
– Люблю…– отвечал Макс, и они радостно бежали по набережной.
– Ты меня любишь?
– Люблю…, – и они ныряли в заросли высокой травы.
– Ты меня любишь?
– Люблю, – снова и снова повторял Макс.
Утомленные, они вернулись домой, упав на перину без сил. Макс был очень счастлив.
– Я люблю тебя, – шептал он любимой в ушко, засыпая.
– …и я люблю тебя, – вторила ему Вера.
***
Покинув клуб, всю ночь он гулял один-одинёшенек по набережной реки, играясь и веселясь, как младенец, а с рассветом добрёл до частного сектора, где все дома уже приготовили под снос, и уснул, разговаривая сам с собой на старой полусгнившей перине.
В этот вечер шёл сильный дождь. Сквозь дырявую крышу на кровать падали частые капли. Макс ёжился, но продолжал улыбаться во сне.
Когда приятели вызвали «скорую помощь» и Макса доставили в больницу, у парня поднялась высокая температура. Его бил озноб, и три дня, не приходя в сознание, он провел в горячечном бреду, повторяя одно и то же имя: Вера.
Через две недели Макса выписали. Молодость берёт своё. Он, тут же не теряя времени, отправился к маленькому дому на окраине. Огромные экскаваторы расчищали полностью освободившийся от зданий пустырь. По пустырю носились проектировщики, а поодаль кругами бродил бородатый священник, напевая себе под нос молитвы и окропляя землю святой водой. За ним, клюя носом и постоянно натыкаясь на впереди идущего священнослужителя, шёл с кадилом дьякон.
– Как же…, – пробормотал под нос Максим, уходя прочь от этого места.
– Максим? Рада вас видеть! Вы живете где-то недалеко? – окликнув парня, подошла медсестра. Она две недели ухаживала за ним в больнице.
– Лера! – улыбнулся ей Макс.
– О, вы даже умудрились запомнить мое имя… Кстати, а кто такая Вера? Это ваша девушка?
– Вера жила здесь, в доме дореволюционной постройки.
– Ааа? – воцарилась долгая пауза. – Тогда я её, возможно, знаю, – немного нерешительно сказала Лера.
– Правда? Вы знаете, где её можно отыскать?
– Да…
– Пойдёмте скорее…
Лера шла совсем недолго. Это же была окраина города, сразу за пустырём, находилось городское кладбище.
– Вот она, – указала медсестра на старый замшелый памятник.
С фотографии на Макса смотрела Вера.
– 1943-1968-ий, – прочитала она. – Веру часто видят в этом районе. Особенно около ночного клуба. Раньше, в советские времена, там тоже был клуб, только назывался по-другому – «Дом культуры».
Нам, девчонкам, ещё бабушки в детстве рассказывали про Веру. Была она весёлой заводной девчонкой, работала на заводе, активистка, комсомолка… и вокруг неё всегда крутились парни.
Вот только однажды, после танцев в клубе, куда частенько приходила Вера, девушка не появилась дома. Она жила тогда с бабушкой. Милиция искала, конечно, но следов Веры не нашли. Дело закрыли. С тех пор много времени утекло. Старушка давно скончалась, и в доме долго никто не жил. Боялись. А всё потому, что там частенько стала появляться Вера. Призрак Веры.
Похоронное бюро – в подарок!
Харитон пришёл в столярку ещё пацаном. Теперь его с гордостью можно было назвать – мастер. У парня даже своя клиентура сложилась, да и по рекомендациям часто приходили новые клиенты. Последний год столяр не только отдавал приличную сумму маме, но и откладывал на свое собственное дело. Мечтал открыть мастерскую ближе к дому и переманить туда часть постоянных клиентов.
– А может, жениться стоит? Вон, Зоя как на меня заглядывается. И Маруська… тоже ничего, – улыбнулся сам себе парень, возвращаясь после долгого рабочего дня домой. Денег, правда, хватало на что-то одно: или уж мастерская, или женитьба. При этом выбрать оказалось неимоверно сложным делом. Балясину изготовить – намного проще.
