Глава 23
Уильям так и бежал в облике правителя этого королевства. Его больные колени скрипели, стреляли острой болью. Охая и вскрикивая, превозмогая страдания, он ловко преодолел длинный узкий коридор, спустился с длинной лестницы и оказался у выхода.
– Владыка, не оставь верного своего слугу, – молил он.
Выглядывая из-за темного угла, он перевел дух. До его слуха уже доносились крики слуг и топанье их быстрых ног. Злые псы, состоящие в охранной службе, рычали от желания крови.
«Какой же я все-таки дурень!» – подумалось ему. Все имущество, собранное в дорожной суме, теперь для него было недоступно. Пусть там, на взгляд иного человека старый хлам, но для него каждая вещица имела ценность. Не зря же он никогда не расставался с этим «богатством». Несколько склянок с лекарствами, обоюдоострый кинжал – верный спаситель, амулеты на все случаи жизни и огромное количество фальшивых безделиц, которые в случае особой нужды он представлял за оригиналы, закладывал у ростовщиков, а после возвращал обратно. Ну, прикипел он к ним и на то имелся повод, к примеру, статуэтка нефритового божка, досталась ему ценой ожога на спине. До сих пор в непогоду шрам чешется и напоминает о том самом дне. Горел богатый дом, и он с такими же расхитителями уже проник внутрь. Летели искры, валились сгоревшие стены, визжали зеваки. Опасно, но для него – отличный шанс поживиться. Голод подгоняет и азарт легкой наживы. Уильям уже сунул в карман подсвечник, пару чаш отправились в суму, туда же богатое покрывало. И тут его внимательный взор заметил статуэтку из светло-зеленого камня. «Занятная вещица» – решил он и протянул руку, но тут же получил удар в нос. Это конкурент по ремеслу не хотел уступать находку. Завязалась нешуточная борьба. Оба не заметили, как над их головами обрушился потолок. Уильям все же успел отскочить и подхватить божка. Его противнику не повезло, и он оказался полностью погребенным под горящими обломками. До сих пор Уильям вспоминал тот случай с содроганием, ведь один, всего лишь маленький шажок и он бы отправился к праотцу. Статуэтка, к прискорбию, оказалась подделкой, почти не имеющей ценности, зато Уильям считал, что она приносит ему удачу, поэтому всегда имел ее при себе.
Внутри все разрывалось от обиды на собственную глупость. Что ни говори, но возраст давал о себе знать и ум был не так быстр, как прежде. Ему под стать дряхлое тело, то и дело, ноющее от усталости.
Обратив свой взгляд на ночное светило, колдун вернул облик художника. Крепко сжав зубы, он еще раз обернулся назад: «Может все-таки вернуться?»
– Ищите! Быстрее! – раздалось поблизости.
– Окружайте!
– Не уйдет!
Все. Обратно путь точно заказан. Если он попадется, слуги не станут церемониться. Сначала спустят собак, после отпинают по бокам, а потом уже станут разбираться. Ладно бы синяки – он привык, только выбитые зубы жаль, да, и сломанные ребра долго срастаются. Ну, а собачьи острые клыки, вряд ли он сможет пережить. Псы, учуяв теплую кровушку, станут рвать на клочья, пока не насытятся.
– Чарушка, – позвал от тихо-тихо.
Он озирался вокруг, пытаясь понять, где находятся королевские конюшни.
– Чара!
Издалека, где в окне чуть тлел фитилек свечи, он услышал конское ржание.
– Спасибо, родная!
Уильям припустил что есть духу. На его удачу он так и не был обнаружен. Всякий раз, выходя на улицу, он опрыскивался дурными каплями, отбивающими собачье чутье. Шаг, другой, вот его рука уже схватилась за ручку ворот, за которыми в стойлах стояли кони. В первом стойле – удивительной мощи скакун с высокой холкой, длинными ногами. Такой унесет вдаль в мгновение ока и не одна погоня не страшна, но Уильям прошел мимо.
– Чара!
Кобылка дремала после вкусного клочка свежего сена, большой меры овса и целой колоды свежей родниковой воды. От голоса хозяина она встрепенулась, захрипела.
– Пора, милая! Нужно уходить!
