Ребекка Кейдж
Май 1969 года. Сан-Франциско.
На детской площадке мирно играли малыши. Их мамы сидели на лавочке в сторонке. Беседовали. Смеялись. Чувствовалось, молодые женщины, насидевшись дома с детьми, были увлечены разговорами.
Ребекка наблюдала эту картину и ей казалось, что ребятишки предоставлены сами себе. Бездетной даме трудно понять, что материнская любовь вовсе не означает всеобъемлющий контроль, тотальную слежку и лишение отпрыска самостоятельности.
«Как можно так безответственно относиться к родному дитя? Болтать не весть о чём в то время, как он может пораниться, или что-нибудь себе сломать? – осуждала она беспечных мамаш, – На Земле творится высшая несправедливость… Люди не понимают или не хотят замечать, как они счастливы! Если бы только Бог одарил меня малышом! Моя любовь к нему была бы безмерной, а всё другое – совершенно не важным и не нужным! В моей душе, непременно, бы цвели вечные розы».
Но детей у Ребекки не было. Часы безжалостно тикали и уносили в небытие её молодость, красоту и, самое главное, здоровые яйцеклетки, которые никак не хотели оплодотворяться.
Прошло уже семь лет с первой попытки искусственного зачатия. Тогда ей едва исполнилось двадцать восемь. Мужу, инвалиду вьетнамской войны, сейчас уже почти сорок лет. Он пережил ранение, напалмовые бомбардировки и имел только 2 процента активных сперматозоидов. При таком неутешительном диагнозе, только чудо могло принести младенца. Но врачи их успокаивали. Говорили, что мужа можно вылечить.
После долгого и дорогостоящего терапевтического курса, злосчастный процент удалось поднять до двадцати пяти. Но этого всё равно было мало. Попытки забеременеть раз за разом оканчивалось ничем.
Для оплаты счетов по лечению бесплодия был взят заём, под который Ребекка заложила свою единственную квартиру, оставшуюся в наследство от матери, и автомобиль. Вся зарплата уходила в банк. Семья прозябала на пенсию по инвалидности мужа.
Он давно бросил надежны и смирился с участью: Бог не дал детей, значит так тому и быть. Участник боевых действий, он не раз заглядывал смерти в лицо. Слишком хорошо знал цену жизни и не собирался растаскивать её по врачам, даже ради такой благой цели, как появление наследника.
По просьбе любимой жены и ради собственного спокойствия, один раз в месяц, как баран на закланье, ходил на сдачу спермы для внутриматочной инсеминации45. В остальное время требовал, чтобы в его присутствии, надоевшая до невозможности тема, даже не поднималась.
***
Ребекка осталась с проблемой один на один. Предложения по применению донорской спермы упорно отклоняла. Не хотела обманывать мужа – хорошего человека. Зная его нетерпимое отношение к приёмным детям, не решалась заговорить с ним о такой возможности.
Началась депрессия. Каждый раз, с приходом месячных, Ребекка, как будто, проваливалась в темный тоннель, из которого не было выхода. Не хотела никого ни видеть, ни слышать. Оживала только тогда, когда врачи объявляли очередной выход фолликулы из яичника. Дни овуляция стали для неё смыслом жизни. Формой существования. Остальное время превратилось в неважное и второстепенное, обслуживающее долгожданный момент.
***
…Игровая площадка опустела. Мамаши забрали своих детей и разошлись по домам.
Нестерпимо хотелось курить. Ребекка давно бросила эту затею, но теперь после того, как с треском провалилась очередная попытка забеременеть, ей было абсолютно всё равно.
Рядом на скамейку подсел незнакомый мужчина, интеллигентного вида. Ещё не старый. В руках у него была красивая дорогая трость, которой он, неспеша, выводил непонятные символы на песке.
– Мадам, могу я угостить Вас кофе? С круассаном. Вы любите сладкое? Здесь рядом, буквально, в двух шагах, есть чудесная кофейня, – обратился он к Ребекке.
Слова прозвучали, по-отцовски, добродушно. Ей показалось, что она знает этого человека всю жизнь.
– Да. Особенно профитроли, – откликнулась она.
– Алан Дарк, – представился незнакомец.
Ребекка назвала своё имя.
Он поднялся, предложил даме руку и они, неспеша, двинулись в путь.
– Чего грустим? – поинтересовался Алан, – В Вашем возрасте нельзя печалиться, милая леди! Нужно радоваться жизни! Вы молоды и красивы. Разве этого недостаточно чувствовать себя счастливой?
