– Ян! Там… Вэя…
У меня затылок похолодел, ком застрял в горле. Я оцепенел и дрожащими руками сделал звук громче.
– Не молчи, говори, что с Вэей!
– Ничего, – испуганно промямлил парень. – Вэя с Беримиром, в Торговом центре…
Я почувствовал себя так, словно меня сначала придавил кусок скалы, а потом раскололся пополам.
– Идиот! – процедил я. – Что она там делает?
– Она… и я… Беримир позвал нас отметить одно событие.
– И вы оба ушли с ним? Без моего разрешения?
– Я так и подумал, что Вы должны знать…
– Держитесь!
Я впал в бешенство. Мои спутники испуганно наблюдали за мной.
– Куда едем? – робко поинтересовался Михаил.
– К Вам!
*****
Никогда не понимал людей. Странно, что их так тяготит бесконечность Вселенной. Нас окружает великое множество бесконечностей – бесконечность складывания букв в слова, бесконечность чисел, чувств – и никого это не сводит с ума.
Беримир, этот образцовый поборник морали, служил живописным доказательством бесконечности человеческой глупости. Я обнаружил его в одной из забегаловок Торгового центра. Примостившись в самом дальнем углу, мстительный Беримир накачивал моих напарников каким-то мутным веществом из круглой банки. Все трое увидели меня и заметно испугались. Хотя я чувствовал ту неуместную неловкость, которая возникает, когда начальник встречается с подчинённым в туалете. Вэе было стыдно показываться мне в такой компании, а мне не хотелось застать её при этих скользких обстоятельствах.
– Похвально! – прошипел я напарникам. – Будущие детективы отлично проводят время с подозреваемым!
– Вы же сами нас бросили!
Я опешил, не ожидая нападения от провинившейся стороны. Сердитая Вэя перешла на «Вы». В удивлённой тишине я инстинктивно почувствовал, как вся забегаловка воззрилась на нас с напарницей, предвкушая непредсказуемое развитие событий.
– То есть – я виноват?
Вместо ответа Вэя с ожесточением проглотила всю порцию еды со своей тарелки. Напарницу не так-то просто уговорить поесть, а тут какую-то дрянь одним махом! Она демонстративно повернулась к растерянному Беримиру. Этнограф примирительно потрепал Вэю по руке и с тревогой поглядел на меня из-за её плеча.
– Ян, я ничего плохого не имел в виду. Хотел наладить контакт с Вашими ребятами…
Но меня его оправдания мало волновали. Ярость залила мне глаза и оглушила. Я помню, что я говорил и делал, но себя я не слышал.
Я схватил Беримира за шиворот и тряс, как нашкодившего котёнка. Я выплеснул все изящные слова, которые подобрал для этого заклеймённого хорошими делами. Вэя наблюдала за мной настороженно.
– Слушайте, Вы! Держитесь от моих напарников так далеко, как эта Новая Земля от исторической родины! Понятно?
От моего рёва Клод решил испариться, пропищав невнятные извинения. Вэя закусила губу, готовая расплакаться от своего непохвального поступка. Бэримир сдавленно хрюкнул, и в его глазах проступил безотчётный страх. Я брезгливо оттолкнул этнографа и разом остыл.
– Беримир, не будем забавлять публику перепалкой. Поведайте мне лучше, зачем Вам понадобился ещё один дом?
Мой бесцеремонный вопрос поверг этнографа в неописуемый ужас – словно я предложил ему на ужин съесть собственного брата.
– Как Вы узнали? Откуда? Невозможно…
– Разрешите показать Вам ответ, – я цапнул Беримира за рукав и вытянул на улицу сквозь пьяный разочарованный отсутствием драки сброд.
Сдемил, встретил нас у входа. Свен, ухмыляясь, наблюдал, как Беримира начинало трясти.
*****
Наверное, это трудно объяснить, но я люблю свою работу. Мне доставляет удовольствие, как изволил выразиться Беримир на пути к дому, ковыряться в грязи – я окончил Академию не для того, чтобы бумажки перебирать.
Тяжело, конечно, приходится – не знаешь, что ждёт тебя в следующую минуту – объявят королём или изувечат во время прогулки с домашним питомцем. Беримир, вот едва не рассорил меня с напарницей…
Мы приехали в секретный дом Беримира к вечеру. Ярило нагрело песок возле каменных стен, но, нырнув внутрь, я ощутил сырую прохладу. Михаил предложил подождать нашу компанию снаружи.
