Он ещё раз встряхнул Джима, уже совсем слабо, устало, и отпустил. Сжал в ладонях мальчишечью шапку.
– Хватит думать только о Лиссе.
Глаза Зверя были широко распахнуты и влажно блестели. Из ноздрей с шумом вырывались облачка пара. Вся его огромная чёрная, облепленная где-то снегом фигура нависла над Джимом. Тот всё ещё чувствовал себя ребёнком, которого только что несправедливо отчитали. В груди кипели злость и обида.
– Да что ты понимаешь? Мэгги ждёт тебя дома. Ты придёшь, а она тебя ждёт! Она тебя встретит и никуда не исчезнет, никогда не исчезнет! И никто из вас не понимает!..
Вдруг Зверь разом уменьшился, сжался, съёжился. Он опустил взгляд на шапку, застывшую куском зелёного льда. На голову не наденешь. Да и головы-то под эту шапку теперь нет. Раз – и голова исчезла так же быстро, как шапка окаменела на морозе. И оказалась никому не нужной. Забытой.
– Нам всем дорога Лисса, – произнёс Зверь негромко. – Да, может быть, не так, как тебе. Мы переживаем не меньше, ты уж поверь. Но нельзя – слышишь, Джим, – нельзя поддаваться этой боли. Нельзя забываться. Ты потеряешься…
Джим резко отвернулся. Он уставился в снег, уже не способный ослепить своей белизной. Но глаза всё равно слезились. Мутная пелена покрыла лес, раскопанный сугроб. Джим вдруг почувствовал, как закостенели пальцы и мороз щиплет кожу. Захотелось домой. Но в деревне дома больше не было.
– Она же не умерла.
Зверь положил ладонь на плечо Джима.
– Нужно возвращаться, – донёсся до них голос Джонатана. – А завтра будем искать дальше. Мы найдём их. И Лиссу. И Дерека.
Теперь Джим сидел в кухне родительского дома, искоса смотрел на Мэгги, подмечая на её лице следы недавних слёз, и вспоминал слова Джонатана. «Найдём их». Конечно, найдём. Или их, или тела.
– Ещё будешь?
– Нет, спасибо.
Джим встал из-за стола и подошёл к окну. По улице пробежал соседский мальчишка лет восьми или девяти. За ним – ещё один. Последней бежала девочка. Они смеялись и весело кричали, только слов Джим не разобрал. Они не думают о том, что Дерека в их компании больше не будет. А может, они и не были с ним знакомы. А может, они придут на площадь и услышат от старших детей о мальчике, который ушёл к Господину горных дорог. И больше не будет девушки в трактире, которая расскажет им об этом человеке. О человеке, который босиком ходит по снегу и кутается в чёрный плащ.
Такая мелочь. Как будто ничего не изменилось.
– Не забывай обедать, пожалуйста, – бормотала за спиной Мэгги. – Тебе нужны силы! Тяжело сутками ходить по глубокому снегу. Кстати, вы сегодня во сколько вернётесь? Приходи к нам. Когда вместе… вместе как-то проще. Ладно? Я испеку сегодня свежий хлеб.
– Хлеб – это хорошо, – отозвался Джим и, повернувшись к Мэгги, улыбнулся чуть виновато. – Испеки и для меня, пожалуйста.
Брови Мэгги дрогнули. Подозрение закрадывалось в голову медленно.
– Пойду к Одинокой горе. Если там нет Лиссы, то, наверное… – он запнулся и посмотрел в сторону, – …наверное, нигде нет.
***
Терпкий пыльный запах заставил Лиссу поморщиться. Перед глазами расстилались зелёные луга, цветущие, но припорошенные нетающим снегом. На вечно голых деревьях проклёвывались крохотные почки, распускаясь тут же мясистыми изумрудными листьями. Лисса не видела настоящей весенней природы, но именно так представляла её по рассказам бабушки. Наверное, этот насыщенный, незнакомый запах – запах трав, запах леса, не укрытого холодом и льдом.