Чара недовольно вскинула голову, насторожив уши. Ее ноздри начали широко раздуваться. Здешнее гостеприимство было ей по душе. С утра вычесали, помыли, накормили до отвала. В теплом стойле мягкая подстилка и никаких сквозняков. К тому же она приглядела для себя вполне симпатичного жеребца.
– Не время нежиться. Видишь, беда у меня, – зачем-то сообщил ей колдун.
Лошадка, будто поняв его слова, покорно подставила спину. Уильям набросил на ее спину седло. Выведя ее под уздцы из конюшни, он вставил ноги в стремена.
– Неси! – вскрикнул колдун.
Чарушка поплелась по дорожке к воротам из города, пока еще открытым.
– Ты, что плетешься!
Уильям вдарил ей в бока пятками.
Чара удивилась такому обращению, взбрыкнула и помчалась, высоко вскидывая копыта. Громко цокая копытами по подъемному мосту, она разбудила всю округу. Проскакав рысью целую версту, она задохлась и вновь превратилась в тихоню. Ее шаг, ленивый, неспешный, теперь был как нельзя кстати. Уильяму тоже не по силам подскакивать в седле.
– Умница, – похвалил ее Уильям, – не подвела. Не зря я выложил за тебя те золотые.
Погони за ними не обнаружилось. По догадкам, королевские стражи носились по городу, обыскивая переулки. Собаки, сбившись со следа, ходили по кругу, еще больше запутывая ищеек.
Уильям облегчено выдохнул, налажая Чарушку на Восток.
– Прости, Чара! Так нужно было. Давай быстрее покинем это место.
Чара мотнула головой, принимая его извинения. Эта скотинка со смирным нравом, успела привязаться к столь странному хозяину. Ей нравилось путешествовать, ночевать под открытым небом. Тут и голод за радость, когда спина кнута не знает. Куда скучнее возить воду, наблюдая изо дня в день одни и те же картины. Прежний господин морил голодом, колотил без повода.
Почему-то колдун знал, что больше никогда не вернется сюда, даже под страхом смерти. Предчувствие его никогда не подводило. Это королевство он будет обходить за версту, это точно. Тот противник, что снабдил Беллу мистическим перстнем, имел силу, ни в чем ему не уступающую. Таких на белом свете не так уж много, по пальцам пересчитать. Знать бы наперед, не смел, сунуться без подготовки. Но теперь, задним умом сокрушаться поздно.
Передвигаться в ночи, конечно же, опасно, но не для наших путников. Темнота, как нельзя, кстати, скрыла их, давая шанс удалиться на приличное расстояние. Лунный лик, холодный и одинокий стал единственным их спутником. Уильям вздрагивал от шорохов, пугался от крика ночных птиц. Где-то среди вершин высоких елей ухнула сова, хохотнул филин – у Уильяма душа сразу в пятки. Чарушка же никоим образом не выказывала страха, брела, ровно выставляя копыта.
К утру они очутились на берегу широкой реки. Плотно укрытая седым туманом, водяная гладь представляла непреодолимое препятствие. От одного берега до другого вряд ли переплыть.
– Что же дальше? – задал колдун самому себе вопрос.
Он просто-напросто не представлял, что ему делать и куда следовать дальше. Всю жизнь он бежал куда-то, стремился за новыми приключениями, а теперь, будто уперся в стену. Цели нет, сил не осталось, и кажется, вот-вот завершится и его земной путь.
Оставляя на песчаном берегу следы, путники пошли вниз по течению. Река, сначала тихая, чистая с прозрачной водой, текла по равнине. После ее русло, расширяясь, понесло неспокойные воды среди перекатов. Петляя по высокому берегу, Уильям разглядывал свое отражение в зеркале реки, пытаясь угадать, куда же приведет его это путешествие. Берег все круче, деревья выше.
И тут, вдруг…
Колдун радостно привстал в седле.
– Чара! Радость-то какая! Нас ждет отдых, и возможно, обед.
Река вновь сделалась спокойной, а почти возле самой кромки воды, обнаружилась рыбацкая деревушка. Колдун сразу же, на первый взгляд определил, что здесь живут добрые, трудолюбивые жители. Несмотря на раннее утро, деревня не спала. Вокруг невысоких домиков суетились мужчины, подтаскивая утлые лодки к реке. Мальчики-подростки собирали сети, развешанные на сушилках, а женщины, выносили сумки с обедом для своих мужей.