– Я сумел построить дом из глины, и его не отличишь от каменного! – с гордостью сообщил Сдемил и повёл нас наверх по узкой витой лестнице. – Главное размешивать её не водой, а специальным клеем.
Этнограф сердито пыхтел за моей спиной. Я не удержался от укола:
– Как же этот волшебный клей уживается с Вашей ненавистью к артефактам, Беримир? Уж не из рыбьих ли хрящей его варили?
Сдемил сдавленно хохотнул.
– Я рецепт с родины привёз, – объяснил Беримир.
– А настоящая родина у Вас? Не Земля случайно?
– Не важно!
– Кто бы сомневался…
Беримир пожевал мысли и разразился нравоучением:
– Я не против прогресса, но разве это не волнительно – точно такой же хлеб с солью ели много веков назад наши прародители… Нам пришлось побороться за эту планету!
– Конечно, Вам особенно…
Поднявшись на второй этаж, мы очутились в пронизанном пылью помещении. Пахло сырой прогретой глиной и чем-то ещё – незнакомым, но волнующим. Клод чихнул.
– Так зачем Вам понадобился ещё один дом, Беримир?
– Вы – сыщик, Вы и думайте.
Наглость этнографа я списал на тайный страх – значит, есть что скрывать и здесь нечто большее, чем склонность к излишествам…
– Будьте уверены – я надумаю. Быть может даже во время этой экскурсии. Лучше уж сами…
Беримир хмыкнул куда-то в сторону и вернулся. Свен спустился за ним.
Мы с напарниками и Сдемилом обошли беримировский дом. Я поинтересовался у Сдемила, не поступало ли от этнографа особых пожеланий во время строительства.
– Странно, что вы спросили… Да, был заказик – Беримир попросил, чтобы несколько комнат были разными. Одни без окон, другие широкие, третьи с очень низким потолком. Да Вы сейчас сами увидите!
Сдемил легонько ткнул в одну из дверей, и мы очутились в тесном пространстве с двумя узкими окнами и волнистым, словно плохо расстеленный ковёр полом. Ходить по такому представлялось мне задачей не из лёгких.
– Он объяснил, что будет размещаться в этих комнатах? -
Я сомневался, конечно, что Беримир пустился в откровения со строителем, но …
– Этнограф бросил такую фразу: «Им должно быть неудобно».
– Кому это – «им»?
– Жильцам, наверное.
В лёгком недоумении я пересмотрел все комнаты. По большей части они и вправду были все разные и все неудобные – то стены скошены, то потолок задеваешь, то узко, то пол шершавый. В иных окна «забыли» сделать. Вовсе. Экий выдумщик! Мне не терпелось поболтать с ним!
Староста стоял в дверях, с напускным равнодушием посматривая на Беримира. Тот хмуро разглядывал что-то интересное под ногами. Никак не реагировал на нас.
– Что ж Вы такую затейлевую задачу поставили перед Сдемилом? На кой Вам эти хитрые клетушки?
– Я же сказал, Вы – сыщик, гадайте! – ответствовал этнограф в пол.
– А если угадаю? И, кстати, Свен, откуда у Вас осколок бриллианта?
Холл наполнился ледяным молчанием. Краем глаза я заметил, что Вэя отвернула от меня мокрое от слёз лицо – не на что ведь обижаться, но упорствует… Клод смотрит с тупым ожиданием. Свен раздосадован внезапным вопросом, но видно, что не врасплох застал его. Михаил и остальные явно скучают. Внезапно я ощутил приступ бурлящей злости, будто ладонью зажал трубу с мощным напором воды, а потом резко отпустил.
– Свен, немедленно сопроводите Беримира под арест!
– Куда же я его помещу, – всколыхнулся староста. – У нас даже тюрем нет!
– Водите его на цепи за собой. Или попросите Михаила, думаю, небольшая камера для неугодных у него в центре найдётся!
– Ян, что с Вами? – изумился Михаил.
Сгорая от ярости, я проигнорировал вопрос.
Все воззрились на меня с удивлённым испугом, но потом враз зашевелились, заворчали, отправились исполнять приказ.
