Без права на отказ

– Мои отношения с Леной… – он вздохнул, но взгляд его, как и прежде, был устремлен на меня. – Яна, я понимаю, что тебе интересна моя жизнь.

– Не хочешь, не говори, кто я така… – поспешила оправдаться, однако Олег прервал меня:

– Ты моя женщина.

– я… Что? – я ослышалась?

Я непонимающе смотрела на него, качая головой. Женщина? Я – его женщина? Не шлюха, не фигуристка… Я. Его. Женщина. Его. Как только до меня окончательно дошел смысл его слов, слезы обожгли щеки. Я сидела за столом в невероятно красивом платье, специально купленном для поездки в Лас-Вегас, и ревела как идиотка.

– Хватит плакать! Температура поднимется! – недовольно произнес Олег.

Я кивнула, всхлипнула и зарыдала с новой силой. Тогда Олег поднялся из-за стола, подошел ко мне и, не обращая внимания на находящихся помимо нас в ресторане людей, заставил меня встать и… обнял.

– Прости, – хлюпнула я носом, а после обхватила его руками и прижалась к нему еще ближе. Я же ведь люблю его. Люблю, но, господи, как же это сложно!

– Не извиняйся, – он коснулся губами моей макушки и прошептал: – Пошли в номер?

– Угу, – кивнула, но не подумала его отпустить. Он сам мягко отстранился, обхватил мою ладошку и повел к выходу из зала.

А едва мы оказались в номере, снова притянул к себе и смял мои губы. Я тут же ответила ему, цепляясь за его сильные плечи.  Олег, мой Олег…

– Ты хотела знать про мою жизнь? – расстегивая молнию на моём платье, выдохнул он. Его горячий шепот будоражил меня, возбуждение тотчас разлилось по телу и запульсировало между ног.

– Не надо, – целуя его покрытые щетиной щеки, словно бы высеченные из камня скулы, волевой подбородок, прошептала я. Плевать мне на все, что было в его прошлом. Плевать, если в его настоящем есть место мне…

Олег подхватил меня под ягодицами и довольно заурчал, когда я, не теряя ни секунды, обвила ногами его бёдра, а руки мои сцепились в замок за его шеей.

– Я бы никогда в жизни не стал принуждать тебя, Яна, – двигаясь по коридорчику, произнес он. – Но не мог не надавить.

– Почему?

– Потому что хотел тебя до смерти.

Я рухнула на постель, Олег придавил меня сверху. Платье мое уже было расстегнуто, и он ловко освободил мои плечи от прохладной ткани, заменяя атлас своими поцелуями.

– И сейчас хочу. И буду хотеть. Ты никуда от меня не денешься теперь.

Я вскрикнула от неожиданности, когда он, резко сдернув платье, откинул его в сторону. Секунд через пять колготки мои последовали в том же направлении. Лежа на постели, я наблюдала за тем, как Олег – красивый, сильный, невероятно притягательный, расстёгивает ремень на брюках, и мне казалось, что все это – лишь иллюзия. Разве эти слова могут принадлежать Олегу?

Тяжело сглотнув, я просипела:

– А как же договор?

– К черту договор, Абрамова! Ты моя, слышишь меня? – выдохнул мне в губы, а после накрыл их своими.

Да, Олег, я слышу тебя. Застонав, я снова обвила его шею руками и прижалась к нему.

– Слышу, – прошептала, утопая в нем. Лихорадочными движениями одну за другой расстегнула ряд пуговиц его рубашки и, поддев, оголила плечи. Припала к коже – горячей, пропитанной его запахом, и почувствовала, как плавится моё сознание. Руки его нетерпеливо изучали меня, гладили, скользили по телу. Казалось, пальцы его были везде: на груди, на рёбрах, на моих бёдрах и между ними. Он был везде, в каждой клетке моего сознания, моего существа. Словно бы он пропитал меня собой, проник в меня на каком-то неизведанном уровне, изменив саму мою сущность.

– Ты самая красивая девочка на свете… – прошептал он, покусывая мою шею.

