Из вещей, самых-самых необходимых, я взяла свою коллекцию ярких платков. В ней несколько палантинов, одно парео со Шри-Ланки и огромное полотно с деревом, которое висело в нашем прошлом доме, в светло-зеленой большой комнате с желтым бамбуковым полом.
Полотно пока лежит в чемодане, оно не видит в этом доме места для себя. Зато пригодилась просторная алтарная ниша этого дома – на нее выпрыгнул наш маленький Будда и присоединился к такому же большому хозяйскому. Прыгнули мои краски и рисунки в разноцветных рамках. Один из моих правополушарных арттерапевтических рисунков назывался «Мое будущее через год», и это было уже как раз через год.
Эрик аккуратно выставил в ряд свои машинки из чемодана.
У мужа выпрыгнул любимый коврик для йоги цвета нашей московской машины – глубокого сине-зеленого. Машину пришлось оставить, а вот коврик в чемодан вошел. Бумажные книги еще не распакованы, но от этого не менее ценны и нужны ему. Мы только начинаем новую жизнь. И это наш первый дом. Мы забронировали его еще в сентябре из Москвы, у русских, которые здесь работают агентами по недвижимости. На сайте все было очень красиво. И на фото, и в тексте. Мы просили прислать нам видео, и, черт побери, даже на видео от предыдущих жильцов мы не углядели ничего плохого.
Красивые картинки
Наша красивая картинка гласила – «уютный дом на три с половиной спальни». «Полспальни» оказались предбанником перед туалетом. Муж прекрасно разместил там коврик для утренней йоги. Одна спальня была нормальной – со светлым окном, тумбочкой, сушилкой для вещей и столиком из ламелей неизвестного назначения. Ее мы и заняли. Вторая комнатушка была еще меньше нашей, окно ее выходило на бочку с водой и на нем была решетка из крупных горизонтальных прутьев, в которую при желании смогла бы залезть целая кошка. Ее мы планировали сдавать, чтобы разделить расходы на жилье. Мы думали сдавать и третью. Пока не увидели ее воочию. Третья комната была с окном, но оно выходило – тадам! – в хозяйскую пристройку, где жил наш дедушка-хозяин из Коломбо, когда приезжал к нам, иногда без предупреждения, иногда на несколько дней. К тому же дедушка плохо владел английским, и мы не могли объяснить ему, что с этой комнатой не так. Ну и что, что там темно, душно и пахнет соляркой от его газонокосилки? Он же сам так живет с другой стороны окна. Включает вентилятор на всю ночь, а вечером на всю ивановскую заводит ланкийское радио и громко разговаривает с женой по телефону. Чего ж нам не живется?
Дедушка у нас хороший, добрый, улыбается и долго-долго пересчитывает наши 500 долларов в месяц, выданные ему в рупиях и завернутые мужем в бумажку. У дедушки кнопочный телефон и он ездит в Коломбо на поезде. Из города он приезжает к нам в рубашке и брюках, а здесь переодевается в свой старенький любимый саронг (такой кусок тряпки, мужская юбка) и косит газон. Еще ездит куда-то в город платить за наш модемный интернет на ржавом велосипеде. А на обратном пути привозит Эрику курд в глиняном горшочке и бутылочку разливного кетула. Курд Эрик не ест, а кетул через неделю забродил.
Дедушка будто вышел из другого времени. Будто в его Велигаме нет йогурта в пластиковых контейнерах. Будто нет оплаты картой. При этом в его каморке через окно без занавесок видна старая рекламная вывеска этого дома, засунутая между бетонной стеной и кроватью без белья. Написано White House, и выглядит все вполне достойно.
На самом деле, когда мы приехали, это мы были из другого времени. И совсем ничего не понимали в национальных особенностях ланкийского быта.
В первый приезд мы видели страну только как туристы. Мы жили в отелях, ели в кафешках, ездили по острову на арендованной машине и увезли с собой милые сердцу фотографии и воспоминания о дружелюбном народе и дешевых фруктовых смузи.
Так что и в этот раз ожидали чего-то подобного, но вместо этого получили «дом после реновации» и двор с «не хотите ли свежий манговый джем прямо с дерева?», как было написано в рекламной статье на сайте. Что было до реновации – сложно вообразить. После реновации унитаз шатался, краны плохо поворачивались, шланг стиральной машины явно был воткнут в слив под раковиной позже, чем установили саму раковину. На второй день муж ползал с тряпкой по тухлой воде – у нас случился засор раковины. А я бегала по городу за средством от засоров. Показывала продавцам телефон и картинку засора в трубе, мне предлагали ершик или «Доместос». Наконец удалось купить кусок жесткой проволоки и порошок типа «Крота». Прибежала со всем этим домой, подергала шланг от стиралки, оказалось, он просто был сильно засунут в трубу и механически перекрыл слив. Вытащили его, и все починилось. Под унитаз муж подложил пластиковую крышку из-под йогурта, и тоже все починилось.
Старенький душ у нас еле-еле цедил водичку через обогреватель, но этого по картинкам и видео не заметить. И когда одна девушка в поисках комнаты написала мне: «А пришлите видео душа, мне нужен хороший напор воды», я уже не крутила пальцем у виска. Здесь бывает всякое. Кто-то приходил к нам и радовался, что есть бортик у душевой кабинки. Про шторку для душа не спрашивал никто. Такой роскоши на виллах не найти. Зачем? Зачем вообще душ в доме, зачем белым горячая вода? Нормальные люди моются нормальной водой в нормальном уличном душе. И туалет есть на улице. Чистенький, с краником и ведерком для смыва.
Поначалу мы сильно страдали из-за ланкийской вентиляции в доме – через деревянные балясинки вверху каждого окна свободно гуляли комары, муравьи и ящерки. Они были у себя дома, а мы – у них в гостях. Вентиляция – это еще и слышимость всех собак, павлинов, семафоров или соседского барбекю. Так что создавалось ощущение, что мы живем на улице. От комаров не спасали ни спирали, ни электрический фумигатор, они проникали даже под антимоскитный балдахин на кровати. И мы ходили все запшиканные спреем с маслом цитронеллы.