Лисса просыпалась медленно и неохотно. Ей было тепло. Она чувствовала шершавую тяжесть одеял. Слушала тихое потрескивание дров. Совсем как в детстве, когда мама укладывала спать. Она гладила по голове, иногда напевала колыбельную без слов. И всегда говорила, что огонь защищает от холода. Там, где огонь, всегда безопасно и тепло. «Там, где тепло, – жизнь. Поэтому мы всегда благодарим друг друга за тепло», – изо дня в день повторяла мама, пока Лисса глубже закапывалась в одеяло. Потом, когда она уже дремала и реальность оставалась за толстым стеклом полусна, в комнату заходил папа. Он наклонялся, целовал в макушку, и Лисса вдыхала запах огня, дерева и дыма.
Запах дерева и дыма, что мешался с незнакомым, терпким ароматом леса и трав.
Лисса открыла глаза.
Нет, она не дома. Дома нет трав, нет леса и нет шершавых одеял, под которыми жарко и трудно дышать.
Лисса зажмурилась, не в силах перебороть слабость во всём теле, глубоко вдохнула. Может быть, это дом Джима? Просторная гостиная с камином из красных кирпичей. Вязаные покрывала на диванах, которые мама когда-то подарила его семье. А он рядом, может быть, в кухне. Сейчас придёт, и можно будет прижаться к нему, попросить прощения и рассказать, как ей было холодно, как тяжело идти, утопая в глубоком снегу, как сложно цепляться за рукав шубы упрямого мальчика…
Дерек.
Одеяла с мягким шелестом сползли на пол. Лисса резко села, свесив с кровати босые ноги. Пальцы коснулись холодного дощатого пола.
– Дерек!
Голос прозвучал хрипло и тихо. Обнажённые плечи и руки окутала неприятная прохлада, и захотелось вернуться под одеяла.
– Дерек!
Лисса увидела фигуру, укрытую чёрным полотном, у самого камина. Так близко к огню, что пламя очерчивало контур неподвижного тела, жадно облизывало волосы и играло жёлтым бликом на носу.
– Дерек!
Лисса бросилась к укрытому плащом мальчику. Между ним и огнём оказалось больше пространства, чем ей казалось. Он не горел. Он лежал на спине. Длинные ресницы касались мертвенно бледных щёк. Мысль о худшем надавила на плечи, лишила сил и подкосила ноги. Лисса упала рядом с мальчиком. Резко протянула руки, коснулась лица. Щека оказалась тёплой.
Дерек спал. Лисса осторожно погладила его по волосам. Каштановая прядь под её пальцами приоткрыла участок побелевшей кожи у уха. Лисса прищурилась.
Её на мгновение окутал вихрь ледяного воздуха.
– Ты проснулась! Наконец-то!
Вихрь растаял, будто его и не было. В воздухе снова разлился запах трав и дерева. Лисса повернулась на голос – звонкий, совсем девчачий – и замерла.
– Я уже начала беспокоиться. Ты долго не просыпалась. Мальчик приходил в себя пару часов назад, даже выпил немного горячего чая, а потом уснул снова.
У порога стояла невысокая девушка. На её обнажённых плечах поблёскивал снег. При каждом движении он крошечными льдинками ссыпался под прозрачные спущенные рукава, под расшитый бисером лиф и к босым ступням.
– Всё нормально?
Лисса нерешительно кивнула, не в силах оторвать взгляд от девушки, которая казалась несколько младше её самой. Миловидные черты лица, персиковая кожа, большие медовые глаза – очень приветливые и внимательные. Девушка не была похожа на людей из деревни. Вся она казалась как будто округлой и мягкой, без резких линий и угловатости. И двигалась так – очень плавно.
– С ним всё хорошо, – сказала девушка, опускаясь рядом с Лиссой на колени. – Он спит. Ему нужно восстанавливать силы.
Лисса искоса рассматривала девушку, её светящиеся русые локоны до лопаток, золотистое платье, которое совсем не прикрывало плечи. Следы снега совсем исчезли с прозрачной ткани, будто сделанной из воздуха.
– Когда ты согрелась в доме, одежда совсем промокла. Я переодела тебя. Принести платье?
Лисса поняла, что сидит в белой просторной сорочке. Неуверенно кивнула, и девушка тут же подскочила с места.