Глава 24
Без страха Уильям приблизился к селянам, на вид миролюбивым людям. Их лица, без намека на злобу, были озадаченно грустны. Серое утро, с небом, затянутым иссиня-черными тучами, предвещало грозу с ливнем. Выйти на открытую воду в такое ненастье – огромный риск.
– Утро доброе! – поприветствовал он их.
– Доброе, славный путник, – не переставая заниматься своими делами, ответил один из мужчин.
– Не такое уж оно и доброе, – буркнул другой, намекая на погоду.
– Не могу ли я остановится у вас для отдыха и сна? – поинтересовался колдун.
– Милости просим, – ответил самый крепкий из мужчин, почему-то взмахивая веслом.
Чара уже настроилась на привал. Не взирая на наездника, она тянулась губами к сухой травине.
– Иди, погуляй, – ласково предложил он лошадке, спешиваясь.
Та послушно пустилась жевать все, что росло поблизости. Даже горький конский щавель с толстыми стеблями пошел лучше сочного клевера.
– Не подскажете… – вновь обратился колдун к рыбакам. Он бы тоже не прочь перекусить и промочить горло.
Один из мужчин с густой рыжей бородой, видимо не особо жаловал чужаков, поэтому сквозь зубы процедил:
– Не слишком ли вы любопытничаете?
– Я всего лишь хотел узнать, смогу ли я получить в вашей деревне немного еды? Поверьте, я голоден настолько, что скоро от усталости не смогу передвигать ноги.
– У нас и так едоков хватает. Оглянитесь – старики, дети. Мужчин осталось так мало.
– Куда же они подевались?
– Те, кто помоложе и посильнее пополнили ряды королевской гвардии. По вновь изданному указу сира де-Росса всякий отрок, достигший семнадцатилетия, должен обучиться ратному делу и отслужить пять лет. Наши места славятся сынами. У них крепкие мускулы, сильные руки, высокий рост, ведь они с малолетства умеют управлять лодкой, грести на веслах.
Тут в беседу встрял мужчина, виски которого покрыла седина, а глаза излучали мудрость:
– Мы не можем отказать путнику, попавшему в беду. Наша вера подразумеет милосердие за основу жизни.
Рыжебородый нахмурил густые брови. Ему с первого взгляда не понравился незнакомец с черными глазами.
– Наша доброта обходится слишком дорого. Думаю, не стоит напоминать, что месяц назад нас обокрал такой же …
– То был плохой человек.
– Откуда знать, что этот мужчина приехал с добрыми намерениями?
– Не откуда, – с вздохом ответил мужчина, – но если мы перестанем верить людям, нам грош – цена.
Пожилой рыбак, как, оказалось, был старостой этой деревни и к его словам прислушивались все без исключения.
– Вам виднее, – сдался рыжебородый.
– Не злись, друг мой. Как знать, может этот мужчина пришел сюда по воле счастливого случая. Провидение вело его своей рукой, указывало путь.
– Лишь бы он не оказался преступником. Хуже того – засланцем от сборщика податей. Срок подходит, а платить нечем. Снова придется отдавать последнее. Вдруг – шпион? Высмотрит наш быт и решит, что мы живем слишком богато для простолюдинов.
– Скоро узнаем, а пока отдайте распоряжение женщинам, чтобы они угостили его кашей.
– Премного благодарен, – поклонился колдун.
– Милости просим, располагайтесь. Надеюсь, наша скромная пища придется вам по вкусу.
Мужчина на минуту замолчали, встречая юную деву, вышедшую из деревни.
– Дня доброго, Бьянка! – поприветствовал ее рыжебородый.
Девушка остановилась, поправила волосы:
– Что-то вы сегодня долго собираетесь, – ответила она, – солнце уже высоко поднялось, а вы лодки на воду не опустили.
– И то верно! Запоздали. Теперь до самых сумерек придется качаться на волнах.
– А что толку, в прошлый раз вернулись без улова.
– Рыба ушла на глубину. Сети так низко не поставишь.
– А это еще кто? – спросила Бьянка, указывая на Уильяма.
– Путник. Только сейчас прибыл вон на той старой кобыле.
– Мне кажется, что я раньше где-то видела его. Может быть даже встречала в прошлой жизни.