Не зная почему, Ребекка разревелась, как ребёнок и выложила ему, первому встречному, всё, что у неё было на душе. Он ни разу не прервал. Не задал ни одного вопроса. Не сделал вид, что не интересно.
Она рассказывала. Он слушал. Его глаза были полны сострадания. Ребекка чувствовала, что этот человек ощущает её боль, как свою. Алан молчал. Терпеливо ждал, когда слёзы иссякнут и женщина успокоится.
…В ресторанчике было многолюдно. Алан выбрал небольшой стол, в самом конце зала.
– Если бить в одну точку, то результат обязательно будет. Ситуация отнюдь не безнадёжна, мадам. Деньги – вот что вам нужно, – произнёс он и предложил сигарету.
– Да. Но где их взять? Кредитов я набрала под самую завязку. Чтобы как-то сводить концы с концами, работаю с утра до вечера… Копирайтером и уборщиком в одном лице, – жадно затянувшись, с ухмылкой сообщила Ребекка.
– Это как? – удивился собеседник.
– Вообще-то я экономист. Наша фирма выпускает электрооборудование и средства радиопередачи. Продукция специфичная. Современная. Требует хорошего финансирования. До недавнего времени я занималась подготовкой технико-экономических обоснований для нашего основного заказчика. Руководству понравилось, как я оформляю презентации и мне стали доплачивать. Теперь, в дополнение к основной работе, я пишу тексты, готовлю статьи, инструкции, делаю зарисовки по всему перечню того, что мы производим. Одним словом, продвигаю товары, – не без гордости сообщила Ребекка и, впервые, за время беседы, улыбнулась.
От горячего кофе и приятных эмоций её лицо разрумянилось. Женщина, видимо, посчитала, что через чур расхвасталась и быстро свернула свой монолог, – По вечерам подрабатываю уборщицей. Задерживаюсь на пару-тройку часов в офисе. Мою пол на первом этаже. Мне доверяют делать уборку даже в офисе акционеров.
– Я мог бы помочь с деньгами, – неожиданно сказал Алан, взглянув в упор на собеседницу.
– И что взамен? – вскинув брови, спросила она.
– Нас интересует всё, что касается взаимодействия Х&P с Пентагоном, – ответил Алан.
– Сведения по Министерству Обороны абсолютно конфиденциальны, сэр…, – произнесла Ребекка, уловив в словах собеседника, название своей фирмы. Она точно помнила, что в разговоре ни разу не упомянула ни X&P, ни Пентагон, – На кого вы работаете?..
– Скажем так. На конкурентов. В Ваших интересах лучше не знать какую фирму я представляю. Если бы нужная нам информация, находилась в свободном доступе, то этого разговора не было бы и денег Вам бы никто не предлагал, –тон собеседника изменился: стал жёстким и требовательным.
– На какую сумму я могу рассчитывать? – перешла к делу дама.
– Эквивалентную вашим ежемесячным платежам в банк и премию, в зависимости от результатов, – ответил он.
Ребекка задумалась.
– Не боитесь, что я могу вас сдать? – попыталась манипулировать она, после короткого молчания
– Кому? – усмехнулся Алан.
– ФБР, например…
– И что получите в результате?.. Наружное наблюдение и допросы? – рассмеялся собеседник, – Или Вам так часто предлагают деньги, разумеется, помимо тех, которые вы зарабатываете?
– Нет, – честно призналась женщина, – Денег не предлагает никто.
– Не упустите свой единственный шанс, мадам, второго раза может и не быть… Впрочем, я ни на чём не настаиваю, – парировал мужчина и собрался уходить.
– Я согласна, – твёрдо сообщила Ребекка и румянец снова залил её щёки, – Что конкретно потребуется от меня?
– Всё, что сможете добыть. Перечень, технические характеристики продукции, которая идёт в Пентагон. Ключевые документы: приказы, инструкции по работе служб, созданию проектов. Особый интерес представляют сведения о сотруднике Роберте Рейе, и данные о проекте «Феномен», – сказал Алан.
– Как Вас найти? – спросила Ребекка.
– Искать меня не нужно. Я сам вас найду, – уверенно ответил Алан, – Вот аванс. Будем считать это стимул к хорошей работе.
Алан Дарк положил запечатанный конверт на стол. Пригласил официанта, оплатил счёт, попрощался с Ребеккой и вышел.
Ключ от банковской ячейки
Июнь 1969 года. Сан-Франциско.
