Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Но не тем холодным сном могилы…
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб, вечно зеленея,
Темный дуб склонялся и шумел.
Это стихотворение написано поэтом Лермонтовым за пару месяцев до гибели. По некоторым данным, произошло это в городе Ставрополе. Я очень люблю эти строки, представляя себе кремнистый путь таким, каким увидела его в горах ночью. Звёздное небо бывает сказочно звёздным только в горах! И ночь такой тихой, и ощущение присутствия Бога …
Всю жизнь я проработала школьным библиотекарем, сотни раз рассказывала детям о Лермонтове. Все, кто слышали, не могли не полюбить его. А музей закрыли сто лет назад и музея нет… В городе музеев нет музея Лермонтова…
Очень хотела выступить на Лермонтовских чтениях в районной библиотеке. Библиограф библиотеки имени Лермонтова подготовила для меня список литературы, по которому заказала в Рукописном отделе Пушкинского Дома некоторые издания. И вот я впервые сижу за добротным письменным столом с зелёным сукном, с закрытыми на ключ ящиками, испытывая восторг и благоговение.
Две папки – розовая и зелёная. Начну с розовой, тонкой. На листе регистрации читаю фамилии предыдущих пользователей. Большой карандашный рисунок на кальке – «Покрой формы нижегородского драгуна во времена Лермонтова». Для сохранности документ проложен тонким невесомым листом неизвестного материала. Ах, это что-то! Держу в руках небольшую «открытку» с вензелем от «сердечно Вам преданного А. Бильдерлинга» от 2 июня 1912. «Живу в Царском, Павловское шоссе 12». Адресовано какому-то Евгению Карловичу. Ещё один раз ахну – какие обороты речи! «Скажите, милейший, в каком положении это дело, видели ли вы скульптора Самсонова, показывали ли ему проект мой, есть ли какая-нибудь надежда на его исполнение?»
Ищу всё, что может разъяснить, почему не был принят к исполнению проект памятника Лермонтову работы Леопольда Дитриха и Василия Козлова, победивший в конкурсе. Значит, Бильдерлинг уже имел определённые взгляды на то, каким памятник должен быть. Википедия подсказывает, что он «Проявил себя как художник – соавтор многих примечательных памятников и организатор первого в истории музея Лермонтова».
Лист 5 – цветной рисунок проекта памятника, а на листе №4 десять пунктов рассуждений по поводу этого проекта. Почерк Бильдерлинга понятный и ровный, жаль нельзя фотографировать, а переписывать не буду.
Лист 6 – письмо генералу Е. К. Миллеру о гранитах и ценах на них от инженера А.И. Гури из Восточно-Финляндского Гранитного Акционерного общества.
Лист 7 тоже выделяется, как шикарно напечатан! Смета на работы от управляющего фирмы Александра Мейера начальнику Николаевского кавалерийского училища Е. К. Миллеру. Опять Википедия помогает. А там интереснейшая история о том, как оказавшийся после революции во Франции, Миллер был похищен НКВД, но предусмотрительно оставил записку: «У меня сегодня в 12.30 часов дня свидание с генералом Скоблиным на углу улиц Жасмэн и Раффэ. Он должен отвезти меня на свидание с германским офицером, военным атташе при лимитрофных государствах, Штроманом и с Вернером, прикомандированным к здешнему германскому посольству. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, это ловушка, а потому на всякий случай оставляю эту записку.
– 22 сентября 1937 г. генерал-лейтенант Миллер»
Конечно, это и была ловушка, похищенный после допросов был расстрелян в мае 1939 года. Вот о ком надо снимать фильмы и писать книги! Но в 1912 году Миллер был начальником Николаевского кавалерийского училища, в котором находился Музей М.Ю. Лермонтова.
Лист 9. Проект памятника перед Николаевским кавалерийским училищем в Петербурге от Бильдерлинга! Подробное, на двух листах объяснение. «Поэтому, проектируя памятник Лермонтову, я полагал бы изобразить поэта, сидящим на обрыве скалы с вдохновенным взором, устремлённым вдаль». Пишет про гусляра у подножия… Вот откуда уши растут! Вот по чьей вине существующий памятник был принят к исполнению, несмотря на то, что на конкурсе получил второе место.
Далее перелистываю листы папки, идут разные счета, среди которых есть и счёт на 700 экземпляров приглашений на русском и французском языках и 1000 экземпляров приглашений на освящение памятника. Счета от поставщиков Двора Его Императорского Величества Товарищество Р. Голике и А. Вильборг. Это 1914 год. Есть счёт на листе №21 от обойного мастера Мульханова на сделанный чехол на памятник. «Мастер Мульханов» – красивая подпись!
