Атлантида. В поисках истины. Книга первая. Начало

Глава двенадцатая. Плоды свободы

Повзрослеть пришлось довольно быстро. Самым «старым» участникам экспедиции, с которыми отправилась в путь Эвридика, исполнилось от силы тридцать пять. Среди них были и «бессмертные». Группу возглавил Александр, парень Эвридики. Собственно, на авторитете Александра держалась эта авантюрная затея.

Составив для себя первое впечатление от этого «героя», Симонов обеспокоился. Но некоторые черты его характера внушали надежду на благополучный исход путешествия. Все те затеи, в центре которых он оказывался в Атлантиде, носили системный характер. А некоторые и нет. Только подобные мысли Георгий старался отгонять. Ведь он отпускал с ним свою дочь. Была бы рядом Вероника, ничего подобного наверняка не случилось. Но жизнь так непредсказуема, так сложна и так быстротечна… Он эгоистично надеялся, что проснувшись, жена о дочери даже не заикнётся. Хотя бы потому, чтобы не услышать, что её дитя уже давно покинуло мир живых.

Александр неплохо справлялся в качестве лидера экспедиции. Он мог принимать быстрые решения в экстренных ситуациях, но в то же время это качество нередко приводило к ошибкам и трагедиям.

Помощь приходила со стороны Рамона и Фиделя. Прекрасных качеств, да и опыта им было не занимать. Периодически братья охотно принимали руководство группой на себя.

Много лет общаясь с Колесовым и Стрижевским, они многому научились. В бытность охотниками они прислушивались, присматривались, а порой получали прямые поучения от своих учителей в виде подзатыльников или пинков. На этом рукоприкладство, как правило, заканчивалось, превращаясь в шутку. Этим Колесов и отличался от других, сглаживая конфликт, облекая его в дружескую форму. Шутил, но тут же вновь становился серьезным, мгновенно сосредоточиваясь на поставленной задаче.

Рамон и Фидель, добрые и восприимчивые, компенсировали в лице Колесова жёсткую руку отца, оставшегося далеко в прошлом, соединив в сердце два образа: отцовский и Колесовский. Жесткость и мягкость, силу и взвешенный ум. Отношения со Стрижевским давали им образец настоящей мужской дружбы и взаимовыручки. Как у братьев. Но Колесов и Стрижевский походили друг на друга только если по духу. Внешне и по характеру они были словно небо и земля. Это единение двух совершенно разных людей, братьев удивляло и восхищало.

Они надеялись, что с Александром, которого тоже любили, получится выстроить именно такие отношения. Но, видимо, что-то пошло не так. Александ ревновал и злился.

Их кумир вдруг начал воспринимать братьев далеко ни как дополнение к собственной натуре, а как конкурентов. Он не собирался делиться властью. Его амбициозный характер не мог позволить себе такую блажь – стать второстепенным персонажем. Он продавливал свое мнение до последнего, даже если в итоге оно оказывалось неверным и стоило его людям жизни.

Прямо в начале пути, переходя через бурную речушку по неокрепшему тонкому льду, он решил рискнуть, чтобы добраться до пещер на том берегу до наступления темноты. Он игнорировал предложение Рамона расширить полозья лыж, увеличив тем самым площадь опоры и уменьшить давление на лёд.

– Это лишнее. Времени мало, а у нас и так широкие лесные лыжи. Мы не проваливаемся в сугробы, даже на свежем снегу. И лёд наверняка выдержит. На всякий пожарный держитесь за сани. У них площадь поверхности много больше, если боитесь провалиться…

Так и получилось. Двое санок безболезненно миновали переправу, а третьи с Вероникой и поклажей, Фиделем и Яковом по бортам пошли уже по накатанной колее. Лёд треснул, и двое членов экспедиции с головой ушли в воду. Сани удержали их на плаву, и парням с трудом удалось выбраться на поверхность. Спасая всё, что только можно спасти. Друзья метались между спасением вещей и Эвридикой. Закутанная в шаль, она смотрела на них глазами испуганной лани и соскочила в последний момент, когда сани вместе с ценным грузом гулко провалились в воду носом вперёд. Лёд под ней хрустнул, но уцелел. Ползком, как десантник, орудуя локтями и коленками, она добралась до берега и юркнула в объятия Александра, словно он единственная надежда и опора.