– Подожди, – Лисса успела остановить её у самого порога. – Кто ты? И где мы? Я была в лесу…
– Я Зера, – девушка тепло улыбнулась. – Я всё тебе расскажу, когда переоденешься.
Зера быстро вернулась в дом, вручила Лиссе длинное платье из тёмно-синего бархата и зашторила единственное небольшое окно, которое было в комнате. Потом села рядом с Дереком, спиной к Лиссе, давая ей возможность переодеться, и негромко заговорила:
– Вчера ночью мы нашли тебя и мальчика в лесу. Ты несла его на руках, но, наверное, не помнишь этого. Ты почти потеряла сознание. Тогда я уговорила… – она запнулась на несколько мгновений, потом продолжила с запинками, старательно подбирая слова. – Мы посовещались и решили, что принесём вас обоих домой, постараемся отогреть. В этом доме не так часто жгут камин. Обычно тут более… темно и холодно. Да, я не сказала. Дом находится на вершине горы, вы называете её Одинокой.
Лисса, пытавшаяся завязать шнуровку на спине, застыла. Быстро осмотрела комнату, невысокие потолки с развешанными на веревках пучками трав, сундук в углу, маленький стол, камин и странную дровницу, точно сплетённую из веток. И девушку в полупрозрачном платье, сидевшую около Дерека. Осознание медленно проникало в голову, но Лисса всё ещё не могла отделаться от ощущения сказки или сна.
– Мы живём здесь втроём: я, Норей и Дигори. Мы… Тебе нужна помощь?
– Не могу завязать. Не видела таких… шнурков.
Лиссу тут же окутали тепло и запах трав, и в следующую секунду она почувствовала касания нежных тонких пальцев. Зера мгновенно зашнуровала платье.
– А можно я тебя расчешу? У тебя такие красивые волосы. И я так давно не делала причёсок.
Щебетание Зеры и то, как аккуратно она расчёсывала волосы, переплетала локоны друг с другом, успокаивало. Лисса не заметила, как оказалась на табурете рядом с камином, как начала вслушиваться в текучий рассказ, как страх и недоверие растаяли, будто их и не было.
– В моей… юности мне не разрешали носить распущенные волосы, – рассказывала Зера. – Мне делали красивые причёски с лентами, цветами, иногда даже с листьями и ёлочными ветками. Только это примиряло меня с участью выглядеть так, как просят.
– Поэтому теперь ты ходишь с распущенными?
– Да, всегда. Мне иногда хочется сделать причёску кому-то, но у нас почти не бывает гостей.
– А ты давно здесь живёшь?
– Очень давно, – по голосу Зеры было слышно, что она улыбается. – Так давно, что почти не помню места, где жила раньше.
Лисса вздрогнула. В комнате стало заметно холоднее. Огонь в камине беспокойно затанцевал: жёлто-рыжие язычки то уходили вверх, скрываясь в дымоходе, то опадали на серые горки пепла, тут же затухая. Даже травы в воздухе стали более терпкими, до горечи. Чувствовалась непонятная тревога.
Зера больно дернула волосы, закрепила край косы на затылке Лиссы и скользнула к окну. Шаги её были мягкими и тихими. Зера выглянула в окно, едва-едва сдвинув в сторону занавеску. Лисса увидела зимний лес, утопающий в сумерках. Но Зера тут же закрыла штору, повернулась. На её лице по-прежнему играла приветливая улыбка.
– А теперь тебе пора, – сказала Зера, снимая с крючка у двери длинный тёмно-зелёный плащ с меховым воротником.
– Но Дерек ещё не проснулся.
Лисса, повинуясь странному порыву, точно защищаясь от невидимого врага, вскочила на ноги и отошла на пару шагов к спящему мальчику. Внимательно следила за Зерой, которая продолжала улыбаться, но теперь в её улыбке виделась старательно скрываемая вина.
– Дерек… Тебе не нужно его ждать. Он не сможет уйти с тобой.
– Что? Почему?
Лисса присела рядом с Дереком, поднесла ладонь к его лицу. Он дышал. Она слышала тихое дыхание. Она видела, что он жив. Но нехорошее предчувствие, подпитываемое тревогой, не исчезало.