Лист 24 – счёт, с печатями и надписями, на котором бросается в глаза знакомая фамилия Ф. Сан-Галли.
Просматриваю эту розовую папку, в которой каждый лист вызывает вопросы для меня. В следующей жизни займусь архивным делом. Вторая папка – зелёная и объёмная. Когда-нибудь расскажу о том, что нашла в ней.
Выступить на Лермонтовских чтениях мне так и не удалось – выбранная тема оказалась уже была раскрыта другими исследователями.
Впечатления о съезде градозащитников
Записки о 4 градозащитном съезде. Личные впечатления.
2016 год. Вернулась из Казани, где проходил съезд градозащитников. О нём узнала довольно давно во время одного из градозащитных мероприятий в библиотеке Маяковского, которые стараюсь посещать. Сразу сказала свои близким, что поеду. В ответ на мои расспросы о съезде знакомый дал информацию, которой и воспользовалась, послав запрос, могу ли я приехать.
Каюсь, слегка преувеличила личные заслуги в деле сохранения Уткиной дачи, написала и о своём участии в акциях. Не получив даже подтверждения, заказала билеты. Прочла отзывы о замечательном музее Чак-чака и он меня действительно не разочаровал. Это частный музей. Можно приехать даже только из-за него. Казань – удивительный, красивый, гостеприимный город. Не видела ни одной бумажки, ни одного человека, грызущего семечки, не слышала ни одного грубого слова. Много разрушающихся зданий, о чём с болью говорят местные градозащитники, но и очень много отреставрировано. В связи с тем, что мероприятия съезда проходили в здании гостиницы Ногай, решила снять номер именно там, тем более, что шведский стол снимал одну из проблем привыкшего к очень раннему завтраку диабетика, которым я и являюсь. Встретила Казань проливным дождём! Намеченные ещё в Питере пешеходные прогулки пришлось отложить и на такси, которое стоит 300 рублей в любую точку центра, отправилась в музей Чак-чака. Таксист о нём и не слышал, но я же готовилась, и адрес знала – Старо-Татарская слобода, улица Парижской Коммуны 18а. Повторяю, это было здорово. Не экскурсовод, а хозяйка гостеприимного дома подробно рассказала о обычаях татарского народа, о своеобразии костюма, уклада жизни и научила готовить чак-чак, а потом был и вкуснейший чай с чабрецом, угощение под патефон и песни на татарском языке. Жаль, что фотографии не получились. Прогулявшись под дождём, покатавшись на автобусе, попала в гостиницу, которая расположилась в памятнике конструктивизма. Говорят, сверху она напоминает раскрытую книгу. Именно там находились издательства, бывали Маршак, Гайдар, а письменный стол Мусы Джалиля можно увидеть в музейной экспозиции на одном из этажей. Это был первый день в Казани, 21 апреля.
22 апреля в Казани проходила международная научно-практическая конференция "Сохранение историко-культурного наследия – фактор гуманитарной безопасности. Наследие и туризм". Место проведения: Казанский Кремль. Эрмитаж. Шведский стол в гостинице поразил разнообразием в начале восьмого. Так рано, ведь в девять утра начиналась регистрация участников, а до Кремля от гостиницы идти с полчаса. Взятая на ресепшене карта очень помогла. А Кремль просто ошеломил своей красотой. Честное слово, впечатление именно такое. Куда там Московскому кремлю с его толпами. В такой ранний час улицы Казани были полупусты. В президиуме Международной научно-практической конференции были очень интересные и уважаемые люди. Пожалуй, самое главное лицо – член Совета Федерации С. Е. Рыбаков, который произвёл впечатление искренней заинтересованностью, пониманием и вообще явился полным воплощением положительных черт высокопоставленного лица. Никаких бумажек, доскональное знание всех вопросов, выдержанный стиль поведения. Говорил о катастрофической ситуации с оформлением объектов культурного наследия, нет охранных обязательств, от 5 до 15% имеют документы, огромных денег требует охрана объектов, проблема реставрации на 1 месте, не решена проблема реставрации многоквартирных домов. По его мнению, совместная работа государственной машины и гражданского общества – залог успеха. Приятное знакомство первого дня. "Зульфия", – так представилась приятная женщина из Альметьевска, в которой сразу почувствовала родную душу. Оказалось, что это руководитель школьного музея из гимназии Альметьевска. Она выступила в первый день на секции в Казанском институте Культуры. Ну как я могла не пойти. Добиралась на автобусе, в котором дружелюбные и гостеприимные пассажиры давали советы, как добраться побыстрее. Жаль, что Зульфия рассказала очень немного о своей работе, а самое главное, не пропела знаменитые плачи по умершим, которые сочиняет. Забыла название этого фольклорного явления. Вот это очень жаль. Где ещё услышу. Талантливая женщина.