Корпус, где проживали парни-адепты Дарамуской Академии, имел самые примитивные охранные маяки, не в пример уютному особнячку, утопавшему в зелени и цветах большую часть года, где обитали адепты-девушки.

Такие маяки мог взломать любой первокурсник.

Вивьен медленно поднималась по широкой винтовой кованой лестнице на третий этаж и с интересом разглядывала внутреннее убранство холла.

Здесь она была впервые.

Визит к Шену Вив не считала. Он жил в другом корпусе, и там все было иначе. Красивая, с резными балясинами, лестница из черного мрамора, лепнина, разрисованные потолки, мягкие дорогие ковры, картины на стенах, в холле первого этажа удобные кожаные диваны и кресла, камин. Темные сдержанные тона. Красиво и изысканно.

Там жили отпрыски известных магических родов, богатенькая и балованная золотая молодежь, одним словом, снобы.

А в этом корпусе обитал народ попроще, без мрамора и пафоса.

Уютная плетеная мебель с мягкими клетчатыми сидушками, большой камин, единственным украшением которого были выложенные в боковых стойках неровно обтесанные по краю камни той же породы, что и в основной кладке, но другого, более насыщенного оттенка.

Вив даже задержалась на лестнице, любуясь с высоты брутальным красавцем.

Комната Мейдана располагалась на третьем этаже напротив лестницы.

Ей оставалось преодолеть несколько ступенек, когда она заметила присевшую у двери в комнату портальщика девицу в плаще с капюшоном, пытавшуюся просунуть под эту самую дверь то ли листок, то ли конверт.

Завидев Вивьен, она бросилась прочь, чуть не сметя ее с лестницы – Вивьен вовремя успела посторониться, – и понеслась по ступенькам вниз, пряча лицо.

Вивьен удивленно обернулась ей вслед. Бешеный пес ее, что ли, укусил?

Подошла к двери, подняла конверт и робко постучала.

Дверь не открыли, пришлось постучать громче.

И еще громче.

И еще.

Может, она не вовремя? И Мейдан занят? Ну… как тогда Шен.

Дверь неожиданно бесшумно распахнулась, и Мейдан в расстегнутой рубашке, полотняных свободных штанах на завязках, державшихся на бедрах, с взъерошенными волосами удивленно уставился на нее.

– Вивьен?

– Привет! Я не вовремя? Могу к тебе зайти?

– Да, конечно. – Он посторонился, пропуская ее.

Она вошла и осмотрелась, стаскивая с головы капюшон и распутывая завязки плаща.

Одно большое окно, полукруглой формы, почти во всю стену, около него стол, стул, дальше вдоль глухой стены – этажерки с книгами, шкаф, кровать и тумбочка у кровати, у стены напротив – пара кресел рядом с маленьким круглым столиком.

– Что-то случилось? – Он ловко застегивал ряд пуговиц на рубашке, с ожиданием глядя на гостью. – Так странно тебя видеть здесь, я никого не ждал…

– Это тебе. – Вивьен протянула поднятый с пола конверт.

Он раскрыл, пробежал глазами по исписанному листу и вопросительно уставился на Вивьен.

– Я подняла его около твоей двери, – пояснила она.

– А, я уже подумал… Местные девушки имеют явную склонность к сочинительству. Все время что-нибудь пишут, и все время мне. – Он раздраженно смял листок и, не глядя, кинул в короб для мусора, стоявший около стола.

Попал.

– Допекают?

– Немного… Все время предлагают заботу и помощь. Безвозмездно. То убраться, то накормить, то напоить. Хм, напоить в основном приворотным зельем.

– А ты что же? – замерла Вивьен. – Я слышала, на метаморфов такое не действует.

– Не действует, как и большинство ядов. Особенность расы. Я и восстанавливаюсь довольно быстро.

– О, полезная особенность, – искренне восхитилась Вивьен.

– Да, хоть что-то хорошее.

– Ты занят? – Она посмотрела на стол, заваленный раскрытыми книгами и бумагами.

– Для тебя – нет. Что ты хотела? Присаживайся. – Он взял из ее рук плащ и подвинул небольшое плетеное кресло.

Вивьен села, разгладила юбку, положила руки на колени и молча на них уставилась, собираясь с мыслями. Она несколько дней готовилась, сочиняла речь, но пока ушла, растеряла всю уверенность и нужные слова.