Рыжебородый усмехнулся:
– Странная ты, право! Правду говорят, что на уме у тебя одни глупости.
– А у тебя… а у тебя…
Бьянка топнула ножкой от обиды, а после убежала обратно в деревню.
– Огонь девка, – зачем-то доложил рыжебородый, – вспыхивает вмиг.
Только Уильяму все нипочем. Он застыл на месте. Дар речи пропал, а сердце в груди трепетало.
– Не может быть, – прошептал он пересохшими от волнения губами.
– Чего не может? – не понял рыжебородый.
После махнул рукой на странного незнакомца и отправился назад к лодкам. Солнце уже освещало землю прямыми лучами, заставляя жмуриться. Погода внезапно переменилась, а огромные серые тучи уплыли далеко, освобождая небосвод. Спешно заполняя утлые суденышки, мужчины встали на весла и отчалили от берега.
Уильям закрыл руками лицо. Щеки горели адским огнем. «Как же так? – задал он самому себе вопрос, – Так не бывает!»
Тут из деревушки вновь появилась та же самая девушка: светловолосая, синеокая. Кто бы мог предположить, что существуют настолько похожие люди? Эта красавица, ростом, поступью и даже лицом имела точное сходство с предметом его вожделения. Ни дать, ни взять – Белла, только одетая в скромную одежду и босая.
Бьянка с корзиной белья направилась к реке, проходя мимо его. Легкий ветерок подхватил юбку ее длинного льняного платья, обнажая стройные лодыжки.
На колдуна было больно смотреть. Его рот открылся от удивления, а глаза были готовы вывалиться из глазниц. Не моргая и не шевелясь, он превратился в каменную статую.
Красавица заправила золотистую прядку волос за ушко, закатала рукава и принялась полоскать белье.
До колдуна донеслась песенка, которую она мурлыкала себе под нос. Нежный голосок приятно ласкал слух: ангельское пение. Ему даже показалось, что мелодия ему не просто знакома. Когда-то давно, когда он был ребенком, его мама – добрая женщина пела похожую песню перед сном.
– Кто эта девушка? – очнувшись, спросил он у старушки, собирающей сухие ветки для костра.
– Наше горе.
– Не понял? Как может такая прекрасная девушка быть чьим-то горем?
Старушка состроила жалостливую гримасу:
– Судьбина ее горька – сиротка. У нее в прошлую зиму родители в проруби утонули. Здесь на реке.
– Страшная смерть, – согласился Уильям, но как же так?
– Река часто забирает жизни. Опасно выходить на лед, когда он тонок.
– А другие родственники?
– Так, нет же никого. Замуж Бьянка так и не вышла, выдерживая траур. А жених ее…
– У нее есть жених? – перебил колдун, с сожалением в голосе.
– Уже нет. Не стал дожидаться, другую встретил. У нас все девушки, как на подбор – красавицы.
– Бедняжка! Столько потерь!
– Жаль ее, столько слез пролила, – с мокрыми глазами ответила старушка.
– Кажется, ее зовут Бьянка?
– Родители так нарекли. Оно означает – белокурая. Одного взгляда достаточно, чтобы полюбить эту милую девушку с солнечными волосами.
Внезапно старушка сменила настроение:
– Чужак, чего это ты интересуешься? Смотри, ежели чего худое задумал, у нас разговор короткий. Один заезжий кавалер своего достоинства лишился, оттого, что девушку непорочную склонил к сожительству, а после бросил. Мы своих в обиду не даем! Мужчины у нас добрые, но в случае – спуска не дадут.
Колдун содрогнулся от представленного зрелища. Ему доводилось видеть, как оскопленный насильник истекал кровью из причинного места. Тогда, будучи проездом в маленьком городке, он застал сцену казни несчастного, пойманного с поличным с дочкой пекаря.
– Не подумайте плохого, просто увидел, насколько она грустна и сердце наполнилось болью, – нашелся, что ответить он.
– Она до сих пор в невестах ходит, только не сватает никто, – старушка противно захихикала.
– Почему не сватают? – удивился колдун.
– У тебя есть все шансы. Авось, повезет. Пойди, познакомься, видно, что ты тоже один маешься.
– Как вы узнали, не по лицу же почитали?
