– Лисса, посмотри!
В комнату вбежал Дерек, мгновенно оказался рядом со столом и раскрыл ладони. Над ними порхало несколько маленьких снежинок.
– Это я сделал! Господин горных дорог научил меня!.. – мальчик осёкся. – Я что-то не так сказал? Ты расстроилась?
Глаза Лиссы были широко распахнуты. Она крепко сжала зубы, подавляя не то стон, не то крик. Ладони вцепились в подол платья. Стоило приложить усилия, чтобы не сорваться с места, не схватить Дерека и не убежать с ним куда-то, пускай даже вниз с горы, навстречу верной смерти.
– Тебе не нравятся снежинки? Это ведь магия, о которой ты рассказывала. Я научился! Хочешь, я и тебя научу?
Голос Дерека звучал для Лиссы приглушённо. Она почти не понимала его слов.
Она не могла отвести взгляд от множества белоснежных прядей в волосах Дерека.
– Ты молодец, – проговорила Лисса, с трудом подбирая слова. – Только будь осторожен, пожалуйста.
– Это может быть опасным? – Дерек посмотрел на Зеру. – Господин сказал, что магия – это сила и бояться будут меня.
– Магия – всегда опасность в первую очередь для того, кто её использует, – кивнула та. – Поэтому играть со льдом тебе лучше рядом с Дигори. Он знает, как держать силу под контролем.
– Нет! – воскликнула Лисса, вскочив с табурета. Он упал с глухим стуком. – Останься. Мы тоже сможем помочь, если что-то пойдёт не так. Зера вон какая сильная, ты же видел.
Но Зера покачала головой и подтолкнула Дерека к двери. Она что-то шепнула ему, он кивнул и вышел. Когда дверь закрылась и голова мальчика промелькнула за окном, она сказала:
– Я попросила его не увлекаться колдовством. Но ты всё же не сможешь уберечь Дерека от Дигори. Если он захочет, он просто убьёт тебя. Не сейчас, так ночью.
– Он обещал…
– С наступлением темноты это ничего не значит. Особенно в безлунные ночи. Проклятье полностью овладевает им, и он не помнит себя, не то что свои обещания, – она села за стол напротив Лиссы и вгляделась в её лицо. – Ты ведь поняла, что Дигори готовит Дерека стать следующим Господином?
– Да. Поэтому у него белеют волосы?
– И уши – не заметила? Пока Дерек злится, ты не сможешь его спасти.
– Я поговорю с ним.
– Разговоры тебе вряд ли помогут.
– Но ведь из-за разговоров в нём зародилась злоба. Мальчишки дразнили его из-за умершей матери, из-за того, что никто не знает, кто его отец. Поэтому он пошёл к Господину. Я расскажу ему, что происхождение ничего не решает, что он не должен обращать внимания на каждое слово, что…
Лисса осеклась, заметив усмешку на губах Зеры.
– Что? Я не права?
– Разговоры – это хорошо. Может быть, если бы Дигори выслушал твоего деда и попытался его понять, сейчас бы не ходил босиком по заснеженным лесам. Но иногда они не помогают. Вы с Джимом разговариваете уже несколько лет, а всё никак не можете договориться.
Лисса не ответила. Слова Зеры ударили в самое уязвимое место. Внутри появились воспоминания, тяжелым грузом повисли на сердце и потянули его вниз, к пяткам. Хотелось согнуться и осесть на пол. И чтобы никто не трогал.
– Словам мало веры, – сказала Зера, вдруг оказавшись сзади. Её тёплые ладони легли на плечи Лиссы. – Уж поверь мне, дела говорят куда больше.
Она замолчала. Лисса подумала, что разговор окончен, и ждала, когда Зера вернется за стол. Но всё ещё чувствовала касания и тепло, исходившее от всей её фигуры.
– У тебя есть день, – шепнула Зера на ухо. – Но если ты не успеешь, я помогу вам уйти в Волшебную страну. Я тоже не хочу, чтобы Дерек стал новым Господином горных дорог.
В окно врезался снежок, и Зера тут же обратилась в ветер.
Через минуту Лисса поняла, что осталась одна.