– Наверное, зря я это все затеяла, – сказала, помолчав, и залилась румянцем, – я лучше пойду.

И неуверенно встала.

– Погоди-погоди, раз уж пришла, – остановил ее Мейдан, усаживая обратно, – с моей стороны негостеприимно просто так тебя отпустить. Может, тебя угостить чем-нибудь? У меня есть замечательный…

– Спасибо, не хочется, – попыталась она встать.

– Нет уж, ты в первый раз у меня в гостях, – он снова остановил ее. – И потом, вдруг ты передумаешь и все-таки расскажешь зачем пришла? Ты так очаровательно смущаешься, что интригуешь меня еще больше.

Вивьен промолчала.

– Собирайся с мыслями, а я все-таки заварю травяной отвар. У меня очень редкий сбор, думаю, ты оценишь…

Вивьен наблюдала исподлобья за Мейданом, как он наполняет чайник водой, разводит огонь на маленькой плитке, насыпает ложкой молотую траву.

– Это деликатное дело, – решилась она наконец, – очень…

– Понимаю, и тем приятнее это слышать. Мне дорого твое доверие. Так что ты хотела?

– Мне нужно… – медленно и четко произнесла Вив, не глядя на Мейдана. – Мне нужно… чтобы ты со мной переспал…

Мэй застыл с чайником в руках.

– Это не совсем то, что ты подумал, вернее, совсем не то! – Вивьен вскочила с места и заметалась по комнате. – Понимаешь, мне нужно… мне… у меня не получается с огнем, он… с ним… Боги! Что я несу?! Нет, я не могу. – Она бросилась к двери, схватив на ходу плащ.

Мейдан ловко поймал ее за талию, развернул к себе, удерживая одной рукой, и другой поднял лицо за подбородок и заглянул в глаза.

– Вот теперь я точно тебя не отпущу. Я хочу знать, что происходит и зачем это тебе… Просто успокойся и объясни мне все. Я не дурак, Вивьен, я пойму…

– Я… – Вив раскраснелась, опустила ресницы и говорила почти шепотом, словно на большее у нее не было сил. – Мне нужно лишиться девственности… И как можно быстрее…

– Это я понял, – так же тихо и осторожно произнес Мейдан. – Зачем это тебе?

– Это длинная история…

– Я очень люблю длинные истории…

Вивьен резко вдохнула и выдохнула, собираясь с силами и мыслями.

– Понимаешь, я этим летом гостила в ковене у Сали… И захотела посмотреть, как проходит ритуал инициации ведьмы…

– И? – Мейдан заметно напрягся.

– И тоже прошла инициацию, случайно… Я не хотела, просто так получилось… Я не собиралась…Я просто пришла посмотреть, из любопытства…

– Так…

– И получила несколько стихий…

– Сколько? – глухо спросил Мейдан, стискивая ладонями ее талию.

– Четыре, – ответила она шепотом, глядя на него широко раскрытыми глазами.

Мейдан молча привлек Вивьен к себе, обнял за плечи, прислонился щекой к ее макушке и покачал в объятиях, как маленького ребенка.

– Знаешь, лучше не говори об этом больше никому. – Он отстранился, обхватил ладонями ее лицо, посмотрел в глаза. – Никому и никогда. Хорошо?

– Да, – кивнула она,

– Кто еще знает об этом?

– Отец, Шай, Сали, Лео и ты. Ну и в ковене.

– Значит, ты не можешь управлять огнем?

Она снова кивнула.

Он отпустил ее, отошел к окну, развернулся, сложив руки на груди.

– И ты выбрала меня?

– Да.

– Плохой выбор, Вивьен. Очень плохой. Почему я?

– Ну…Ты… у тебя есть опыт… с женщинами, и мне не так страшно с тобой будет, и…

Мейдан усмехнулся.

– Врать ты не умеешь, а жаль. Сейчас бы пригодилось… Я бы предпочел услышать, что нравлюсь тебе или что ты влюблена в меня, хотя знаю, что это не так. Но это именно тот случай, когда ложь лучше, чем слышать «у тебя была куча баб, поэтому ты знаешь, как сделать это».

Вивьен дернулась, как от пощечины.

– Прости, если я тебя обидела, я не хотела…

Она развернулась, пошла к двери, но Мейдан быстро догнал и придавил дверь ладонью прямо перед ее носом.

– И куда ты собралась?