С этими приятными сердцу мыслями он вдруг остановился. Прямо перед ним, метрах в десяти, появилась девушка в платье невесты, с маленьким букетиком белых роз в сложенных на животе руках. Она была невероятно прелестна. Харитон, словно завороженный, двинулся ей на встречу. Бледное личико, большие серые глаза… «Видимо недалеко играют свадьбу… Повезло же кому-то…» – он оглянулся по сторонам. Дома давно закончились, и он уже несколько минут шёл вдоль кладбища. Эта дорога была самой короткой по пути к дому, и Харитон часто здесь срезал путь. Кладбище его совсем не пугало. Но за многие годы надоело мотаться туда-сюда, хотелось работать поближе.
Глаза невесты, как вода в стылом озере. Харитон тонул в них, не в силах оторваться. Проходя мимо, он чуть шею не свернул. Девушка безмятежно улыбалась, и белое свадебное платье туманом стелилось по траве. «Неужто призрак?», – промелькнуло в голове Харитона.Только пошёл быстрее. «Мало ли что на кладбище бывает», – рассудительно решил молодой мастер и через некоторое время уже сидел за столом в обеденной, где мама подавала к ужину горячие аппетитные вареники с капустой и мясцом.
– Мама, я хочу открыть своё дело. Столярную мастерскую. Вот уже и денег подкопил. Но вдруг подумал: может, жениться?
– Ой, сынок! Даже не знаю, что и посоветовать. Когда ещё своё дело доход приносить станет? Годы-то бегут! А если женишься… то сможешь ли скопить заново?
– Мама! Я сам в сомненьях, а ещё вы масла в огонь подливаете! Что б толковое сказали…
В дверь постучали, и матушка открыла.
– Вот. Пирог вам принесла. С черникой. Бабушка послала…, – на пороге стояла соседка. Та самая Зоя. Харитон тут же подбежал принимать пирог, а потом вызвался Зою до дому проводить.
Весь следующий день Харитон вспоминал пышную здоровую Зою из соседнего дома, но порой в его призрачные мечты вторгалась… девушка с кладбища. Жутко было, но не до такой степени, чтоб бежать сломя голову. Невеста-покойница по всем статьям хороша. Раскрасавица! По пути домой он вглядывался в тёмные кусты в надежде встретить её. Невесомую и бледную.
Ровно на том месте, где и вчера призрачная невеста поджидала Харитона (а, может кого другого, парень не задумывался). И почему-то с радостью устремился к ней навстречу.
Он остановился метра за три от неё и жадно стал рассматривать. Призрак был почти как настоящая девушка из плоти и крови.
– Погляди, Кузьмич! – шепотом окликнул Иван Поликарпыч управляющего. – Вон она, бедолажная! И правда, дух её! А ты говорил, показалось!
– Если б не начальник кладбища, что вчерась её приметил, вы бы и не знали о том, – огрызнулся барину управляющий.
– Да что ты такое говоришь! Она же каждую среду с того дня ко мне ходила! Повторяла: «Замуж хочу, папенька! Выдай меня замуж! Не уйду в мир иной, пока не встречу суженого!». А потом вдруг перестала мучить меня по ночам. А тут… Во оно что.
– Ну и жуть вы рассказываете! Чертовщину…
– Чертовщину, чертовщину…Все мы под богом ходим… Что с девкой-то случилось, помнишь? Один её жених утоп, другой из-под венца прямо сбежал, а третий… мошенник. По миру пустить надеялся. Я и выгнал. Так она плакала. Так плакала… ослабла, видимо, за полгода ентих. А чахотка, она тут как тут! В могилку-то и свела. Дочка ещо перед смертью мне не раз повторила: «Не уйду, батюшка, пока не обвенчаюсь со своим суженным. Пока не увижу его, судьбинушку мою!»
– Может, енто он? Вон тот?! И не боится же сyчонoк этакий! – указав на Харитона.
А призрачная невеста, Сашенькой при жизни звали, тем временем кругом парня обошла. Со всех сторон рассмотрела и говорит:
– Нравлюсь я тебе? Иль нет?