– Можно хотя бы под домашний арест его? – проскулил Свен.
Я отмахнулся – «Как знаете!».
*****
Я – большой ценитель деталей. Но почему-то с разбуханием прогресса эти приятные мелочи уходят прочь. Предметы блекнут, чувства и мысли упрощаются, съёживаются до стандартов. Исчезают оттенки и пряности, которые делают жизнь разноцветной, как митонская лесная поляна. Прежде с этой печальной неизбежностью пришлось бы смириться. Теперь можно поменять планету на ту, где цивилизация не успела остыть.
Я рассуждал об этом мысленно, сидя в просторном амирантово-бакановом ресторане при гостинице. К прозрачным стенам вплотную подступал парк, окружённый потоками воды. В мерцающий трепет предночного серебра вплавлялись гелиоптровые стебли, а наверху жарко дышала кухня, швыряясь в зал умопомрачительными ароматами.
Вэя всё ещё злилась. Она сидела напротив с пылающими щеками, погрузившись в угрюмое чтение бумажного списка блюд. Хорошая, должно быть сказка – девчонка то украдкой вытирала слёзы, недовольно поводя плечом, то едва сдерживала смех.
Вечер и предстоящий ужин разбавил моё сердитое настроение. Мне хотелось помириться. Я решил, что невозможно стоять с распахнутой душой у закрытой двери и попытался призвать на помощь свой обширный кругозор.
– Вэя, что тебя так позабавило в меню?
Вэя сделала невозмутимое лицо, но я не сдавался.
– А ты знаешь, что есть планета Ттиттава, где домов попросту нет – живут на открытых площадках?
Вэя отбросила притворное недовольство, в глазах вспыхнул огонёк любопытства.
– Как нет?
– А им не из чего строить дома. Нет ничего пригодного к строительству. Существуют на голых камнях.
Вэя вскинула на меня удивлённый взгляд и в нерешительности скрутила из фрезовой салфетки розочку.
К нам плавно подошёл официант.
– С заказом определились?
– Давно… Щи из крапивы, пирог с кашей и калинник с миндальным молоком.
– А Ваша барышня будет трапезничать? Отведаете щи?
Вэя смутилась и вопросительно посмотрела на меня. Я решил придти на выручку.
– Девушке миндальное молоко и ромовую бабу. Согласна?
Вэя вздохнула с облегчением.
– Может быть, вы хотите мяса – мы готовим превосходный белковый паштет из саранчи.
Вэя закашлялась. Нужно было спасать наш ужин.
– Молодой человек, а Вы осведомлены о том, что еда на одной планете – это лучшие друзья на иной. Поэтому мой девиз – никакого животного белка! Это значительно облегчило моё существование…
Официант немного неуклюже поклонился.
– И вот ещё что! Можно посмотреть, как готовят нашу еду? Я заплачу.
Официант напрягся, но быстро нашёл правильную эмоцию: «Почему бы нет» и жестом позвал за собой.
– Пойдём, Вэя! Тебе понравится! У меня это одно из любимых развлечений – наблюдать за приготовлением еды.
Я сжал локоть напарницы. Вслед за официантом мы поднялись в кухню. Это воздушное царство под прозрачным куполом с каменной резной столешницей и громадной русской печью у глухой стены порождало те отменные ароматы, от одних которых можно было, как выражались русы, заботеть. Рослый шеф-повар, казалось, одним взглядом повелевал своими подопечными. Официант шепнул ему что-то на ухо, и шеф надменно кивнул.
Я угадал, что понравится моей Вэе. Затаив дыхание она наблюдала за действом у многочисленных плит. Двое тёрли лилейные жемчужины миндаля, другие бойко ошпаривали и нарезали крапиву, третьи замешивали тесто. На каменном соловом блине, служившем плитой, пыхтели кастрюли с водой, а в поду печи веселился огонь.
Мы с Вэй уставились друг на друга, ожидая, у кого у первого на лице появится восторг. Меня залило теплой нежностью и ударило в голову.
– Пойдём в зал, – с трудом выдохнул я.
– Так быстро?
Напарница была немного разочарована, но моё настроение передалось и ей. Она схватила меня за руку и потащила обратно за стол. Через минуту нам начали приносить одно за другим блюда. Уговорить меня на полугар или медовуху официанту не удалось – вкусный вечер мы запивали квасом.