До пещер добрались уже к наступлению сумерек, но не было чем разжечь огонь и согреться. Всё утонуло в реке. Поняли, что нужно разложить по санкам груз равномерно на такой случай как сейчас. Невосполнимыми оказались и другие вещи.

Пришлось два часа искать по темноте трут и по старинке разжигать огонь. В итоге Фидель, находясь в мокрой одежде, получил сильное переохлаждение. Яков оказался покрепче. Может потому, что азиат и привык к байкальским зимним ветрам.

Три дня экспедиция не могла двинуться в путь. Пока у брата не прошёл жар, Рамон протестовал против всякого движения.

– Я же говорил, что нужно расширить полозья! Откуда такая торопливость? Мы же не на бал опаздываем! Ты постоянно рискуешь, Александр! Нельзя быть таким безалаберным!

– Опять я виноват? И теперь тоже! Нужно было взять левее, а не тянуть по накатанной, там, где уже тонко!

Рамон махнул рукой.

Следующая трагедия их поджидала неделю спустя, в охоте на кабана. Александр выстрелил раньше сигнала, и среднего размера кабан, получив небольшое ранение, пустился наутёк. Его преследовали несколько километров, пока собака Якова не настигла зверя, вгрызаясь в шею кабану. Пёс с трудом удерживал кабана за загривок. Подбежавший к месту действия Яков уже занес над ним нож, но тот, поднимая клубы снега, вывернулся из захвата, впиваясь клыками в ослабшую собаку. В ярости, покидая место схватки, он наткнулся на охотника с ножом. Получив увечья, кабан оставил рваную рану на руке Якова. Ревя от боли, он снова ушёл, пробежав ещё пару километров, оставляя на снегу густой кровавый след.

Единственная собака скончалась на месте, а Яков мучился со страшной раной больше трёх месяцев.

– Ладно бы из-за чего: кабан. Не тигр, не шерстистый носорог, просто небольшой кабанчик, размером с домашнюю свинью, – ворчал Яков, понимая, что все уже измучились стоять на одном месте.

– Тебе нельзя болеть. Нам с тобой предстоит преодолеть полмира! И сил должно хватить на многие лета. Держись братец! – подбадривал Юрий. – Мы с тобой ещё до Тихого океана дойдём, через целый материк, насквозь, через горы, и реки, и пустыни… Как ты думаешь, Гоби сейчас пустыня? Реки наверняка глубже, а горы выше!

– Горы однозначно выше. А вот реки и озёра… многие могут даже не существовать. Сейчас уровень мирового океана ниже. А вот когда ледники в Европе растают, и горы станут чуть ниже, и береговая линия океана изменится. Мне вот сейчас интересно: многие мифы и легенды рассказывают о временах, которые просто невозможно удержать в памяти человечества так надолго! Некоторым сказания относятся к периоду 100 000 лет назад! Да, собственно, и пятьдесят лет – уже нереальная цифра!

Яков заслушался. Ему нравилось, когда говорила Ли. Сейчас не отходила от него ни на шаг, и он испытывал блаженство. Неважно, что Ли Раэль держалась Юрия, его брата. Всё может перемениться в этом долгом походе. Он чувствовал, что от путешествия многого стоит ожидать. Нужно ценить каждого человечка и каждую минуту жизни. Бессмертие – это не панацея от ошибок и глупости…

Иногда они по две недели торчали в каком-нибудь сыром холодном ущелье, пережидая очередную лихорадку, охватившую Якова. Молодые люди потратили весь запас антисептиков. Антибиотики тоже кончались, и, напрочь переругавшись, группа чуть не разделилась надвое. Спасибо китайцам, они старались уравновесить ситуацию своим невмешательством. Рамон дважды пытался принять руководство на себя, но Александр отстаивал свою правую позицию, убеждая всех в случайном стечении обстоятельств.