Я застонала. Боже мой, у меня завтра произвольная… Открытое платье… Моё выступление будет транслироваться десятками каналов по всему миру, а он покусывает мою шею. И останавливать его я, кажется, не собираюсь…

Выгнувшись, я шире развела колени в сторону и подалась бёдрами ему навстречу. Он был твёрдый, большой и готовый взять меня. А я была готова принять. Как же я хотела его…

– Олег… – простонала я, ероша волосы на его затылке. Облизнула губы и выдохнула, ощутив, как он потёрся носом о мою шею. Горячо и чуточку щекотно… Из груди моей вырвался полувсхлип-полусмешок. – Ты понимаешь, что ты извращенец?

– Почему? – просипел он с искреннем непониманием.

– Считать самой красивой девочкой на свете рыжую… Да еще и с веснушками…

– У тебя очаровательные веснушки, – словно в подтверждение, он коснулся кончиками пальцев моих плеч, провёл по внутренней стороне до локтей и посмотрел в глаза. – Самые очаровательные веснушки на свете.

– Сумасшедший, – простонала я, обхватывая ногами его бёдра. Скрестила лодыжки и красноречиво подалась вперёд.

Движение навстречу, и он во мне. Вскрик с губ и его протяжный, глухой стон. Глаза… Самые синие во вселенной глаза. Лёд с пылающим в глубине зрачков огнём. Мне хотелось снова и снова выдыхать его имя, хотелось признаться ему… Признаться, что мои чувства – куда больше, чем просто влечение, но я не осмелилась. Возможно, он и так всё знает. Конечно же, он знает. Он мудрее меня, он старше меня, он сильнее меня. Он знает жизнь и знает людей. И меня он тоже знает: все мои чувства и мысли. И всё же сказать ему я не решилась… Мы раскачивались, словно причудливый маятник. Вперёд-назад, вперёд-назад… Первобытный ритм простого и важного. Безликая комната в городе, наполненном чужими судьбами и жизнями. Вперёд-назад… Звук неровного дыхания, стоны и неразборчивый шёпот. А внутри меня пока что безмолвное: я люблю тебя. Люблю.

Глава 23

Недовольно хмурясь, я замазала тональником засос, оставленный Олегом на моей шее. Услышала со стороны кровати смешок, повернулась и возмущенно произнесла:

– Тебе смешно! А если заметят?

Олег все еще лежал в постели, весь его вид так и манил меня. Я осмотрела его грудь, покрытую темными волосками, плечи, сильные руки… Волосы его были взъерошены еще со сна, черная прядка падала на лоб. Ну Аполлон во всей своей красе. Так и подмывало прыгнуть обратно к нему в объятия и лежать с ним как можно дольше. Но… утреннюю тренировку никто не отменял, впрочем, как и произвольную программу. Чувствовала я себя гораздо лучше, чем вчера, и надеялась, что и день этот завершится для меня не хуже, чем вчерашний.

– Даже если заметят, пусть, – произнес Олег и похлопал по постели, приглашая меня. Я вздохнула и, отложив тональный крем на столик, пошла к нему.

– Олег, – остановилась, не доходя пары шагов, и неуверенно посмотрела ему в глаза. Меня все утро мучил вопрос, который я никак не решалась задать, но теперь… Неведение же меня сожрет.

– Что?

– То, что ты сказал мне, что… ну… что тебе не важен договор.

– Когда я тебе такое говорил? – нахмурил брови Олег и посмотрел так, что я и сама было засомневалась в том, что он это сказал.

Однако он тут же подался ко мне и, ухватив за руку, потянул на себя. Я попыталась сопротивляться, но куда там. Через мгновение уже утыкалась носом ему в шею и вдыхала его запах.

– Значит, не говорил? – прошептала я, оставив на его коже влажный поцелуй. – И что я самая красивая – тоже? – еще один поцелуй чуть выше, а следом еще… и еще… Подняла взгляд, поцеловала Олега в шершавый подбородок и почувствовала, как рука его скользнула по моей спине. Из груди его вырвался тяжелый выдох.

– Если не перестанешь, на тренировку можешь не попасть.

– Как я могу её пропустить? Что скажет мой тренер? Он очень строгий, – лукаво улыбнулась я, убирая черную прядку с его лба.

– Он у тебя самый настоящий зверь, – подтвердил Олег со знанием дела, и я почувствовала его усмешку мне в макушку.

– Вот и я о том! – наигранно возмутилась я и засмеялась, когда его пальцы прошлись по моим ребрам. – Ай, ну хватит! – взмолилась я, пытаясь вырваться. – Оле-е-ег! Пожалуйста!

