– Нам надо сменить облик, а то напугаем жителей деревни, – заметил Шани, оглядывая спутников. Дело привычное – дэвы и Дхамини сменили облик сами, а Каколю помог своими силами иллюзий Шани. Кролику маскировка не потребовалась – на Земле он выглядел точно так же, как и на небесах, и внешне ничем не отличался от земных кроликов. Теперь если бы кто-то увидел компанию, то решил бы, что это просто небогатые путники, припозднившиеся с ночлегом.
Шани глянул на Чандра-дэва – теперь и до его слуха донеслось то, что услышал Шани в Чандра-локе. Кто-то повторял Чандра-мантру, усиленно, с чистым сердцем и желанием увидеть Луну. Чандра сам двинулся в направлении деревни, Шани светил под ноги фонариком, а девушки и Каколь направились следом, про себя гадая, в чём же состоит план Шани.
Под лёгкими шагами небесных существ не хрустнула ни одна веточка, когда они вышли к деревне. Всё было погружено в сон, только в одной бедной хижине на окраине горел огонёк – даже не Агни, то был свет светлячков, собравшихся на каком-то растении. Из этой хижины и доносилась мантра, которую теперь ясно слышали все.
– Ом Чандра Маэ Намаха! Ом Чандра Маэ Намаха! – пел чистый детский голосок. Пение неожиданно оборвалось – певец закашлялся, но компания уже вышла к хижине и увидела перед её дверью простую тростниковую циновку, на которой была устроена постель маленькой девочки. Это она пела мантру своим высоким мелодичным голоском и сейчас никак не могла справиться с приступом кашля. Девочке на вид было лет пять-шесть, но, возможно, она была на самом деле старше – очень худенькая и бледная, малого роста, на её лбу блестели бисеринки пота, хотя ночь была не жаркой. Чандра остановился и глянул на Дхамини в некоторой растерянности. Девушка быстро и ободряюще улыбнулась дэву и первая подошла к девочке:
– Здравствуй! Как красиво ты поёшь эту мантру! Наверное, тебе нравится Луна?
– Ой! Здравствуйте! – девочка с удивлением, но без страха смотрела на присевшую рядом с ней компанию. – Да, мне очень нравится Луна – мы играем каждую ночь, он прячется, а я угадываю, где и когда он появится. Только сейчас Чандра не хочет играть – спрятался за облаком и не показывается, уже восьмую ночь. Вот я и решила спеть для него. Но плохо получается – из-за болезни не могу долго петь, вот Чандра-дэв и не слышит. А вы кто?
– Мы… э… – Дхамини глянула на спутников и снова улыбнулась, настолько непривычно было видеть дэвов в человеческом облике. – Мы артисты, вот. Ходим от одной деревни к другой, даём представления, тем и живём. Сегодня немного заблудились в лесу, потому и пришли в твою деревню так поздно.
Ями весело блеснула глазами – она вообразила, какие могли бы быть представления с участием Шани и Чандры, так ярко, что ей захотелось увидеть это наяву.
– Да, артисты. Дхамини у нас – лучшая танцовщица. Я – Ями, тоже танцую, чтобы искусство Дхамини казалось ещё прекраснее в сравнении с моим, и ещё я занимаюсь приготовлением еды. Это – Шани, он охраняет нас от любой опасности и преподаст урок любому негодяю. Это – Чандра, да, у него то же имя, что и у твоего любимого божества. Он много чего умеет, лучше всего – показывать фокусы, видишь, этого кролика он может прятать и доставать из совсем небольшого ящика. А это – Каколь, он у нас мастер на все руки – и канат натянуть, и шатёр поставить, словом – любой работы не боится.
Дхамини глянула на Ями, девушки встретились взглядами и чуть не расхохотались – несмотря на обстоятельства, игра доставляла им удовольствие. Шани важно кивнул – вроде он не возражал против роли охранника, Чандра тоже не высказал возмущения. Про себя Дхамини вздохнула с облегчением – пока всё шло неплохо.
– А меня зовут Китара, – улыбнулась девочка, и компания заметила, что и глаза её имеют нездоровый яркий блеск, как ни странно, такой же, что и у Чандры в его нынешнем состоянии. Она снова закашлялась, и Дхамини потянулась было похлопать её по спине, но Чандра внезапно двинулся первым. Всё ещё держа кролика в одной руке, второй дэв нежно погладил девочку по спине – и она перестала кашлять, вздохнула свободно. Чандра не убрал руку, отдал кролика девочке:
– Хочешь его погладить? Держи тогда.
