На грани света и тени. Книга 2

– Расскажи мне о нем, – попросила Стелла. – И о вашей истории. Если, конечно, хочешь.

Вероника замялась, но потом медленно кивнула. Сначала неловко и с сомнением, а затем все более лихорадочно она начала пересказывать Стелле их короткую, противоречивую историю. Разговоры под дождем, клуб, поцелуй с другой, его непонятное поведение, странные комплименты… Из этого всего Стелла могла заключить лишь одно: это была именно та смесь недопониманий, сближений и страданий, которых она хотела избежать. Но во всем этом читался какой-то накал. Стелле был знаком этот накал.

Ник… По этой причине она и запрещала себе задумываться о нем. Она всеми силами хотела избежать возможной боли. Она не выносила боли.

Усилием воли Стелла заставила себя вернуться к действительности.

– Знаешь, – задумчиво сказала она, – а ты все же скрываешь свои эмоции гораздо лучше, чем я думала. Я несколько раз упоминала при тебе имя Матвея, а ты даже ни разу не вздрогнула. Я ничего и не заподозрила, а ведь я всегда вижу такие вещи насквозь.

Стелла вдруг немного смутилась, подумав, что ни разу за все время у нее не промелькнуло и тени подозрения, что отец состоит в связи с Региной, хоть она и ловила порой их странные взгляды.

– Да, я не хотела, чтобы кто-то догадался. Я ведь была уверена, что из этого все равно ничего не выйдет. Честно говоря, ты единственный человек, кому я рассказала, – призналась Вероника.

– Значит, ты и с ним так себя ведешь? Не удивительно, что вы так ни к чему и не пришли.

– Что ты имеешь в виду? – недоуменно спросила Вероника.

– Да то, что, если ты держишь все свои эмоции в узде, то он, вероятнее всего, и не догадывается о твоих чувствах. Нам часто хочется верить, что парни умеют читать между строк, но на самом деле они не видят дальше собственного носа. Знаешь, им, конечно, могут и нравиться неприступные, но в большинстве случаев они выбирают более легкий путь – то есть тех, кто сам подвернется под руку. К примеру, ту Киру, которая сама лезет ему в штаны.

– Значит, ты думаешь, мне нужно было сказать ему о своих чувствах? – спросила Вероника с таким ужасом, словно ей предложили вскрыть себе вены.

– Да нет, конечно, ни в коем случае! – с не меньшим ужасом воскликнула Стелла. – Это самый отвратительный совет, который могут дать только неудачники. Если девушка первая признается в своих чувствах – значит, она тот зависимый человек в паре, который любит больше. И парень спустя какое-то время начинает этим пользоваться.

– Ну так что же мне нужно делать, о гуру отношений? – раздраженно спросила Вероника.

– Намекни ему, что ты в нем заинтересована, но, разумеется, не в такой степени, чтобы падать к его ногам, – уверенно начала Стелла, вновь оказавшись на привычной территории. – Прощупай почву. Подразни его. И, мне ужасно не хочется это говорить, но свидание с Олегом – прекрасный ход. Ты можешь показать Матвею, что отдаешь ему предпочтение, даже несмотря на то, что пользуешься успехом у других парней. Это польстит ему и…

– Это все, конечно, прекрасно, спасибо тебе большое, но я уже решила, что у меня с Матвеем ничего не сложится, так что… Что случилось?!

Вероника испуганно осеклась, увидев застывшее лицо Стеллы. А Стелла молча уставилась за спину Вероники, и ее взгляд скрестился с недоуменным взглядом Яны, которая стояла возле «Victoria’s Secret». Стелла вспомнила, что сказала Яне сегодня утром, будто плохо себя чувствует и не сможет встретиться с ней. Она мысленно выругалась. Она совсем забыла, что Яна всегда по воскресеньям приезжала сюда в тренажерный зал.

Тем временем Яна перевела взгляд на обернувшуюся Веронику, и обиженное выражение на ее лице сменилось ошарашенным. Стелла торопливо встала.

– Прости, Ви, я на секунду.

Не хватало еще, чтобы Яна начала выяснять отношения при Веронике. Порой манеры у Яны были не лучше, чем у барменши в дешевой забегаловке, что она и не преминула доказать.

– Разве ты не сказала, что плохо себя чувствуешь? – тут же без обиняков накинулась она на Стеллу.

– Мне стало лучше, – невозмутимо ответила Стелла. Не хватало еще отчитываться перед ней!