– У одиноких особая грусть в глазах. К тому же видно, что одежда не женщиной приготовлена. Если бы заботливая супруга собирала в дорогу, обязательно смену белья положила в сумку и о еде позаботилась.
Колдун послушно отправился выполнять поручение.
– Бьянка! – произнес он тихо, подходя со спины.
Красавица обернулась. Она долго в упор разглядывала его лицо, будто ища что-то знакомое. После широко улыбнулась, обнажая белоснежные зубы.
– Почему ты так долго шел? – задала она неожиданный вопрос.
Он застыл без движения, вновь удивляясь невероятной схожести девушек.
– Почему же? Я спешил, но на пути встречались неожиданные препятствия, – запинаясь, ответил он.
– Я так звала тебя! А ты искал не в том месте, – с упреком вымолвила она.
У колдуна побежали мурашки по спине:
– Так это ты приходила в мои сны?
– Каждую ночь. Ты – моя судьба! С самого детства, я чувствовала твое присутствие, знала, что однажды ты явишься, чтобы остаться навсегда.
– Никогда не слышал о подобном колдовстве.
– Это не колдовство, – качая головой, ответила Бьянка.
– Что же, тогда? Другого объяснения не нахожу.
– Это веление высшей силы, отвечающей за слияние сердец и душ.
– Но, я стар и беден, а ты молода и прекрасна. Если бы ты только знала, насколько у меня проклята душа и какие мерзкие поступки я совершал.
– Поверь, я знаю. И меня этим не испугать.
Девушка бросила корзину с бельем и приблизилась к колдуну на расстояние вытянутой руки.
– В любви нет равных, – с жаром произнесла она, – Кто-то стар, а кто-то млад, кто-то ангел, а кто-то демон. Никакого значения поступкам нет, если два человека предназначены друг другу, а их влечение, не что иное, как дар свыше.
У колдуна что-то внутри взорвалось, отчего его глаза наполнились слезами, а озлобленное сердце – теплотой.
– Ты готова принять меня? Такого: облезлого, побитого, словно пса? Я же вижу себя со стороны и зрелище это трудно назвать приятым. Лицо мое испещрили морщины, волосы поседели и поредели, колени скрипят при ходьбе и болят в предвестии непогоды. Зачем тебе старая развалина, когда вокруг много молодых, сильных мужчин?
– Я ждала тебя столько дней и ночей…
– Неужели? – Колдун схватился за сердце.
– Поверь, мне не нужен никто другой.
Бьянка подошла еще ближе. В ее глазах светилась искренняя любовь. Отчего колдуну сделалось стыдно.
– Но я не заслуживаю тебя. У меня нет ни одного достоинства, одни недостатки. Я воровал, обманывал, спал с разными женщинами, притворившись их мужьями. Во мне нет ни капли света, лишь тьма. Иногда я сам страшусь совершенных злодеяний, покаяния мне нет.
– Мы начнем все снова, забудем о том, что было. Прошлое, оставим прошлому. Впереди нас ждет новая жизнь. Обещаю, что ни разу не упрекну тебя.
Девушка улыбнулась, выказывая свое расположение.
– Темноты я не боюсь, после нее так сладок день, а солнце ласковее и теплее, – заметила она.
– Это еще не все, – продолжил он, пытаясь образумить девушку.
– То, что ты колдун, я знаю.
– Откуда? – всполошился он.
– Между нами незримая, но такая прочная связь. Мы то, что мы есть. Это наша натура, но не выбор. Хорошо, хоть не родились белками или зайцами или другими лесными тварями, тогда бы было гораздо хуже. Все же нам, несомненно, повезло быть теми, кто мы есть: иметь человеческие тела, разум и душу.
– Но колдунов везде преследуют, уничтожают, даже имени настоящего не спросив. Знала бы ты, сколько раз я, «поджав хвост», прятался в лесах, пещерах, прозябал в голоде и холоде, чтобы сохранить свою никчемную никому не нужную жизнь.
– Оставь тревоги позади. В моей деревне не проклинают колдунов, а учатся у них мудрости. Пройдет время, ты станешь уважаемым человеком, с мнением которого будут считаться.
– Я одинок и никому нет до меня дела. Если завтра я сгину где-то в дороге, мой хладный труп станет достоянием дикого зверья, а о том, что жил такой человек и не вспомнит никто.