– Домой, – буркнула она, не оборачиваясь.

– Но тебе это все равно нужно, ведь так?

– Да, – потупилась Вивьен.

– И важно? – Он развернул ее за плечи к себе.

– Да, нельзя оставлять огонь без контроля…

– Нельзя. И ты пойдешь искать кого-то другого?

– Ну, не прямо сейчас…

Мейдан задумчиво смотрел на нее, пока она, не смея поднять глаза, изучала пуговицы на его рубашке.

– Знаешь, раз пришла…

– Ты согласен? – просветлела лицом Вивьен.

– Скажем так, я готов подумать над твоей просьбой. – Он усмехнулся и тряхнул головой. – Твой отец точно убьет меня…

– Нет, он не узнает, – горячо заверила его Вивьен. – Я не скажу. Только у меня будет одно условие…

– Ну вот, женщины, коварные вы создания! Я еще не успел согласиться, и сразу условия. Что за условия?

– Я хочу, чтобы ты… ну, когда мы… будем, когда мы…

– Я понял, и что я?

–Я хочу, чтобы ты был такой, как ты есть… Ну, ни кем-то, а самим собой. Мне это важно. Пожалуйста.

– А если я – страшный урод, – усмехнулся Мейдан, – старый, некрасивый и весь в шрамах? И ты испугаешься и убежишь?

– Не убегу, обещаю.

– Уверена?

– Да, и вот еще. – Она достала из потайного кармашка в складках юбки небольшой серебряный кулон форме наконечника стрелы, на цепочке и протянула Мейдану. – Я сделала для тебя.

– Артефакт? – Мейдан положил кулон на ладонь.

– Да, защитный. Не выгорит даже при самом сильном всплеске магии.

Он протянул кулон обратно.

– Я не могу его взять.

– Почему?

– Выглядит так, словно ты покупаешь меня.

– Это подарок, – обиделась Вивьен.

– Слишком дорогой.

– Я старалась для тебя. Пожалуйста, прими… Считай, это тебе за вулкан. Из-за меня мы чуть не погибли…

– Не забывай, я тебя туда привел.

– Я должна была подумать о возможных последствиях рядом с таким мощным источником стихии и сразу уйти. Это моя вина… Пожалуйста, не отказывайся… Я старалась, придумывала форму, чтобы тебе понравилась… Пожалуйста…

– Вивьен, тебе когда-нибудь говорили, что ты – невыносимый манипулятор? – Мейдан вздохнул, расстегнул ворот рубашки и надел кулон на шею. – Так довольна?

– Да!

– Хорошо. Теперь о моих условиях…

– О твоих?

– Да, представь себе, – рассмеялся Мейдан, – у меня тоже будут условия. Без этого никак.

– Согласна, давай свои условия.

– Проведешь со мной несколько ночей, прежде чем это случится.

– Зачем?

– Привыкнешь ко мне…

***

В их первый раз Вивьен пришла к нему около полуночи. Порталом.

Комнату мягко освещали два светляка по углам. Мейдан ждал ее, сидя в кресле с книгой в руках, в домашних штанах и свободной рубахе.

С ее появлением он отложил книгу и, улыбаясь, поднялся навстречу.

Она немного нервничала, пытаясь рассматривать Мейдана, стоявшего спиной к свету, и дергала завязки плаща, лишь сильнее затягивая узел.

– Не передумала? – уточнил он, мягко отстраняя ее руки и помогая распустить узел. Снятый плащ небрежно бросил на спинку кресла.

Вивьен мотнула головой. Нет.

– Хорошо. Давай помогу с сапогами. – Он усадил ее на кровать и опустился перед ней на колени, распуская шнуровку на высоких, почти до колен, замшевых сапогах. – Снимай камзол.

Тонкие пальчики быстро пробежались по застежкам, и Вивьен послушно стянула камзол.

Для их первого свидания – это же можно считать свиданием, да? – она, сама не зная почему, выбрала мужской наряд. Под камзолом была надета удобная свободная шелковая блуза, не сковывавшая движений.

Сидя на кровати, она наблюдала, как он ловко управляется со шнуровкой, и рассматривала его.

Настоящий Мейдан оказался внешне таким же, как и тот, которого она знала, только старше лет на семь-десять, худощавый, привлекательный более зрелой мужской красотой, напрочь лишенной щенячьей грации Мейдана – ее ровесника.