***
Заснеженный лес. Тишина. Нежно-голубое платье. Лисса с удивлением осознала, что совсем не чувствует холода. Морозный воздух, превративший капли на деревьях в ледяные подвески, кажется ей свежим ветерком. Она приподнимает подол платья. Шевелит большими пальцами ног. Снег – мягкая вата для обнаженных ступней.
Лисса помнит, что эту часть леса она уже видела. Помнит, как бежала отсюда в прошлый раз, хотела укрыться от белого света. Но сегодня ей спокойно. Лес будто принял её как родную дочь. Она чувствует себя частью зимнего мира. И вместо того чтобы бежать от ослепительно белого огонька впереди, она идёт ему навстречу.
Идти легко. Так непривычно легко, что Лисса не может сдержать радостного смеха. Она широко раскидывает руки и запрокидывает голову, подставляя обнажённую шею под легкие касания прохладного ветерка. Ей кажется, она взлетит. Ещё чуть-чуть – и точно взлетит, оторвётся от земли, от забот и будет порхать над миром. Точно сама станет ветром, как Зера и Нор.
Лисса озирается: нет ли рядом друзей? Но рядом никого и ничего, кроме тёмных стволов деревьев и невысоких блестящих сугробов.
Лисса готовится продолжить путь, как вдруг понимает, что оказалась прямо перед светящейся точкой.
Точка увеличилась. Превратилась в арочный проём, полностью заполненный белым светом. От него веет теплом и тем самым насыщенным сочным запахом, который Лисса уловила, когда проснулась в домике Господина горных дорог. Она подходит ближе.
В белом свечении появляется человеческая фигура. Лисса идёт навстречу, щурясь. Ей никак не удаётся разглядеть, кто это.
Фигура протягивает к ней руку. Старая, морщинистая, она испещрена тонкими синими венками. Рука касается Лиссиного локона, тянет его на себя, пропуская сквозь пальцы. Абсолютно белые волосы скользят на грудь. Лисса на мгновение опускает взгляд, чтобы понять, что случилось.
А когда поднимает, то видит молодую девушку. Длинные черные волосы – Лисса помнила их уже с лёгкой проседью – собраны в две косы. Лохматая чёлка, которой во взрослом возрасте уже не было. Тёплая улыбка, с какой она встречала Лиссу и Джима после очередной снежной прогулки, подавала на стол пироги и рассказывала сказки. Тёмно-зелёные глаза – все говорили, что глазами Лисса пошла в бабушку – смотрят ласково и с осуждением.
– Помоги мне, – просит Лисса, едва размыкая губы.
Бабушка молчит, гладит её по щеке и всё так же, не моргая, смотрит.
– Я не знаю, что делать. А ты была его другом.
Голос не слушается, не хочет превращаться в звуки, царапает сипением горло.
– Бабушка…
На плечи вдруг наваливается вся тяжесть зимнего леса: снежные холмы, кроны вековых деревьев, само небо. Голова наполняется свинцом. Хочется упасть на колени. Стоять тяжело.
Но ещё тяжелее оторвать взгляд от тёмно-зелёных глаз, таких же, как у неё самой.
– Сказки уже не помогают, – Лисса чувствует, как глаза медленно наполняются слезами. – Я не знаю, что делать.
Улыбка в бабушкиных глазах теплеет. Осуждение растворяется в изумрудном свечении. Она проводит рукой перед шеей. На шее появляется красный шарф. Такой же, какой Лисса связала для Господина горных дорог.
Тишина.
Невыносимая тяжесть.
Шаг за шагом.
– Стой!
Лисса подаётся вперёд, но, споткнувшись, пригибается к земле. Невидимая рука давит на позвоночник. Главное не опускать голову.
– Подожди. Прошу!
Но Гвеннет пятится к белому свету. Свет льётся по её волосам, превращая черноту в серебро. Он обрамляет лицо и глубокими тенями оседает под глазами. Попадая на нежную кожу, свет прорезает на ней глубокие морщины.
Лисса с ужасом и расцветающим в груди теплом наблюдает, как черноволосая девушка превращается в бабушку. В родную, любимую, привычную бабушку.