Бьянка взяла его за руку.
– Теперь твоя жизнь нужна мне. Никогда, слышишь, никогда больше не повторяй таких страшных слов. Ты больше не одинок, у тебя есть я.
– Думаешь, я заслужил подобно право?
– Это мы узнаем чуть позже, – сказала она уже ему на ухо.
Поднявшись на носочки, Бьянка поцеловала его прямо в губы.
– Желанный мой, наконец-то ты дома!
Глава 25
В славном королевстве Чаровине тем временем случился переполох. Королева – женщина строгих правил, праведная и величественная, появилась перед очами верных поданных с явными признаками беременности. И, уже было сложно скрывать интересное положение за ворохом широких юбок, длинными плащами и накидками.
Король Вильям, не мог скрывать своей радости. Да, он уже стар, но от той ночи, когда в его ребро вселился бес, до сих пор хранил приятные воспоминания. Они с супругой получили неожиданный, но такой желанный подарок.
В первое утро, когда королеву застигли все признаки дамы в положении, слуги суетились, не понимая, что делать. Бедняжка, то бледнея, то вспыхивая, мучилась тошнотой. После жаловалась на изжогу и головокружение.
– Что с вами, душа моя? – тревожился король.
– Вероятно, съела что-то несвежее, – предположила она.
Тут же была поднята на ноги вся королевская кухня. Стали выяснять, что готовили на обед, ужин и прочее.
Повара, славящиеся своей безупречной репутацией, почти обиделись на нелестные слова. Но король был настойчив.
– Ваше величество, – обратилась к нему краснощекая повариха, – вы откушали тех же яств, и ничего плохого не произошло!
– И то верно, – согласился король, – ужин был приготовлен на славу. Свежайшие овощи, нежное сочное мясо, все – выше всяческих похвал, впрочем, как и всегда.
У королевского управляющего тут же возникла версия про отравление.
– Но кто мог желать королеве смерти? – тут же спросил Вильям.
– Ее Величество все обожают, у нее нет врагов, – нашелся, что ответить управляющий.
– На простуду не похоже, – продолжал рассуждать король.
Внезапно его жене сделалось лучше, и она попросила большой кусок мяса, сдобренный острым соусом, а после ее вкус стал отличаться странным излишеством: клубника со сливками, жирная форель, горсть орехов, ложка меда. В довершение, ей захотелось черного хлеба с щепотью соли. Все отошло на задний план, когда королева, следуя прихоти, запросила вяленой рыбки, пойманной на противоположной стороне реки Чары.
Откушав, она довольно зевнула, после чего проспала почти целые сутки.
На следующее утро ей снова сделалось невыносимо плохо. Ссылаясь на головную боль, ее величество провела целый день в постели. Ни глоточка воды, ни кусочка еды она, ни пригубила. Лицом бледна, телом слаба, несчастная едва могла говорить.
– Зовите лекаря! – приказал король.
Придворный врач, покачивая головой, сразу же определил причину неожиданной хвори. Ему выпала великая честь объявить о счастливой новости. Он потел, кряхтел. Не оратор ведь, чтобы складно говорить, но хотелось показать свою значимость перед ликом королевской персоны.
– Ваше величество! – обратился он к монарху.
Тот, видя на лице лекаря волнение, сам чуть не начал трястись.
– Вы пугаете меня! Что с королевой?
– Благая весть! – завопил лекарь, высоко закидывая руки.
– Я теряю терпение, – прервал его король, – моя жена почти при смерти, а вы скачете и вопите, будто сумасшедший!
– Извините, ваше Величество, не могу сдержать восторга. Наша госпожа находится в положении. Скоро она осчастливит вас еще одним наследником. Поздравляю!
– Быть такого не… может…
Король прервал гневную тираду, вспоминая, как после свадебного пира добросовестно исполнил супружеские обязанности, кажется даже не единожды.
На его глаза навернулись слезы.
– Какое счастье! Так кстати. А я уж и не чаял, что господь смилостивится над нами и пошлет свое снисхождение.
Он заключил в объятия любимую жену.
– Дорогая, спасибо!
Волнуясь, со светлой улыбкой на устах, он приложил ладонь к животу жены.