Но таким он больше нравился Вивьен.

– Ты так внимательно рассматриваешь меня… Устраиваю? – улыбнулся он, сидя у ее ног и глядя исподлобья.

Скулы Вивьен порозовели от смущения.

– Это правды ты? Ты таким родился?

– Нет, я родился красным, сморщенным, постоянно орущим младенцем, – тихо рассмеялся Мейдан, – по сравнению с ним я сейчас просто сдержанный красавчик!

И посерьезнел.

– Правда, я. Такой, какой есть. – Он отбросил снятые сапоги к двери и сел рядом с ней на кровать.

– Кто-нибудь еще знает, какой ты?.. Ну, настоящий?

– Да, Корвел знает. И еще пара оборотней из его клана.

– Все?

– Нет. – Он стянул через голову рубашку, отбросил на кресло, лег в домашних штанах на кровать и провел ладонью по покрывалу рядом с собой: – Иди сюда.

– Мне раздеться? – тихо спросила Вивьен, следя за его рукой.

– Как хочешь… Сегодня можешь остаться так…

***

– Целительницы все такие умелые, или только ты?.. Боги, Вивьен… – простонал в подушку Мейдан. – Как ты это делаешь? Я умер и родился заново… Мне так хорошо, что если закрою глаза, сразу засну, поправ все законы гостеприимства…

– Нравится? – Вивьен наклонилась к его уху, пощекотав скулу Мейдана упавшей прядью волос.

– Нравится – это не слово… Скажу честно, – он приподнял голову, – у меня много с кем и много чего было, но такого, как с тобой, – ни с кем и никогда…

Мейдан лежал на животе, зарывшись лицом в подушку, тихонько стонал и поскуливал от удовольствия, пока она с подвернутыми до локтя рукавами блузы сидела верхом на его ягодицах и точными, уверенными движениями разминала ему шею и спину, то нажимая и поглаживая, выводя подушечками пальцев невидимые руны и рисунки на его спине, то ударяя ребрами ладони по чувствительным точкам на его теле, продавливая костяшками пальцев невидимые дорожки вдоль позвоночника.

– Что это за магия?

Вивьен фыркнула.

– Это не магия…

– Если учесть то, что со мной творится, это самая настоящая магия.

– Ятролептия. Это называется ятролептия.

– Вас этому на целительском факультете учат? Я уже жалею, что раньше обходил целительниц стороной… Непростительная ошибка, сам не знал, что теряю…

– Я научилась этому не в Дарамуской Академии.

– А где?

– Далеко отсюда. Переворачивайся на спину…

Она привстала над ним, давая возможность развернуться, и снова села, сдвинувшись на бедра.

Шрам у него все-таки был.

Над левой грудью, с широкими грубыми красными рубцами. Она касалась его осторожно, словно боялась сделать больно, хмурилась, рассматривала, пытаясь понять, чем и как давно он был нанесен. Она уже видела подобный, но где и у кого, не могла вспомнить, через руки целителя проходит столько ран.

А он, заложив руки за голову, терпеливо наблюдал за ней, чуть улыбаясь уголками губ.

– Щекотно?

– Немного.

– Приятно?

Он зажмурился в ответ.

– Я почти закончила. Могу убрать рубцы. – Вивьен коснулась шрама.

– Не нужно…

– Шрамы украшают мужчину?

– Угу, иногда… Обычно напоминают о его глупости и неосмотрительности…

Наконец она слезла с него, собираясь встать с кровати.

– Для первого раза достаточно, спать сегодня будешь, как младенец…

– Ты куда? – Мейдан быстро сел и удержал ее за руку.

– Домой, – удивленно ответила Вивьен.

– Сегодня ты спишь со мной.

Вивьен оглядела комнату, словно увидела впервые.

– С тобой? Здесь?

– Здесь. Со мной. Переместиться в твою спальню не слишком разумная идея, вряд ли это понравится твоему отцу… А ты как хотела? Пришла, соблазнила, толкнула в пучину наслаждения и разврата, а потом решила бросить и уйти с чистой совестью спать домой? Так не годится… Ты же не поступишь со мной, как бессердечная обольстительница?

– Не-е-т, – рассмеялась она тихонько.