– И что мне за это будет?

– Я тебя поцелую, – громко чмокнула в волевой подбородок. Олег закатил глаза.

– И все? Ну нет, – и с новой силой принялся меня щекотать.

– Олег Коршунов! Прекрати! У меня снова температура поднимется! – безуспешно пытаясь увернуться от очередной порции щекотки, взмолилась я.

– Ты здорова, Абрамова! – Олег прижал меня к себе и тоже довольно смачно чмокнул в щеку. – И я был серьезен, когда говорил тебе, что ты красивая.

– Пусти, – он ослабил хватку, и я смогла, поднявшись, заглянуть ему в глаза. – И никакого договора? – голос мой мигом сел.

Мне так страшно было ожидать от него ответа… Вдруг я все не так поняла? Я же Яна Абрамова… Сплошной минус, а он… Он самый лучший мужчина на Земле. И я так люблю его…

– А без договора останешься со мной? – неестественно тихо задал он встречный вопрос.

– Ты хочешь, чтобы осталась?

– Хочу, – не раздумывая, моментально ответил Олег.

– Тогда останусь, – глаза защипало. Я, улыбаясь как дура, потерлась щекой о его щеку и вздохнула. – Но ты должен выполнить свою часть договора.

– Это не честно.

– Еще как честно! Я хочу на Олимпиаду, Олег, – совершенно серьезно выговорила я, не сводя с него глаз. – Я хочу успеха. И хочу, чтобы ты поверил в меня.

– Я верю в тебя, глупая, – Олег очертил пальцем овал моего лица и коснулся кончика моего носа. – Нам с тобой предстоит очень много работы, но я знаю, что ты сможешь.

– Почему ты меня назвал бесталанной? – меня правда мучал этот вопрос. Впрочем, как еще сотня других, но я решила начать с этого.

– Потому что ты слишком ленивая и упрямая.

– Все понятно, – я попыталась обидеться и встать, но Олег не позволил ни того, ни другого.

Притянул к себе и поцеловал. Жарко, властно. Надавил ладонью мне на затылок, зарылся пальцами в моих волосах и выдохнул:

– Я был бы не я, если бы не рискнул с тобой поработать.

– Олег, я… – я хотела сказать ему, как сильно люблю его, как сильно он мне нужен и важен для меня, но меня прервал его телефон, зазвонивший на тумбочке.

Олег нехотя отстранился от меня и, взяв его, глянул на экран. Лицо его тут же потемнело. Я тоже напряглась. Села на постели. Несколько долгих секунд он смотрел на экран не перестающего трезвонить смартфона, а потом, бегло и как-то опасливо бросив на меня взгляд, нажал на кнопку и приложил трубку к уху.

– Да, – выговорил он, одновременно поднимаясь с постели. Подошел к окну, по всей видимости внимательно слушая звонившего. А я смотрела на его ягодицы, прекрасно зная, кто ему звонит. Лена.

– Хорошо, – выслушав длинный монолог, ответил Олег. Отодвинул занавеску, а потом снова задвинул её. – После произвольной сегодня встретимся. Ты будешь на трибунах?.. Хорошо. Пока.

Отключив телефон, он повернулся ко мне. Я буравила его недовольным взглядом. От его хорошего настроения тоже не осталось и следа. Будь проклята эта Селезнева! Проклята-проклята-проклята! Сцепив зубы, я соскользнула с постели, едва удерживаясь от того, чтобы зло зарычать.

– Ты куда? – спросил он, когда я направилась в коридор.

– Я на тренировку.

– Так рано еще.

– В тренажерном зале позанимаюсь! – крикнула, спешно натягивая кроссовки. Моя спортивная сумка стояла тут же, у двери, я подхватила её, перекинула ремешок через себя и тут нутром почувствовала направленный на меня взгляд Олега. Выпрямилась и глянула на него. Он стоял, все так же в одних трусах, привалившись к косяку, и наблюдал за моими действиями.

– Почему ты злишься? – спокойно спросил он.

– Я не злюсь, – передернула я плечами. Надо бы было развернуться и уйти, но я снова повела себя как дура: – Встречаешься с Селезнёвой?

– Она приехала из Нью-Йорка.

