– Все?! – не поверил великан.
– Одним махом. Вот, решил себе еще пару блинов испечь, чтоб уж точно сытым пойти дальше.
Великан не верил своим ушам. Он поднял ногу и ударил о землю, да так сильно, что телега вместе с Иваном подпрыгнула на целый локоть2.
– Это была моя еда, моя еда!!!
В гневе великан отломил ветку от соседнего дерева, и запустил ее в чащу леса. Великан нависал над телегой, и шумно дышал, втягивая своими бездонными ноздрями воздух. Но Иван и бровью не повел, спрыгнул преспокойно с телеги, подошел к костру и взял сковороду.
– Ну чего злиться-то, это говорят, аппетит портит. Кстати, могу и тебе тоже блин поджарить.
–Блин? Блин?! – опять взревел великан. – Да что мне твой блин, на один зубочек, я его даже не замечу, а вот если тебя сейчас проглочу, уже хоть что-то, а потом пойду в деревню…
– Эй, эй, постой, все вы так говорите, на один зубочек, да вот только не все мой блин съесть могут, да что съесть, проглотить не каждому под силу, —обиделся Иван.
– Что? Блин, да чтоб я, великий Объедало, и блин не смог проглотить, да я, если хочешь знать, когда голоден свинью проглотить могу, не то, что блин.
– Все так говорят, – подзадоривал Иван.
– Не веришь, давай об заклад побьемся.
Иван задумался, не долго, и кивнул.
– Давай так, Объедало, если я свой блин съем, а ты не сможешь, тогда оставишь деревню в покое, и уберешься отсюда восвояси.
– А если съем? – оскалился великан, обнажив кривые огромные зубы.
– Тогда можешь и меня следом, – вздохнул Иван.
– Идет, – захохотал великан. – Видно ты в детстве с дуба свалился, да прям маковкой об землю.
– Дался вам всем этот дуб, – пожал плечами Иван.
– Первый раз вижу такого глупого человечишку, – не унимался Объедало.
Тем временем Иван открыл свой мешок, достал пару яиц, немного муки, масла кусочек, склянку молока и глубокую глиняную тарелку. Быстро все это перемешав, он поставил сковороду на огонь и бросил туда кусочек масла. Скоро масло зашипело, и Иван принялся выпекать первый блин.
Великан, словно завороженный смотрел на то, как этот мелкий наглец колдует над своей стряпней. Блинная смесь принялась слегка пузыриться. Иван ухватился за ручку сковороды, ловко поддернул ее верх, блин подлетел, перевернулся в воздухе, и вновь приземлился туда, откуда взлетел. Великан от удивления даже присвистнул. Иван в это время выудил из мешка еще две тарелки и поставил на край телеги.
– Первый есть, – сказал он, перевернул сковороду, и на тарелке во всей красе предстал румяный блин. – Это мой, а теперь твой испечем.
У великана, из уголка рта потекла слюна, которую он жадно отер ладонью.
– Давай, поживее, в животе урчит уже.
– Будет и тебе блин, Объедало, – улыбнулся Иван, и тихо добавил, – да такой, что вовек не забудешь.
Иван незаметно просунул руку в кармашек своей торбы, и вытащил оттуда мешочек с солью и черным перцем.
– Что ты там бормочешь? – спросил великан.
– Комары, говорю, совсем заели, – сказал Иван, демонстративно шлепнул себя по шее одной рукой, а другой всыпал в блинную смесь соль и перец.
– Давай, поторапливайся, тебя не комары сейчас должны беспокоить, а я, – вновь захохотал Объедало, и его смех, словно грозовые раскаты, разнесся по ночному лесу.
Где-то в деревне несколько детишек от страха свернулись калачиком, накрылись одеялом и задрожали. Иван тем временем хорошенько перемешал смесь, и вылил на сковороду.
– Ну, чего там? – спросил великан.
– Сейчас, сейчас, – Иван вновь повторил трюк с блином, который подлетел вверх, перевернулся в воздухе, и опять шлепнулся на сковороду.
– Ловко у тебя выходит, жаль тебя будет есть, – Объедало уселся на землю, достал из кармана своей жилетки платок, размером с одеяло, расправил, и повязал им шею.
– Все, второй готов, – сказал Иван.
Он снял с огня сковороду, наклонил её, и блин ловко соскользнул в тарелку великана.
– Ну что, начнем, – предложил Иван.
– Э, нет, – сощурился Объедало, – сперва ты ешь свой, а уж потом и я.
– Ну, как скажешь.