– Так-то. Надо ответственно подходить к своим решениям и их последствиям. – Притянул к себе, вынуждая лечь рядом и положить голову ему на плечо, поцеловал в висок и обнял. – Спи…

– Разбудишь меня пораньше? – смиряясь с неизбежностью, попросила Вивьен, устраиваясь в его объятиях поудобнее. – Мне надо домой засветло вернуться.

– Разбужу…

***

Вивьен думала, что не сможет уснуть в чужой кровати, в чужой комнате. Но едва закрыла глаза, как провалилась в сон.

Мейдану, наоборот, долго не спалось.

Его природная интуиция, или «чуйка», как говорил его старый учитель – портальщик, давно ушедший за Грань, никогда его не подводила.

И сейчас она горячо нашептывала, что не стоит торопиться.

Его терзало странное чувство вины, словно он собирался посягнуть на чужое.

Нельзя идти на поводу у нетерпеливой девчонки.

Всему свое время.

***

На вторую ночь она осмелела, забираясь на него верхом и продолжая свои исследования.

Волосы у него короткие, пепельные, шелковые на ощупь. И губы мягкие, нежные. Вив проводила по ним подушечками пальцев, а он облизывал губы, едва она отстранялась.

Гладила живот, обводила контур сухих мышц на руках и животе. Но стоило ей прикоснуться к поясу его штанов, Мейдан ловил ее руки за запястья, отводил в стороны, качал головой и говорил «нет».

– Но почему? – Синие глаза смотрели на него обиженно и непонимающе.

– Рано…

– А когда?

– Скоро… Не торопись.

– Но ты же не передумал?

– Нет. Обещаю, мы не будем с этим сильно затягивать. Но пока рано…

– Почему? – недоумевала Вивьен.

– Ты изучаешь меня как целитель. Мне иногда кажется, что я на осмотре в лазарете. Начни смотреть на меня как на своего мужчину.

Вивьен вздыхала.

Смотреть по-другому пока не получалось.

***

На третью ночь у Мейдана ей приснился сон.

Тяжелый. Страшный. Сон.

…Ей было очень холодно, кожа заледенела и заколола тысячами иголок.

Она лежала на ледяном каменном полу. Во рту прогорклый соленый вкус крови. Не могла пошевельнуться. Малейшее движение приносило невыносимую боль. Она еле разлепила глаза… Темнота.

– Пришла в себя? Правду говорят, что ведьмы живучи, как кошки… Уж извини, пришлось тебя тащить сюда. В ковене продолжать было небезопасно… У меня к тебе только один вопрос, Мартела… Всего один… Я хочу знать, кто из твоих ведьм в алтаре твоего ковена прошел инициацию и получил все четыре стихии одновременно, – прошипел он, обдавая ее лицо горячим дыханием.

Все нутро обожгло огнем, дышать стало тяжело, она почти не чувствовала колебания грудной клетки. Ей казалось, что ее легкие разучились дышать. Вырвался только сиплый вздох. Похоже, ей сломали ребра, когда тащили сюда, и острые осколки костей теперь грозились порвать внутренности в любой момент.

– Жаль, что ты не хочешь по-хорошему, – снова зло прошипели ей в лицо и с силой толкнули на каменный пол.

Боль снова затопила все тело, когда она упала на пол. Кровь хлынула в легкие, и…

Вивьен открыла глаза, задыхаясь и откашливаясь, резко села в кровати. Мейдан проснулся.

– Что случилось, Вив?

– Ма… Мартела!.. В ковене беда…

Глава 27

Исмаил отложил в сторону очередное донесение, полученное из Валории, и задумчиво уставился на чашку кофе на столе, словно только заметил ее.

Он так погрузился в чтение, что совсем забыл про крепкий напиток, и тот давно остыл.

«…Вы знаете, что у махитанцев есть традиция, очень древняя… похищать понравившихся девушек?..» Он вспоминал удивленно распахнутые синие глаза и чуть приоткрытый пухлый малиновый рот.

Нанятые им люди уже несколько месяцев наблюдали и собирали сведения о валорийской наследнице.

Ее привычки, расписание в Академии, друзья, увлечения, как и куда она предпочитает добираться, какими тропинками и дорожками ходит в Академии, с кем общается, какие торговые лавки посещает, какой кофе и травяной отвар любит пить.

Все, что только можно было узнать.

Похищение готовилось тщательно, шанс был только один, Исмаил не имел права на провал.