– А вы как хотели? Подобные походы не могут проходить гладко, как по писаному! Это вам не женский роман. Это дикая природа! А мы маленькие неопытные людишки. Пришельцы! Нужно не обвинять! Нужно помогать друг другу! – оправдывался Александр, внушая вину своим товарищам.

– Неплохо бы ещё прислушиваться к советам. Ты решаешь за всех, и твои решения отнюдь не идеальны! О какой помощи ты сейчас толкуешь? – сердился сильно взвинченный Рамон. Он понял, что поладить с Александром будет нереально трудно.

– Вы все признали за мной лидерство. Будьте добры подчиняться! Вас за уши никто не тянул!

Эвридика по большей части молчала. Лишь когда Александр начинал выходить из себя, она подходила сзади и обхватывала его за талию, прижимаясь всем телом. Это почему-то его успокаивало. Может, потому, что чувствовал её переживания: «Если Эвридика забеспокоилась, значит, я достаточно сильно перегнул палку. Ладно. Спокойствие. Только спокойствие…» – повторял про себя Александр и закрывал глаза, успокаивая дыхание. Он относился к своей девушке немного как ребёнку. Слабому, ранимому ребёнку, требующему для себя защиты.

Путешественники нервничали, не зная, к кому из лидеров примкнуть. Тем не менее, они привыкли во всем полагаться на Александра, к его манере руководства, каждый раз решая, оставить всё как прежде, но, правда, теперь уже с оглядкой. Это было неприятно.

Опасность сбиться с пути преследовала их как снежный леопард – неотступно. Не смотря на то, что шли они по карте. Им казалось, что ещё недавно этой дорогой, обозначенной ещё в стародавние времена как «путь Сантьяго» из Атлантиды ушла большая колония басков домой, на север, в будущее королевство Васкония. Но прошло уже много лет. И «дорога» давно успела зарасти. Если она вообще существовала.

– Васконцы сообщали, что проложили широкую дорогу на всём протяжении пути.

– Широкую, но не мощёную. Группка васконцев – это тебе не римская армия, – усмехнулся Рамон без всякого желания обидеть. Но видимо, тон всё же сумел подколоть Александра, и он уже заиграл желваками, как в спор вмешалась Ли Раэль:

– За пять лет успевает вымахать подлесок метр-полтора. Если мы будем ориентироваться на молодую поросль… ну, как это объяснить…

– Как вдоль линии электропередач?

– Да, Яков! Молодчина. Кто-то видел нечто похожее?

– Севернее, около километра отсюда. Я видела широкий просвет и ещё удивилась. Мы же искали дорогу… – мило сконфузилась Эвридика.

– Ну что? Будем возвращаться? Так шансов не сбиться с пути у нас значительно прибавится, – спросил Фидель у Александра, чуть опередив Рамона. Он боялся, что невинная ситуация снова выльется в спор.

Молодые путешественники планировали сделать остановку у земляков и пойти дальше через юг Франции в Грецию.

Весна уже обнажила яркие зелёные листочки на деревьях. Солнце вставало рано. На траве лежала холодная роса, собираясь помногу в чашечках первоцветов, и они с утра стояли тяжёлые и полные, словно после дождя. Туман рассеивался, и в воздухе разливался тонкий аромат весенних цветов, разноцветным ковром покрывающих лес.