Китара с восторгом закивала и с удовольствием прижалась к зверьку.
– А где же твои родители?
– У меня только мама, и она так устаёт за день, что сейчас спит. А я не могу заснуть, пока не поиграю с Чандрой. С другими детьми днём я играть не могу – из-за болезни не могу бегать, как они, быстро устаю.
– Значит, Луна – твой друг? – негромко спросил Шани.
– Да, единственный, – Китара улыбнулась.
– Почему? Что в нём такого? – снова спросил Шани, Дхамини глянула на него строго, а Чандра бросил опасливый взгляд. Но Шани оставался невозмутим.
– Ну как же! Чандра приносит прохладу после дневного зноя и светит, когда нет Сурьи, так что в яркие ночи и фонарём пользоваться не надо – всё видно, как днём. Он щедрый, никогда не требует от людей себе в жертву ни листочка, ни даже капельки воды, ему не поклоняются так, как Сурье, – а всё равно каждую ночь он на небе. И с ним легко играть, вот, – Китара снова улыбнулась и посмотрела на Чандру, который гладил её по спине, внимательно слушая. – Какое у вас нежное, прохладное прикосновение, недаром вас назвали в честь Чандра-дэва, – заметила девочка, широко раскрывая глаза.
– Ты давно болеешь? – задумчиво спросил Чандра.
– Почти с самого рождения. Священник говорит, это потому, что моя мама сделала что-то не так в этой жизни или в предыдущей, – потому и мой папа пропал, и я болею.
– Какая чушь, – не сдержалась Ями, гневно сверкнув глазами. – В мире столько причин для несчастий, почему же всегда обвиняют женщину?
– Потому что не понимают её подлинного места и её жертвы, – тихо сказал Шани. Он сделал знак сестре, чтобы она не выплёскивала свой гнев, – не то время и место. Ями кивнула и попыталась успокоиться, внутренне кипя от возмущения.
– В чём выражается твоя болезнь? Тебе бывает трудно дышать, да? А сейчас у тебя жар… – вопрос женской справедливости, кажется, Чандру заботил гораздо меньше, чем состояние девочки. Дхамини замерла, даже дыхание задержала, во все глаза наблюдая за Чандрой, как за редкой бабочкой, боясь спугнуть то, что постепенно пробивалось через страдание и неуверенность, – нежность, заботу и сочувствие. Ями тоже забыла о гневе – таким странным ей казалось то, что она видит. Каколь вытаращил глаза – один Шани оставался невозмутимым.
– Да, всё так, – Китара изумлённо моргнула своими блестящими от болезни глазами. – Ты понимаешь в медицине тоже?
– Немного, – Чандра приобнял девочку, и она с удовольствием положила голову ему на колени. Ей явно становилось легче.
– Как удачно вы заблудились! Я очень рада, что встретила вас. На ваше представление-то я не смогу посмотреть.
– Ну, это мы ещё посмотрим, – усмехнулась Ями. – Раньше завтрашнего вечера всё равно не начнём, а за день многое может случиться.
– Но Чандра-дэв всё равно прячет своё милое лицо, – вздохнула Китара, посмотрев на небо. – Наверное, он чем-то расстроен и не в игривом настроении. А мантру не слышит, я её плохо пою, некрасиво.
– Ну что ты, очень красиво, – возразил Чандра. Он глянул на Дхамини, и та улыбнулась:
– Да, очень! А давайте споём все вместе, тогда Чандра-дэв просто не сможет не услышать, правда?
Ями не очень хотелось славить Чандру, но в её роли отказаться было невозможно, да и Шани не видел в этом ничего такого – потому дочь Солнца присоединилась. Но главной была здесь Китара – она, смеясь, учила «артистов» правильному пению Чандра-мантры. Наконец на губах Чандры появилась слабая улыбка и он показал на небо:
– Смотри теперь!
Китара захлопала в ладоши и рассмеялась – из-за густого облака показался краешек серпа месяца. Показался – и снова спрятался, и так несколько раз. Дхамини с радостью присоединилась к девочке и встретила аплодисментами робкую Луну на небе. До завершения дела всё ещё было далеко, однако движение было правильным – энергии Чандры освобождались.
4.