С тех пор, как Роберт Рей перестал быть жильцом мадам Мэг Грейс, прошло восемь месяцев. В квартире, которую он снимал, давно жили другие люди. Но вокруг его несуществующей персоны, продолжали происходить события, которые никак не давали о нём забыть.
В начале исчез он сам. Не предупредил, не позвонил. Не оставил распоряжений, касательно своих вещей. Ушёл на работу и не вернулся. Фирма, с которой был заключён договор аренды, тоже не внесла ясности в произошедшее.
Грешным делом, в голову Мэг Грейс, приходили мысли, что бывшего жильца давно нет в живых. Если бы не телефонный звонок от его новой квартирной хозяйки, с просьбой дать рекомендацию на бывшего жильца.
В пятницу вечером Мэг Грейс обычно встречалась со своим бойфрендом, с которым они составляли пару в танцевальном кружке. Подготовка к этому важному мероприятию у пожилой дамы начиналась с самого утра. Парикмахер и маникюрша приглашались на дом.
Когда прозвучал звонок в прихожей, она была уверена, что пришёл кто-то из них. Но мягкий женский голос ответил, что её беспокоит знакомая Роберта Рэя. В полной неожиданности, Мэг открыла дверь и удивилась ещё больше, когда увидела беременную женщину.
Окинув взглядом гостью, хозяйка отметила про себя, что она красиво и дорого одета. По последней моде обувь, сумка, очки, шляпа. На лацкане плаща прикреплена винтажная брошь с изображением ласточки. Бросилась в глаза сумка, к ручке которой была прикреплена бирка, с надписью «ручная кладь». Из чего следовало, что женщина прибыла прямо из аэропорта.
– Кели Престон, – представилась гостья, и, увидев обескураженное лицо пожилой мадам, не дала ей опомниться, – Не могли бы Вы уделить мне несколько минут?
Мэг Грейс ничего не оставалось, как предложить ей войти.
– Это Вам, – произнесла Кели Престон и достала из сумки коробку с прозрачным верхом, – Свежие эклеры.
Мэг не имела привычки собирать у себя гостей. Не потому, что не любила готовить (хотя и это тоже!) Нейтральная территория казалась ей проще, независимей и привлекательней. Всегда можно встать и уйти, если наскучит компания. Дома такой вариант совершенно исключён. Нужно мученически терпеть долгоиграющие рассказы сверстников (кто ещё мог составить компанию семидесятипятилетней дамы?) про талантливых внуков, красавиц-дочерей, преуспевающих сыновей, злых невесток и корыстолюбивых зятьев.
Появление подруги бывшего жильца не сулило благих вестей мадам Грейс – это она поняла с первых минут. Но не впустить беременную женщину, прибывшую из далека, она не могла. Верхом бестактности было бы не напоить её кофе.
После выполнения церемоний положенного гостеприимства, мадам Грейс, печально поглядывая на часы, поинтересовалась у Келли Престон целью визита. Гостья начала рассказ издалека.
– Мы познакомились с Робертом два года назад в Вашингтоне, на ежегодной конференции молодых учёных-электронщиков. Я ассистировала своему шефу. Роберт Рэй выступал с докладом, представляя продукцию компании Х&P… Наш роман вспыхнул внезапно. Быстро перерос в близкие отношения. Мы не пытались скрывать своих чувств. Зачем? Оба свободные, независимые, зрелые люди.
Чувства переполняли Кели, и она расплакалась.
Мэг Грейс, конечно, догадывалась зачем появилась в её доме беременная, и с любопытством ждала подтверждения своим мыслям.
– Вы часто виделись? – не удержалась от вопроса хозяйка.
– Для живущих в разных городах – да, – ответила Кели Престон, – В начале, меня устраивали наши отношения, имеющие форму бесконечных расставаний и встреч. Он подолгу бывал в командировках в Вашингтоне. Останавливался у меня. Затем я начала тяготиться разлуками. Мечтала о браке, детях. Но Рей, к сожалению, никогда даже не заговаривал об этом.
– И что же Вы? – робко поинтересовалась мадам Грейс.