Он прекрасно понимал, что валорийцы ему никогда не простят похищения, точнее, простят, но не сразу, для этого придется постараться, но с этими трудностями он справится. В накладе не останется никто: ни он, ни Младшая Княжна, ни Валорийское княжество.

Традиционно девицы в королевских и княжеских семьях – разменная монета, послушная кукла для укрепления связей, обретения поддержки и союзников.

И с этой точки зрения комадор Исмаил были отличным выбором.

Почему ему отказали? Для кого ее так берегут?

Он перебирал в уме возможные варианты.

Доминик Алгейский? Возможно, но о помолвке тогда бы давно уже объявили. Кто-то из Моро? Вряд ли.

У северян принц еще не достиг совершеннолетия, это точно не он.

У сарисов у самих только дочери на выданье.

Кто-то из валорийской знати? Возможно, хотя официального жениха у леди Сурим нет. Но у Великого Князя два сына. Неужели планируют оставить девочку в семье? Возможно, возможно. Если они готовы пожертвовать укреплением внешних связей, отдавая предпочтение браку внутри княжества, значит, есть ради чего идти на такую жертву. И это не хорошенькое личико и изящная фигурка. Здесь что-то более весомое.

Исмаил перебирал в уме возможные причины.

Что в этой девчонке такого, чего нет в других? Что за секреты стережет лорд Вальтер Сурим?

Комадор снова вернулся к стопке отчетов. Про валорийскую княжну мало что было известно.

Она словно большую часть жизни провела не в Валории. А где?

Кто ее мать – неизвестно. Ни фавориток, ни любовниц у лорда Сурима нет, и не удалось найти никаких зацепок или сплетен, что когда-либо были.

Но Вальтер не только темный маг, но и портальщик. Притащил дочь откуда-то издалека? Скорее всего…

Что о нем известно? В основном слухи. Много путешествует, говорят даже между мирами. Долго жил среди драконов… Драконов… Драконов…

Так… Хальт!

К хортам драконов!

А если допустить, что она рождена не в этом мире? И обладает некими способностями, которые интересны Валорийскому княжеству?

Хм… Сильный наследник для княжеского трона – веская причина отказывать возможным союзникам.

Размышления и выводы лишь добавили новых вопросов и разогрели интерес Исмаила.

Не отдали по-хорошему? Возьмет сам и не спросит.

Украдет, спрячет, присвоит.

Женщины, даже самые своевольные и капризные, созданы, чтобы покоряться мужчине, уступать ему. Все они поначалу ревут и устраивают истерики, брыкаются, как необъезженные кобылки, а потом становятся ласковыми и нежными, как кошки. И валорийская красавица не станет исключением.

Старший из отряда наблюдателей, весьма толковый темный маг, предлагал несколько вариантов плана похищения, но не один комадора пока не устраивал.

Ему нужен не просто хороший и надежный, а идеальный план.

Исмаил тронул колокольчик, и в кабинет вошел слуга.

– Вели принести мне кофе, и погорячее, – распорядился Исмаил.

Тот поклонился и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Кабинет Исмаил покинул после полудня, когда жара утопила столицу в раскаленном пыльном воздухе и во дворце комадора воцарилась сонная послеобеденная тишина.

***

Исмаил не торопясь шел по верхней галерее, опоясывавшей огромный сад. Он удивился, услышав чуть поодаль в саду озорной девичий смех. Редкое для этого времени дня оживление привлекло внимание, и он направился в ту сторону.

Под высоким деревом арвии изящно кружило и пританцовывало около двух десятков девушек из гарема. Они весело подпрыгивали, смеялись, наклонялись, подбирая что-то с земли, поднимали точеные руки, по которым скользили, звеня, браслеты, и щебетали, словно птицы.

– Мне вон тот плод! Ай! Спасибо!!

– А мне – который левее, нет, не этот, другой. Да! Бросай! Я ловлю!

– И мне!

Исмаил остановился в тени галереи, оставаясь незамеченным. Зрелище завораживало, и он засмотрелся, забыв, куда и зачем шел.

Юные красавицы ловили сбрасываемые кем-то ловким, взобравшимся на самую верхушку дерева, спелые плоды и радостно вскрикивали, заполучив лакомый фрукт.

Исмаил окинул взглядом разноцветную гомонящую стайку. Которая из них решилась взобраться так высоко? Кто такая смелая?

Эльха? Веруна? Лира? Нет, вряд ли… Все трое внизу.