– М-м-м, – я хмыкнула. – У вас с ней очень интересные отношения.

– Ты ревнуешь?

– С чего? У вас же с ней ничего нет?

– Ян…

– Ну вот, – перебила его, широко улыбнулась и произнесла: – Значит, и смысла ревновать я не вижу. Она получила травму и не может быть моей соперницей ни на льду, ни… ни вне его. Олег, я пошла на тренировку, буду ждать тебя на стадионе, – выпалила я и буквально вывалилась из номера.

Я не ревную. Нет, не ревную. Но не позволю этой белобрысой суке отобрать у меня Олега!

Глава 24

Мы с Олегом сидели в уголке слез и поцелуев, соприкасаясь бедрами, и молча смотрели в экран монитора, где вот-вот должны были появиться оценки за мою произвольную программу. Я была напряжена, словно струна, накинутая Олегом олимпийка не грела – меня колотило от внутреннего волнения. С момента моего ухода со льда прошло несколько минут, а я все еще не могла отдышаться. Схватив со столика бутылку с водой, я открутила крышку и сделала несколько жадных глотков. Вернув её на место, почувствовала прикосновение к своей коленке. Опустила взгляд – рука Олега накрыла меня поверх платья и легонько сжала коленную чашечку. Я глянула на него. Он, чуть склонив голову на бок, не отрывал взгляд от экрана. И только я хотела обратиться к нему, как раздался голос диктора, озвучивающего мои оценки:

– Яна Абрамова за произвольную программу получает сто сорок пять целых и тридцать две сотые балла. Это первое место!

– Первое? – вскинула я брови. – Первое? – Олег посмотрел на меня и улыбнулся.

– Первое, – подтвердил он, и я тут же оказалась в его объятиях. – Ты победила, Абрамова! – прошептал он.

– Я победила, – уткнувшись носом ему в плечо, откликнулась я.  – Победила…

Мне хотелось произносить и произносить это слово. Я будто пробовала его на вкус, и оно было таким вкусным! Хотелось еще и еще. Счастливо засмеявшись, я прильнула к Олегу еще теснее, а после, опомнившись, поднялась на ноги и помахала собравшимся на стадионе зрителям и тем, кто смотрел трансляцию по телевизору.

Я плохо помнила, как готовилась к прокату. Все было как в тумане. К моменту, когда Олег появился на стадионе, я уже успела хорошенько размяться в тренажерном зале. Унять свои эмоции у меня тоже получилось. Почти. Я не могла не думать о том, что Олег сегодня встретится с Селезнёвой. Зачем? Если он со мной, зачем она ему? Не понимала, не могла даже представить, что Леночке нужно от Коршунова, разве уж совсем бредовые мысли в голову закрадывались: а вдруг она шантажирует его? Сняла какое-нибудь видео, когда в прошлом у них были отношения, и теперь грозится всем показать, если он не будет скакать перед ней на задних лапках? Но как-то не вязался у меня образ Олега с рисующимися в голове картинками. Он бы точно нашел на неё управу. Если бы только захотел. Значит, тут что-то другое… Ну или он не хочет. И то, и то меня порядком раздражало.

Я и еще пять девочек из тренировочной группы уже готовились выйти на лед и продолжить тренировку там, когда Олег буквально выдернул меня с катка и, найдя укромное местечко, просто смял, как тряпичную куклу и поцеловал. Требовательно, жарко и властно.

– Это чтобы тебе в голову не лезли дурные мысли, – ответил он на мой немой вопрос.

Усмехнулся и повел меня обратно. Я, немного прифигевшая и от того не сконцентрированная, тренировку провела так, будто бы её и не было. Прыгать прыгала, а что прыгала – не помню. Вообще ничего не помню, только вкус его горячих губ на моих пылающих губах. Что после тренировки ему и высказала.

– Ты отвратительный тренер! – возмущенно выдала я, едва мы остались наедине.

– Почему? – весело хмыкнул Олег.

Настроение у него, похоже, было замечательным. Уж не потому ли, что Леночку свою скоро увидит?!

– Потому что, – просто сказала я.

Он же в ответ расхохотался, прижал меня к себе и поцеловал. Снова. Чтоб его!

И вот теперь я, продолжая улыбаться от уха до уха, до невозможности счастливая, давала интервью как победительница этапа Гран-при в Америке, пока на льду сотрудники готовили подиум для награждения.