Человек под влиянием Луны может испытывать периодически возвращающиеся заболевания.
Индийский астролог
Отрицание эмоций может привести к психосоматическим заболеваниям.
Психолог
Наигравшись с Луной, Китара спокойно заснула на коленях у Чандры. Кролик выскользнул из её объятий, чтобы поесть травы. Чандра смотрел на девочку со странным выражением на лице, и даже Шани не мог понять тонкие оттенки эмоций Чандры.
– Интересно, куда пропал её отец, что с ним случилось? – вопросил Шани негромко. Все посмотрели на него. – Выясним это завтра, а, Чандра?
– Да… пожалуй, – негромко произнёс Чандра, обдумывая что-то. И тут же неуверенно посмотрел на Дхамини.
– Я буду с вами, – тут же поспешила успокоить дэва девушка. – Не беспокойтесь. Только мне надо отпроситься у отца – а то он будет волноваться и искать, куда я пропала. Но я сразу же вернусь, обещаю!
– И мне надо уговорить родных не волноваться, – Ями уже решила, что непременно поучаствует в этой истории до конца, во дворце мысли о предстоящей свадьбе ради долга лишали её покоя. – Но я вернусь, нельзя же не принять участие в вечернем представлении, – и она лукаво прищурилась.
– И вы не обойдётесь без мастера на все руки Каколя, – подхватил ворон, и все улыбнулись. Даже Чандра, к радости Дхамини.
Перед тем как вернуться в небесный мир, Дхамини отвела Шани в сторону поговорить наедине.
– Я никоим образом не хочу мешать вам выполнять свой долг, – начала она и постаралась не обращать внимания на то, как насмешливо Шани поднял брови, как будто бы она сказала нечто забавное или глупость несусветную. – Но вы не могли бы быть чуточку помягче с Чандра-дэвом, пока я не вернусь? Он же не выдержит удара от вас сейчас.
– У меня нет стремления кого-то бить, Дхамини. Но мой долг – возвращать существам плоды их поступков, – терпеливо, в который уже раз, стал объяснять Шани. – И я говорил уже и повторю – у благоприятного поступка и плод благоприятный, а у злого – и плод горький. От поступков зависит, какой плод получить.
– Это я понимаю, – вздохнула Дхамини. – Но я имею в виду, что при определении поступка и результата важно учитывать и чувства.
– Чувства – уже дело личное, грешникам, конечно, не нравится получать горькие плоды своих же поступков, но это не значит, что надо щадить их чувства и не давать плодов, – возразил Шани непреклонно, однако глянул в большие прекрасные глаза девушки и немного смягчился. – Но действовать можно по-разному. С Чандрой ничего не случится, я его сюда привёл не для того, чтобы уничтожить.
– Буду считать это вашим обещанием, – заключила Дхамини.
– Я могу сказать, что ты ходишь по моим поручениям, – в своей комнате в Сурья-локе Ями раздумывала над тем, под каким предлогом она может уйти из дворца накануне собственной свадьбы. – Но как отпроситься мне? О… Может быть, ты научишь меня какому-то особому танцу, который лучше учить не во дворце?
– Может, вам лучше сказать правду родителям? – Дхамини уже обдумала, что и как сказать своему отцу, и не слишком волновалась на этот счёт. Но поведение Ямуны её беспокоило. Кажется, дочь Сурьи не слишком стремилась замуж и всячески избегала разговоров на эту тему.
– Вопрос, как это сказать, – вздохнула Ями. – Шани не жалуют в этой семье – отец, брат и даже мама настроены против него. А если к этому прибавить Чандру, вообще получается нечто невообразимое. Они не поймут.
– Тут вопрос в доверии, – задумалась Дхамини. – Вот мой отец доверяет мне, поэтому отпустит, не сомневаюсь. А я доверяю ему.
– Ты права, – Ями решительно тряхнула волосами. – Доверие – это важно.
Дхамини не сказала Ями что-то вроде «поговорите со своим женихом», хотя сама бы так сделала, будь у неё жених. Но у Ями с Мангалом явно были другие отношения. И это было не очень хорошо.