– А что ж, не нравиться. Нравишься, – немного нервничая от страха и переминаясь с ноги на ногу, ответил Харитон.
Она тоненько засмеялась, как колокольчик в ночи.
– И кто ты будешь?
– Столяр я. Харитон. Мастер, каких мало.
– Мастер, говоришь? Красивый да ладный… А в жены меня взял бы? Осмелился б? Отец за меня хорошее приданое положит. Не поскупиться.
– Ты ж… мертвая, стало быть,… уже. Кто ж нас обвенчает? – спросил, а сам про приданое задумался.
Вспылила Сашенька так, что белое платье в пепел превратилось, а глаза загорелись дьявольским огнём. Харитона тут кондратий и схватил. В горле пересохло. Упал он наземь в ноги невесте и стал молиться. Путаясь в словах и заикаясь. Что говорил и не понять. Но по всему видно, согласился. Сам того не понимая.
Кузьмич струхнул не меньше жениха, а Иван Поликарпыч за сердце так и схватился. Не успели дух перевести, как призрак Сашеньки прямо перед ними возник. Холодно стало среди жары, и у мужчин зубы так и заходили ходуном.
– Вот мой жених, папенька, – резко повернувшись, указала она на Харитона. – Обвенчай нас, да в церкви! До сорокового дня, иначе всех вас с собой заберу. Как пить дать заберу…
Вернулась к Харитону и говорит жутким таким голосом: «Пойдешь завтра, руки моей у папеньки просить станешь… Но смотри, чтоб за моей спиной на ком другом жениться не затеял. Беды не миновать! – сказала так и растаяла.
Иван Поликарпович еле-еле, чуть не ползком, добрался до Харитона:
– Не боись! Все как нужно справим. И свадьбу, и… друг мой, поминки. А я тебе в приданое похоронное бюро своё отдам! «Благовест». Там и столярная мастерская есть, и все дела… Рад будешь ещё! – заикаясь, говорил Иван Поликарпович Харитону.
На следующий день Харитон еле с постели встал. Тело тяжестью налилось. День проходил куклой деревянной. Всё не шла из головы эта женитьба с мёртвой невестой. Но в то же время «Благовест» контора крупная. Сулит безбедное существование на долгие времена. И деньги сэкономить можно…
– …а там, глядишь, и женюсь снова, – прикинул Харитон и пошёл свататься.
В это время отец Сашеньки вовсю хлопотал по поводу свадьбы (раньше времени преставиться не хотелось) – с бутылкой горилки ранним утром он уже стоял на пороге церквушки, что при кладбище.
– Отец Филимон, господом богом прошу. Помилуй! Не успокоится душа Сашеньки, пока не обвенчается в церкви. А кто ж венчает молодых, как не священник? Я тебе 100 рублёв дам! – убеждал он, громко наливая желтоватую жидкость в граненый стакан.
К вечеру всё было готово к свадьбе. Священник лыко не вязал, как и Кузьмич, должный держать над молодицей венец. Держать второй венец взяли служку. Родителям-то нельзя. Так он тоже напился в хлам, узнав о предстоящем венчании с покойницей-невестой.
Матери Харитон о свадьбе ничего не сказал. Боялся, что не допустит его и сама, узнав о тёмном обряде, изведётся. Взял напрокат фрак и заявился к полуночи в кладбищенскую церковь.
От невесты несло холодком. Но красоты подобной Харитон в жизни не видывал. Поэтому слегка даже… загордился такой невестой. Душу грело приданое – похоронное бюро. Тесть обещался уйти в отставку, оставив все дела новоиспечённому зятьку…Тяжелые венцы в руках свидетелей дрожали, и пару раз служка, теряя сознание от страха, пронизывал призрачную голову невесты этим венцом насквозь. На третий раз недовольная невеста в гневе отбросила его какой-то невероятной силой в притвор, и тот упал, сильно ушибив голову о подсвечник.