По щеке гладким камушком катится слеза.
– Господин горных дорог никогда не забирал с собой двоих. Ты первая. Ты сможешь спасти нас. К тому же, – голос становится тише, – мне кажется, он ошибся. В Дереке нет той злобы, которую он искал. Дерек ещё может поверить в людей. Помоги ему.
Кончено.
Лисса упала.
Колени обжигает снег. Она обхватывает себя руками и жмурится.
Это был голос Зеры.
Бабушки не было.
Если бы она помогла Лиссе, получилась бы сказка. А сказок не бывает. Есть магия. Есть проклятье. Но сказок нет и не было никогда.
Лисса замерзает. Она никогда не чувствовала такого холода. Он липнет к ней, оборачивается ледяной водой, проникает под одежду, пропитывает кожу. И через несколько секунд по венам течёт холодная кровь.
Лисса умрёт здесь.
Умрёт посреди зимнего леса точно так же, как отец.
Она устала. Смертельно устала и очень замерзла.
Лисса всматривается в темноту под веками и прижимает руки к груди. Там, рядышком с сердцем, всё ещё есть то мягкое и тёплое, что взрастили добрые бабушкины тёмно-зелёные глаза. Оно искрой моргает в темноте. А потом разгорается в воспоминаниях.
Кухня. Лисса раскатывает тесто. Бабушка рассказывает, как Господин горных дорог укрыл от морозов поля и луга.
Прихожая. Лисса и Джим вернулись с улицы. Их одежды не видно под коркой снега. Бабушка ругается и выгоняет отряхнуться на улицу.
Спальня. Лисса кутается в одеяло. Джим на соседней кровати не спит. Ему страшно, он видит кого-то в пустом тёмном углу. Бабушка рассказывает сказку, чтобы его успокоить. И Джим засыпает.
Лес. Лисса сидит на снегу, обнимая себя за плечи. Она видит перед глазами лицо бабушки, слышит её голос – настоящий, тёплый, до последнего дня по-девичьи звонкий.
Бабушка рассказывает ей сказку.
Эта сказка всегда теперь будет с Лиссой. Глубоко в сердце.
В воспоминаниях.
Тяжесть растворяется в морозном воздухе, и Лисса выпрямляется, вдыхает полной грудью и наконец может поднять голову. Бабушки больше нет. Остались лишь её следы, растворявшиеся в ослепляющем белом свете.
Лиссе легко.
***
Зера добралась до дальней части леса затемно. Она ориентировалась хуже Нора и даже хуже Дигори, предпочитала летать над кронами. Но с высоты она бы никогда не нашла человека, забившегося то ли под холм, то ли в пустующую медвежью берлогу. Ей и так по счастливой случайности удалось заметить среди деревьев догорающий костерок.
Когда Зера вылетела к нему, то оказалась на расчищенной от снега поляне. С удивлением отметила, что местами проглядывали островки промерзшей серо-коричневый земли. А потом удивилась ещё больше, увидев обрыв. Под ним расстилался чёрно-изумрудный лес, местами покрытый белыми шапками, а дальше молчаливым гигантом возвышалась Одинокая гора.
Костёр затрещал. Сидевший подле него человек пошевелил полусгоревшие деревяшки прутом и поднял голову. Зере стало неуютно. Она была ветром, но он как будто её видел.
– Не получилось эффектного появления, – вздохнула она, обращаясь человеком. – Но я… Не бойся!
Джим отшатнулся назад и, взмахнув руками, повалился на спину с бревна, на котором сидел. Он судорожно схватил лук, лежавший рядом. Мгновение – натянутая тетива врезается в пальцы.
– Не трать стрелы, милый охотник, – Зера улыбнулась, но не сдвинулась с места. – Я ветер. Ты не сможешь причинить мне вреда. Если ты выслушаешь меня, я, может быть, помогу тебе добраться до Одинокой горы.
– Откуда ты знаешь, куда я иду? – прихрипел Джим. За несколько дней молчания он заговорил впервые.
– Я знаю, что ты ищешь Лиссу. И знаю, что ты достаточно умён, чтобы понять, куда она ушла.
– Отведи меня к ней!