– Господин его не отпустит. Уже не отпустит… – в голосе Зеры звучало сожаление и холодная уверенность.
Она опустила глаза, и вся как будто померкла. Золотистые локоны опали растрёпанными русыми волнами, бисер на платье потускнел. Воздушность исчезла из её образа, и она стала очень похожа на обычного человека.
– Не понимаю, – Лисса медленно поднялась на ноги.
– Тебе и не нужно.
– Я не уйду без Дерека!
– Если ты не уйдёшь, он убьёт тебя, – негромко, с сочувствием и со сталью одновременно. Теперь Зера смотрела Лиссе в глаза.
Комната медленно наполнялась духотой.
– Кто?
– Господин горных дорог, конечно. Скоро он вернётся домой. Ты должна уйти до его прихода…
Хотелось поскорее выйти на свежий воздух.
– … не волнуйся, сегодня метели не будет…
Голос Зеры обволакивал и успокаивал. Она неслышно подошла к Лиссе сзади и накинула на плечи плащ.
– …ты успеешь добраться до дома. Я приду к тебе, как только смогу, и провожу, если ты заблудишься.
Лисса почувствовала несильный, но уверенный толчок в спину. Сделала несколько шагов к двери.
Духота становилась невыносимой.
Вот она видит деревню, дом. Видит Мэгги, Зверя, Джима. Так хочется к ним. Отламывать мягкий хлеб с хрустящей корочкой, слушать медленные, тягучие истории с охоты. Хочется к Джиму. Он успокоит, защитит… С ним не страшно, совсем не страшно…
– Мама.
Слабое сипение заставило Лиссу остановиться. Она моргнула, прислушалась, шумно вдохнула горячий воздух. Было тихо. Больше никто ничего не говорил. Никого не звал.
Лисса задумчиво посмотрела на дверь, потом на Дерека. Ощупала меховой воротник.
Зера охнула.
– Не могу! Больше нельзя.
Она, чуть виновато улыбнувшись, скользнула мимо Лиссы и распахнула дверь. Морозный воздух ворвался в дом, оседая на мебели невидимым холодом. Дышать стало легче.
– Тебе правда нужно уходить, – Зера вздохнула и захлопнула дверь. – Ему нужен только Дерек. От тебя он, скорее всего, избавится. Людей он в эту пору не любит. А я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
– Я не понимаю, – проговорила Лисса, сильнее сжимая в ладонях мех. – Зачем Дерек Господину горных дорог? Зачем нужно было спасать нас обоих, если…
Дверь распахнули с силой. Так, что Зера, державшаяся за ручку, едва не упала. Воздух, ворвавшийся с улицы резким порывом, казался холоднее прежнего. На пороге стоял человек, укутанный в тёмно-синий плащ.
Зера отступила в сторону и медленно прикрыла глаза.
Босая белая ступня шагнула на деревянный пол. Человек в плаще сделал несколько шагов к Лиссе, оставляя за собой цепочку мокрых следов. Из-под плаща показались руки – костлявые, совсем белые. Он снял капюшон. И Лисса увидела лицо совсем ещё молодого человека.
Тёмно-синие, почти чёрные глаза не мигая смотрели на неё.
– Уходи, – голос Зеры прозвучал едва слышно.
Лисса не могла сдвинуться с места. Ей было страшно. А ещё любопытно. Перед ней стоял сам Господин горных дорог.
– С-спасибо, что вытащили нас из леса, – проговорила она, стуча зубами. В комнате стало слишком холодно.
Господин горных дорог перевёл взгляд на лежащего на полу Дерека. Лисса инстинктивно раскинула руки в стороны, пытаясь защитить мальчика от ледяных синих глаз.
– П-пожалуйста, – она постаралась сделать интонацию более приветливой. – Пожалуйста, отпустите нас д-домой. Мы больше не… не потревожим вас.
– Уходи, – голос Зеры звучал обречённо.
Господин горных дорог подошёл ближе.
– Я не уйду без Дерека, – прошептала Лисса.
– Я не могу отпустить вас.
Голос у Господина оказался совсем мальчишеский, тихий, глухой, как будто бы он простудился.