Английский я знала плохо, поэтому мне помогал переводчик. Благодарила бабушку, Олега, всех работников нашего центра, болельщиков… И не верила. Конечно, это всего лишь один выигранный этап. Чтобы попасть в финал, мне нужно быть в тройке на следующем, во Франции. Но я была так воодушевлена, что мне казалось – дайте мне прямо завтра выступить, снова откатаюсь, как сегодня. А откаталась я, как в последний раз. Олег сказал, что я будто бы все поставила на этот прокат. На самом деле так и было. Мне все еще было не совсем хорошо, и я понимала, что четверной прыгнуть не смогу, да и Олег сказал, что голову мне открутит, если посмею повторить свой финт ушами. Но это означало, что я должна выполнить все элементы настолько идеально, чтобы заставить судей поверить мне. И они поверили, судя по моим оценкам. Кореянка, которая в итоге заняла второе место, тоже откатала неплохо, но упала со своего акселя, и впечатление от её программы смазалось. Я же промчалась по льду со своей «Per te» и разве что под конец мне не хватило сил додержать вращение. Но это мелочь, видная лишь судьям и специалистам.

Чуть позже нас пригласили на награждение. Под оглашение моего имени и фамилии, я выехала на лед и заняла верхнюю ступень пьедестала. Сжимала свою первую золотую медаль на таком серьезном и престижном турнире, и глаза были полны слез. Это была моя маленькая, но победа. Победа, которая была нужна мне как воздух, чтобы поверить в себя, чтобы понять, как мне двигаться дальше. Это была победа над моим дурацким организмом, подложившим мне свинью накануне поездки, с нервами и с мыслями об Олеге и его Селезневой. И, конечно же, это была победа над старой, упрямо-ленивой минусстартщицей Янкой Абрамовой. Впереди меня ожидает путь наверх. И он будет ничуть не менее сложным, чем дорога в эту самую точку, в этот момент, где от победы отделяют четыре минуты, в которые могут уложиться все твои мечты.

Я сидела на постели в позе лотоса и наблюдала за тем, как Олег натягивает рубашку. Свежую, отглаженную в прачечной.

Мы снова поцапались из-за Селезневой. Он был недоволен, я тоже. Мы, конечно же, все обсудили. И не один раз. Но мне было обидно – вместо того, чтобы позвать меня в ресторан и отметить победу, он идет на встречу с Леной, а я буду сидеть в четырех стенах и накручивать себя. Странно, что Олег этого никак не может понять. Хотя… все он понимает, просто не хочет сесть и объясниться со мной. И если раньше я еще могла понять его «не твое дело» или «тебя это не касается», то теперь, когда он сам сказал, что нет между нами больше никакого договора, что между нами все по-настоящему… Мне было больно. И он прекрасно понимал это, видел в моих глазах, видел он и мои слезы, но… все равно натягивал свежую рубашку и собирался на встречу с Леной.

– Когда ты вернешься? – прохладно осведомилась я.

Он обернулся, застегнул последнюю пуговицу и взял с подлокотника дивана пиджак. Я смотрела на него прямо, не отводя взгляда.

– Постараюсь недолго, – ответил Олег.

– Ясно, – вздохнула, но взгляд не отвела. Нет уж. – Ты если на ночь останешься у неё, смс мне хоть напиши, чтобы я не переживала, – вырвалось у меня.

– Ян, – Олег снова кинул пиджак на диван и приблизился ко мне. Затем присел рядом на постель и попытался привлечь меня к себе. Но я резко вырвалась и, спрыгнув с кровати, зло прищурилась:

– Что «Ян»?! Ты говоришь, что я тебе нужна, но бежишь к своей Лене по первому зову! Что вас связывает!? Просто ответь мне уже, я не знаю, что мне думать! – воскликнула я. Ответь мне, Олег, почему?

– Я не могу, – он тоже поднялся и погладил меня по плечам.