Как Дхамини и предполагала, отец отпустил её на пару дней в Мритью-локу. Она не стала объяснять подробности, просто попросила отца довериться ей – в конце концов, отец много надежд возлагал на выступление гандхарвов в Сурья-локе, а оно могло стать успешным только в случае, если энергии Чандра-дэва освободятся. Пока до этого было далеко, но Дхамини не сомневалась, что за пару дней всё изменится. Репетиции при этом не прервутся – Дхамини оставила вместо себя старшую из сестёр Криттик, девушку ответственную и опытную в искусствах.
Ями пришлось сложнее.
– Но зачем, куда ты хочешь отправиться накануне свадьбы? – недоумевала мама Чхая. – Ты меня беспокоишь, дочка. Столько всего надо сделать…
– Всё, что надо, сделается и без меня, – возразила Ями. – В вопросе выбора нарядов и украшений я вам полностью доверяю. Я вернусь к началу свадебных ритуалов. Ах, мама, мне надо успокоить свои мысли. Свадьба – дело непростое, она определит всю мою дальнейшую жизнь. И мне нужно пересмотреть себя, свою жизнь и как следует подготовиться к новым обязанностям. Здесь, во дворце, слишком суетно, идёт подготовка к торжеству, меня постоянно отвлекают. Дхамини будет со мной – вы же помните, она учит меня свадебному танцу. Всё будет хорошо, вернусь вовремя, и всё успеем. Доверьтесь мне, мама.
– Я доверяю тебе, дочка, – Чхаю одолевали сомнения, но Ями так хотела уйти, что удерживать её было бы неправильно. – Но что я скажу твоему отцу, Сурья-дэву? Он так любит тебя, что хочет быть с тобой каждую минуту. Ведь совсем скоро ты станешь не только его дочерью, но и женой Мангал-дэва. И именно муж будет определять для тебя твою жизнь.
– Знаю, мама, – Ями внезапно почувствовала приступ гнева. Почему, интересно, мужчина определяет судьбу женщины, а не она сама? Но вслух ничего не сказала. – Но я вернусь очень скоро, обещаю. Мне просто необходимо это, понимаете? Побыть наедине с собой.
– Понимаю, – Чхая вздохнула и погладила девушку по голове. – Не беспокойся, дочка. Наведи порядок в своих мыслях. Я поговорю с Сурья-дэвом.
– Спасибо, мама! – Ями порывисто обняла Чхаю и выбежала из комнаты. Чхая только покачала головой ей вслед.
Дхамини и Ями, уладив вопрос с близкими, быстро вернулись в Мритью-локу, туда, где они оставили Шани, Чандру и Каколя. Ями хмурилась, пытаясь вспомнить нечто важное, что недавно услышала, что-то связанное с Мангал-дэвом, но что?..
В утренних лучах солнца деревня выглядела иначе. На улицах появились люди, они потягивались, совершали утреннее омовение, готовили завтрак. Появление группы бродячих артистов вызывало у них естественное любопытство, но не слишком большое. Мама Китары уже встала и хлопотала с едой, девочка же мирно спала на циновке перед домом.
– Ох, кажется, ей лучше, – сказала себе Радха, трогая лоб дочери – он был нормальной температуры, а не горячий, как накануне вечером. – Спасибо тебе, мать Гоури. Этот ребёнок – всё, что у меня есть, пожалуйста, сохрани её…
Дхамини огляделась в поисках остававшихся и нашла их под уличным навесом неподалёку от дома Китары. Шани только что откуда-то вернулся с привычно невозмутимым видом, Каколь дремал сидя, а Чандра попросту спал на расстеленных одеждах, завернувшись в них с головой.
– Всё в порядке, – кивнул девушкам Шани. – Люди тут бедные, но благожелательные.
– Смотрю, вы нашли способ успокоить Чандру, – Дхамини слегка улыбнулась и присела проверить дэва. Ями тем временем взяла травинку и подкралась пощекотать Каколя, чтобы он чихнул.
– Когда человек спит, он не грешит, так что это хороший способ – на время, – заметил Шани, внимательно посмотрев на Дхамини.
– Но что это за отношения, когда лучше спать, чем с вами общаться, – ехидно высказалась Дхамини. Она всмотрелась в бледное лицо Чандры, оно не было спокойным и расслабленным, под глазами залегли глубокие тени, а дыхание было прерывистым.
– Всё хорошо, – прошептала девушка и бережно погладила Чандру по руке, отметив, что она всё ещё слишком холодная, но всё-таки немного теплее, чем недавно ночью. Затем обернулась к внимательно наблюдавшему за происходящим Шани:
– Простите, я слишком много разговариваю. Как хорошо, что вы отвели Чандру сюда! К тому, кто его любит и о ком он может позаботиться. Ведь это очень важно – чувствовать себя кому-то нужным.