Рано утром сидя у костра за приготовлением утреннего чая, мужчины разговаривали о насущном, отхлёбывая кипяток из железных походных кружек. Рамон тяжёлым взглядом смотрел вдаль. Он боялся, что ирбис всё ещё где-то рядом. Снежный барс преследовал их вот уже несколько дней, но все почему-то были уверены, что зверь не нападёт. Их слишком много. Пару дней назад в редколесье ирбис уложил лося. Гигантский зверь попал в ловушку. Его неловкие ноги-ходули застряли промеж длинных жердей соснового валежника. Ирбис не упустил возможность воспользоваться случаем.

– Теперь мы ему точно не нужны. Такая кучища мяса. Вот нам бы…– вздохнул Александр.

Но Рамон всё равно был на чеку. Он сделал глоток обжигающего напитка и прищурился. На опушке, в паре километрах от них, он заметил большое стадо оленей, наверное, около двадцати особей. И указал на них рукой. С высокого холма, где они встали на отдых накануне вечером, охотники прекрасно видели животных на лёжке.

– Нам несказанно повезло. Если правильно рассредоточиться, удастся подстрелить сразу несколько голов, – обрадовался Рамон.

– Сегодня хороший ветер и дует как раз в нашу сторону, – добавил Фидель, ожидая хорошую охоту.

– Лады. Стадо обосновалось у отвесной скалы. Значит, на восток они не пойдут. Ветер северо-западный. Нам везёт: можно подойти с подветренной стороны незаметно. Шесть стрелков нужно рассредоточить на юго-западе. Рамон, вы с Фиделем сядете с южной стороны. Юрий и Яков с юго-западной. Вы трое между ними…– распределял роли Александр. – Я подкрадусь ближе к северо-западу и погоню оленей на вас. Будьте внимательны!

– Можно я с тобой? Это так интересно. Я ещё ни разу не была на охоте, – спросила Вероника, протирая сонные глаза и приглядываясь к оленям, расположившимся далеко на поляне. «Только зоркий глаз Рамона мог обнаружить животных, похожих на маленькие чёрные точки», – подумала она.

Александр обнял девушку за плечи:

– Не думаю, сладкая моя, – нежно отказал он.

– Спугнёшь и оставайся на месте, или лучше уходи дальше к северу. Испуганные животные повернут в твою сторону. Это может быть опасно, – предупредил Рамон Александра, памятуя о прежних неудачах.

– Посмотрим на месте… готовьсь! – вскрикнул Александр и жестом указал направление движения.

Эвридика передала половник, которым мешала похлёбку, двум другим девушкам из отряда, и упрямо последовала за Александром. Она не отставала, похоже, у неё появилась навязчивая идея. Она дёргала парня за куртку или оббегая, обхватывала за талию, заигрывая. Так упрашивала взять с собой.

– Женщинам не место на охоте. Эта исключительно мужская забава. К тому же опасно: стрелой носик защемит, – шутливо отговаривал он. Эвридика слышала в его голосе слабину и настаивала:

– Почему Марсия тогда охотится? Ну, пожалуйста! Пожалуйста…

– Ладно. Идём. Артемида моя… Только тихо. Следуй за мной, но слишком близко не подходи, – наконец сдался молодой человек, чего и следовало было ожидать.

– Да, да, да, – довольно захихикала Эвридика. Ей всегда удавалось прогнуть Александра под себя.

Охотники старались идти тихо, а приблизившись, рассредоточились в ожидании сигнала. Чуть позднее и Александр достиг нужной точки с северо-западной стороны:

– Ты хлопай в ладоши, а я буду стучать палкой по деревьям, – прошептал он Эвридике и жестом указал на старт!

Шум эхом разлетелся по лесу, не громкий, но чёткий. Стадо поднялось и бросилось в противоположном направлении туда, где в засаде их уже поджидали стрелки.

– Пойдём ближе, глянем. Я ничего не вижу отсюда… что же там происходит? – семенила Эвридика рядом и тянула за рукав Александра.

– Там может быть опасно. Останемся на месте, – нервничал Александр. – В такие моменты нужно быть на чеку.

– Но одним глазком. Что толку было идти на эту охоту, если всё равно ничего не видно? – капризничала она.