– Нам правда нужно вернуться домой, – повторила Лисса. Она физически чувствовала тяжесть сине-чёрного взгляда. – Нам нужно вернуться вместе. Нас ждут…
– Нет.
Нет воздуха.
Нет тепла.
Тело сковал холод, обжигая своим дыханием, царапая изнутри острыми льдинками.
Перед глазами мерцали жёлтые круги.
Лисса не поняла, что случилось. Как тонкие, неожиданно сильные пальцы сомкнулись вокруг её шеи.
– Пожалуйста, не надо! – теперь Зера была совсем близко.
Жёлтые круги на мгновения расплывались. Тогда Лисса видела на плечах Господина горных дорог маленькие пальцы. Они сжимали тёмную ткань. Тянули Господина назад, а он не поддавался.
Голова наполнилась тяжёлой, холодной водой.
– Нор! Помоги! Я не могу одна!
Пальцы Зеры исчезли.
– Я…
Лисса хваталась за тонкое запястье, пыталась ударить ногой, отпихнуть. Не получилось.
Хотелось воздуха.
– Я…
Лисса перестала вырываться. Сил не было.
– … вязала для тебя…
Стало слишком холодно.
– …шарф.
Холодный воздух ворвался в лёгкие и обжёг льдом. Его оказалось слишком много. Лисса упала.
– Шарф? – в голосе Господина мелькнул интерес.
Лиссу душили кашель и боль в лёгких. Она, путаясь в складках платья, доползла до кровати. Там, в ворохе одеял, ковриков и тряпок, она нашла красное вязаное полотно. Она молча протянула его Господину горных дорог.
Он стоял неподвижно и не сводил глаз с её руки.
– Подойди, – шепнула Зера. – Это подарок. Возьми его. И поблагодари девушку, которую ты сейчас чуть не убил.
Морозный воздух замер. Заморозил всех, кто находился в комнате.
Пламя в камине потухло.
Господин горных дорог метнулся к Лиссе. Выхватил из её руки шарф и стремительно, широким шагом вышел из дома. Лисса заметила лишь странную походку. Он хромал на левую ногу.
Комната быстро наполнялась теплом.
– Зера, ты… Невыносима.
Лисса услышала незнакомый мужской голос, совсем непохожий на голос Господина горных дорог. Бархатный, вибрирующий, разрезающий плотный воздух маленькой комнаты.
– Уходи, – Зера нахмурилась, не оборачиваясь на хозяина этого голоса.
Он появился за её спиной незаметно. Стоял, скрестив руки, и внимательно смотрел то на Зеру, то на Лиссу.
– Как ты? Тебе очень повезло, обычно живым никто не уходит.
Зера снова щебетала мягко и нежно, будто сцены с Господином горных дорог вовсе не было. Она помогла Лиссе подняться, поправила её причёску, мимолётно коснулась шеи – непонятно, что проверяла.
– Ты что, не слышал меня? – голос Зеры стал строже, но она по-прежнему не смотрела на своего собеседника. – Я же попросила: уйди. Ты слишком холодный.
Молодой человек, с которым она говорила, нахмурился. У него были светло-русые с проседью волосы – короткие, взлохмаченные. Бледная кожа, чётко очерченные скулы делали его очень взрослым. Он бросил быстрый взгляд на Лиссу – она успела заметить, что глаза у него серые.
– Твоё, – буркнул он в спину Зеры. Затем аккуратно положил холщовый мешок на узкий подоконник и… обернулся воздухом.
– Зера! Он!.. Он!
Открылась входная дверь. Закрылась. Сама, с тихим свистом.
– Я ведь так и не объяснила тебе, – Зера вздохнула, села на кровать и похлопала ладонью рядом.
Лисса неуверенно подошла и, прежде чем сесть, подняла гору одеял, которые упали, когда она встала с кровати часом ранее. Только сейчас заметила, что там были покрывала, маленькая детская шубка, плащи, небольшой коврик и лишь одно настоящее одеяло, серое и колючее.
– У нас нет одеял, мы не спим и не чувствуем холода. А тебя нужно было чем-то согреть, – объяснила Зера.