Я хотела вырваться, хотела, но… Вместо этого вытерла со щек две предательские слезищи и, выровняв тон, заговорила:

– А я могу. Тебе не кажется, что это несправедливо? Ни одна нормальная женщина не потерпит, чтобы в жизни её мужчины была другая. А я? Я разве ненормальная? – засмеялась ему в лицо. – Хотя да. Ненормальная! Сначала согласилась трахаться с собственным тренером ради достижения цели, а потом и делить его с девкой, которая, даже получив гребаную травму, умудряется мне гадить! Я ненавижу твою Лену! – прошипела я. – Ненавижу её! Хочешь к ней – вали к ней! Но как только мы приедем в Москву, я съеду из твоей квартиры.

Мне казалось, что я говорю спокойно, но потряхивало меня знатно. Он мне своей Селезневой все нервы вытрепал! Ну нельзя же так со мной, Олег! Я же тоже человек! И я люблю тебя!

Коршунов молча смотрел мне в глаза, судя по всему, обдумывая мои слова. А потом вытащил телефон из заднего кармана джинсов и вышел в холл. Я тут же опустилась на постель и, накрыв лицо руками, дала волю слезам. Надоело мне. Не могу я так.

– Я не смогу встретиться, Лен, – вдруг донеслось до меня. Я мигом перестала реветь и прислушалась. – Хватит на меня давить! Что ты хочешь этим добиться, Лен? Я все прекрасно понимаю, но не могу встретиться. Я позвоню потом.

Когда он снова появился в комнате, взгляд его был злым. Лицо напряжено, на шее аж вена вздулась. Я опустила взгляд ниже – пальцы его с такой силой сжимали смартфон, что побелели костяшки. Снова подняла взгляд и услышала:

– Я не хочу тебя терять, – а после в несколько мгновений он оказался передо мной, опустился на корточки и посмотрел снизу-вверх. – Я и без того в своей жизни слишком много потерял, Яна, – тихо произнес Олег, а затем, обхватив мое лицо ладонями, продолжил: – Думал, что уже никогда не смогу испытать подобных чувств. Но ты появилась в моей жизни, и всё перевернулось. Я не отпущу тебя, я хочу, чтобы ты была со мной. Мне голову сносит о тебя, Янка. Просто знай это.

Он говорил, и каждое слово будто маленькая ядерная бомба взрывалось в моей голове. Я не понимала, что он говорит, точнее, понимала, но… Кто он такой – этот человек, сидящий передо мной?!

– Но я не могу не уйти сейчас, Ян. Не могу, иначе… – его прервала мелодия телефона. Мы оба синхронно посмотрели на постель, и я, всхлипнув, проговорила:

– Тогда иди, раз не можешь.

– Прости меня, – Олег встал, взял телефон и ответил.

Я продолжала на него смотреть, цеплялась за него, надеялась.

– Жди меня у отеля, – только и проговорил Олег, после чего отключился. – Прости, Ян, – снова сказал он.

Я кивнула и отвернулась. Олег, больше не произнеся ни слова, забрал пиджак и вышел в коридорчик. А спустя минуту и вовсе покинул номер. Я накинула одеяло и вышла на балкон. Третий этаж, и окна выходят как раз на сторону, где находится вход. Селезневу я увидела сразу. Она стояла у фонтана в красном пальто. Ненавижу. Как же я её ненавижу…

Я дождалась, когда выйдет Олег. Лена, увидев его, быстрым шагом направилась в его сторону и кинулась в объятия. Больше не могу. Закусив краешек одеяла, чтобы не завыть в голос, я поспешила уйти обратно в номер. Господи. Яна, все же ясно как божий день. Это только ты, тупица, веришь в сладкие слова Коршунова. Хватит. Открой глаза.

Глава 25

С Олегом я предпочитала не разговаривать. К чему слова и попытки выяснить отношения, если как таковых отношений у нас никогда не было? Вернулся от Селезневой он спустя три часа. Я сделала вид, что сплю, но отчего-то знала, что он понял, что я всего лишь притворяюсь. По всей видимости посчитав, что утро вечера мудренее, Олег, приняв душ, прилег рядом, обнял меня со спины и уснул. А я всю оставшуюся ночь лежала, не сомкнув глаз, и накручивала себя, накручивала. В итоге к утру я была подавленная, злая и не выспавшаяся.

Олег, очевидно, посмотрев на меня, решил отложить разговор еще дальше. До приезда в Москву. Зря. Меня выбешивало его спокойствие! Меня выбешивало то, что он общался с другими тренерами и спортсменами на показательных выступлениях как обычно, будто бы наши отношения не висят на волоске. Ах, ну да! Никаких отношений ведь между нами нет.