– Мне не хотелось первой начинать разговор о браке. Нам было хорошо вместе и без того. Наверное, честно будет сказать, что я боялась испугать его женитьбой. Потерять. Надеялась, что он вскоре сам сделает мне предложение. Но мои ожидания не оправдались, – печально резюмировала Кели, – Роберт исчез. Внезапно и надолго. Я звонила ему. Но телефон молчал. Писала, но не получила ответ. Когда узнала, что беременна, в первое время, меня охватил шок. Потом я успокоилась и решила оставить ребёнка. У меня есть небольшие накопления. Хорошая работа. Но мысли, что малыш будет расти без отца, не оставляли меня ни на минуту. Не давали покоя. И вот я здесь…чтобы сказать Роберту, что он станет отцом…
– Бедная девочка! – воскликнула мадам Грейс. Ей стало неловко от мысли, что она не может ничего хорошего сообщить беременной, проделавшей такой длинный путь.
– Роберт – трудолюбивый, внимательный и предупредительный человек. Порядочный. Уверена в этом. Я редко ошибаюсь в людях, – Возможно, он немного зациклен на работе. За пять лет, которые он прожил здесь, я ни разу не видела у него гостей. Он рано уходил на службу. Поздно возвращался. Подолгу задерживался в командировках. Скорее всего, у него были объективные причины…, – произнесла пожилая мадам.
На последней фразе уверенность покинула её. Мэг вдруг вспомнила о недавнем звонке касательно рекомендаций на бывшего жильца. До неё совершенно явственно дошло, почему так внезапно и таинственно исчез Роберт Рэй: «Сбежал от отцовства, мерзавец!»
Меньше всего, старушка бы хотела расстраивать гостью тем, что отец её будущего ребёнка скрывается от ответственности. «Пусть она лучше думает, что его нет в живых!» – решила мадам Грейс и, в надежде прекратить неудобный диалог, произнесла:
– Кели! Роберт Рей, ни в коем случае, не бросил бы Вас! Дело в том, что восемь месяцев назад он вышел из дома и не вернулся. До сих пор не дал о себе знать. При всём желании, моя дорогая, я больше ничего не могу сделать для Вас!
На глазах у Кели снова показались слёзы. Потребовалось несколько минут, чтобы она пришла в себя.
– Могу я забрать свои письма? Очень бы не хотела, чтобы их прочёл человек посторонний…, – тихо проговорила она.
Мэг похолодела от ужаса! Как объяснить, что письма, вместе с вещами постояльца перекочевали неизвестно куда? В какую-то фирму?.. Как могла она, опытный предприниматель, долгое время занимающаяся сдачей недвижимости в наём, не сделать опись вещей бывшего жильца и не составить акт изъятия перед тем, как позволить их забрать Х&P?
Старушка не на шутку испугалась и ей пришлось пояснить все подробности произошедшего. После рассказа обе примолкли. Больше обсуждать было нечего. Визит исчерпал себя.
Гостья стала прощаться с хозяйкой.
Мадам Грейс снова почувствовала себя неловко. Ей захотелось сделать что-нибудь приятное для будущей матери. По-старчески, опершись на поручень кресла, она поднялась, подошла к комоду, выдвинула ящик и достала связку ключей. Отстегнув один из них, предложила гостье его забрать.
– Что это? – удивилась Келли.
– Полагаю, это ключ от банковской ячейки, – произнесла хозяйка, –Роберт Рэй иногда оставлял мне ключи от входной двери. В числе прочих на связке всегда был и этот. Так произошло и в тот последний день…
– Ключ от банковской ячейки? – переспросила Кели, – Я не могу взять чужую вещь!
– Вы считаете, что будет правильнее, если личное имущество отца Вашего ребёнка, останется у меня? Совершенно постороннего человека, к тому же, больного и очень пожилого. Со мной, в любой момент, может произойти всё, что угодно… Берите! Не знаю как, когда и каким образом, но, надеюсь, Вам или Вашему дитя этот ключ ещё сослужит хорошую службу. В любом случае, это лучше, чем ничего, – произнесла Мэг.
– Спасибо! Вот номер телефона, по которому можно связаться со мной. Это на тот случай, если все же появятся новости от Роберта. Возможно, он сам даст о себе знать, – произнесла Кели и передала почтовую открытку, с изображением ласточки.
«Ласточка…, –подумала старушка, сентиментально отметив про себя, что нежданная гостья, прибегая к изображению ласточки – оберегу семейного очага, очень надеялась на эту встречу…»
***
Тася вышла от мадам Грейс, взяла такси и, добравшись до ближайшего супермаркета, зашла внутрь. Нужно было снять с себя экипировку Кели и переодеться.
Через двадцать минут стройная блондинка в брючном костюме растворилась в потоке людей, спускающихся в метро.