Кто же такой бойкий? Кто не струсил?

– Кому еще? – Между веток выглянуло смуглое лицо, мелькнули среди листвы мужской сапог, штаны и рубаха.

Исмаил изумленно замер. Кто посмел пустить мужчину в гарем?

– И мне, мне! Пожалуйста!

– Лови! – Очередной плод полетел вниз. – Кому еще? Я слезаю! Все?.. Приходите завтра, новые созреют…

Через несколько мгновений на землю мягко, как кошка, отряхивая руки, спрыгнул изящный подросток лет четырнадцати-пятнадцати, невысокий, худой, с темными, коротко стриженными волосами.

Словно почувствовав на себе тяжелый взгляд, парень обернулся и посмотрел в сторону галереи, где затаился Исмаил.

Его лицо показалось комадору смутно знакомым, особенно прожигающий дерзкий взгляд.

В это момент недостающий кусочек мозаики нашелся и идеально встал на свое место. Ловушка захлопнулась.

План похищения созрел в голове комадора окончательно, он понял, чего ему не хватало.

Вернее, кого.

Луду.

Он совсем про нее забыл.

***

Спустя полчаса Бэли-хар и целитель стояли в кабинете перед Исмаилом.

– Почему ей отрезали волосы?

– Вши, господин. На длинных волосах с ними беда одна – не справиться, да и долго возиться. Не хватало, чтобы она на весь дворец их разнесла.

Ладно, отрастут.

– Но не беспокойтесь, господин, их уже вывели…

– Почему она носит мужскую одежду?

– Большую часть дня она помогает садовнику, у нее хорошо получается ладить с редкими цветами…

Еще бы, под флер попадают не только люди и маги.

– В мужской одежде в саду сподручнее работать, платья рвутся на ней, как нарочно, не напасешься, а в штанах ей нравится…

– Ей нравится? – уточнил комадор.

С каких пор в его доме носят то, что нравится не ему? Ладно, он с этим разберется чуть позже.

– Вы довольны ей?

– Да, господин, весьма расторопная девица. Жаловаться не на что. Не ворует, не ленится, опрятна и чистоплотна. В сторону мужчин не смотрит. Совсем.

А они в ее?

– Где ее разместили?

– Она живет в женском крыле для прислуги. Комната рассчитана на двух девушек, но я не подобрала замену своей помощнице, поэтому пока она живет одна.

– Она… всем довольна? Были попытки побега или саботажа?

Бэли-хар удивилась вопросу.

– У нее есть крыша над головой, хорошая еда и добротная одежда. Луду неплохо ладит с другими прислужницами. И она ни разу ни на что не пожаловалась, мой господин.

– Хорошо. Ты осматривал ее? – обратился к целителю Исмаил.

– Да, господин, в первый раз – как только ваш помощник привез ее, и потом несколько раз. Следил за заживлением ран. У нее сросшиеся переломы, многочисленные шрамы. Что мог, я залечил. Она здорова. Лунные дни у нее до сих пор не пришли. И ее флер не вступил в полную силу.

Или она не сочла нужным показать все, на что способна.

– Она больна? Или в возраст не вошла?

– Ее тело и внутренние органы созрели полностью. Возможно, сказалось сильное истощение, ее пытали, морили голодом, били. Предполагаю, что кости ей ломали за попытки побега. На ногах – ожоги от ограничителей флера. В паху – руна непорочности. Поставлена давно, около пяти-шести лет назад…

Сариский флер и руна непорочности? Любопытное сочетание.

– Не мне вам советовать, мой господин, но, учитывая некоторые ее особенности, которые она не осознает и не пользуется ими, – целитель сделал многозначительную паузу, – девушка может быть опасна, и ее следует…

– Вот именно, – прервал целителя Исмаил, – не вам мне советовать. Я сам решу, как с ней поступить.

– Да, мой господин, – замер в поклоне целитель.

– Она что-нибудь рассказывала о себе? – обратился комадор к Бэли-хар.

– Нет, мой господин. Она не болтлива.

– Вы оба свободны. И вот что, Бэли-хар…

– Да, мой господин?

– Приведите ее. Хочу с ней поговорить…

***

Луду стояла перед Исмаилом, переминаясь с ноги на ногу и глядя прямо перед собой.

– Тебе нравится твоя комната? Ты всем довольна?

– Да, господин. – Луду подняла на комадора настороженный взгляд.