– Видимо, намного лучше, раз ты решила встретиться с этой простолюдинкой! Ты что, типа, решила заняться благотворительностью? – ядовито спросила Яна. Шок в ней вытеснил обиду на то, что Стелла соврала, лишь бы не видеться с ней.

Стелла оказалась в щекотливом положении. Она действительно не знала, какое правдоподобное объяснение можно дать ее общению с Вероникой. Она вполне могла соврать. Да, это не составляло труда. Но какая-то недавно пробудившаяся часть ее души не позволила ей этого сделать. Ну нет, она не будет отрицать дружбы с человеком, который стал ей столь близок.

– Во-первых, избавь меня от своих ограниченных высказываний, – презрительно выплюнула она. – А во-вторых, я буду проводить время с теми, с кем хочу.

– Ты это серьезно?! Я-то думала, у тебя имеются веские причины… Значит, ты действительно продинамила меня, чтобы встретиться с ней?

– М-м-м, сама бы я сказала помягче, но… Собственно, да.

– Прекрасно, – сказала Яна, и в голосе ее впервые при разговоре со Стеллой послышались нотки превосходства. – Если у тебя новая фишка водиться со всяким сбродом… Что ж, не буду тебе мешать. Но позволь тебе напомнить, что в нашем положении нельзя допускать к себе кого попало. На нас же все равняются. Один неверный шаг и…

Стелла рассмеялась ей в лицо.

– Дорогая, не рассказывай мне о том, как нужно себя вести, чтобы не пасть в глазах общества. Это не я вчера засунула язык в глотку едва знакомому парню, чтобы отомстить бывшему, которому и дела до тебя нет. Кстати, почему ты так и не осталась с ним? Он тоже тебя не захотел? В любом случае, держи язык за зубами на тему того, с кем я провожу время. Увидимся в школе!

И, не глядя больше на ошарашенное лицо Яны, Стелла поспешила туда, где ее ждала Вероника. Ее переполняла радость. Впервые она сделала то, что хотела, без оглядки на свою репутацию. Впервые она почувствовала себя свободной.

Вероника

 
Я силился жажду
Песком утолить
И море пытался поджечь.
Мечтал я тебя позабыть.
 

Марина и Сергей Дяченко. «Ритуал»

Вероника спешила в музыкальную школу, оставляя в девственно-чистом свежевыпавшем снегу цепочку неглубоких следов. Все вокруг искрилось и дышало невинной свежестью, и она радовалась, как ребенок. Из ее рта вырывались небольшие облачка пара. Вероника обожала зиму и находилась в превосходном настроении…

…пока ее не окликнул знакомый голос:

– Эй, Вероника! Мы уже и забыли, как ты выглядишь!

С самым обреченным видом Вероника обернулась и увидела, как к ней с благожелательными лицами приближаются Кира и Диана. Что ж, рано или поздно это должно было случиться.

В течение уже почти месяца Веронике удивительным образом удавалось избегать встреч с компанией Матвея. Она проклинала себя за трусость, но каждый раз, выходя из музыкальной школы, осторожно оглядывалась, нет ли нигде Олега, Кирилла и остальных. Она понятия не имела, что мог Олег сказать остальным после их неудачного свидания, но предполагала худшее. Кира писала ей несколько раз, интересуясь, почему она пропала, и приглашала присоединиться к ним, но Вероника постоянно находила отговорки. Она даже представить себе не могла, как ей теперь вести себя в их компании. Благодаря Стелле она бы не слишком жалела о потере новоприобретенных друзей, если бы… если бы не Матвей.

Если их отношения до этого было просто напряженными, то теперь от них ничего не осталось. Вот уже почти месяц, как они не перебрасывались ни словом. При виде ее он улыбался, кивал, но… не приближался к ней. Время от времени Вероника ловила на себе его задумчивый взгляд, но он тут же отворачивался, стоило ей посмотреть на него. Стелла убеждала ее выбросить его из головы и предлагала найти сколько угодно парней, которые будут рады ее обществу. Но Вероника ничего не могла с собой поделать. Сколько бы она ни говорила себе, что чем больше ему плевать на нее, тем легче ей о нем забыть, ее глубоко уязвляло его равнодушие.

Так что она совершенно оборвала связь с его компанией. И, хоть ей и не хотелось беседовать со слащавой Кирой и бестактной Дианой, она была рада возможности выяснить хоть что-то.

