Глава девятая. Загадки
– Скажите, – проговорил Джон, – почему Вы не обратились в полицию?
– Доказательств у меня нет. Они бы всё отрицали. Хотя я так бы и сделал в конце концов, но моя мнимая смерть дала мне шанс замести следы.
– Ну, допустим, следы Вы не слишком замели, раз я здесь. И что будет, если леди Камилла, не поверив моим словам, наймёт другого сыщика? Вы думаете, он не найдёт Вас? А следом наймёт другого человека, который осуществит их с Райтом план? Вы всю жизнь будете прятаться?
Мистер Вильям подавленно молчал. Наконец спросил:
– Что же мне делать?
– Нужно искать доказательства, зацепки, пытаться понять, что происходит на самом деле, – ответил Джон, – зачем Камилле и Райту потребовалось избавляться от Вас? Явно, что не только для того, чтобы сделать леди Камиллу свободной от брачных уз. Здесь что-то ещё. Думайте. Вспоминайте, анализируйте. Должна быть более веская причина. Или Вы стали невольным свидетелем какого-то преступления? Или с фабрикой совсем не то, как Вам кажется? В этой истории есть ещё одно дно. Что значит «передумал»? От чего вы хотите избавиться?
– Избавиться? Я подумывал продать виллу и купить более современный коттедж. На вилле одни лестницы чего стоят, пока поднимешься-спустишься… Мечтаю о доме с лифтом. Фабрика тоже терпит убытки. Нужно избавиться и от одной из кондитерских лавок.
– Кстати, как сейчас обстоят дела на фабрике?
– Там хороший управляющий мистер Сэм, который, думаю, и сейчас прекрасно справляется без меня, – ответил на вопрос сэр Вильям, – Кстати, у Лиззи есть мечты оживить производство. Она закончила Кулинарную школу в Лондоне… Но, после вступления в наследство, ей, думаю, точно придётся продать фабрику, как и виллу в Олд-Трее… И возвращаться сюда. Я останусь здесь, с сестрой. Начну новую жизнь под новым именем. Кстати, я рассказал сестре и Лиззи об измене жены, и этим объяснил свой побег сюда. Но о другом, более страшном, они не знают.
– Ваш побег, – откликнулся Джон, – как нам известно, на самом деле ничего не решил. Пока мы не разберёмся, в чём дело, посылать мисс Луизу в Англию – всё равно, что отправить в клетку со львом.
– Поэтому мне нужна Ваша помощь! – воскликнул мистер Вильям.
– Можете на меня рассчитывать, – ответил Джон.
– Я Вам верю.
…Прошло две недели, как Джон обитал в доме своих новых знакомых. Мисс Луиза с утра до позднего вечера пропадала в магазине, миссис Эмилия тоже какое-то время трудилась вместе с нею, или приглядывала за домом. А Джон с мистером Вильямом разбирали бумаги, чертили какие-то схемы, много разговаривали. Иногда выбирались на прогулки по окрестностям, и там вели бесконечные разговоры.
«Всей семьёй», как говаривал мистер Вильям, они собирались только за ужином. И это было прекрасное время, потому что мисс Луиза одаривала сэра Джона светом своих тёмно-карих глаз, а больше ему ничего не было нужно. Он даже забывал, какое сложное дело привело его сюда. Периодически он отправлял леди Камилле телеграммы, с краткими отчётами, как идут дела. Он усиленно «искал мистера Вильяма», якобы опрашивая пассажиров корабля, на котором его видела вдова.
Словно гончая, которая ищет след, Джон метался в поисках. Он во снах ходил по каким-то коридорам, лазал по катакомбам, чувствовал, что где-то выход, совсем рядом. Иногда всплывало, словно солнышко, лицо мисс Луизы, Лиззи…
Да, он ходил по кругу, но витки сокращались. Он знал, что найдёт, найдёт, за что зацепиться, отгадка где-то рядом. И она в этих словах: «вилла» и «фабрика». В конце концов «вилла», какие бы она тайны не хранила, со своими чердаками-подвалами, отвалилась. Фабрика, и только она встала во весь рост. Отгадка была там. Но чтобы решить её, нужно было возвращаться в Англию.
Глава десятая. В обратный путь
И снова за иллюминатором колыхался океан. Вновь сэр Джон с карандашом в руке сутками напролёт сидел над бумагами. Но, в отличие от первого путешествия, бумажный улов был куда богаче.
Во-первых, теперь перед ним лежал подробный план кондитерской фабрики. Во-вторых, было описание всех известных мистеру Вильяму работников, в-третьих, он перечитывал всё, что было известно о сэре Райте.
В отдельную папку собрал сэр Джон, то, что касалось старой виллы. Характеристики обитателей, план усадьбы и дома. Всё могло пригодиться.