Королева, алея лицом, прошептала:
– У нас будет девочка.
– Почему? – удивился король.
– Сердцем чувствую. Эта малышка уже сейчас проявляет свой характер: никак не может угомониться, пытаясь устроиться внутри поудобнее.
В тот же день по радостному событию на все королевство было организовано пышное торжество.
В положенный срок у королевы родилась милая девочка – светленькая, румяненькая, как две капли воды, похожая на свою старшую сестру.
– Как назовем нашего ангелочка? – спросила королева у супруга.
Тот в эйфории никак не мог насладиться моментом. Он будто летал на невидимых крыльях над землей.
– А как вы бы хотели, душа моя?
– Помниться, вашу матушку звали Жанной, что означает – Дар богов.
– Замечательное имя, – согласился Вильям.
Он склонился над белоснежной колыбелью, в которой мирно спала его новорожденная малышка. В его сердце пели ангелы.
– Она будет самой красивой, – нежно прошептал он.
– И самой счастливой, – добавила королева.
В королевство пришла весна, принося с собой обновление жизни. В славном городе Чаровине вновь цвели сады, щебетали птицы. Полноводная Чара тихо несла свои воды в далекие края, где жила еще одна королевская дочь – Белла.
Через месяц прибыл гонец из королевства сира де-Росса, принес еще одну радостную весть.
– Письмо для вашего Величества, – передал он свернутый свиток.
Король Вильям давно уже не получал весточки от дочери. Иногда даже сердился, что она не пишет.
– Так, так. Что тут у нас, – бормотал он, разворачивая бумагу.
Король-отец протер полуслепые глаза:
– Это не почерк моей дочери! К тому же такой неразборчивый, кажется, что накарябано наспех. Буквы все прыгают, сплетаются в кучу. Скажите на милость, что это за литера с длинным хвостиком?
Он водил пальцем по неровным строчкам и бормотал себе под нос: «Мы… надь… буду… чадо… знать…»
– Это послание принадлежит руке его Величества сира де-Росса, – сообщил гонец.
– Почему же моя дочь собственноручно не составила письмо? Весточку ее руки я бы прочел в момент. У нее такой красивый почерк и слог.
Король явно начинал сердиться. Оттого гонец, вздрагивая плечами, поник головой.
– Наша госпожа не могла…
– Что с ней произошло? – зарычал Вильям, – если хоть один волос упал с ее головы, клянусь честью, я сотру все вокруг в порошок!
– Что за шум? – поинтересовалась его супруга.
– Вот, полюбуйся! И как это понимать!?
Королева взяла в руки свиток, пробежала глазами по рукописным строчкам.
– Супруг мой, вы так горячи, – пожурила она, – с Беллой все в порядке. Более того, есть счастливый повод сегодня открыть бутылочку вина и поднять заздравный тост.
– Ту самую, что мы оставили для особого случая?
Вильям порой поражал своей непредсказуемостью. Его характер, твердый словно сталь, внезапно становился по-детски сентиментальным.
– Неужели?
– Так и есть. Вы, ваше Величество теперь можете носить гордое имя дедушки.
Тут оживился гонец и вставил:
– Госпожа Белла подарила нашему монарху наследника. Его нарекли в честь прославленного героя Рагнара. Кстати, так звали прадеда сира де-Росса, полководца стотысячного войска. Его ратные подвиги воспеты в легендах, а все воины королевской гвардии мечтают быть похожими на него.
– Подожди! – перебил король-отец, я надену корону и приглашу придворных министров. Опять же: все фрейлины, до сих пор вздыхающие по милой Белле, будут несказанно счастливы приятной новости.
Сам же достал из кармана шелковый платок и утер щеки, мокрые от слез.
– Теперь объявляйте, – позволил он гонцу, когда тронная зала наполнилась людьми.
– У госпожи Беллы родился наследник, – выпалил он, гордо вскидывая голову. Приятно быть вестником такого известия.
Толпа зашумела. Отовсюду слышались аплодисменты и дружные возгласы.
– Виват!
– Да здравствует!
– Хвала господу!
– Хвала госпоже Белле!
– Да восславится в веках имя Рагнара!
Вильям поднялся с трона:
– Мой внук станет правителем двух королевств. Он обретет великую славу и память в веках!
Никто и не сомневался в его словах.