– А пропадать – действительно твоя изюминка, как я посмотрю, – сказала Кира добродушным тоном, и все же Веронике в ее словах послышался неприкрытый намек. Она поняла, что это связано с Олегом. Но ей уже до смерти надоело оправдываться.

– Вовсе нет. Просто была уйма дел, так что я никак не могла вырваться, – даже не утруждая себя тем, чтобы придумать какое-либо объяснение, ответила Вероника.

– Очень жаль. В последнее время мы умираем от скуки. Может, ты все же сможешь как-то вырваться? – улыбнулась ей Кира.

Вероника вздохнула. Она не знала, как еще можно выкрутиться.

– Честно говоря, – без обиняков сказала она, – я не думаю, что Олег будет очень рад меня видеть.

Диана едва не подскочила от радости. Видно было, что она все ломала голову над тем, как бы перевести разговор на эту тему.

– Так что же все-таки между вами произошло? – напрямик поинтересовалась она. – Никогда еще не видела, чтобы нашего добродушного Олежку настолько вывели из себя!

Кира осуждающе посмотрела на нее.

– Разве он не рассказал вам? – с прохладцей спросила Вероника. Ей крайне слабо в это верилось.

Кира мягко взяла ее под руку, и они пошли рядом.

– Да, вообще-то, рассказывал. Но я знаю, что мальчикам свойственно перекручивать, особенно, если задели их самолюбие. Что ты, кажется, и сделала.

Вероника вздохнула. Ей совсем не хотелось обсуждать с ними подробности своего свидания. Особенно учитывая то, что они передадут каждое ее слово Олегу. И Матвею.

– Вообще-то, мне не очень хочется это обсуждать, – устало ответила Вероника. – У нас с ним просто ничего бы не получилось, вот и все. Я всего лишь поняла это раньше его.

– По его словам, все было иначе, – встряла Диана, которая была настроена совсем не так благодушно, как Кира. Из-за того, что Вероника не захотела посвящать их в подробности, она явно решила принять версию Олега.

– Ну и как же он все представил? – сквозь зубы спросила Вероника.

– Ну, он сказал что-то вроде того, что ты любишь поиграть парнями. Это, конечно, сильно преуменьшая, – с явным удовольствием начала пересказывать Диана. – Серьезно, не знаю, что ты там устроила, но он был не в себе! Сказал, что тебе, судя по всему, доставляет удовольствие приманивать парней, а потом строить недотрогу и отшивать их. В общем, заключил он, в тихом омуте…

– Ди, прекрати уже! – возмущенно перебила ее Кира.

– Да нет, все нормально, – холодно сказала Вероника. – Всегда приятно послушать о себе что-то новенькое.

О ней еще никогда не сплетничали, и она была поражена, насколько извращенно можно перекрутить любую ситуацию. Она ни разу не сталкивалась с грязью, и липкая чернота мерзким пятном осела на ее душу.

– Не злись, – примирительно сказала Кира. – Я все время думала о том, что это совсем на тебя не похоже. Наверное, ты все же сильно ему нравилась.

– Но, серьезно, ты и вправду вела себя так, словно и он тебе нравился! Мы все были уверены в этом! – снова не выдержала Диана.

– Он и вправду мне нравился, – ледяным тоном ответила Вероника. – Просто когда я узнала его поближе, то поняла, что это не мой человек. Если это делает меня сукой и вертихвосткой, что ж, пусть так и будет.

Вероника никогда не говорила таких слов, но сейчас она была по-настоящему шокирована. Она просто поверить не могла, что Олег представил ее в таком свете. А ведь она узнала только малую часть!

Диана красноречиво молчала, не опровергая ее слов. Но Кира снова взяла ее за руку.

– Не принимай это близко к сердцу, Вероника. Уверена, он скоро угомонится. Но не нужно пропадать из-за этого, ладно?

Честное слово, она была такой милой, что Веронике стало противно. Почему-то она была уверена, что Кира готова и Олега поддержать с этой же благодушной улыбкой. Она была из тех людей, которые всегда раздражающе миролюбивы, находя в своей показной доброте огромное удовольствие.

Девушки отправились по своим делам, а Вероника продолжила идти к музыкальной школе. Настроение испортилось совершенно. Снег теперь казался ей грязно-серым, а его искристая поверхность раздражала глаза.