*****
Разморенный ужином я почти в обнимку сидел рядом с Вэей на скамье у затопленного парка, ожидая лодку, что перевезет нас на другую сторону. Владелец ресторана сунул мне берестовый пакет с «сонником» – едой после ужина, в качестве комплимента инопланетному гостю. Не очень я люблю собственную известность во время расследования, но ничего не поделать. На прюнелевом небе колко мерцали первые звёзды. Признаюсь, Вэя значилась в моих планах на вечер в гостинице.
Наконец, лодка замаячила в мутном чреве парка. В силуете лодочника я разглядел напарника. Клод всегда был некстати.
– Ян, – издали заорал парень и помахал рукой.
– Я отлично вижу, Клод! Не пугай эту ночь своими воплями!
– Свен не хотел Вас беспокоить и прислал мне отчёт – Беримир пока поживёт у Михаила. И ещё он готов поговорить об осколке. Сказал, можно поговорить хоть сейчас.
Надежды на вечер рухнули – разговор о кросни отложить нельзя. Я помог Вэе перебраться в лодку и заметил, что вид у неё расстроенный.
*****
Свен обитал в просторном каменном доме в один этаж. Ветряк работал натужно, потому лампа над нами часто моргала, отчего осколок кросни на моей ладони брызгал шанжановыми лучами.
– Так осколок всё это время у Вас был! По Вашей милости мы с напарниками тратили время попусту. Жду внятных объяснений, Свен!
– Осколок принёс Возгарь за несколько дней до исчезновения, чтоб продать.
– Хотел продать? Почему именно Вам?
– Я сам пытался понять его мотивы.
– И Вы не погнушались!
– Поймите, он всё равно нашёл бы покупателя. Я надеялся, что так буду держать эту мутную историю под контролем. Отыщу оружие.
– Зачем Вам понадобилось искать кросни?
– Я понимал его опасность. Хотел изъять.
– И тут Возгарь исчез…
– И не только он. Помните, когда мы пришли в его дом, не досчитались нескольких соседей.
– Да, женщины с пискливым именем.
– Зина? Пискливым?
– Как пальцем по стеклу провели.
– Интересные ассоциации.
– У Вас нет подозрений, откуда появился этот артефакт?
– Да откуда угодно – здесь столько сброда!
– Слышал бы Вас Беримир!
– Он в соседней комнате, могу пригласить! – усмехнулся староста.
– Увольте меня от общения – пока Беримир не захочет рассказать правду, мне не о чем с ним беседовать.
– А давайте ещё раз съездим в дом к Возгарю! Может быть, ночью мы застанем соседей!
Свен был полон энтузиазма, которого я не разделял – если из осторожности не взять Вэю, её обида на меня превратиться в ледяную глыбу, а если взять… Я покосился на Клода – сомнительный защитник, да и Свен с его интеллигентностью – та ещё охрана.
– Поедем, Ян! – глаза напарницы горели азартом. – Ведь всё началось с пропажи Возгаря!
– С чего ты взяла? Мы принялись за него просто потому, что он первый по алфавиту в списке…
Свен и напарники замолчали, удивлённо ожидая продолжения фразы. А я застыл, погрузившись в нахлынувшее изумление – за всё время в общине руссов я не догадался установить очерёдность исчезновений.
– Вэя! Спасибо за идею! Свен, зовите Беримира! Сейчас мы будем восстанавливать цепь событий – вы оба поможете мне.
Стоило этим словам выпорхнуть, как в гостиную явился наш арестант – нахальный этнограф – и замер в дверях.
– Подслушивали!
– Не затыкать же мне уши – тут слышимость, как в оперном театре.
– Садитесь к столу – нерешительность Вам не идёт.
Нехотя этнограф занял место напротив меня.
– И так, Свен и Беримир, припомните – кто пропал первым!
– Я очень хорошо помню – первым исчез Златозар! До меня дошли слухи, что Златозар пропал в торговом центре, где собирался купить оружие. Все об этом знали! Беримир подвердит!
Беримир неуверенно кивнул.
– Кто стал следующим?
– Вторым был Лешко.
– Ваш враг, Беримир?
– Кто Вам сказал эту глупость?
– Нашлись сведущие люди! Но оставим пока Ваше участие! Кто пропал третим?