Когда Лисса села рядом и приготовилась слушать, Зера несколько мгновений молча смотрела на неё. Смотрела и улыбалась. А потом её тело начало таять. Вот в воздухе мелькнул золотой отблеск платья. И Зера исчезла.
– Не бойся, я здесь.
Лисса услышала её голос сзади, а потом почувствовала прикосновение её пальцев. Зера расплетала косу Лиссы, выпавшую из сложной прически.
– Мы с Нором – но тебе лучше называть его Норей – ветры. Он – северный и южный, а я – западный и восточный.
– Ветры? Но как это возможно?
Лиссе не было страшно. Присутствие Зеры, её голос, её прикосновения снова успокаивали, вытесняли страх и недоверие. Лисса чувствовала только усталость.
– Если очень хорошо попросить духов, то да, возможно.
– Так просто? Каждый из нас может стать ветром? И полететь? Увидеть, что за пределами леса?
– Жизнь ветра не так беззаботна, как ты думаешь, – в голосе Зеры слышались улыбка и боль. – Духи чаще наказывают, чем одаривают.
– За что наказывают?
– За ошибки, за то, что идёшь против… За слабость.
– За что наказали тебя?
Зера молча распустила и пригладила волосы Лиссы. Мгновенно обратилась ветром и вернула человеческий облик, встав у окна. Золотые кудри спадали на спину. Фигура в полупрозрачном платье казалась восковой.
– Пошла против воли родителей. Очень дорого за это заплатила.
– Мне жаль.
– Это было далеко отсюда и очень, очень давно. Но теперь я здесь, с Дигори и Нором, и та жизнь как будто уже не моя, – Зера повернулась. На её лице играла неизменная тёплая улыбка. – Всё в прошлом. Теперь я только ветер. Не нужно смотреть на меня так сочувственно, вся моя боль давно ушла.
Медовые глаза Зеры влажно переливались.
– А Норей? Как он стал ветром? – Лисса накрыла ноги колючим одеялом. – Он не похож на тебя.
– Не думаю, что я вправе рассказывать, – Зера подошла к Лиссе и слегка надавила на плечи, заставляя лечь. Сама присела на корточки и ласково смотрела на девушку снизу вверх. – Ложись и поспи. Ты ещё слишком слабенькая. Я разбужу тебя, если Дерек проснётся раньше.
***
В лесу на этот раз было холодно. Лисса куталась в зелёный плащ, который нисколько не согревал. Колючий снег царапал босые ноги. Ветер дул постоянно, то обжигая знакомым жаром, то касаясь ледяными порывами покрасневшей кожи.
Лисса шла долго, не в силах поднять голову. Она чувствовала, что не одна. Но ощущение чужого присутствия нисколько не тревожило её. Оно убаюкивало, заставляло сдаться.
Хотелось лечь на снег и уснуть.
Но Лисса, подбадриваемая тёплым ветром, упрямо шла вперёд. Теперь она не пыталась кого-то догнать. Она пыталась сбежать. Поскорее покинуть лес, голый, неприветливый, чёрный даже при ослепительной белизне недавно выпавшего снега. Дорога была бесконечной.
В груди пульсировало «Прочь, прочь, прочь отсюда как можно скорее».
Обернуться было страшно.
И в то же время сделать это хотелось.
Ветер обдавал жаром, настойчиво дул в спину. Ещё чуть-чуть – и он растопит весь снег вокруг. Ещё чуть-чуть – и он заставит перейти на бег.
Но Лисса оборачивается.
Её ослепляет свет, белее и холоднее снега.
Лисса привычным жестом отбросила в сторону одеяло. Спустила на пол босые ноги. Ото сна остался лишь громкий стук сердца в ушах. За столом, стоявшим у окна напротив кровати, сидел лохматый Дерек и что-то выводил пальцем.
– Дерек! Ты проснулся!
– Ты тоже!
В голосе Дерека слышалась неподдельная радость. Он широко улыбнулся. Лисса бросилась к нему и заключила в объятья, но тут же почувствовала сопротивление.
– Посмотри! Посмотри, что я умею, – он оттолкнул её и, отвернувшись, начал тыкать в окно. – Посмотри, чему меня научил Нор!