– Ты даже не спросишь, жива ли она?
Зера вздрогнула, поймав взгляд Джима. В этом взгляде было больше удивления, чем минуту назад, когда она превратилась в человека. Отблески костерка играли на абсолютно чёрной в темноте радужке. Глаза охотника не были похожи на человеческие: осознанное безумие отчаявшегося зверя.
– Я проведу тебя к ней, – Зера медленно шагнула к нему, улыбаясь ещё теплее, ещё приветливее. – Но для тебя этот путь может стать последним…
Она, не отрывая медовых глаз от его лица, присела на край бревна.
Лёгкий наклон головы. Плавные движения. Грация, которую она позволяла себе лишь однажды, лишь с одним мужчиной.
С тем, кто отверг её.
С тем, кто оставил внутри иголки, теперь больно покалывающие каждый миллиметр сердца завистью и ревностью.
Если Джим любит так же, как её, молодую красавицу Зеверу, любил княжич несколько веков назад, то любовь охотника должна погибнуть в этом лесу. Должна обратиться в вечный лёд вместе с ним.
Зера слишком привязалась к Лиссе, чтобы позволить ей испытать ту же боль, что когда-то испытала сама.
– Я прошёл пол зимнего леса. Ты уже ничем не сможешь меня напугать.
Зера, не стесняясь, разглядывала лицо Джима, жёлтую в свете костра кожу, отросшую щетину, уродливый, явно свежий шрам на правой щеке до уголка губ. Вновь и вновь возвращалась к сверкающим глазам.
Но блеск в глазах – не доказательство. Ветер смотрел на неё так же, перед тем как бросил.
– Ты уверен, что она хочет видеть тебя? Ты уверен, что ей плохо там, на Одинокой горе?
– Что ты имеешь в виду? – Джим нахмурился.
Она приблизилась к нему вплотную. Подол полупрозрачного платья касался его ноги.
– Там она с Господином горных дорог. Она наконец нашла его. Кажется, ей вполне нравится его компания.
Зера чувствовала себя отвратительно. Она давно не врала так открыто и нагло. Одна её часть хотела прекратить этот цирк. Но другая, бушующая, не знающая границ и правил, та, что позволила ей стать ветром, втыкала в сердце новые иглы.
Больше ревности.
Больше зависти.
– Так ты уверен, что хочешь увидеть её? Будешь ли ты рад, когда увидишь её, счастливую, с другим?
– Да.
Голос Джима дрогнул.
Когда тёплые тонкие пальцы коснулись его щеки, он вдруг увидел её. Увидел молодую девушку с золотистыми волосами, спадающими на грудь, едва скрытую тканью персикового платья. Его бросило в жар.
– Ты уверен? Сколько дней ты скитаешься по лесу?
– Два.
Зера чувствовала, как напряглись его челюсти под подушечками её пальцев. Она едва сдерживала ехидную улыбку и разочарованный вздох.
– Ты замерз. А на Горе тебе будет ещё холоднее, – рука скинула шапку и зарылась в волосы, вторая принялась расстёгивать шубу. – Не лучше ли…
Зера замерла на секунду, почувствовав под ладонью шерстяную ленту грубой вязки – явно Лиссино рукоделие. Зере мучительно захотелось сбросить Джима с горы.
– Я тёплый восточный ветер, – она зашептала, чтобы не было слышно ни разочарования, ни гнева. – Я смогу согреть тебя и…
Джим отклонился назад. Зера приняла это за победу.
Перед глазами возник Нор. Вся злость и обида, зависть и ревность исчезли. Буквально на одно мгновение. И чтобы не поддаться слабости, не позволить чувствам одержать верх – она знала, что это ловушка, – Зера поспешила. Подалась вперёд. Вытянула шею. Потянулась губами к его губам. Уже мысленно возликовала.
Джим отпрянул и резко встал на ноги.
– Послушай, – он говорил напряженно, не оборачиваясь, – я не знаю, кто ты на самом деле. Если ты поможешь мне найти Лиссу, я буду благодарен до конца жизни. Если ты не знаешь, где она и пришла, чтобы…
Джим замолчал, когда услышал заливистый смех Зеры. Обернулся. Успел заметить несколько слезинок, которые она тут же смахнула.