– Вон смотри, стадо галопом пересекает поляну. Там их ждут охотники, сейчас начнут стрелять…– говорил он, указывая рукой и делая невольные шаги в сторону. Чтобы Эвридике было виднее, они прошли всего на пару десятков метров ближе к западне. Но тут на фоне скалы мелькнул чёрный силуэт большой птицы, и стадо резко дёрнулось. Охотники испугались, что животные развернуться на полпути, и запаниковали. Грянули выстрелы, и стадо разом повернуло в сторону. Стрелы со свистом резали воздух, и Вероника ахнула, когда совсем недалеко две оленихи замертво упали на землю, а стрела пронеслась прямо над ней.

Из-за кустов огромной махиной, затмевающей просвет между деревьев, на них резко выскочил зверь. Эвридика не успела вскрикнуть, как Александр сильно толкнул её в плечо, и, падая, хрупкая фигурка лицом уткнулась в сырую почву. Пальцы пронзили ледяные колючки мёрзлого мха и, ломая тонкую наледь, погрузились в глинистую жижу. Эвридика боялась пошевелиться и даже поднять глаза. Она слышала глухие стуки копыт о землю проносившихся мимо оленей и ближе прижималась к стволу толстого дерева, обхватив голову грязными руками. Когда шум стих и только крик охотников оглашал окрестности, она открыла глаза и оглянулась.

Прямо перед ней, распластавшись, лежал Александр. Она увидела лицо, похожее на красное месиво. Кровь липкими струями вырывалась из пульсирующей на виске вены. Эвридика громко и отрывисто вскрикнула, как чайка, в туманной мгле океана и отвернулась. Ей казалось, что через минуту она откроет глаза и всё будет по-другому. Открыла. Снова закрыла в страхе. Послышался шум приближающихся шагов.

Кто-то встал рядом с ней, не смея сказать даже слово. Подбежали остальные, и Рамон (это оказался он) тихо приказал:

– Заберите её и отправьте людей из лагеря сюда, нужно унести… добычу.

Эвридику взяли под руки, и она, не отнимая рук от лица, зажавшись в комок, всю дорогу дрожала мелкой дрожью. Юрий, брат Якова, взгромоздил её на спину и понёс на вершину холма к месту стоянки, чувствуя, как на шею капают горячие девичьи слёзы. А через минуту она заплакала в голос: тихо, как далёкий колокольчик, тревожно и горько, крепче прижимаясь руками к молодому мужчине. Весь воротник под курткой промок насквозь, но он молчал, давая ей возможность выплакаться.

***

Добравшись, наконец, до Васконии, обезглавленная группа остановилась. Молодёжь почти не разговаривала в дороге, пребывая в шоке от смерти лидера. Это была первая потеря, весомая для них. И многие знали что она невосполнима. Если уж Александр… то, что говорить о дальнейшем исходе предприятия.

– Что делать? Идти дальше? Вернуться в Атлантиду или пока остаться здесь, в деревне? Решение нужно принимать. Кто возьмёт ответственность на себя? Похоже, напросился, – с горькой усмешкой сказал Рамон брату, сидя у камина. А может быть, самому себе? Потому что не сильно-то надеялся на ответ.

За время похода ребята здорово повзрослели. Сейчас они более трепетно относились к собственным и чужим жизням. Порой даже со страхом. И это стало ещё одной серьёзной причиной для остановки.

Мнения разделились. Эвридика и вовсе сидела, зажавшись в угол. Она до сих пор находилась в состоянии шока от страшной и нелепой смерти Александра. Когда Рамону удавалось остаться с ней наедине, старался поддержать. Трогать её было неловко. Он одёргивал руку, боялся нарушить её покой. Да и мало ли… как она может расценить…

– Всё в порядке. Мы останемся здесь ненадолго, чтобы ты успокоилась, пришла в себя. Отдохни. Выспись как следует. Всё обязательно наладится. Мы все, мягко говоря, в шоке. Волосы встают дыбом от одних только воспоминаний. Я тебя прекрасно понимаю, – увлёкся он настолько, что всё-таки приобнял её за плечи. Она не сопротивлялась.