Господи, она никогда не могла бы подумать, что о ней, о Веронике, ни разу не встречающейся с парнями, могут такое сказать! Что ж, теперь ясно, почему Матвей больше к ней не подходит. От мысли, что он теперь считает ее лицемерной стервой, у нее сжалось сердце. Черт побери парней и их самолюбие, которое заставляет их распускать язык! Интересно, что же он мог рассказать Матвею лично? Чтобы не выставить себя брошенным неудачником в его глазах, он наверняка сказал что-то вроде того, что Вероника едва ли не лезла к нему в штаны, а в последний момент соскочила. Ей стало дурно.

Поэтому, разумеется, на репетиции ее мысли были где угодно, но не там. Ее все еще трясло от гнева и унижения, и она то и дело сбивалась с ноты. Наконец Альбина не выдержала.

– Вероника, да что, черт побери, с тобой такое? – в сердцах воскликнула она. – Что-то случилось?

– Ничего не случилось, – буркнула Вероника.

Вероника прекрасно понимала, что Альбина с ее проницательностью, конечно, замечает, что она не настолько отдается занятиям, как раньше. Честно говоря, со всеми событиями и переживаниями, которые захватили ее в последнее время, пение перестало казаться ей единственной вещью в жизни, которая имеет значение. Она перестала отдаваться ему вся без остатка.

– Правда? – спросила Альбина, и Вероника увидела, как ее покидает привычная невозмутимость. – Тогда я не понимаю, что с тобой происходит! У меня складывается впечатление, что, чем ближе к конкурсу, тем больше ты расслабляешься! Я уже молчу о том, что ты так и не определилась с песней!

Это был удар ниже пояса. Время поджимало, а Вероника так и не сделала свой выбор. Она уже много недель подряд перебирала одну песню за другой, но по-прежнему все они казались неподходящими. Ей захотелось провалиться сквозь землю. Альбина была ее наставником, ее другом, ее опорой, и она просто не могла выносить ее обиды и разочарования. Ей непременно захотелось оправдаться.

– Прости, Альбина. У меня так много дел в школе, и я, как могу, стараюсь успевать все, но…

– Нет, – не отрывая от нее внимательного взгляда, покачала головой Альбина. – Нет, дело не в школе. Ты меняешься, Вероника. Твои мысли вечно где-то витают. Ты перестала их контролировать. Ты перестала направлять их в нужное русло. Ты стала безответственнее. Ты начала надеяться, что выедешь на одном таланте. Но известно ли тебе, сколько в мире людей, которые были слишком уверены в своем успехе, но так и не почувствовали его вкус лишь потому, что перестали лезть из кожи ради своего места под солнцем? И они так и остались в тени. Так что, ты хочешь пополнить их ряды?

Это было обидно. Это было больно. Это было унизительно. Вероника знала, что, если бы Альбина сама не была так расстроена, она никогда бы так не сказала. Тем не менее именно в таком состоянии люди чаще всего говорят правду. Вероника почувствовала, как в ее глазах закипают слезы. Нет-нет-нет! Она не может заплакать при Альбине! Не может показать, как сильно ударили по ней ее слова. И, круто развернувшись, она вылетела из кабинета.

Вероника вихрем пронеслась по коридору, сама не понимая, куда бежит. Рыдания душили ее, и ей вдруг отчаянно захотелось на воздух. В это время из двери другого кабинета перед ней вышло несколько парней с гитарами. Среди них Вероника мгновенно узнала знакомое лицо. О нет, только не сейчас! Он, конечно, заметил ее, и Вероника взмолилась, чтобы он не увидел ее глаз.

– Привет, – сказал Матвей тем нейтральным тоном, которым он разговаривал все последнее время, но Вероника не ответила. Ей сдавило горло, и любое слово вырвалось бы из него вместе с рыданиями. Она, не глядя на него, пронеслась мимо и без верхней одежды выбежала прямо на улицу.

Лицо сразу же опалило колючим холодом. Редкие снежинки таяли на ее пылающих жаром щеках. Она часто задышала, всеми силами пытаясь взять себя в руки.

Ей стало холодно. Она была одета в короткое, пусть и шерстяное, платье, которое плотно облегало ее тело. Это было не похоже на ее привычную одежду. В последнее время она стала прислушиваться к себе, к тому, как чувствует себя в разных нарядах. Она стала изучать изменения в своем поведении, играя и экспериментируя со своим гардеробом. И обнаружила, что некоторые вещи могут повлиять на ее повадки, ее движения, ее уверенность. Да, Стелла права. Одежда – могущественная вещь.