– Расслабься, – сказала Зера, кутаясь в зелёный плащ, который Джим не замечал у неё раньше. – Мне нравятся мальчики лет на сто постарше. Я лишь хотела узнать, насколько сильно ты хочешь найти Лиссу.
– Если бы не хотел, я бы сразу вернулся в деревню.
Зера поднялась на ноги и выдохнула. Она просто хотела уберечь Лиссу от боли. Не было злости, зависти, ревности. Ничего не было. Только желание помочь. Такое оправдание её устраивало.
– Прошу, если можешь – отведи меня к Лиссе, – сказал Джим уверенно и спокойно. – Я буду твоим должником до конца жизни. Я сделаю всё, что ты пожелаешь.
– Сейчас главное – успеть к рассвету. А о цене поговорим потом.
***
Нор задумчиво смотрел вдаль на верхушки деревьев, за которыми скрылась Зера. Сегодня они должны проводить Дигори на ту сторону. Нор считал, что Господин сдался рано. Он мог бы править метелями ещё несколько лет, а может и десятилетий. Он был бодр, силён и временами даже весел. Проклятье пока не истощило его настолько, чтобы он желал от него избавиться – от него и от силы метелей и холода. Поэтому Нор считал – глубоко в душе, не признаваясь себе, – что Дигори просто сдался. Сдался, не успев почувствовать настоящей боли, которую оставляет проклятье в конце жизни каждого Господина горных дорог.
Вместе с тем Нор понимал, что будет скучать. Он редко привязывался к Господинам. С Дигори они подружились по странной причине: тот позволял Нору быть жестоким. Не обвинял за смерти и неумение контролировать силу. Дигори это даже нравилось. Он, как и Нор, любил абсолютную свободу.
– Не расстраивайся, дружище, – Дигори появился неслышно и, привстав на цыпочки, похлопал Нора по плечу. – Дерек станет для тебя хорошим хозяином.
– Он совсем мальчишка. Не припомню, чтобы дети справлялись с такой силой.
– Значит, сила его убьёт и проклятье наконец исчезнет, – пожал плечами Дигори и улыбнулся. – Хотя ты прекрасно знаешь, что вместе с проклятьем появляется острое желание жить. По крайней мере, на первые пару лет. Дерек будет бороться и выиграет.
– Почему ты уходишь так рано?
– Я же говорил, – Дигори тяжело вздохнул, точно ему вернулись его годы, скрытые проклятьем. – Я очень устал. Сила утомляет, бессмертие тоже. Когда-нибудь и вы устанете быть ветрами. Мне кажется, Зера уйдёт раньше, чем ты.
– Перестань.
– А что? Я говорю правду. Сам подумай: ты летаешь над миром уже сто лет. А она – в два раза больше. Чего только она не видела…
Нор отвернулся.
– Просто прими это как неизбежное, как неизбежный приход нового Господина… Он, кстати, вот-вот проснётся. Так где Зевера?
– Скоро вернётся.
– Она улетела?.. В такой день?! Её легкомыслие иногда раздражает. Как вернётся – сразу зови. Надеюсь, это произойдёт до рассвета.
Дигори, развернувшись на пятках, зашагал прочь. Нор усмехнулся. Если бы Господин проявил хоть каплю сочувствия, хоть немного понимал бы, как Ветер относится к Зере, то был бы аккуратнее со словами. И тогда, быть может, Нор рассказал бы о плане восточного Ветра. Но Дигори оставался глух к чувствам других даже днём.
Нор промолчал.
Лисса проснулась с ощущением лёгкости, появившимся ещё во сне. Она легко спрыгнула с кровати, собрала волосы в хвост и обернулась на Дерека. Его голова побелела почти полностью. Лисса не позволила себе расстроиться: сегодня всё должно закончиться.
Она торопливо залезла в сундук, стоявший в углу, – его никогда не закрывали. Нашла там своё платье, в котором ушла из деревни, кофту, связанную ещё мамой. Пыталась найти зелёную шапку, но они, кажется, потеряли её в лесу. Лисса, не колеблясь, подцепила торчащую нитку и буквально за минуту распустила рукав кофты.