Иван взял свой блин, свернул его пополам, улыбнулся, и откусил. Потом еще, еще, пока не съел целиком.
– С пылу да жару, пальчики оближешь, – причмокнул Иван. – Теперь твоя очередь.
Великан протянул свою огромную руку, подхватил громадными пальцами свой крохотный блинчик, и закинул его в разинутую пасть.
– Ну все, конец тебе… э… кхе…эээ…
Объедало сперва было растянулся в улыбке, предчувствуя свою скорую победу, как враз позеленел, стал задыхаться, а из глаз градом покатились слезы. Блин был таким соленым, и таким перченым, что комом встал в горле у великана, да так, что не вздохнуть и не выдохнуть. Глаза его округлились от страха, он стал судорожно размахивать руками, попытался встать, да только опять грохнулся на землю.
– Эээ…
Только и мог он хлопать губами, как рыба, выброшенная на берег.
– А я предупреждал тебя, не стоит хвалиться.
– Эээ…
Великан сдавил одной рукой горло, словно хотел выдавить из себя кусок застрявшего блина, а второй рукой тянулся к Ивану в надежде на помощь.
– Обещаешь оставить деревню в покое?
Объедало закивал головой. Иван достал из мешка большую сковороду и ловко взобрался по дереву, возле которого сидел великан, тому ничего не оставалось, кроме как в страхе смотреть за происходящим.
– Спасу я тебя, но помни свое обещание, а захочешь обмануть, хуже будет, – предупредил Иван, устроившись на толстой ветке, как раз за спиной великана.
– Эээ… – стонал Объедало, сжимая горло и пытаясь вздохнуть.
Иван встал на ветку, выпрямился во весь рост, и крепко сжал ручку сковороды.
– Так, а теперь расправь плечи, и подними голову вверх, – громко приказал он великану.
Тот сделал в точности все, что ему велели. В глазах его потемнело, еще немного, и беде не миновать. Иван тем временем прицелился, размахнулся, и что было сил ударил сковородой великану точнехонько между лопаток.
ШМЯКТРЯСЬ!!!
КХААААААААААА!!!
Вместе с гулким ударом из легких великана вырвался громкий выдох, а за ним из горла вылетел и застрявший кусок блина. Великан завалился на бок, и стал жадно глотать воздух.
Когда великан пришел в себя, мигом вскочил на ноги и бросился наутек, да так быстро, что по дороге невольно задел и вырвал с корнем пару деревьев.
– И помни, чтоб ноги твоей здесь больше не было, а то хуже будет! – крикнул ему вдогонку Иван. Говорят, что больше о том великане не было ни слуху, ни духу.
Утром в лес вернулся Афанасьевич, и каковы же были его радость и удивление, когда он увидел молодца живым и невредимым. Скорехонько мужичок подцепил телегу, и они вернулись в деревню.
Ивана встречали, как настоящего героя, да только он скромно отмахивался от селян, и говорил, что ничего геройского не сделал, а на вопрос о том, как ему удалось прогнать великана, сказал, что просто приготовил блин по особому рецепту, который мигом учит уму-разуму.
– Стало быть научил? – усмехнулся дед в дырявой шапке.
– Выходит так.
В честь такого события в деревне устроили праздник, а Иван лично напек румяных блинов. От имени всех жителей Афанасьевич поблагодарил гостя за спасение от злого великана, несколько старушек в зеленых платках даже расплакались, от счастья конечно же. А потом все ели блины да нахваливали, уж больно они были вкусными. На следующий день Иван отправился в путь, и единственное, о чем попросил жителей деревни, так это пополнить его запасы соли и черного перца.
Гора блинов
Хотите верьте, хотите нет, а дело было так. Шел как-то Иван Кашевар по лесу, смотрит, сокол в силки попал. Выбраться не может, только крыльями бьется, да все без толку, петля накрепко шею затянула, никак не освободиться.
– Помогу, – подумал Иван.
Подошел к пернатому пленнику. Увидел сокол человека, испугался, пуще прежнего стал крыльями махать.
– Ну, ну, соколик, ты не бойся, я тебя не обижу, вижу в беду попал, а я тебя из беды спасу. – Иван говорил тихо, ласково, сокол и успокоился. – Не пристало птице вольной на привязи сидеть. Сейчас я достану нож, и освобожу тебя, ты только не бойся.
Иван снял свою котомку, достал из кармашка нож, осторожно перерезал веревку и распустил петлю в которую угодила птица. Сокол тут же расправил крылья и взлетел вверх.