Очнувшись наутро, служка уже ничего не мог вспомнить. Слава Господу! А Кузьмич крепко подружился с горилкой. Ходил по кабакам, да всем про свадьбу Харитона с Призрачной Невестой рассказывал. Только ему не верили. Думали, сбрендил мужик. Денег зато на паперти подавали. По большим праздникам.
Священник ушёл в монастырь молиться что есть силы. Иван Поликарпыч отбыл на минводы, а вернувшись через год, нашёл своего зятя почерневшим, с пустыми впалыми глазами старика.
– Все силы из меня ваша дочка высосала. Не хочет отпускать. Уходим мы с ней… Упокой, Господи, душу раба твоего… – сказал Харитон, закрыв конторскую книгу. И в ту же ночь пoмep.
Тёмный жнец ждёт меня за окном
Михаил, словно в замедленной съёмке, лениво поднимая ноги и открывая рот в безмолвном крике. Бежал, оскальзываясь на мокром полу, вдоль длинного барьера полупустого бассейна. На том конце дорожек кричал и толпился народ. Необычная сцена поражала воображение, подобное не часто увидишь в обычном плавательном центре: истерически визжали беременные женщины, хватаясь за поясницы, а вокруг, сбрасывая обмундирование и шлёпая ластами, бегали обескураженные водолазы. Все смотрели в бассейн, туда, где бурлила и вздымалась вода. Именно туда стремительно мчался Михаил. Что-то страшное, безумное и совершенно невозможное тянуло его в толпу, ближе к тому месту. Окунуться в бурлящие воды…
Мужчина проснулся с диким воплем и подскочил на кровати, сбрасывая с себя одеяло.
– Что? Что случилось?! – проснувшись, испуганно спросила Маша. – Ты весь мокрый! Тебе приснилось что-то?
– Даже сказать не могу, что это было. Но во сне я сходил с ума от страха. И мысли крутились вокруг… тебя, – с трудом вымолвил Михаил и, глубоко вздохнув, лёг на колени жены, обнимая её ноги, завернутые в одеяло.
– Ты такой милый! С каких пор ты стал таким милым, а? – засмеялась Маша. – На, вытрись…
Маша, сняв со спинки стула полотенце, вытерла с лица Миши пот.
– Поспим ещё немножко…
– Ну, если немножко. Уже семь. Скоро вставать…
Завтракая на кухне, Михаил ерзал и озабоченно вздыхал.
– Ты сегодня никуда не собираешься?
– Никуда. А что?
– На гимнастику, в бассейн? Куда там вы, беременные, всё время бегаете?
– Сегодня занятий не будет. И Леночка, наша тренер, приболела. На этой неделе отбой. Лениться буду!
Михаил немного успокоился, но перед выходом всё же сказал своей любимой:
– Машуль! Я очень за тебя волнуюсь. Если куда-нибудь соберёшься, обязательно предупреди.
– Ладно. Слушаюсь и повинуюсь, – послушно отрапортовала Маша.
День прошёл на удивление тихо, без происшествий, и Миша, поцеловав жену перед сном, подумал, что сон – всего лишь страшный сон, и он, возможно, ничего не значит.
Но и этой ночью ему приснился тот же самый кошмар. Всё повторилось с одной лишь разницей: во сне он прыгнул в бассейн и там, на самом дне увидел безвольное тело Маши.
Миша снова проснулся. Его грудь вздымалась, он тяжело дышал, не понимая, где находится. Взгляд с ужасом метался по сторонам. Он увидел спящую Машу и сглотнул. Холодный пот вызвал лёгкую дрожь в теле и, осторожно выбравшись из кровати, мужчина побрёл в душ, ополоснуться и немного прийти в себя. Его мысли путались, и сердце учащенно стучало. «Что? Что означает этот ужасный сон?
В этот раз Миша принял меры безопасности и на весь день остался дома с Машей, благо работать он мог удалённо, через интернет. На следующий день он тоже был дома, а в четверг согласился сходить с женой по магазинам: пришла пора купить детские вещи для выписки из роддома.