Лисса села на стол, широко расставила пальцы на правой руке, а левой начала быстро наматывать на них шерстяную нитку. В детстве вязание без спиц казалось весёлой ерундой, а сейчас мамин способ и мамина кофта должны были спасти Дерека от ледяного проклятья. Она работала быстро. Плотный жгут из переплетённой пряжи быстро спускался из-под ладони.
Лисса не боялась, что она не успеет. Не боялась, что вязаная лента не сможет вывести их из ледяного королевства. Руки двигались сами по себе. В мыслях она раз за разом отбивалась от страхов и пыталась проработать план побега.
– Лисса, что ты делаешь? – спросил Дерек, когда ей оставалась пара рядов.
– Доброе утро. Хорошо, что ты уже проснулся. Подойди ко мне, пожалуйста.
Раздалось шлёпанье босых ступней.
– Замёрзнешь, надень носки.
– Мне почти не холодно. Я скоро совсем не буду чувствовать холода! Совсем-совсем!
Лисса подавила вздох.
– Но пока ещё чувствуешь. Я не хочу, чтобы ты заболел. А ты?
Дерек забурчал, но послушался. Потом увидел открытый сундук, заглянул в него и нашёл свою кофту. Он не любил её из-за колючей ткани, но терпеливо носил, потому что получил в подарок от Мэгги:
– Ой, а я и забыл, в чём пришёл сюда.
Дерек тут же натянул кофту на себя.
– Я соскучилась по Мэгги, – призналась Лисса. – И по Джону, и по Джиму.
– Я тоже, – согласился мальчик, приблизившись, и зачарованно уставился на Лиссины пальцы. – Как думаешь, мы скоро их увидим?
– Уверена. Ты хотел бы вернуться в деревню?
– Да. Но только вместе с Нором и Зерой. Я бы познакомил их со всеми. Мы бы всех убедили, что твои сказки – правда!
– Зачем?
– Ну, тебя бы больше не дразнили, тебе бы не было больше обидно.
– Мне не обидно. Я привыкла и приняла их мнение.
– А я думал, ты обижаешься… и на Джима ты не злишься?
– Нет.
– И выйдешь за него замуж?
Лисса не смогла сдержать улыбку.
– Если позовёт ещё раз, выйду.
– Я буду рад, – в голосе Дерека проскользнули серьёзные нотки. – Я приду в деревню на вашу свадьбу.
– То есть вернуться в деревню со мной в ближайшие дни ты не хочешь?
Дерек замялся.
– Я люблю Мэгги, Джона, Джима и других охотников. И тебя люблю. Но если я вернусь, меня же снова будут дразнить. Теперь ещё и волосы белые… Будут назвать стариком или седым, я точно знаю. Не хочу этого.
– Подумай, – попросила Лисса с улыбкой, хотя ей очень хотелось долго уговаривать и доказывать, что он неправ. – Если решишь вернуться, мы все поддержим тебя. Вот, это тебе напоминание.
Она завязала на его шее короткий вязаный жгут взамен шарфа и спрятала под рубахой. Дерек улыбнулся и крепко обнял Лиссу. Она почувствовала прикосновение холодных рук. Оно отрезвило. Лисса на мгновение подумала, что ничего не получится. Что вязание не сработает. Что Дерек поддастся проклятью. Что она не сможет уговорить Ветры помочь им спуститься с горы.
Но прикосновения потеплели. Лиссе стало спокойнее.
Раздался оглушительный удар двери о стену. В комнату со свистом ворвался ледяной ветер. Господин горных дорог прошёлся от порога до стола широкими шагами, отчего хромота стала заметнее. Его глаза были льдисто-голубыми, но взгляд – пронзительно синим. Лисса вспомнила первую встречу. Он смотрел так же. По спине пробежали пугливые мурашки, а руки сами собой прижали к себе Дерека.
– Пойдём со мной, Дерек, – больной сиплый голос звенел от злости. – Помнишь, я говорил, что ты не будешь чувствовать холода? Пойдём.
Дерек попытался вырваться из рук Лиссы, но та не пустила.
