Хрипит гитара. Сквозь обычную кабацкую возню я различаю первые слова песни. Даже если бы запись была еще хуже, хотя куда хуже-то, я все равно пойму, о чем там. И подхвачу с любого места. Если смогу запеть.
Лил дождь. И ботинки мои стояли скукоженные и грязные. Не помыл. Забыл. Забил. Да что с них взять? Обычные старые порванные ботинки. Те, в которых неделю назад я стоял посреди улицы в глубокой луже, даже не замечая, что даже носки у меня уже насквозь, все хлюпает, а ноги, верно, уже ледяные. Куда мне до луж, носков и ног. Я обдумывал последние новости.
Сосед кивает бармену. Тот молча повторяет пиво. Чужак грохает стулом и снова устраивается за стойкой. Смотрит на меня долгим тяжелым взглядом. Я глаз не отвожу.
Удивительные у него глаза. Словно подернутые дымкой. Я даже задумался сперва, а не бельмо ли. Но нет. Он, очевидно, здоров. Но все равно кажется, что где-то на самом дне его мутных зрачков притаилась боль, такая давняя и глубокая, что ничем уже не вытравить. Оттого и взгляд такой тяжелый. Уставший.
Как же я устал… А всё этот дождь! Разве могло все это случиться в хорошую погоду? Нет, такие истории, как моя, только для пасмурных дней. Я достал из кармана деньги и крепко задумался. Еще как минимум неделю я не увижу ничего, кроме этой сотни. А мне надо на что-то жить, что-то закидывать в желудок… Много ли я смогу раздобыть? Вспомнил, как в худые времена мама варила суп из куриных шей. Он был жирный и вкусный. Что ж, суп это еда. Хватит ли мне хотя бы на килограмм, и на сколько дней я смогу растянуть кастрюлю?
– Отличное пойло! – причмокивает сосед губами. Ну да, на четвертом стакане это пиво уже может понравиться. Это как та водопроводная вода, что я пил, когда вся моя жизнь полетела к чертям. Сперва болел живот, потом я привык, потом стало вкусно.
А кассета все шелестит и шелестит на заднем фоне.
Вы знаете, дождь прекрасный аккомпаниатор. Когда я вернулся домой, притащив с собой целый пакет этих куриных шей, а заодно одну морковку и самую дешевую лапшу, чтобы бросить их в бульон, тишина задавила меня. Прижала спиной к стене, как я когда-то прижимал свою женщину. Только я-то целовал, а тишина сдавливала мне голову тисками до боли, до пятен в глазах. На неверных ногах я добрался до магнитофона и нажал кнопку.
Рухнул на пол и обхватил колени руками. Все закончилось, совершенно все хорошее, что было у меня, я сам же, по собственной глупости, и растерял. Работы нет, любимая женщина ушла, в голове пчелиный рой. Надо бы закинуть в пасть какую-нибудь таблетку. Добравшись до кухни, заглянул в аптечку – что угодно, кроме обезболивающих. Одна радость, от последствий питья водопроводной воды я защищен с любых сторон…