Страшный сон больше не приходил. А, получив удивительные впечатления от покупки чепчиков и штанишек размером с ладошку, будущий отец пребывал в розовом настроении. Скоро у него должна родиться дочурка, и он таял от нетерпения.
Вечером позвонила мама, но очень быстро сбросила звонок. Миша даже подойти не успел. «Хитрит. Проверяет, перезвоню или нет?» – подумал Михаил и ухмыльнулся, набирая мамин номер.
– Привет, мам!
– Привет. Почему не звонишь? Ждала, ждала…
– Мам, времени не хватает. Собираюсь позвонить, и кто-то по работе обязательно встрянет в мои планы.
– Ладно. Вот помру и не узнаешь даже.
– Мам, ну не надо… Не говори чепуху. В выходные обязательно загляну. Может даже с Машей. Если она к тому времени ещё не родит, – сказал он и прикусил губу. На выходные их пригласили в гости друзья, и Миша согласился…
Ночью он очень плохо спал. Кошмары ему уже не снились, но периодически во снах из темноты появлялась темная фигура в хитоне, и он просыпался от чувства горечи и всепоглощающей печали.
Уходя утром на встречу с инвестором, он посмотрел на Машу и угрожая пальчиком, напомнил:
– Без моего разрешения – из дома ни на шаг!
– Йес, начальник!
Всё утро Маша и Миша занимались своими обычными делами, каждый отдельно, но ближе к одиннадцати Маше позвонила подружка по клубу:
– Маш, привет! Лена вышла с больничного, и мы уговорили её провести тренировку сегодня. Всё-таки пропустили уже целых две. Разжиреем без движения. Сможешь в восемь?
– О кей, конечно, смогу. Без вариантов.
К обеду вернулся Михаил, и они вместе пообедали.
– Махнём в субботу за город? Ивановы в гости зовут. Шашлык, башлык. Как тебе идейка?
– С удовольствием, – сказала Маша и поцеловала мужа в колючую щетину. – Ой! – вскрикнула она вдруг и схватилась за живот.
– Что такое?
– Толкнулась больно. Прицельно по ребрам бьёт…
– Хулиганка, – мужчина нежно погладил Машин животик.
– Маш, мы сегодня с парнями договорились… Ты не против?
– Иди. Ещё пару тройку дней и ты надолго станешь рабом пелёнок.
– С удовольствием, – любовно щёлкнул её по носу Миша. – Я тогда ушёл…
Маша не придала значениям словам мужа, вот и решила не говорить о бассейне, чтобы не вызывать лишних споров. Что вообще здесь такого? Она два раза в неделю уже три месяца туда ходит!
Бассейн был новый, комфортабельный и пользовался в их районе огромной популярностью. Кроме студентов сюда приходили все, кто заботился о хорошей спортивной форме и здоровье. Вузовский бассейн.
Со второй половины сентября по вечерам в бассейне начали проводить тренировки новички из клуба по дайвингу. Но в три часа они ещё никому не мешали. В это время студенты уже отзанимались, а городские заполняли дорожки уже, как правило, после пяти.
В послеобеденное время подводники делили зал только с будущими мамочками. Эти две странные тюленевидные группы тренировались в разных частях бассейна.
Ближе к вечеру Михаил, уже достаточно посидев с одногруппниками, решил позвонить жене. Но на телефонный звонок ему никто не ответил. Мужчина нервно тёр нос, ёрзал на барном стуле и периодически делал повторные попытки дозвониться. Выйдя в уборную, он стал звонить безостановочно, раз за разом слыша длинные тревожные гудки. Опершись на раковину, Миша в упор уставился в зеркало, словно ища ответа извне. Как вдруг всё моментально поплыло перед глазами. В зеркале он увидел кадры из своего страшного сна, и в глазах окончательно помутилось. Сбрасывая морок, он выбежал из бара и сел за руль автомобиля. В этот вечер он словно чувствовал, капли в рот не взял.