– Паркун. Но тут мы все были единодушны – это был балласт русов, торговал дрянью всякой. Все нормальные люди хотели бы его выбросить за пределы общины.
– Вот кто-то и выбросил этого неумильного персонажа…
– Он, действительно очень мешал, все вздохнули с облегчением, – заступился Свен.
– Один за другим пропали Любор, Сдемил и Кветослав.
– Потом Возгарь и Переплут – Ваши нелюбимцы, Беримир.
Беримир предпочёл промолчать.
– Последними исчезли Далята и Наволод. И вернулся Сдемил…
Я принялся набрасывать на карте в куне схему исчезновения наших потерпевших в надежде узреть говорящий рисунок. Вэя заглянула через плечо.
– Абракадабра какая-то…
– И я о том же! Никакой логики!
Неожиданно Клод пошатнулся и медленно сполз на пол. Мы с Вэей бросились к парню.
– Клод, тебе плохо? – Вэя участливо склонилась над ним.
– Клод, наверное, что-то неосторожно скушал в какой-то забегаловке.
– Нет, – просипел напарник. – Я хотел есть и одолжил у администратора гостиницы таблетки с едой.
– Я же предупреждал – нельзя совать в себя ничего непроверенного! Эх, Клод, Клод.
– Можно положить его в спальне и позвать лекаря, – предложил Свен.
– Может, лучше отвезти его куда-нибудь. У вас тут клиника есть какая-нибудь?
– Клиникой это заведение не назовёшь, но больница у общины есть.
В спешном порядке я погрузил обалдевшего Клода на повозку, запряжённую сонным мерином, и покатил в больницу.
*****
Пришедший в себя Клод мучительно доказывал у стойки, что быть полиглотом опасно – пытаясь подобрать нужное словосочетание, он напугал девушку, и та сбежала, не дождавшись знакомых звуков. Его кун почему-то бездействовал и работать отказывался. Воистину – гиблое место.
Я расположился на турмалиновой потёртой кушетке. Заведение с сочным названием «Лекарня» больницей мог назвать только безумный оптимист. Довольно светлый бревенчатый дом с земляным полом и стойкой регистрации из тёса больше напоминал просторный сарай, нежели больницу. Наверх, к знахарям вела деревянная лестница. Напарник взглянул на неё с тоской. Я не большой поклонник врачей, но здравый смысл подсказывал, что недурно узнать причину отравления. Может это и правда ЕДовитые таблетки, а вдруг ещё что-то…
– Поехали в гостиницу, – простонал Клод и в изнеможении опустился на кушетку рядом со мной. Меня обдало жаром, и снова кольнула мысль – где-то я это видел.
Появилась та самая испуганная девушка, за ней семенил старичок в косоворотке. Старичок остановился на приличном от нас расстоянии и участливо поинтересовался, кто болен. Клод слабо махнул рукой. Лекарь помял напарнику запястье, пощикотал живот и, озадаченно качая головой, долго держал ладонь на его пылающем лбу.
– Видите ли, странная ситуация – это третий случай за месяц. Симптоматика одинаковая и проходит бесследно, довольно быстро.
– Клоду стало плохо после вот этого.
Я вынул остатки пищевых таблеток и стрякнул их в руку доктора. Тот ахнул всю горсть в рот и с удовольствием прожевал: «С утра во рту ни крошки!». Я был ошарашен.
– Постойте! А если и Вам плохо станет?
– Помилуйте! У вашего парня не пищевое отравление. И у тех двоих тоже.
– Кто же те загадочные двое?
– Ничего загадочного! Пару недель назад наш общеизвестный Михаил привёз какого-то парня. У обоих крутило живот и была высочайшая температура. Михаил поел накануне плотно, а вот его спутник утверждал, что три дня не проглотил ни крошки. Сказал, не до этого было. Наркоман – что с него взять.
– Почему Вы решили, что непременно наркоман?
– Это сразу заметно. Хотя ни в чём таком он не признался. Михаил его сразу забрал, не стал у нас оставлять.
– Имени пациента не подскажите?
– Он не представился, а знать всю общину в лицо мы не можем. Записей делать не стали – я не знал, от чего обоих лечить. Похоже на аллергию, но не факт… Сожалею, но и вам мне нечем помочь. Затем разрешите проститься с вами.