Эвридика плакала непрерывно. Только кто-то подходил сказать слова сожаления или просто пожать руку, как озеро её ярко синих глаз переполнялось, и крупные блестящие капли слёз водопадом катились по щекам.

– Мы пойдём дальше. Но ты можешь задержаться здесь подольше, если хочешь. Здесь, в посёлке остается Юрий. Ты слышала, что Яков уснул «сном Атланта»? Вечером он лёг спать, как обычно, а утром его обнаружили впавшим в анабиоз. Видимо, долгая болезнь повлияла…

Эвридика молчала. Рамон уложил её в постель, поплотнее подоткнув одеяло, и вышел. Он не хотел быть назойливым сейчас.

Поднявшись вверх по склону, они нашли неплохое место для строительства склепа-укрытия. Атлантийцы, покинув остров, возводили для «спящих» небольшие домики-дольмены из огромных глиняных глыб. На территории Испании и Португалии их уже стояло предостаточно. Встретив такой домик на своем пути, атланты понимали, что здесь побывали их соплеменники и заботливо проверяли сохранность спящего атлантийца.

Раствор делали по принципу того же римского бетона, с той лишь разницей, что создавали его всегда из подручных материалов, добавляя в глиняную болтушку известь, гранитный крош, или утёс то, что можно найти на месте и тщательно просушивали. Конструкция оплывала если смесь оказывалась слишком влажной и толстые стены деформируясь не отличались архитектурной стройностью. Да и кто из наших знакомцев был архитектором? Долго возиться с конструкцией не было ни смысла, ни возможностей. Все исторические дольмены на земле были именно такими. Они служили для вековой сохранности «спящих», а не для красоты окружающего ландшафта. Да и привлекать к себе внимания им вовсе не следовало.

Обложив дровами, такой склеп обжигали для придания конструкции большей прочности. А вот внутри поверхность дольмена тщательно обрабатывали, чтобы «спящий» был в безопасности, и звук легко двигался, создавая определенные вибрации. Звук, попадая в камеру через круглое отверстие, ширину которого регулировали с помощью втулки, создавал звуковые колебания, необходимые для подзарядки гравилора. В рабочем состоянии он расходовал энергию, которую приходилось регулярно восполнять.

Толстые стены помогали поддерживать средние температуры внутри и зимой, и летом. Как в пещерах. Ширина окошка определялась на глаз – через него нужно было вытащить опалубку, а после внести тело спящего атланта. И ещё, чтобы вход не заваливало снегом и случайным мусором в виде скальных обвалов, его старались располагать на склоне, лицом к реке. Ветра, дующие вдоль русла, создавали необходимый движущийся поток воздуха. Такое расположение склепа ещё и облегчало ориентацию на местности: если «спящий» проснётся в одиночестве, он должен легко освободиться из своего убежища и не заблудиться в поисках людей, двигаясь вдоль берега реки.

У молодых путешественников ещё целы были некоторые орудия из Атлантиды. К примеру, несколько электрошокеров, тогда как баски, покинувшие Институт Времени довольно давно, утратили многое из того, что взяли с собой. Всё рано или поздно приходило в негодность, и среди предметов, говорящих о продвинутости их обладателей, неизменной фишкой оставались только ум и большой багаж знаний. Атланты, соблюдая закон, не могли использовать технологии из будущего, но прекрасно были осведомлены о технологиях прошлого.

Под руководством одного из местных «специалистов» Рамон и пара товарищей с аккуратностью и тщательностью возвели дольмен для Якова и когда всё было готово, перенесли его внутрь, подключив к гравилору.