От прикосновения Дерека по стеклу, слабо подсвеченному фиолетовым рассветом, растекались морозные узоры. Лисса несколько раз моргнула. Дорожка ледяных рисунков не исчезла.
– Ты… в порядке? Ты не замёрз? – спросила она, с трудом оторвав взгляд от окна.
Мальчик не ответил. Он увлечённо рисовал на стекле всё новые и новые узоры, пока Лисса уже не скрывая рассматривала его. Сначала она не нашла ни единого последствия ледяной ночи в его облике. Но потом заметила белую прядь за ухом и протянула руку, чтобы коснуться…
– Не мешай ему.
Холодный голос, едва тёплая ладонь заставили её замереть. Она обернулась. За её плечом стоял сероглазый юноша, которого часами раньше выгоняла Зера. Вблизи он казался моложе, несмотря на проседь в светлых волосах.
– Что с ним? Что ты с ним сделал? – Лисса почувствовала, как в груди начинает гореть.
– Ничего, – на его лице не отразилось никаких эмоций. – Научил рисовать.
– В смысле… Но… это же магия.
– Ты же не против магии, – молодой человек наконец отпустил её руку и перевёл взгляд на Дерека. – Я не учил его колдовать, если ты хочешь обвинить меня в этом. Я научил его пользоваться тем, что у него было.
– Лисса, это так красиво! Тебе не нравится?
Лисса не успела ответить. В фиолетовом свечении окна появилось расплывчатая светлая фигура.
– Зера ждёт тебя на улице за домом.
По безразличному голосу Нора стало ясно, что он не собирается говорить о чём-то ещё. Увлечённый Дерек больше не говорил с Лиссой, будто ему не казались странным дом, Ветры и царящий вокруг холод. Лисса почувствовала себя лишней. И поспешила, схватив тёплый плащ с вешалки, выйти на улицу.
Глубоко внутри оставалась надежда, что это сон. Она выйдет за дверь и окажется дома. Или проснётся.
Лисса даже зажмурилась, переступая порог.
Стекло с узорами искажало фиолетовый цвет. На самом деле небо оказалось розово-лавандовым. Оно стекало в снежные сугробы, смешиваясь с их белизной, и превращалось в ледяную корку. Каждый шаг Лиссы сопровождался весёлым хрустом.
Снега покрывали всю вершину и прятали от посторонних глаз землю. Казалось, вокруг не было ничего, кроме снега и уходящих ввысь тёмно-изумрудных елей. Они венчали гору многозубчатой живой короной. Раскидистые лапы приветливо распахивали объятья. Лисса с интересом увидела, как на одну из них спикировала маленькая птичка и подарила застывшему воздуху первые мелодичные звуки.
Лисса сделала ещё несколько шагов и заметила, что налево уходит цепочка следов босых человеческих ног. Шею тут же обожгло льдом. Слишком ярко вспыхнуло воспоминание о встрече с Господином горных дорог. Поэтому Лисса поспешила в противоположную сторону, высоко поднимая ноги.
После блуждания по занесённому лесу идти по сугробам здесь не казалось сложным. Лисса успевала вертеть головой. Глухая деревянная стена без окон. К ней приставлена матово-голубоватой в тени дома лавка, почти скрытая снежной шапкой. Такая же шапка, только в несколько раз больше, грозилась сорваться с покатой крыши. Лисса подняла глаза на небо и зажмурилась. Прямо над ней тонкой серой ленточкой тянулся дым.
«И не скажешь, что здесь живёт сам Господин горных дорог», – подумала Лисса, не замечая, как ускоряет шаг от воспоминаний о нём и о цепочке следов, которую оставила у двери. На мгновение ей почудилась погоня. Плечи напряглись. Она подавила желание обернуться.
Впереди показался край стены. Осталось завернуть за угол.
Лисса сразу увидела Зеру. Её персиковое полупрозрачное платье походило на солнечный луч, выскользнувший из плотно-графитовых туч. Вместо туч был снег – сплошное покрывало, белое и тонкое. Полянку, нетронутую отпечатками ступней, обрамляла тёмная стена елей. Они росли здесь особенно плотно. Сквозь их лапы не было видно ни единого проблеска света. Поляна была едва ли намного больше той, что расстилалась перед домом, но Лисса почувствовала трепет перед красотой зимней природы.