Так называемый лекарь учтиво поклонился и поспешил наверх. Дело сладилось, да не заладилось – и Клода на ноги не подняли, да ещё загадку подкинули. На обратном пути у меня всё плясал в голове вопрос, кого же Михаил так поспешно привёз-увёз?
Отправив Клода отлёживаться, я нанёс визит администратору гостиницы. В ответ на мой стук, плотный малоповижный мужчина втиснулся в приоткрытую дверь и недружелюбно уставился на меня. Я начал без церемоний.
– Что за пищевые таблетки Вы сунули моему напарнику?
– Он сам просил об этом! А в чём дело-то?
– Он отравился. Покажите, что это за дрянь!
Толстяк презрительно чавкнул и побрёл к чёрному грубосколоченному сооружению в углу комнаты. Дверь распахнулась и обнажила весь раскардаш коморки. Когда мужчина распахнул дверцы шкафа, что-то вспыхнуло в глубине и заструилось серебристым сиянием. Я узнал этот блеск – зеркальные цветы!
– А почему Вы держите зеркальные цветы в темноте? Прячете от Беримира, как артефакт?
– Ещё чего! Мне подарил их Михаил, а у многих постояльцев на них аллергия. Вот и запрятал поглубже. Выбрасывать жалко…
– Странный подарок…
– Ну, не совсем подарок… Он мне продал их, мол, привлекут гостей и прочее. Привлекли! У одного температура повышается, у другого насморк. Напрасно только деньги потратил!
Так вот откуда у Клода аллергия! И у Михаила! Огненные буквы взвились в моём сознании – Паркун! Михаил привозил в больницу Паркуна! Паркун у него!
– Продадите мне цветы?
– Правда, купите?
Администратор с сомнением посмотрел на меня. Мы сошлись на нескольких гортах.
*****
Гении этот мир придумывают, хорошие существа не дают ему упасть в пропасть. К сожалению, есть те, кто усиленно катит Вселенную к бездне. И у них есть деньги. А деньги, как экстравагантная одежда – не всем к лицу.
Я выманил Михаила из торгового центра под глупым предлогом: «Мы привезли Вам кое-что интересное». Свен сомневался, что наживка подействует. После «воскрешения» Сдемила и ареста Беримира, он должен был насторожиться, если виновен. К нашему удивлению спустя пять минут Михаил показался на пороге своего логова. Что делать с ним дальше, я не представлял. Клода я оставил в гостинице. Вот поговорим сейчас с Михаилом. Если он не сознается во всём, увидев у меня в руках зеркальные цветы? Что делать дальше? Скрутим его со Свеном и Вэей и отвезём в компанию к Беримиру, допрашивать?
Михаил всё решил за нас. Увидев в руках Свена зеркальный цветок, хозяин центра нахмурился.
– Ян, я готов ехать с Вами!
– Мы можем и здесь поговорить.
– Вы не собираетесь меня задерживать?
– Поговорим – решу.
– Что? – изумился староста. – Мы же решили посадить его под домашний арест!
– Его дом в этом центре, Свен!
– Тогда вот что – держите Ваш цветок сами, я – не носильщик. У меня уже глаза от него слезятся!
Свен бухнул горшок в руки Михаила и демонстративно отправился прочь.
– А мы куда? – ошарашено спросил Михаил.
– К Вам, наверное. Есть другие предложения?
Хозяин центра позвал в кун помощника и вручил ему свою ношу.
Через несколько минут мы с напарницей сидели в кабинете, в компании Михаила и его пленников – Паркуна и Даляты. Паркун дрожал бисерной дрожью и тёр ладони, словно пытался добыть из них искру. Далята вцепился в старинный компас, который я ему вернул, и переводил взгляд с Михаила на меня. Собирался с мыслями. Все, включая меня, выглядели растерянными, словно в набитом народом допотопном туалете разом рухнули перегородки. Михаил первым нарушил молчание.
– Вот и все мои заключённые, Ян.
– Возможно, это все, кто в живых остался…
– Да уж, нашли тюремщика! Я – разгильдяй, но не убийца! Эта парочка мешала моему бизнесу. И не только! Они всех в общине напрягали. Что-то не помню, чтоб по ним кто-то плакал, когда я их арестовал!
– Не лез я в Ваши дела! – возмутился Паркун.