Жители Васконии прекрасно помнили о своём происхождении. Тем не менее, о том, кто такие «бессмертные» знали далеко не все. Баски долгое время жили уединённо. А потом и вовсе удалились восвояси. Они относились с благоговейным почтением к «спящим» доверяя авторитету своих лидеров и особой группы людей – жрецов, чутко следящих за состоянием дольменов.

Жрецы встретили путешественников радостно, но простой люд отнёсся к ним с подозрением вовсе не лишенным здравого смысла.

Атлантийцы уже слышали о «бессмертных» ранее покинувших остров. Про них складывали мифы и легенды. Как и полагается, «гении» (Атлантиду покидали люди далеко не глупые), всегда делились на две противоположные касты: добрые и злые. Здесь, в небольших деревеньках Васконии, о злых гениях знали не понаслышке. За двадцать лет у них уже успел сложиться неприятный образ «злого бога», и они принимали постояльцев, сдержанно проявляя свои чувства. Всякий раз, пытаясь, распознать тёмную сторону пришедшего к ним атланта… Отличить иберийца и атланта не составляло никакого труда.

Это поначалу ребята считали, что их приняли за аборигенов, но у иберийцев вид был иной, более дикий. Спутать их совершенно невозможно. Только когда путешественники пришли к главе поселения, тот рассказал о недавнем правителе из Атлантиды.

– Рональд Великий. Так он себя называл. Один из наших с ним когда-то был знаком. Приняли мы его как полагается, а он решил стать великим и могучим… Рональдом. Правителем Васконии. Создал для охраны посёлка от диких племён и животных монстра. Или горного тролля. Элишабете, кто это был? – спросил он у жены, но та только головой помотала, —…да не важно. Совладать с ним он не смог! Лишь совместными усилиями тролля победили. Так сбежал он в горы и периодически появляется, неся смерть и разрушения. Мы уже трижды восстанавливали восточную часть стены. А Рональд создал не одного такого монстра. Два других служили охраной ему самому. С их помощью Рональд держал в страхе всю округу. Натерпелись мы! Ох, натерпелись.

Пришлось избавиться от этого Рональда Великого. Насколько бы он ни был велик, нам такого ненадобно. Васконцы обрели независимость от Атлантиды не для того, чтобы попасть в кабалу к такому высокомерному недоумку. Не удивительно, что люди чураются всех, кто необычно выглядит и носит с собой предметы из Атлантиды.

– Ого. Помню этого малыша. Он ведь китаец?

– Китаец? Кто знает, может, и китаец.

– Рональд всегда был немного сумасшедшим. Это учёный с нашего факультета. Генетик. Он, кстати, талантливый, от него многого можно ожидать. Он не стеснялся проводить смелые эксперименты уже здесь, на Атлантиде. Но ему очень быстро перекрыли кислород. Не знал, что он покинул остров, – удивился Фидель, беседуя со старостой. А потом передал рассказ друзьям.

Молодые люди посмеялись, но надолго запомнили этот случай. В последующем они старались не афишировать своё бессмертное происхождение, дабы не навлечь на себя гнев тех, кто успел пострадать от владычества какого-нибудь Рональда Великого.

***

– Я буду присматривать за братом здесь, в Васконии, пока он спит, а вы вольны двигаться дальше. Рамон, Фидель, вы ещё не передумали? – уточнил Юрий.

– Мы – нет. Десять человек всё-таки идут с нами дальше. Остальные не знаю.

– Эвридика?

– Она молчит. Ей нужно дать время. Но мы хотим уйти как можно раньше. Не стоит обременять местных: они терпят нас до поры до времени. Может, построить вам дом на окраине, ближе к склепу. Своё жилье надёжнее. Как говорили предки: «Мой дом – моя крепость!» – предложил Рамон.

– Да, это было бы очень кстати, – обрадовался идее Юрий. – Со мной остаётся Ли Раэль.