– Подождите, пока рассветёт. Выйдет солнце и…
– Нет, сейчас.
Господин горных дорог протянул руку, чтобы оторвать Дерека от девушки. И когда он случайно коснулся её запястий, Лисса ахнула: его кожа была абсолютно белой. Через неё просвечивало что-то иссиня-черное, текущее по вздувшимся венам. Кровь не может быть чёрной. Лисса убеждала себя, что не может.
Заметив её внимание, Господин быстро спрятал руки под плащ. Между синей тканью мелькнуло красное вязаное полотно.
– Отпусти его, – Господин сверкнул синими глазами.
Тот же голос с нотками железа и льда. Лисса вспомнила свой страх, а потом разговор у еловой стены за кладбищем. Она не понимала, почему он опять ведёт себя так странно и жестоко.
– Я не хочу, чтобы он заболел.
– Он никогда не будет болеть.
Дерек нерешительно толкнул Лиссу, пытаясь высвободиться, но она не отпускала. Прижимала к себе только крепче, надеясь отдать ему всё тепло, что было в ней. Может быть, в эти крошечные, незначительные мгновения она сможет зародить в душе мальчика любовь, испортить плодородную для проклятья «почву».
Все молчали. Лисса слышала только дыхание Дерека и треск огня в камине. Краем глаза видела Нора, бледной тенью стоявшего у двери. Он наблюдал за происходящим с каменным лицом и не двигался. Совсем не двигался, точно замёрз. Он был глыбой льда, такой же безразличной и холодной, как сам Господин горных дорог.
Лисса прикрыла глаза. На неё снова навалилась тяжесть. Она цеплялась за позвонки, заставляла горбиться, хвататься за мягкое живое тело, точно за соломинку. Тепло. Дерек всё ещё был тёплым.
А Лиссе казалось, что она в плотном коконе изо льда и снега. Всё вокруг дышало морозом. Воздух трещал, покрывал инеем лёгкие и вены изнутри. Стало вдруг страшно.
Тепло исчезло.
Дерек исчез.
Лисса с трудом разлепила глаза с белым веером ресниц и поняла, что не может двигаться. Она застыла, скрученная, с протянутыми вперёд руками. Ноги касались пола, но не чувствовали шершавой поверхности. Она хотела закричать, позвать Дерека. Но не смогла. Губы почти не слушались, ей удалось лишь открыть их в немой просьбе. Воздух разом покинул лёгкие. Лисса с опаской попробовала вдохнуть. Получилось.
– Ты можешь дышать, значит он пожалел тебя, – раздался голос Норея за спиной. – Я постараюсь расколдовать тебя, но тепло – не моя стихия.
Лисса почувствовала невесомые прикосновения на шее и плече. Жар крошечными иголочками проникал под невидимую ледяную корку. Кровь ускорила свой бег. Отчетливо слышалось, как она бурлила в ушах. Лисса нахмурилась и поняла, что её голова снова принадлежит ей. Она заозиралась, но Норея нигде не было. Она только чувствовала кожей крошечное облако тёплого воздуха, перелетающее от спины к рукам, потом к ногам, потом снова к спине.
– Спасибо, – проговорила Лисса. – Ты поможешь мне спасти Дерека?
– Я постараюсь, но не думаю, что мы в силах что-то сделать, – голос Нора прозвучал у плеча.
– Он справится сам. Он видел жестокость Господина, он всё поймёт.
– Соблазн получить проклятье тоже велик. Это сила, способная победить смерть. Дерек точно откажется от неё?
– Да, – произнесла Лисса неуверенно. Мама Дерека умерла несколько месяцев назад. Рана могла быть ещё слишком свежей. – Что значит «победить смерть»? Ты говоришь о бессмертии?
– Когда-то на горе жила Смерть, ведьма. Она насылала на животных проклятья. Её победили оборотни, которые ушли из леса много веков назад. Но ничего не может исчезнуть бесследно. Ведьма сгорела. В пепле остались крупицы её тёмной магии. Ветер – не я и не Зера, другой – подхватил пепел и облетел с ним людские поселения. Пепел пропитался злобой. Так появилось проклятье. Оно вселилось в человека, изгнанного в горы, – первого Господина горных дорог.