Вдруг позади нее послышался шум открывающейся двери. Вероника не обернулась из страха, что ее глаза все еще красны от слез. А секунду спустя ей на плечи накинули что-то теплое. Что-то, от чего пахло знакомым свежим парфюмом.

– А ты, как я посмотрю, предвзято относишься не только к зонтикам, но и к верхней одежде, да? – послышался у нее за спиной насмешливый голос Матвея.

– Спасибо, не стоило. Я уже собиралась внутрь, – пробормотала Вероника. Внутри нее сейчас кипела такая буря чувств, что ей было все равно, что рядом с ней стоял Матвей, обращаясь к ней почти так же, как когда-то.

– С тобой все в порядке? – поколебавшись, спросил он. – Ты пронеслась по коридору с таким лицом, что я всерьез обеспокоился, как бы ты не убила кого-то по дороге…

– Все в порядке, – резко ответила Вероника. – Мне просто нужно было на воздух, вот и все.

Осознание того, что Матвей поверил клевете Олега, жгло ее изнутри. Она так и не могла заставить себя посмотреть на него.

– Ладно, – сказал Матвей, и Вероника почувствовала, что он смущен. – С тобой точно все нормально? Может, мне проводить тебя до…

– Не нужно, – холодно сказала Вероника и вдруг порывисто обернулась к нему. Он стоял прямо за ее спиной. Впервые за продолжительное время она увидела его так близко. Его рыжеватые волосы, его необычные глаза с искорками смеха и несколько милых веснушек на носу. Выражение его лица говорило о том, что он тщательно контролирует каждую свою эмоцию.

– Не утруждай себя, – добавила Вероника. – Все это время, что ты игнорировал меня, тебя не сильно волновало, как я, так что не делай сейчас вид, что тебе не все равно.

Вероника понимала, что ее несет, что она выдает себя с головой, но ничего не могла с собой поделать. Ну почему бы ему просто не оставить ее в покое?! Почему бы не позволить ей наконец забыть его?

На его лице появилось неловкое выражение. Он отвел глаза в сторону.

– Глупости. Я вовсе не избегал тебя.

– Странно. Выглядело это совсем иначе. Но, наверное, это моя вина. У меня сложилось ошибочное мнение, что мы друзья.

Это слово больно кольнуло ее, но только так она могла объяснить свою вспышку. Ей показалось, или на этом слове у него дернулся уголок рта?

– Конечно, мы друзья, – торопливо заговорил он. – Просто я… Не было подходящего случая, так что…

Вероника впервые видела, что он не может подобрать слов. А вот у нее, напротив, с этим сейчас не было никаких проблем.

– Да ладно тебе, Матвей, не трать слов понапрасну. Я и так прекрасно понимаю, в чем дело. Не хочется общаться с вертихвосткой, которая обожает играть чувствами других, да?

– О чем ты? – недоуменно спросил он.

– О, да перестань! – закатила глаза Вероника. – Думаешь, я не знаю, что рассказывает обо мне твой приятель? Ты поверил ему, правда?

– Нет, Вероника! – он наконец посмотрел ей прямо в глаза, и его голос снова стал твердым. – Я никогда бы не опустился до того, чтобы верить чужим сплетням. Даже если это мой друг. И, если хочешь знать, я сказал ему закрыть рот, как только он начал рассказывать мне о…

– Пожалуйста, избавь меня от подробностей! Мне и так уже пересказали все, что он говорил. В деталях.

– Да уж, и правда слухами земля полнится, – задумчиво и с ноткой презрения пробормотал Матвей.

Они некоторое время помолчали. Вероника зябко обхватила себя за плечи. Она казалось особенно тонкой и хрупкой в своем облегающем платье и в его куртке, в которой буквально утонула. Снежинки таяли на ее светлых волосах.

– Ты стала выглядеть иначе, – вдруг прервал молчание он.

– Покрасила волосы, – равнодушно пожала плечами Вероника. Но ей все же польстило, что он заметил.

– Да нет, дело не только в этом, – сказал Матвей с какой-то особенной интонацией. – Ты стала держаться иначе.

Вероника снова пожала плечами. Она чувствовала на себе его взгляд, и от этого ее щеки пылали, несмотря на обжигающий холод. Все же у нее отлегло от сердца, когда Матвей сказал, что не стал слушать Олега. Но тогда чем объяснить его странное поведение?