Она не любила такие разговоры.

Ничем хорошим для нее они обычно не заканчивались и значили только одно – от нее что-то нужно. Как женщина, слава Богам, с таким гаремом красавиц она ему не интересна, да и про руну непорочности целитель ему наверняка сказал.

Остается флер. Этот проклятый флер, из-за которого вся ее жизнь летит кувырком.

А на что она рассчитывала?

Что ей дадут кров и еду за красивые глаза? И ничего не попросят взамен?

– Почему ты носишь мужскую одежду?

– Я работаю в саду и оранжерее, господин, так удобнее. Платье быстро пачкается и рвется.

– Женщинам в моем доме надлежит носить женскую одежду…

Исмаил сделал паузу.

– Но я рад, что тебе здесь нравится. И готов закрыть глаза на некоторые нарушения правил, установленных в моем дворце…

И снова его одарили дерзким обжигающим взглядом.

– Взамен на что?

– Мне нужна будет твоя помощь. Ты отправишься со мной в одно небольшое приятное путешествие…

***

Луду, при всей своей наивности и неопытности, быстро смекнула, что комадор много чего недоговаривает, предлагая приятное путешествие в его компании в далекую красивую страну, по возвращении из которой у нее будет свой собственный дом и безбедная жизнь. И его защита и покровительство, разумеется.

Она больше никогда ни в чем не будет нуждаться.

Взамен он иногда будет обращаться к ней с разными просьбами.

Какими? Ну, для нее это будут сущие пустяки. Сплошное удовольствие. Просто в нужное время и в нужном месте распустить флер.

На тех, кого он укажет.

И все.

Ей же это не трудно. Да?

Луду было не трудно, за исключением того, что она ненавидела флер и то, что он делает с окружающими, будь то люди, маги или оборотни, без разницы. Флер подчинял всех, не обходя животных и растения. Он навязывал ложные, ненастоящие чувства и эмоции. Правда, и рассеивался он довольно быстро.

Но она так натерпелась боли и унижения за свою короткую жизнь, ее столько били и издевались над ней, заковывали в кандалы и ограничивающие браслеты, морили голодом и жаждой, что возвращаться в рабство она больше не хотела.

Никогда.

– Мне понадобится от тебя аман…

Что? Аман? Что это?

Луду встрепенулась и закусила губу.

Ну конечно, клятва. Ему нужна клятва, что она выполнит свои обещания. Не сбежит, не обманет и вернется с ним в Махитанию.

Бежать ей некуда. Пока. Монет у нее тоже нет. Пока. Наученная горьким опытом, испытывать судьбу с пустыми карманами она больше не собиралась.

Решение Луду приняла не колеблясь.

Она приложила правую руку к сердцу, как учили ее когда-то давно в храме, и начала:

– Я клянусь, что…

Исмаил сидел за кабинетным столом, расслабленно откинувшись в кресле, внимательно слушал наивные слова клятвы и с прищуром смотрел на нее.

Когда она замолчала, он поднялся из-за стола, подошел к ней.

– Дай левую руку.

Она послушно протянула, не видя в этой просьбе никакого подвоха, продолжая смотреть на господина.

Холод металла обжег запястье, раздался щелчок, и руке сразу стало тяжело.

– Что это?

Луду брезгливо тряхнула кистью и уставилась на браслет: широкий, украшенный драгоценными камнями. Мелкими, но настоящими, дорогими.

– Отнесись к этому, как к украшению и залогу наших взаимовыгодных деловых отношений. Вы, женщины, любите украшения…

–Залогу? – Голос Луду дрогнул. – Это не просто браслет, да?

– Пока да. Это аркан.

Аркан. Рабский браслет. Чтобы она не могла сбежать от него.

– Зачем? Я же дала клятву… Я же поклялась… Вы мне не верите?

Исмаил улыбнулся.

– Конечно, верю. Но так будет лучше для тебя и надежнее для меня. Когда мы вернемся в Махитанию, аркан исчезнет, и браслет станет обычным украшением. Заметь, твоим собственным украшением. Навсегда. Цени мою щедрость, Луду, это очень дорогая вещь…

Он ей не верит. Не верит! Она принесла клятву, а он… За всю свою небольшую жизнь она никогда не преступала клятв. Луду почувствовала себя униженной больше, чем когда ее голой перед всеми секли розгами.