Когда в глазах, наконец, прояснилось, он нажал на педаль газа. Уже через десять минут на полной скорости Михаил въехал на стоянку спорткомплекса. Как он оказался у воды, мужчина не помнил, но сцена в бассейне один в один повторяла его страшный сон. Он растолкал толпу людей, нырнул в воду и увидел на дне тонущее слабое тело своей Машули. Следом за ним прыгали неуклюжие дайверы, создавая ненужное волнение в бассейне. Рядом с Машей лежал поврежденный кислородный баллон, из которого на поверхность поднималась тонкая струйка пузырьков.
Михаил, не без помощи дайверов и шокированных случившимся женщин, вытащил Машу из воды и стал оказывать первую помощь так, как видел в кино, но у него ничего не получалось, и слезы горячей влагой стекали по щекам.
В этот момент подоспел врач. Молодой парень, чувствуется, только после университета. Он немного неуверенно, но методично начал реанимацию. Один поход, второй, третий… он поднял глаза и с чувством глубокой безнадежности посмотрел на Михаила.
– Нет! Дальше… ещё… немедленно продолжайте… Ещё один подход, второй, третий…
– Не получается, – с чувством вселенской беспомощности сказал парень. Тут за спиной врача выросла тёмная фигура, словно сотканная из тумана. Михаил услышал слова, звучащие как далекие громовые раскаты, но слышимые только ему: «Я пытался помочь тебе, но, видно, никто не в силах предотвратить моё появление…».
– Нет, не-е-т! – умолял Михаил, глядя на призрачного жнеца.
– Там, где смерть, всегда будет смерть… но я могу предложить обмен?
– Продолжайте, не останавливайтесь!
– Просто, взамен я заберу тебя… – жнец глухо засмеялся.
– Да, да!… – не раздумывая ни секунды согласился Михаил. Призрак словно взорвался – пылью взметнулось тёмное облако и моментально исчезло. В это время закашлялась и пришла в себя Машуля.
***
Миша расплакался, увидев сквозь стекло операционной свою новорожденную дочурку и, поцеловав жену, куда-то побежал. В длинном больничном коридоре маячила призрачная тень жнеца.
– Ещё немного…ещё совсем немного времени! Молю!
Призрак снова исчез, растворившись в темноте коридора, а Михаил побежал вниз к своей машине: у него осталось одно незавершенное дело.
В супермаркете он купил торт, мандаринов и большой шерстяной плед. У поворота во двор заскочил в цветочный ларёк и выбрал самый большой и красивый букет. Миновав три подъезда и четыре лестничных пролета бегом – переступая через две ступеньки сразу, он позвонил в дверной звонок. Дверь открыла приятная пожилая женщина с копной светлых волос.
– Мама! – Миша кинулся ей на шею, крепко обнимая. – У тебя родилась внучка. Теперь ты, наконец, бабушка!
– Дорогой. Думаешь, об этом я мечтала всю свою жизнь? – женщина двумя руками сжала холодные колючие щёки сына. Губы смешно выпятились и она, подивившись его детской мимишности, сразу улыбнулась.
– Ну что ж. Бабушкой, так бабушкой! А она хорошенькая?
– Просто глаз не оторвать!
– Надеюсь, теперь я чаще буду вас всех видеть?! – её губы слегка скривились, а на глазах проступили слёзы.
– О чём ты говоришь? Каждый день! – мужчина еле сдерживался. За окном маячил тёмный жнец. Прошла ночь. Солнце понималось из-за горизонта, и он терял терпение в ожидании своей жертвы. «Пять минут. Ещё только пять минут…», – глядя на него, твердил Миша.
Через некоторое время он мчался на машине по проспекту к роддому. Куда ещё направиться, он не знал. Неожиданно он услышал звук сирен и увидел вереницу полицейских машин, ведущих преследование. Преступник действовал спонтанно. Дорога с утра была покрыта тоненьким ледком, и Михаил не успел свернуть машину. Он ждал чего-то подобного и со спокойным сердцем принял на себя лобовое столкновение....
«Там где должна быть смерть, всегда будет смерть…» – прошептал тёмный жнец, унося с собой душу преступника взамен Миши, который лишь на время потерял сознание…