Сила ведьмы дала магию, бессмертие и способность открывать Врата на ту сторону. В силах Господина горных дорог решать, кто попадёт туда и как рано это произойдёт.
– Он – сама Смерть?
Лисса почувствовала, как дрожь пробежала по коже. Она снова могла шевелить руками.
– Только её потомок с частью силы. Соблазн получить даже эту небольшую долю велик.
Нор вдруг появился у ног Лиссы. Он стоял на одном колене, устало опираясь на него локтем. Плечи тяжело вздымались. Голова ослабленно упала на грудь.
– Надеюсь, Дерек сможет ему противостоять.
– И я, – Лисса вскочила, сделала несколько шагов, но тут же вернулась к Нору, присела рядом. – Ты в порядке? Давай я помогу тебе…
– Помоги Дереку! – Нор повысил голос, но тут же перешёл на едва слышный шёпот. – Слушай внимательно. Мы с Зерой нужны Господину, чтобы закрыть Врата. Волшебная страна тянет к себе с ужасающей силой. Рядом с ней люди теряют голову. Если он откроет Врата, закрой глаза, упади в снег и думай о том, что сильно любишь на этой стороне, в мире живых. Тогда будет шанс, что Господин уйдет в Страну один.
– Я постараюсь забрать Дерека раньше.
– Если он с тобой пойдёт. Если нет – спасайся сама.
Раздалось уже знакомое пение птиц, оглушающе громкое и непривычное для леса. Норей с заметным трудом вскинул голову, посмотрел в стену, за которой расстилалось кладбище, и схватил Лиссу за плечи. Глаза смотрели проникновенно и обеспокоенно.
– Иди. Пока открываются Ворота, он должен успеть передать проклятье. Я приду к тебе сразу, как только смогу.
– Норей…
– Я приду, я обещаю.
Лисса с усилием заставила себя подняться на ноги. Теперь она смотрела на Нора сверху вниз и сердце её сжималось. Он казался совсем мальчишкой, потерянным и обессиленным. Глубоко в сером взгляде прятался детский испуг. Лисса отчётливо поняла, что она старше его – по крайней мере, по человеческим меркам.
– Спасибо, – повторила она и выбежала из дома, на ходу натягивая шубу.
Кладбище было залито кроваво-красным. Снег блестел алыми и розовыми всполохами. Могильные камни темнели редкими чёрными пятнышками – многие из них занёс непонятно откуда взявшийся глубокий снег.
Лисса снова утопала в сугробах. Высоко поднимала ноги. Глубоко вдыхала холодный воздух. Идти оказалось тяжело, но она преодолела расстояние от крыльца до кладбища меньше чем за минуту.
Дерек и Господин горных дорог стояли друг напротив друга. Их тёмные фигуры почти сливались с чернотой еловой стены. Они не двигались.
Рядом лежала шубка Дерека.
– Не шевелись!
Господин горных дорог прозвучал скрипом льдов, сковывающих глубокие реки. Его голос был неестественно громким и будто уже совсем не человеческим.
Дерек замер с вытянутой рукой, оголившейся до локтя. К ней от ладони Господина горных дорог, совсем белой в предрассветных лучах, тянулись вязкие тёмные нити. Они проникали под кожу, растекались под ней фиолетовыми кляксами и постепенно приобретали чёткие контуры крупных вен.
– Дерек! – крикнула Лисса, ускоряя шаг настолько, насколько могла.
Мальчик дрогнул и повернулся к ней. На его лице отразилась неподдельная радость. Он улыбнулся, и это придало сил.
Несколько метров от угла дома до центра поляны были бесконечными. Лисса будто шагала на месте. Алая краска неба замедляла мир, растворяла в себе звуки. Только крики птиц становились всё громче, и тёмных нитей, соединяющих две бледные ладони, появлялось больше.
– Уходи, если не хочешь умереть! – бросил Господин горных дорог, едва взглянув в её сторону. Он был полностью сосредоточен на Дереке.
Лисса продолжала идти. Она уже миновала половину могил, когда споткнулась и упала. Ладони утонули в шершавом снегу.