Сюда, кстати, вошли, записанные по горячим следам, разговоры Джона с мисс Луизой. Их перечитывал Джон с особой теплотой в сердце, и словно слышал голос милой девушки.
«Нам с матушкой тётя Камилла определила две комнаты на первом этаже. Когда я была маленькая, мне разрешалось бродить по коридорам на верхнем этаже, бегать по лестницам на второй этаж с этой и другой стороны.
Мне было лет двенадцать, когда мы с приятелем, сыном горничной, играли в прятки. Я спряталась в кабинете наверху, за креслом.
Мой друг не мог меня найти, бегал по всему дому. Мне стало скучно, и я выбралась из своего укрытия. Увидела на столе распечатанную шоколадку, в золотой с косыми красными полосками обёртке. Нестерпимо захотелось попробовать кусочек. Только я отломила дольку и поднесла ко рту, как откуда-то взялась тётя Камилла, и ударила меня руке:
– Не смей!
Кусочек вылетел из моей руки. Я заплакала и убежала. После этого случая тётя строго-настрого запретила мне подниматься на второй этаж».
«Дядя Вильям днём пропадал на работе, вечером ездил в какой-то клуб, тётя Камилла больше времени проводила дома, но у неё была какая-то своя непонятная жизнь. К ней нередко приходили дамы, непременно в шляпах с вуалями, поднимались наверх, и там они вели свои разговоры, для меня неинтересные. Я больше времени проводила в саду, или занималась, рисовала в комнате, или гуляла с матушкой. Дядя Вильям нанял для меня учителей. Пока тётя Камилла не уволила нашу кухарку, миссис Дороти, больше всего мне нравилось проводить время на кухне. Дороти научила меня готовить множество блюд, сервировать стол. Когда дядя спросил меня, где бы я хотела учиться, я назвала кулинарный колледж. Он, конечно, сильно удивился, но потом решил, что это наследственное, и так я, едва мне исполнилось восемнадцать лет, поступила в Кулинарную школу в Лондоне «Синяя лента». Училась около года. Это было прекрасное время, хотя я и скучала по матушке. У меня есть диплом кондитера!».
А вот свидетельства мистера Вильяма: «Мистер Райт, будь он неладен, уже лет пятнадцать вхож в наш дом. Он владеет сетью аптек и так называемых «Лавок Здоровья». Специально для этих лавок у нас налажено производство диетического печенья и шоколада. У него добротный дом на побережье, не так давно приобрел прекрасную яхту».
«Управляющий, мистер Сэм, необыкновенно энергичный, трудится на фабрике давно, при нём мы приобрели линию для производства шоколада. Такое ощущение, что он днюет и ночует на фабрике. Но о его семье и личной жизни мне ничего не известно, мы обсуждаем с ним только рабочие моменты. У меня сложилось мнение, что, несмотря на его громогласность, он достаточно скрытный человек. Он сам работает с поставщиками сахара, масла, муки и какао-бобов, совершенно незаменимый человек на производстве».
«Кстати то, что фабрика терпит убытки, очевидно. Конкуренция… Нужно набирать обороты, увеличивать ассортимент. А оборудование, за исключением «шоколадного», давно устарело».
Джон перечитывал записи снова и снова. Вроде и зацепиться не за что. Но было ощущение, что разгадка у него под носом. А интуиция его редко подводила.
Глава одиннадцатая. У леди Камиллы
Джон вернулся из путешествия, в привычную промозглость и серость с редкими ясными днями.
Когда Джон вошёл в кабинет леди Камиллы, она стояла у окна, спиной к нему, натянутая, как струна. Потом переместилась в кресло, жестом предлагая сесть. Шляпы с вуалью в этот раз не было, и Джон рассмотрел черты её лица. Суховатые, с тонким слоем косметики. Глаза голубые, с холодком.
Она долго расспрашивала о том, что ему удалось узнать, где он жил (в отеле, разумеется), что делал, что рассказали ему племянница и жена покойного мужа.
Джон страшно не любил лгать, но здесь на кону была жизнь мистера Вильяма, поэтому потребовались хладнокровие, выдержка и актерские способности, чтобы ни коим образом не выдать правду.
Отвечал он крайне лаконично. Леди Камилла, похоже, поверила, её натянутая спина стала более расслабленной, она откинулась в кресле.
– Вот Ваш гонорар, – она тонкими пальцами пододвинула пухлый конверт на край стола.
– Благодарю Вас, – и Джон покинул кабинет.
Дворецкий Эдвин открыл входную дверь, а Джон подался вперёд, тихо проговорил ему на ухо:
– Нам непременно нужно поговорить. Приходите сегодня вечером.
И в ладонь дворецкого легла бумажная картонка, которую тот поспешно спрятал в карман.