– Ты в моём ресторане дрянь продавал! А дружок твой – Далята – помогал. Ну-ка, расскажи, в чём ты дамочкам дурь от Паркуна тоскал?
– В этом, – буркнул Далята и оттолкнул от себя компас.
Я подтащил штуку к себе. Приятная тяжесть старинного серебра ловко легла в руку. Люблю такие механизмы.
– А Беримиру зачем Ваш компас понадобился? Он, ведь, даже купить его хотел, но Вы опередили.
– Я почём знаю?
– Так я поведаю. Знаете, Михаил, Далята и, правда, не мешал Вашим тёмным делам, а вот Беримиру чем-то пригодился… Далята разносил клиенткам надежду на вечную молодость.
Компас лучшая упаковка для рециклерных таблеток – не окислятся, не рассыпятся. Верно?
Далята мрачно кивнул.
– Непонятно, зачем компас понадобился этнографу. Хотел устранить артефакт или наоборот – страсть к настоящим вещам овладела… Это мы у него спросим. Паркун, что же Вы не сообщили Михаилу, что у Вас аллергия на эти самые таблетки?
– Он – тоже рециклер? – изумился Михаил.
Паркун затравленно глянул на меня и затрясся пуще прежнего.
– Рециклер, причём крайне неудачный. Вот мои родители, например, от своего выбора не пострадали.
– Но у него схожие со мной симптомы – аллергия на зеркальные цветы.
– У него рециклерство отняло последние силы – вот он и цепляет любую гадость – вирус, пыльцу… Далята, Паркун, можете отправляться восвояси. Нам с Михаилом ещё потолковать надо…
Оба негодяя не заставили себя упрашивать. Беседовать с Михаилом смысла не имело, поэтому мы с Вэей откланялись.
Наш мерин ступал аккуратно, и повозка тихо покачивалась, хотя улица была темна, словно подводная пещера. Вэя сидела в опасной от меня близости – в металлический запах ночи вплетался аромат её волос.
– Ян, что за средневековье? Людей похищать!
– Я Михаила хорошо помню. Отпетый! Явился на Митонию вызволять своего друга. Вёл себя так, словно он хозяин всей планеты. Не думаю, что он изменился, хотя на какую-то долю я и уверовал в обратное.
– Может быть, это он похитил остальных?
– Я думал об этом, но мне кажется, что он показал бы остальных… А ещё не даёт покоя мысль – неспроста Беримиру понадобился странный дом. Почему все комнаты разные? Инопланетян здесь нет, только земляне и такие причудливые комнаты. Кому он собирался продать дом? Если не продавать – зачем ему такой?
– Ян, смотри!
Вэя порхнула куда-то в сторону, к мрачной каменной глыбе стены, где уныло белел листок. Я рассмотрел в нём афишу. Вэя восторженно прочла: «Луч»!
– Ян, сегодня приезжает «Луч». Там – Борис! Знаешь, кто это?
Среди моих приятелей нашлось несколько Борисов, но… Я подозревал, что ни один не вызвал бы у Вэи такого восторга, потому решительно замотал головой: «Не знаю».
– Это театр «Луч»! Сегодня днём спектакль! Там играет Борис! Я так хочу пойти! Давай?
Вот это поворот! Меня куснула ревность и любопытство – что за актёр, который у моей напарницы вызывает столько эмоций? Много бы я отдал, чтоб Вэя так взлетала от мысли обо мне. Я согласился пойти. Напарница бросилась мне на шею и расцеловала. Ради одного этого стоило ей уступить.
Мы поменяли лошадь в гостинице и взяли Свена в качестве проводника – Театр давал спектакль на окраине в заброшенной усадьбе.
*****
Прохладное весеннее солнце трепетало на концах ржавых прошлогодних колосков. Ставшее никому не нужным поле дрожало и клонилось к земле. Мы с напарницей возликовали.
В наше с Вэей восхищение нетронутой красотой вклинился Свен, сообщив, что охотней отправился бы на автобусе.
Миновав поле ржи, мы взнеслись на пригорок, на котором сгрудились двухэтажные жёлтые домики. Редкие прохожие наблюдали за нами с интеллигентным любопытством. За городком начиналось пожухлое поле прошлогодней травы, которое вплотную подобралось к ржаво-красному особняку. Возле облупившихся как старая кора деревьев колонн сгрудились девушки. Вэя взволнованно сжала мою руку.