– Я просто хотел показать Чандре его ответственность, его долг, – пожал плечами Шани. – Всё остальное он делает сам.
– Но и чувства важны, – упрямо повторила Дхамини. – И вы сами в этом убедитесь. Вы обратили внимание, как Чандра-дэв смотрел на девочку, как расспрашивал?
– Обратил, – кивнул Шани.
– Там есть что-то такое… как будто бы Чандра что-то вспомнил. Что-то личное.
– Вот что это было – воспоминание… – Шани кивнул Дхамини. – Хорошо, что ты подсказала. Спасибо.
– Не стоит благодарностей, – быстро произнесла дочь гандхарвов, смутившись. – Однако нужно найти еду.
– Пойдём наберём фруктов, а Каколь раздобудет немного молока, – предложила Ями. Ей наконец удалось пощекотать нос Каколя так, что он сморщился и чихнул. Ями прыснула, а Каколь проснулся и в недоумении огляделся.
– Да, я бы съел чего-нибудь, – похлопал ворон по своему круглому животу, когда осознал происходящее.
– Давай уже иди за молоком, – замахали на него Ями и Дхамини, и Каколь быстро удалился, опасаясь рассердить двух таких решительных девушек.
Через короткое время девушки принесли собранных в лесу фруктов и ягод, а Каколь – чашку молока.
– Больше не нашлось, тут живут очень бедные люди, – развёл руками ворон в ответ на возмущение Ями и Дхамини.
– Ничего, еды вполне достаточно, – утешил его Шани, проявляя то ли скромность, то ли веру в лучшее, потому что в небесных дворцах всего этого явно было бы маловато, чтобы удовлетворить пятерых взрослых. Но в Мритью-локе еду приходилось добывать, прикладывая немало усилий, потому и девушки понимали, что нельзя требовать больше, чем есть. Дхамини осторожно наклонилась над Чандрой, решая, будить его сейчас или нет, но тут дэв сам широко открыл глаза и с испугом огляделся.
– Всё хорошо, хорошо, – ласково повторила Дхамини, улыбнулась и вытащила соломинки из волос Чандры. – Доброе утро! У нас есть еда, давайте совершим утреннее омовение и позавтракаем.
– Доброе утро… – откликнулся Чандра, он опасливо глянул по сторонам и предпочёл смотреть только на Дхамини. Неожиданно дэв закашлялся, и после приступа ему понадобилось время, чтобы восстановить дыхание. – Всё хорошо, это пройдёт, – сказал он Дхамини, которая пребывала в тревоге. Дэвы не стареют, не умирают и не болеют – разве что какое-нибудь проклятье или злое колдовство будет им вредить. Шани про себя отметил, что сам Чандра явно знает, в чём дело, и не волнуется по этому поводу. Не хочет говорить – его дело, решил Шани и сделал вид, что ничего не было.
Перед тем как идти к воде, Чандра завернул к домику Китары, и вся компания вместе с ним. Мать девочки, когда-то красивая, а сейчас замученная работой и тяжёлой жизнью женщина, выглядела лет на сорок, хотя на самом деле ей было меньше тридцати. После взаимного обмена приветствиями Чандра пояснил, что они – бродячие артисты, вчера заблудились и вышли к деревне, когда уже стояла глубокая ночь. Только Китара не спала, так они и познакомились.
– Как она себя чувствует? – спросил Чандра мать.
– Благодаря матери Гоури сегодня ей лучше, жар спал, – Радха с тревогой и нежностью посмотрела на дочку. – Присаживайтесь, я сейчас найду что вам предложить.
– Не стоит беспокоиться – у нас обет не есть ничего до окончания репетиции, – поспешно сказал Чандра и бросил строгий взгляд на Каколя, который открыл было рот, чтобы выразить благодарность за приглашение к трапезе. Ворону пришлось промолчать, но его разочарованный вид заставил девушек улыбнуться украдкой. – Но мы обязательно придём позже, – добавил Чандра, чтобы не обижать добрую женщину. Радха устало кивнула – есть в её доме было почти нечего, но гость в дом – бог в дом, и она была бы рада почувствовать себя не рабочей скотиной, а хозяйкой.