***
Аристов докладывал Локтеву результаты обработки материалов, подготовленных аналитическим отделом Первого Главного управления КГБ СССР:
– Полученные от Фокса фотографии и гипсовый слепок свидетельствуют, что стальной ключ от механического замка банковской ячейки, переданный бывшей квартирной хозяйкой Роберта Рэя, был изготовлен фирмой «Keys Express» из болванки, выплавленной корпорацией «United States Steel Corporation» федеральной сталелитейной компании Моргана. Является собственностью инвестиционного банка Morgan Stanley. Серия IIV. Дата изготовления – 1955 год.
Размер, форма и тип предмета полностью совпадают с клиентским ключом от депозитной ячейки. Тиснение цифр – «523» и фирменный вензель, с числом 8 соответствуют порядковому номеру филиала банка Morgan Stanley в Сан-Франциско.
– Ключ от банковской ячейки – это хорошо. Но как мы попадём в неё без хозяина? – озадачился генерал.
– Есть идея, – ответил Аристов.
– Выкладывай!
– Банковское законодательство США предусматривает случаи пользования депозитными ячейками наследниками, – пояснил Аристов.
– Логично. Но на оформление документов мы угрохаем уйму времени…По Трояну есть новости? – спросил Локтев.
– Алан Дарк сообщил, что завербованная служащая фирмы Х&P Ребекка Кейдж не внесла ясности касательно Роберта Рэя. Они не были знакомы. Однако подтвердила, что некоторые сотрудники Х&P имели прямое отношение к проекту «Феномен». Сведения об этом эксперименте хранятся в офисе учредителей, в зоне усиленного контроля со стороны службы безопасности компании.
– Нет такого замка, который нельзя было бы вскрыть. Нет такого помещения, в которое нельзя было бы проникнуть. Нет ничего тайного, что не стало бы явным, – произнёс Локтев, – Ищите возможность как пробраться в кабинет акционеров Х&P и добыть нужные сведения.
– Слушаюсь, товарищ генерал!
Глава 3
Гренландский гамбит
Октябрь 1969 года. Вашингтон.
Единственный человек на всём свете, по первому требованию которого, Сьюзан Кристен, без опозданий, являлась «на свидания», был куратор по линии спецслужб Королевства Дании, Вальдемар Хансен.
Сидя в уютном зале ресторана, Красотка ожидала встречи с ним. Предчувствие подсказывало ей, что ничего хорошего Хансен сегодня ей не скажет. За время пребывания в США она не завела ни единого стоящего контакта.
Сколько блестящих надежд возлагалось на неё в этой поездке!
«В случае, если в ближайшее время не покажу результат, снимут с довольствия! – переживала Красотка, – На скромные подачки скупого Рюэффа не сильно разгуляешься!»
Она знала истинную причину своих неудач и надеялась, что сможет правильно всё объяснить куратору.
Подошёл официант, передал счёт, вместе с запиской, в которой ей предписывалось немедленно покинуть ресторан и сесть в такси с номером 365Y IO. Красотка заплатила за кофе и удалилась.
В автомобиле её ожидал Хансен. Вопреки ожиданиям, он не стал предъявлять претензий и, без лишних вопросов, начал ей подробно объяснять новое задание.
Накануне Вальдемар Хансен имел разговор со своим шефом по линии спецслужб, который детально объяснял ему важность материалов, которые должна была добыть Красотка.
«Во время Второй мировой войны Дания, из соображений собственной защиты от нападения фашистской Германии, сдала США в аренду земельный участок в Гренландии. Пентагон разместил там военную базу Туле. После войны срок аренды истёк, но Вашингтон до сих пор не ушёл с Туле, и, судя по всему, вовсе не собирается оставлять территорию Дании, – рассказал шеф, –
– С целью сохранить своё присутствие в Гренландии, американцы ведут подрывную работу среди населения острова. Усиливают контакты местного населения с эскимосами Аляски, схожих по национальному признаку. Активно будируют тему географической близости острова к Северной Америке. Обещают гренландцам золотые горы в случае, если они, вместе с территориями проживания, будут ратовать за присоединение к США.
Весь персонал в Туле, кроме лиц, допущенных к секретной аппаратуре – датские подданные. Им платят высокую зарплату, и они поддерживают США.