– Странно, почему они не заходят?
– Может быть, пока не пускают, – предположил Свен.
В отдалении стояла расстроенная девушка. Свен подошёл к ней и участливо поинтересовался причиной расстройства. Та в ответ заплакала и сквозь слёзы поведала, что спектакль не состоится. Билеты купило слишком мало людей. Актёры приехали, но не будут играть – хозяин зала говорит – невыгодно. Поклонники надеятся получить хотя бы автограф.
Я увидел, как у Вэи задрожал подбородок. Ревность полоснула меня, но в ту же секунду проснулся азарт – вот уговорю сейчас жлоба, спектакль состоится, и напарница от благодарности сама мне на шею бросится.
– Я сейчас!
Я мигом отыскал служебный вход и бросился на поиски хозяина. Актёры шумно обсуждали в гримёрке жадного хозяина. Они сказали, что хозяин приказал им собрать вещи и к вечеру убраться. Сам куда-то отчалил. Я решился на сумасшедший поступок.
– Ребята, кто у вас главный?
С диванчика поднялся кумир Вэи. Я вдохнул, выдохнул.
– Если я возьму на себя ответственность, сыграете спектакль? Денег не получите, конечно, но вы, ведь, всё равно уже приехали.
– Дело не в деньгах. Нас не арестуют?
Я с удовольствием объявил, что единственная власть здесь – я! На моё удивление актёры согласились.
– Только кто нас тогда довезёт до космопорта?
Я позвал Свена в кун и попросил несколько подвод. Староста заверил, что доставка будет. С видом и ощущением человека, который только что спас Вселенную от неминуемой гибели, я вышел к зрителям и пригласил занимать места. Все радостно поспешили в зал. Напарница в порыве радости поцеловала меня в щёку. И на том спасибо! Хотя я – хитрый злодей – положил свой поступок в копилку будущих отношений.
На первый взгляд пьеса была незатейливой – кумир моей Вэи играл мужчину, у которого редкий вирус под названием «дорогуша». Вирус действует своеобразно – в носителя все влюбляются. Девушки преследуют его толпой, не дают прохода. Противоядие одно – влюбиться самому. Но с этим-то и беда – у него холодное сердце.
Я тайком взглянул на Вэю, оглядел остальных в зале. Похоже, актёр играл сам себя – девушки следили за сюжетом затаив дыхание.
Страдающий от чрезмерного женского внимания самец сначала таскается от девки к девке, пытаясь найти любовь. Тщетно. Потом пытается стать затворником, но долго не выдерживает одиночества. Наконец, ему приходит на ум блестящая мысль – растопить своё сердце и открыться любви. И тут он пускается в эксперименты и авантюры. То спускается в жерло вулкана, то кормит хищников, старается помогать синим инопланетным безумцам. Честно говоря, отслеживая перепетии, я изрядно утомился – словно болтался в шторм на маленькой лодке. Я решил выйти на воздух, слегка проветриться.
Рыжий луг дышал спокойствием и прохладой. Я с удовольствием вдохнул вкусный воздух и невольно принялся перебирать эпизоды пьесы. Герой специально ставил себя в неудобные ситуации, чтоб понять, к чему лежит душа. Неожиданно мне пришёл на ум странный дом Беримира. Чего хотел Беримир, чтоб непохожие одна на другую комнаты были к месту? Я видел его собственное жилище – понятное и уютное… Скорей всего дом предназначался не для хозяина, а для проживания нескольких абсолютно непохожих друг на друга людей! Беримир украл всех пропавших! Украл, но хотел, чтоб похищенным было удобно! Я чуть не подпрыгнул от догадки и помчался обратно в зал – за напарницей.
Я с трудом просочился сквозь толпу зрителей. Спектакль уже кончился, и поклонницы устремились за кулисы. Не без грусти я понял, что и мою Вэю следует искать в толпе этих оголтелых.
Возле гримёрки вне себя от переполнявших эмоций ждала Вэя. Я наблюдал за происходящим в стороне. Звезда вечера снизошёл до девушек, запечатлел себя с ними на память – этакий групповой портрет – и срочно скрылся за дверью. Многочисленные поклонницы постепенно рассосались. Я был изумлён, как феерия спектакля мгновенно обрывается тишиной закулисья.