И всё же Зера казалась на их фоне величественнее и сильнее. Её тонкая фигура, застывшая в какой-то почти скорбной позе, источала столько жизни и энергии, что вот-вот растопила бы весь снег – так казалось Лиссе. Она чувствовала, как в груди раскрывают лепестки тепло и спокойствие.
И тут же неприятная ледяная игла кольнула сердце, заставив распускающиеся бутоны ссохнуться. Лисса заметила разбросанные по белому покрывалу тёмные точки. Камни.
Большие и маленькие.
Неровные, со сбитыми верхушками, идеально круглые.
С зелёными пятнами, с черными пятнами, полностью серые.
Лисса не могла отделаться от ощущения, что видела их раньше. Она понимала, что спутала камни с крестами, населявшими дальний конец деревни. Могильные кресты из окаменело-холодного дерева стояли неровными, пересекающимися рядами, обнесённые забором. Его приходилось передвигать почти каждую охоту.
Джим говорил, что среди крестов Лисса выглядит приведением.
Зера же выглядела так, будто пришла в гости к старым знакомым.
Она смотрела на крошечный холмик мёрзлой свежевскопанной земли. На нём лежала башенка из маленьких плоских камней.
– Большие камни закончились, – объяснила она, когда Лисса приблизилась, аккуратно обходя могилы.
– Кто там лежит?
– Белка.
Лисса недоумённо посмотрела на Зеру. Глаза той были влажными, но на губах играла привычная улыбка.
– Нор нечаянно её заморозил во время метели, – сказала Зера и добавила, заметив ужас и удивление в округлившихся глазах Лиссы. – Нор повелевает холодом, как я теплом. Иногда он слишком…увлекается.
– Все камни – это могилы животных? – Лисса поёжилась. В животе ноющим сгустком сжался страх.
– Да.
– Но зачем тебе это делать?
Зера удивленно подняла брови.
– Это традиция. Зачем вы хороните своих мёртвых?
«Могильные кресты – это двери в Волшебную страну» – вспомнились Лиссе слова бабушки, когда они с Джимом впервые попали на похороны. Они тогда переглянулись и даже улыбнулись: кто не хотел попасть в мир без снега и холода? Провожать мёртвых так было проще.
Когда умерла бабушка, Лисса верила, что она попала в Страну.
«Они в лучшем мире», – говорил Джим уверенно, когда годы спустя они пришли на могилы родителей. Он, скрестив руки на груди, стоял в отдалении. Лисса чувствовала себя бесконечно одинокой посреди торчащих из земли крестов. А ещё обманутой. Как ни старалась она представить волшебные порталы и двери, ничего не получалось. Родители лежали в промёрзшей земле. Они были здесь.
Лисса упрямо пыталась представить открывающиеся ворота, за которыми мир дышит теплом и расстилает перед новыми жителями ковёр из зелёной травы. До тошноты всматривалась в кресты, уговаривая себя поверить. И не могла.
– Это меньшее, чем я могу отплатить лесу за смерть, которую мы несём, – проговорила Зера, поднимая со снега небольшой холщовый мешок. – Но я уже закончила ритуал. Пойдем, а то ты замёрзнешь.
– Почему Нор не помогает тебе? – спросила Лисса.
– Норей, – с нажимом сказала Зера. – Его имя Норей.
– Хорошо. Почему тебе не помогает Норей?
– Он не любит всех этих… эмоций, – по голосу было слышно, что Зера подбирает слова. – Он не очень сентиментальный.
– Я заметила.
Но вдруг взгляд Лиссы упал на мешок. В таких охотники деревни приносили добычу. Плотная ткань не рвалась, но плохо отстирывалась. Лисса безуспешно пыталась вывести пятна на мешке Джонатана несколько дней. В итоге он его потерял.
– Что? – в голосе Зеры слышалось недовольство и почему-то смущение. Она поспешила спрятать мешок за ногу, но это была ошибка. Мешок, оттолкнувшись от неё, повернулся пятнистым боком.