– Так что все-таки случилось? – наконец спросил Матвей. – Я знаю, что это не мое дело, но, серьезно, у тебя такое огорченное лицо… Что-то пошло не так на репетиции, да?

И снова у Вероники забилось сердце от заботы в его голосе. Она почувствовала, как ее самообладание тает, словно снег на ее разгоряченном лице. Она больше не могла сопротивляться.

– Да, – наконец выдохнула она. – На самом деле… все идет не так. Абсолютно все. Я не могу сосредоточиться на репетиции. Я сбиваюсь с нот. Мои мысли постоянно куда-то уносятся, и я теряю контроль…

Вероника замолчала, ожидая, что он что-то скажет, но он молчал, внимательно глядя на нее и давая ей закончить, выговориться. И под этим пронизывающим взглядом слова полились из нее бесконтрольным потоком.

– Я не знаю, Матвей, мне кажется, я собственными руками ломаю то, к чему шла столько лет! Альбина бросила мне в лицо, что я недостаточно стараюсь, что я безответственно отношусь к своему таланту! А это совсем не так! Просто столько всего выбивает меня из колеи в последнее время… И я никак не могу определиться с песней для конкурса! Сроки все больше поджимают, это давит на меня, а я не могу понять, какая песня мне больше всего подходит и…

И, к ее ужасу, те слезы, которые она силой затолкала внутрь, когда выбежала из школы, наконец прорвались наружу. Все чувства, которые она вынашивала, – боль, разочарование, отчаяние, обида – взяли над ней верх. Нет, только не это! Только не при нем!

При виде пелены, которая подернула ее васильковые глаза, с Матвея мгновенно слетела сдержанность. Вероника явно застала его врасплох. Его лицо стало глубоко растерянным, обеспокоенным и… беспомощным.

– Вероника, не надо… – в отчаянии прошептал он.

Это было ошибкой. При звуках этого нежного шепота слезы хлынули из ее глаз безудержным потоком, и Вероника торопливо отвернулась, чтобы он не видел, как она плачет. Все вокруг было размытым, словно на нарисованный акварелью пейзаж плеснули водой.

А в следующую секунду Вероника почувствовала, как ее мягко, но настойчиво поворачивают обратно и сильные руки прижимают ее к себе. Он обнимал ее, легко поглаживая по спине. Вероника с трепетом почувствовала его дыхание на своих волосах.

– Ника, – прошептал он ей в волосы. – Ну успокойся, прошу тебя. Ты невероятно талантлива, я же сам видел. Это просто переломный момент, который всегда предшествует большому успеху. Ты справишься с этим, ты ведь такая сильная, такая упорная. Знаешь, я ведь ужасно завидовал тому, что ты нашла себя. Это твое призвание, Ника, твоя дорога, а значит, у тебя обязательно все получится. Ты найдешь то, что ищешь. По-другому и быть не может.

Его руки обвивали ее. Он шептал ей на ухо все эти успокаивающие слова, которые она перестала различать, убаюканная его голосом. Через несколько минут или несколько миллиардов лет Вероника подняла голову и встретилась с его глазами, которые при блеклом свете этого дня казались потемневшими и яркими, как изумруды. Что там говорила Стелла? Поддразнить его, показать ему, что он ей интересен, но не настолько, чтобы она потеряла голову… Но его яркие губы, которые были так близко от нее, чуть дрогнули, и Вероника, послав к черту все советы Стеллы, подалась вперед и прижалась к этим губам.

Она целовала его – и это показалось ей таким же естественным, как дышать. И в этот момент для нее перестало существовать все на свете. Она не думала о том, приятно ли ей это, не думала о том, куда деть руки. Она целовала его, и это было единственно важное в мире – его руки вокруг нее, тепло его губ на ее губах и холод тающего снега, превращающегося в капли воды…

А потом она почувствовала, как напряглось его тело, и пришла в себя. О господи, что она творит! Она отстранилась так резко, словно ее ударило током. Она увидела его ошарашенное лицо, его еще больше заалевшие губы и пришла в ужас.

– О боже, прости, понятия не имею, что на меня нашло, – пробормотала она, мечтая только об одном – исчезнуть с лица земли. В одно мгновение она скинула его куртку, вложила ее в его машинально сжавшиеся руки и проскочила в спасительные стены школы.

– Вероника, постой! – донеслось ей в спину, но она уже неслась по лестнице наверх, понимая, что теперь она больше никогда, никогда, никогда не посмотрит ему в глаза.