– Про китайцев я наслышан. Вы хотели здесь на годик задержаться? Я прав? – обратился он к четверым молодым азиатам. Именно столько было в группе атлантийцев китайского происхождения. Они направлялись, соответственно, в Китай. Достигнув старых границ Шелкового пути, где-нибудь в районе Тира, молодые люди планировали идти самостоятельно. На слова Рамона они одобрительно закивали головами.

– Ли не китаянка! И она остаётся из-за меня. А за Эвридикой, если что, мы присмотрим. С ней сейчас Роза или Мари. А потом Раэль позаботиться! Да, Раэль?

– Конечно. Мы с ней близки. Если что, попытаемся отправить её обратно в Атлантиду.

– Сейчас все девушки с ней. Они живут в одном домике, поддерживают, как могут. Она стала словно тень. Выживет? – беспокоился Рамон, и Фидель кивнул, обеспокоенно посмотрев на брата.

– Ей стало хуже?

– Не думаю. Она выглядит хрупкой и эфирной, но на самом деле у неё неплохой запас прочности. Поверь, – Юрий с улыбкой посмотрел на расстроенных братьев. Они чувствовали себя обязанными приглядеть за Эвридикой, ведь теперь о ней позаботиться было некому. Александр был единственным, кому она доверяла и кого любила до безумия.

– Первая любовь самая сильная, – смущённо добавил Фидель.

Братья относились к девчушке явно неравнодушно. Словно старшие братья. А иногда были больше похожи на романтических влюблённых.

– Мы остаёмся на неопределенный срок из-за Ифэя. Ифэй немного приболел. Это не просто простуда, похоже на воспаление лёгких. А идти по отдельности нам нет никакого смысла, – включился в разговор парень, немного меняя тему. Он ответил за всю группу атлантийцев из китайской общины, обращаясь с Юрию.

– Это отлично. Нам с Раэль будет не так скучно, – констатировал Юрий, прихлёбывая ягодное вино, изготовленное васкийцами. За полсотни лет они неплохо обжились. Но сельское хозяйство пока не шло. Разводили коз и овец. Фруктовые сады окружали их уютные маленькие домики-мазанки, а к большему они пока и не стремились, собирая травы и дикоросы. Одинокие грядки со шпинатом иногда встречались во дворах. Вот, пожалуй, и всё.

Васкийцы, тем не менее, весело смеялись и частенько устраивали шумные гулянки, играя на дудках и распевая разгульные песни после нескольких кружек кислой ягодной бражки. Здесь, на высоком берегу залива, под теплым солнцем они чувствовали себя комфортно и счастливо без особого труда.

Рамон и Фидель навещали Эвридику регулярно все те две недели, что были ещё в поселке и видели, как она постепенно оживала благодаря их тёплому участию. Девушки рядом с ней намекали Эвридике на «чувства» и она начала невольно приглядываться то к Рамону, то к Фиделю, заглядывая в глаза парней в поисках тех самых чувств. Она неуверенно и робко делала попытки найти опору, сильное плечо… Того, кому она будет нужна. Рамон, несомненно, больше заботился о ней: «Как ты себя чувствуешь?», «Ты не голодна?», «Не холодно ли?».

– Нет. Спасибо, что заботишься, – впервые ответила на вопрос девушка спустя долгое время и улыбнулась. Фидель так не смел, он стеснялся…

С большой неохотой поднялись в путь остатки экспедиции. Они пригрелись среди селян. С крышей над головой и горячим, уютным очагом, согревающим их тёмными васкийскими ночами. Что было несравненно уютнее пещер и наспех построенных шалашей. Они быстро привыкли к относительному комфорту проживания. Но оттягивать – значило, не сдвинуться с места никогда.

Эвридика ухватилась за Рамона, как за спасательный круг, и когда экспедиция снова тронулась в путь, девушка однозначно выбрала идти с ним. В сердце потеплело, и маленьким огоньком начало разгораться новое чувство: незаметное, слабое, готовое в любой момент потухнуть, если его не поддержать.