В итоге, едва мы приехали в Москву и зашли в квартиру, я направилась в спальню с намерением собрать вещи и свалить. Честно, не знала, что я буду делать. Хотя денег у меня хватит, чтобы подыскать себе квартиру. Пусть не так близко от катка, но все же и не в Новой Москве. Конечно, если Олег не решит отчислить меня из группы.

– Что ты делаешь? – когда я вытащила из шкафа свой старый сломанный чемодан и бросила его на постель, поинтересовался Коршунов. Войдя за мной следом, он остановился в дверях.

– Сваливаю, – не глядя на него, бросила я, вытаскивая свои вещи и кидая их как есть в чемодан.

– Успокойся, давай поговорим, – он подошел ко мне и, ухватившись за чемодан, потянул на себя. Я же что есть силы вцепилась в ручку.

– Раньше надо было говорить! – заорала я, полоснув его презрительным взглядом.  – Если ты решил, что если мы не говорим о проблеме, значит, она рассосалась сама собой – это не так, Олег Евгеньевич! Тебе не хотелось со мной разговаривать, когда ты вернулся ночью от своей долбанной Селезневой! Ты не хотел со мной разговаривать утром! Ты, черт тебя дери, не соизволил поговорить даже после показательных! Олег! Хватит меня унижать и с грязью смешивать! Я больше так не могу, понимаешь?! – подбородок мой задрожал, а глаза наполнились слезами. Я яростно вытерла их, будто бы они были моими самыми злостными врагами, и отпустила ручку чемодана.

Олег схватил его и бросил на пол, перед тем достав мои вещи и сложив их на постель.

– Я хотел, чтобы ты успокоилась, Яна! – он подошел ко мне и попытался обхватить за плечи, но я увернулась и покачала головой. Ну нет!

– Отличная тактика! – рявкнула я, делая шаг назад, и едва не споткнулась об угол кровати. – Я успокоилась?! Я успокоилась! Я спокойна! Только видеть тебя больше не желаю! Мне осточертели твои тайны, твои запертые комнаты, твое ко мне отношение! Я больше не могу! В Лас-Вегасе ты видел, что мне плохо! Видел и все равно ушел к этой суке!!! – я так истошно орала, что у меня закружилась голова. С силой зажмурилась, пытаясь прогнать истерические рыдания, так и рвущиеся у меня из груди.

– Яна, прекрати истерику! – он все же ухватил меня и притянул к себе.

– Не трогай меня! – что есть силы начала извиваться я, не переставая при этом кричать и плакать. Мне было необходимо выплеснуть всю ту боль, которая накопилась во мне. Которая быстродействующим ядом отравляла меня, заполняла собой. – Не трогай! – я била его по рукам, удерживающим меня за талию, но никакого эффекта это не давало. Олег продолжал стоять и держать меня, словно ничего не чувствовал. – Неужели ты не видишь, что я люблю тебя, Олег? – просипела я, поднимая на него измученный взгляд.

Что отразилось в его глазах в ответ на мое признание? Ничего. Ничерта там не отразилось! Чтоб его!

– Видишь, тебе даже сказать мне нечего. Яна стала слишком сложной, да? – улыбнулась сквозь слезы. – Слишком много проблем доставлять начала. Нарушает привычный уклад жизни Олега Коршунова. Так отпусти её, пожалуйста! Я больше не могу так, Олег, пощади меня, пока от меня хоть что-то еще осталось…

– Пожалуйста, успокойся, Яна. Я нарушил свой привычный уклад уже давно, как только взял тебя в группу! – Олег говорил вроде бы спокойно, но я видела, что в его глазах затаилось нечто нехорошее, опасное… Его пальцы продолжали сжимать меня за талию так крепко, что я понимала – если он не захочет, самой мне в жизни не высвободиться. В общем-то, это относилось не только к данному моменту. Я – зверек в ловушке, а он – ловкий охотник. И только ему решать, что делать со своей жертвой…

– Я сознательно пошел на это, – продолжил он. – Я желал лишь тебя, это как помешательство! Видел только тебя, хотел только тебя, Яна…

– Хотел, – криво хмыкнула я и покачала головой. – Олег, если я для тебя что-то значу, как ты мне говоришь, просто скажи мне, что ты скрываешь. Кто для тебя Селезнева, почему ты постоянно встречаешься с ней? Просто скажи, и я никуда не уйду.