Год назад СССР поставил на карту «экологический фактор» и принудил американцев закрыть военный проект «Ледяной червь», который Пентагон развернул в Гренландии. Для Дании был шанс – пройти в фарватере требований СССР и выгнать американцев с Туле. Но, к сожалению, он был упущен Копенгагеном»
– В посольстве Дании в Вашингтоне 05 ноября будет проводиться официальный приём, по случаю 120 годовщины утверждения датской конституции, – сказал Хансен, обращаясь к Красотке, – Ты будешь в числе приглашённых. Он показал ей фотографию человека в военной форме и продолжил погружение в суть поручения:
–Это Адам Мейсон – руководитель Национальной секретной службы ЦРУ. Курирует повстанческое движение по отделению Гренландии от Дании. Запомни его. Твоя задача – войти с ним в контакт и расположить к себе. Любая добытая информация у него: документы, материалы, бумаги, имеют огромную ценность.
Сильвия Кристен внимательно слушала куратора и слабо понимала, каким образом она будет «входить в контакт» с этой «глыбой».
– Генерал, прошедший войну, всю жизнь проработавший в одной из лучших разведок мира. Таких, как я он должен видеть насквозь, – тихо произнесла Красотка.
– Ты молода, красива и чертовки привлекательна, – сказал куратор, – Это оружие, которое не знает поражения. Распорядись им правильно. Оно даётся не навсегда. У тебя есть всего несколько лет, чтобы взлететь на вершину кинематографического Олимпа. Адам Мейсон – твоя следующая ступень на пути к нему. Помни об этом.
– Слушаюсь! – отрапортовала Красотка.
– Вопросы есть? – спросил Хансен.
– Герр Хансен, позвольте попросить Вас об одном одолжении, – торопливо произнесла Сьюзан, предвосхищая закономерный вопрос а, относительно нулевых результатов её текущей агентурной службы.
Получив одобрительный кивок собеседника, Красотка продолжила, с заминкой:
– Мне стало чрезвычайно некомфортно работать с Николасом Рюэффом…
– Что значит «некомфортно»? – насторожился куратор, – Вообще-то, ты на службе, Красотка! Благодаря этому человеку ты имеешь возможность пиарить себя и свой фильм, путешествуя по США. Общаться с широким кругом нужных нам лиц… Любовники надоедают друг другу – вещь банальная. Но не в твоём случае! Не кусай руку, которая кормит, иначе будешь лизать сапог, который пинает! Не забывай, что ты проживаешь в лучших отелях. Питаешься в дорогих ресторанах. В то время, как должна сидеть в тюрьме!
– Лукавить не буду. Надоел, – ничуть не смущаясь и делая вид, что последняя фраза её не касается, продолжила Красотка, – Но дело не в этом. Господин Рюэфф блокирует мою службу: контакты, передвижения, возможности. Не даёт общаться с нужными людьми! Любой взгляд мужчин в мою сторону, он расценивает как покушение на его личную собственность. Закатывает истерики, как ревнивая жена…Я чувствую себя с ним, словно в клетке. Никакой свободы! Маникюр и тот приходиться делать под его конвоем, не говоря уж про что-то большее. Да и продюсер он никакой! Не ищет режиссеров. Не работает с авторами. Даже не пытается искать подходящие сценарии для будущего фильма с моим участием. Кинематограф ему безразличен. Он живёт в мире биржевых сводок, котировок акций, рынков… Сколько мне ещё терпеть этого скопидома?
Хансен задумался: «Новость – неприятная. Тандем, который всех устраивал, кажется, разваливается. Хотя, этого и следовало ожидать! Очевидно, что, если мужчина платит за женщину, он рассчитывает на взаимность: любовь, внимание, благосклонность и полное подчинение. Действительно, при таком положении вещей, когда Рюэфф контролирует каждый шаг Красотки, её, в скором времени, как агента, можно будет списать. Что же делать с этим Рюэффом? Вывести из игры? Глупо. Слишком рано: турне ещё не завершено. Нужно всё хорошенько обдумать. Здесь требуется тонкий подход!»
– Вопрос резонный…, но очень несвоевременный. В другое время реакция была бы незамедлительной. Но никак не теперь. Когда на кону приём в посольстве и шикарный шанс – заполучить Адама Мейсона – старого сластолюбца. Он обязательно клюнет на тебя! Ты должна не упустить эту важную птицу! Если сможешь это сделать, то получишь и сюжет, и режиссера, и сценариста, и автора, и деньги, и фильм, – убедительно пообещал Хансен, – Продолжай делать свою работу, Красотка, а мы, со своей стороны, подумаем, как изолировать твоего излишне бдительного продюсера.
Кивнув, Сьюзан Кристен покинула машину.