– Я не могу, – он глубоко вдохнул, затем выдохнул. – Это не только меня касается, и я…

– Ты не доверяешь мне, – догадалась я.

И словно в подтверждение моих слов, Олег просто промолчал. Молчание красноречивее любых слов. Я ему в любви признаюсь, а он мне не доверяет. Ну что я могу сделать? Побежать на телевидение и всем раструбить, я узнала тайну Олега Коршунова? Он этого боится?

– Ты продолжишь меня тренировать, если я уйду? – задала я самый волнующий меня вопрос.

– Да, – тут же ответил Олег и разжал пальцы, отпуская меня.

Я же не двигалась с места. Задрав голову, смотрела на него несколько долгих мгновений. Он снова хмурился, и я едва не подняла руку, чтобы разгладить складочку меж бровей. Он стал для меня всем в такой короткий срок. А я для него продолжаю быть девочкой, которую он хотел затащить в постель.

– Тогда я пойду, – выдавила я глухо. Затем развернулась и вышла в коридор, где в маленьком дорожном чемодане были сложены все те вещи, которые я брала с собой на соревнования.

– Я хочу съездить на стадион и покататься. Можно? – не глядя, спросила я Олега.

– Можно. Потом вернешься?

Мне не хотелось ему отвечать. Или хотелось… Сказать, что я ухожу навсегда, и он больше никогда меня не увидит. Сказать на прощанье что-то красивое, резкое, колкое, причиняющее боль. Но для того, чтобы причинять ему боль, любила я его, как оказалось, слишком сильно. Тем более, я все равно вернусь. К нему. И дело уже не в договорах и принуждении к отношениям. Дело во мне. Я без него вздохнуть больше не смогу.

– Покатаюсь и приеду, – обувшись, я отперла дверь и вышла на лестничную площадку, везя за собой чемодан. – Я хочу, чтобы ты мне доверял, Олег. Твои отношения с Леной меня мучают, – сказала я ему и, не дожидаясь ответа, ушла.

Глава 26

Такси, слава богу, приехало быстро, потому что на улице было жутко холодно. Продрогнуть я успела даже за те пять минут, что длилось ожидание. Хотя, может, и не от холода вовсе меня била крупная дрожь. Я не знала, что мне делать, как быть? Разум твердил, что нужно покончить с этими отношениями раз и навсегда. Если человек мне не доверяет, как можно хоть что-то с ним построить? Но сердце… Мое гребанное сердце желало вернуться туда – в его квартиру, в его теплые объятия и плюнуть на все. Яна же выбрала нечто среднее.

Такси остановилось у центра Коршунова, я расплатилась, забрала вещи и направилась в подсвеченный огоньками красивый ледовый стадион. На часах было уже около восьми вечера, и я рассчитывала, что никто не станет донимать меня. Хотелось побыть наедине с самой собой, с собственными мыслями и чувствами. Попытаться отскрести от себя то ощущение безнадежности, что поселилось во мне. А что может быть лучше льда?

Я вышла на каток и остановилась у борта. Бросила сумку с экипировкой на скамейку, подошла к борту и оперлась о него локтями. Гладкий, по всей видимости уже залитый на утро, каток отражал свет ламп. Вздохнув, я подумала о том, что я ведь всегда любила лед. Любила фигурное катание, любила кататься. И сейчас ничего не изменилось, вот только в моей жизни неожиданно появился человек, способный поделить мою любовь к спорту. Забрать частичку этой любви себе. Я не хотела влюбляться в Олега Коршунова. Но по всей видимости, судьба моя была предрешена именно… Олег говорил о прошлогоднем чемпионате России. Когда я шлепнулась у него перед глазами, и он так впечатлился, что решил забрать меня себе.

Из груди моей вырвался горький смешок. Оттолкнувшись от борта ладонями, я подхватила сумку с коньками и формой и отправилась переодеваться. Как я и предполагала, спортсмены уже разошлись по домам, и в коридорах мне встретилась лишь пара сотрудников. Если они и удивились моему присутствию тут, то вида не подали. Конечно, любовнице Коршунова позволяется тренироваться в любое время…